Не знаю и знать не могу

  Он шёл по дороге. Он просто шёл по дороге. Или не он. Это я его так называю – "он". Неизвестно, какого типа была почва под ногами, и было ли это вообще почвой. Впрочем, ему это было не важно, как и то, что было вокруг. Вокруг что-то явно было. А может и не было. Да кто его знает? Не важно, кто знает, а кто нет. Он просто шёл. Его ноги не знали усталости, потому что он не имел ног. Или имел? Это не важно. Тогда как почва могла быть под его ногами, если ног, возможно, и вовсе не было?
Н Е  В А Ж Н О.

  Я устал повторять себе это "не важно", но ему было действительно не важно всё. Если это вообще можно назвать действительностью. Он продвигался сквозь что-то, неизвестно в каком направлении, неизвестно с какой скоростью. Неизвестно вообще ничего. Неизвестно даже то, какого цвета было хоть что-то вокруг него, в нём самом, на нём самом. Вдали от него. Не было цвета. Вы можете представить себе отсутствие цвета? Даже слепые видят какой-то цвет перед глазами, ведь так? Чёрный, наверное. А он не видел никаких цветов. Для него, и в его реальности, не было понятия цвета вообще. Там вообще не было никаких понятий. Там не было времени, ибо он не был человеком, или ещё кем-то, а время существует только для и у людей (хотя бы потому, что я не видел больше никого, кроме людей, кто считал бы прожитые дни). Время придумали люди – иначе, зачем оно кому-то? Когда умрёт последний человек, время перестанет существовать. Наверное. Так зачем оно тому, у кого нет ничего, вокруг которого нет ничего, и которому ничего не надо?

  Был ли он сам вообще – не знаю. Но раз я рассказываю вам о нём – значит, он был. Или есть. Или же будет. Разницы никакой, короче говоря.
Он ничего не хотел. По крайней мере потому, что он даже не знал о таком – "хотеть". Знал ли он вообще о чём-то? Не знаю. О людях он точно не знал. Хотя... Я не знаю, знал, знает, или будет ли он знать. Я ведь человек, которому очень тяжело думать о чём-то, выходя за рамки человека.
Ему ничего не хотелось, но он перемещался. А может, пространство перемещалось относительно него. Если это... место (?) можно назвать "пространством". Ему не хотелось даже перемещаться, или, чтобы что-то перемещалось мимо него, не хотелось быть перемещаемым, но ему не хотелось этого не так, как чего-то не хочется человеку. Он ведь совсем ничего не хотел, и он совсем хотел ничего. Ха. То бишь, ему не важно, хочет он этого, или нет. Просто это есть. Или же этого нету. Какая разница? Чёрт, вновь просочилось это "не важно". Причём здесь какой-то "чёрт"? Он здесь не важен! Но стал на секунду важным, потому что я акцентировал на нём своё внимание. Дурости какие.

  На самом-то деле, для человека (или только для меня) важно то, что существует слишком мало слов для описания непостижимого. Звучит парадоксально, ведь непостижимое непостижимо, и, тем более, неописуемо. Мы (или только я) загнаны в рамки человека, и не выбраться нам за эти невидимые красные поля в тетрадях наших жизней. Мы (или только я, или только ты) можем лишь немножечко прикоснуться к этому, и по реакции резко убрать назад то, чем пытались прикоснуться. Это как с только что скипевшим чайником. "Слушай, давай я тебя потрогаю? Давай потрогаю тебя полчаса непрерывно? Я смогу, я знаю это. Я уверен", и человек тянет свою жалкую руку к раскалённому чайнику, и он на какие-то доли секунды соприкасается с ним, но тут же одёргивает свою наглую клешню назад. Чайник как бы говорит нам: "нельзя тебе, человек, трогать меня полчаса, когда я горяч. У тебя есть рамки, и пока они не убраны, у тебя ничего не выйдет. Вот когда сможешь отключить свои ноцицепторы (или как их там), вот тогда и приходи распускать свои ручища. Твоя рука будет сжигаться от длительного контакта со мной, но тебе будет всё равно, ведь ты перестанешь чувствовать физическую боль, но это ведь будет не важно – зато ты сможешь постигнуть то, каково это – держать руку на огненном чайнике целых полчаса".


16 июня 2014 года