Огниво

И чо нас дёрнуло в декабре к Сашке поехать. Спирту опять взяли. Рыба в озерах не ходила. Если только в сети. Руки в майну сунешь, тепло. 50 камэ, Скотникова опять дома нет, на ловушках, значит.

Едем обратно, я уже в нарте задубел.
А уезжали из тепла, «Беломор» гаснет, спички нужно иметь.
Приехали в Парижево, там гул от недожитого, развалины. Серёга сам это строил, знает всё.
А покурить? Спирту ещё было немного. На морозе, хоть залейся, не берёт. Серёга давай тальник ломать.
Лучше б дома остались.
Зажигалка в кармане, в ней сжиженный газ. Рукавицы не снять. А Серёга тальник ломает. У него это просто. Это ж его изба. Они там детей растили.
Три семьи. Кого-то и нет уже.
Но место хорошее.
- Серёж, я кончаюсь. Дай покурить напоследок.

Вспомнил тогда историю про двух корешей. На Большой Тоне они жили, на леднике, рыбу принимали и складировали. Боялись сгореть, поэтому, когда запивали, печку не топили.

- Серёга, спичку дай мне, щас замёрзну. Губы уже не гнутся.

И спали они, когда пили, возле печки. Не, один на печке, другой на дровах. Так теплее.

- Серый, бляха-муха, газ, блин, замёрз.

Ну и стали печку топить, хоть и пили.

-Да нет у меня, Серёга, спичек!

Полыхнула тоня, один в трусах обгорелых в ночь. Не, не в ночь, в оранжевый сполох.

Вот, думаю, на хрен оно мне нужно было, спички дома забыть, лоханулся, как негр.
А возле тони посёлок, все  на пожар. Не залить.
А я уж и папиросу достать не могу, портсигар-то пластмассовый, индаптечка оранжевая.
Как бы на печку залезть.

Стоят рыбаки вокруг пожара в лужах. В трусах плачет:- Колька, мать, три рубля тебе должен… Где ты?

- Серёга, я пойду на печку лягу!

Стоит Ваня и плачет: - Ко-ооля, шарф у тебя такой красивый был… И ладно уж, заначка от тебя была. Ты б ни за что не догадался.
Плачет.
Народ шапки снял, чо-то невесело.

Я уже засыпать, замерзать начал. Пока стоя. А Серёга всё тальник таскает к печке.
- Серёга, дай, блин, огня…

Тут Колька босой из огня вышел:
- Я тебе, сука, эту заначку ни за что не прощу!

Серёжа, вот и огонь уже…