Спутник. глава 2

Глава 2



- …Вы хоть понимаете, что на русских теперь бесполезно влиять словесно? Все это полное дерьмо, мистер. Русские нам похищенный спутник не отдадут ни за что. Не такие они и добрые, как нам, и вам в частности, кажется. Прошли те времена, когда у России можно было что-то отобрать при помощи доводов, или грубой силы. У них сейчас совсем другие люди во главе стоят, не алкаши какие-нибудь, как раньше, а вполне конкретные парни…

     Трехзвездный генерал, плотный, высокий человек в форме американских ВВС, покосился на своего собеседника. Затем, с некоторой хмуростью лица, раскрутил на столе зажигалку, словно тем самым пытаясь для себя определить как действовать в дальнейшем. Ну а что он мог поделать? Русские неведомым образом сперли новейший сверхсекретный американский спутник с орбиты, знало о котором едва ли десять человек в Вашингтоне, да и вообще во всей Америке. Однако же как-то пронюхали… Впрочем, почему “неведомым образом спёрли”? Вполне ведомым – разведка не дремлет и только что доложила – запустили на орбиту какого-то непонятного автономного робота, вот эта механическая тварь и похищает чужое добро. Похищает без разбора! И остановить её… остановить…

 …Зажигалка закончила вращение, стукнулась об пепельницу и замерла..

    Удовлетворенно кивнув, генерал вновь раскрутил зажигалку и продолжил прерванную мысль:
- Остановить мы русских не сможем словесно. А насчет уговоров и всяческих нот протеста, я считаю, что все это дерьмо, мистер. Пытаться воздействовать на русских уговорами и предупреждениями – бесполезное занятие. Не говоря уж о том, что обсмеют любого политика который попытается это сделать. Даже если это будет сам президент…

    …Зажигалка на этот раз вращалась недолго, вообще со стола слетела…

   Генерал поднял её с пола и продолжил:
- Мы не можем в открытую требовать у русских, чтобы они вернули нам этот гребанный спутник, который вчера сошел с орбиты и потерялся хрен знает где. Во-первых они станут пожимать плечами, дескать, мы ничего об этом не знаем. Во-вторых – даже если русские не будут отрицать своего участия в похищении – то запросто поднимут скандал, так как этот спутник является не совсем честным шагом с нашей стороны… Да, благодаря новым разведданным, мы знаем что это их рук дело, что именно они запустили на орбиту какую-то хитрую механическую тварь, которая ползает по всем орбитам и ворует все что увидит, но в открытую и это предъявить не можем, у самих рыло в пуху…

    Его собеседник внешностью обладал менее заметной, да и ростом не отличался особо, но для той деятельности, которую он вел, выгоднее было обладать серой и неприметной внешностью, а не выделятся размахом плеч или командным басом. Этакий, как бы сказать, невзрачный и невыразительный тип, который… Ну-у-у, мало ли что скрывается за внешностью? Вполне вероятно что и совсем жестокие личности, жестокие и прямолинейные настолько, что именно к таким людям и обращаются за помощью в случае совсем уж безысходной ситуации. Например. как вот с этим похищенным спутником.

- И что же вы предлагаете, генерал?

   Тот смерил тяжелым взглядом собеседника. Сразу отвечать не стал, а на пару минут отвернулся к окну своего кабинета, словно там искал ответ на этот вопрос. Да и чего искать? Официально хода нет, остается лишь решать проблему обходным путем, вплоть до похищений и тайных высадок групп элитного спецназа. Знать бы, только, куда высаживать. Россия большая… в одной Москве и то не найдешь за пару лет, ведь помимо Москвы еще много мест. Сибирь та же. Урал. Повольжье… Если только отбросить все моральные нормы и начать действовать так же как русские?

  Повернулся к собеседнику, начал делиться замыслом:
- Я предлагаю действовать так же как русские. Тихо, нагло, бесцеремонно. Действовать вообще через третьих лиц. Насколько мне известно, у вас, мистер, там очень большие связи имеются. Да и не только там. Так почему бы вашим ребяткам не поработать на благо Америки? Сделайте все возможное, но верните этот спутник обратно. Заодно и узнайте, каким образом русские смогли его украсть, наверняка эта орбитальная хреновина, ворующая спутники, и не такие делишки способна. Верно?

- Верно. Наверняка этим не ограничивается. Русские на это дело способные, постоянно какой-нибудь сюрприз выкидывают.

- Вот и узнайте, мистер. Ну а я со своей стороны помогу, чем смогу. – генерал вспомнил про зажигалку в своих руках, вновь раскрутил её на столешнице. – Если это дело получит широкую огласку, если русские все же представят общественности этот чертов спутник, то проблем у нас будет выше крыши. Это ж, почитай, нарушение целой сотни соглашений с нашей стороны. И как мы после этого выглядеть будем?

 Собеседник поерзал на кресле, вытащил мобильник из кармана брюк и отключил его. Убрал, заверяя:
- Я всё отлично понимаю, генерал. И постараюсь не допустить этого. Общественность не узнает.

 Генерал дождался когда зажигалка успокоится. Вздохнул тяжело. Продолжил:
- В общем, мистер, действуйте как считаете нужным. Обманывайте, шкуру живьем снимайте, похищайте,  расстреляйте там пару упертых, но украденный спутник верните. Или, если не получится с его возвращением, попросту уничтожьте. В Тихом океане утопите, или в другое безлюдное место уроните. Заодно и руский подлый робот с орбиты выдерните, нечего ему там болтатся. Сегодня один наш спутник накрылся, завтра другой, а через пару месяцев вообще всех лишимся, останутся только легальные и устаревшие. Вам все ясно, мистер? 

- Мне все ясно, генерал. Не беспокойтесь, украденный спутник будет возвращен на место. А насчет русского орбитального робота… это уж как получится, сто процентов успеха обещать не могу.

  Генерал, немного проводив задумчивым взглядом уходящего человека, дождался когда за ним закроется дверь и повернулся к окну. Почувствовав как настроение начинает медленно скатываться на самую нижнюю ометку, хотя куда уж больше-то, поднялся с кресла и направился к мини-бару. Мысли, еще, всяческие, в голову лезут, одна мрачней другой… Ох уж эти русские…
 
 
 
* * *



- Бывало, выйдешь так на утренней зорьке, кругом тишина, оголтелых дачников и грибников не видать, речка вся туманной белой дымкой подёрнута, машины не гудят, лепота. Расположишься, так, на бережку со всеми удобствами, хлеба в воду накидаешь, подкормишь, закидываешь удочку и сидишь, балдеешь. Уже не сама рыбалка важна, а именно то состояние покоя и тишины, которое испытываешь во время процесса. Рыба-то она может и не клевать, да ну и хрен с ней, в магазине продают на любой вкус и цвет, даже морскую, главное не перепутать, а вот именно минуты отдыха – именно это я больше всего ценю в рыбалке…

   Говоривший, упитанный мужчина с тройным подбородком и внушительным пузом, удобно устроился на раскладном стульчике, подымливал сигареткой, снисходительно поглядывая на собеседника, даже скорее слушателя. Изредка бросал взгляды на поплавок, контролируя процесс лова. Только-только рассвело, и еще не было давящей августовской жары, при которой ни ветерка, ни облачка, а только удушливое пекло. Да и подмосковные торфяники вечно чадят, дышать нечем. А пока – хорошо, прохладно, свежо, самое время отдохнуть с удочкой на берегу. Совсем скоро придется возвращаться в столицу, выслушивать этот шум-гам, терпеть жару и по возможности реже отходить от кондиционера, но до этого момента хотелось тишины и прохлады.

- Можно, конечно, рыбачить и попозже, часиков в десять, в одиннадцать, но тогда уже никакого удовольствия. Гнус просыпается, комарьё долбанное, грибники, мутанты, по берегу рыскают, хотя здесь никаких грибов нету, другие рыбаки мешают, автомобилисты тачки свои поблизости отмывают, никакого удовольствия короче. Остается только брать пару заместителей, ящик водки, и немного динамитных шашек. Но такая рыбалка мне не нравится, это уже не рыбалка, считай, а пьяный промысел, после которого не знаешь куда девать несколько мешков оглушенной рыбы, да и в родное ведомство пьяным вдрызг уже нет резона ехать. Бросаешь всё, и – домой трезветь. Ну, или в сауну, на крайняк, продолжать веселье уже до самого вечера.

  …Поплавок чуть вздрогнул, но скорее всего рыбина не собиралась пока завтракать червяком, а только принюхивалась…

- А зимой? В зимнее время даже еще лучше рыбачить, хотя это на любителя. Кто-то вообще не желает ноги-руки морозить, а кто-то, вот как я, жду не дождусь поледного лова. Выйдешь, так, с рассветом, морозец на улице, колючие звезды с небес глядят, пар изо рта, того и гляди как бы душа наружу не выскочила от восторга… Придешь на место, лунку пробуришь, усядешься на стульчик, для сугреву сто грамм примешь, и приступаешь к процессу со всем удовольствием. И поверь мне, даже самые поганые мысли из головы выветриваются, все проблемы становятся настолько незначительными что и не помнишь про них, остаешься только ты, мороз, и хитрая рыбина которую надо поймать.

- Но ведь холодно же! – слушатель поежился, хотя было довольно жарко. – Обморозиться можно. Воспаление легких получить.

- Ничего подобного, ни разу еще не обморозился. Главное не напиваться слишком уж сильно, и все будет в порядке. Хотя некоторые могут так нажраться, что…

   Хозяин удочки несколько секунд смотрел на воду, но потом потерял интерес к поплавку, и продолжил рассказывать:
- Ладно, оставим зиму в покое… Еще можно взять вертолёт, и рвануть на севера. Прихватить с собой охрану, жратвы, палатку, девок, пойла, ружье, кальян, прочие рыболовные принадлежности. Вот там – да! Там конкретно можно отдохнуть, всей этой столичной суеты и в помине нету. Ни грибников, ни дачников, ни машин, лишь раз в неделю местный охотник нарисуется, закурить у охраны стрельнет, и всё. Там душой отдыхаешь основательно. Единственный минус – возвращаться на работу приходится, дела ждут, Родину же защищать надобно. Вот и возвращаешься… А тут такой приятный сюрприз ожидает – американский друг приехал, денег привез. Ты же привез мне денег?

  Второй, все это время молчавший, кивнул замедленно. В свою очередь задал вопрос:
- А ты узнал все то, о чем я тебя просил?

…Поплавок на этот раз дернулся уже сильнее, еще немного и скроется под водой…

    Но до этого никому дела не было. Что такое пресноводная добыча, килограмма на два максимум, ежели на горизонте маячит “добыча” покрупнее? Получишь-поймаешь такую “добычу”, и можно хоть стадо китов купить с двумя косяками акул.

- Обижаешь, американский друг. Конечно же узнал!
   Владелец удочки отложил эту самую удочку на распорки, дотянулся до черного кожаного портфеля, который везде носил с собой, даже на рыбалку брал. И, покосившись по сторонам, на гуляющих в отдалении телохранителей, доверительно сообщил:
- Насчет технических подробностей я не стал ничего копать, это не нужно, да и подозрение лишнее вызовет. Но я узнал кое что более ценное для тебя, мой американский друг. Главный разработчик программного обеспечения этой хитроумной орбитальной штуковины совсем недавно уехал отдыхать в Колумбию.

 Он похлопал рукой по портфелю:
- Поехал он по другим документам. Ксерокопии паспортов у меня здесь. А так как Колумбия ближе к твоей стране, то стало быть и цена будет выше. Поймаешь этого программиста, вытрясешь все что он знает, мне ли тебя учить?

- И сколько ты хочешь за эту информацию?

  …Поплавок скрылся под водой полностью, поплыл отчетливо видимый на глубине в сторону камышей…

- У тебя клюет!

- Ну и хрен с ним. Все равно отпускать. А хочу я за эту информацию…

   В утреннем небе пронесся частный вертолёт, заглушив слова о размере суммы.
     Но тот человек, который покупал информацию, отлично всё услышал.


* * *


            Размокшая после дождя почва хлюпала под ногами, иногда крепко засасывая ботинки, в все стороны разбегалась-расползалась мелкая живность. Нависающие сверху мокрые широченные листья местных растений только добавляли в воздух сырости и запаха тления, сам воздух казался чем-то похожим на кисель, тяжкий, душный и гадостный кисель. То и дело накатывали волны совсем уж мерзостного запаха, будто совсем рядом недавно издохло что-то большое. Садящееся за верхушки дальних гор солнце только омрачало картину, тусклыми слабеющими лучами еле-еле прорезая кроны здоровенных деревьев. Еще полчаса, и совсем стемнеет. Начинали просыпаться ночные обитатели, то и дело давая о себе знать громким ревом или визгами.

   Двигающийся по сельве отряд из двух десятков человек совсем не обращал внимания на эти неудобства, и уж тем более к звукам, большинство давно уже привыкло, ну а некоторые и вовсе родились в этих краях. Неспешно месили грязь армейские ботинки, негромко позвякивало оружие, камуфляжный наряд практически сливал людей с местностью. Один лишь выделялся, как одеждой, светлый костюм заляпанный грязью, так и манерой двигаться – все время спотыкался, непрестанно ругался, и производил очень много шума. Вдобавок непрестанно обливался потом, судя по всему оказался в этих краях впервые и к местному климату не привык.

   Ругательства его звучали по-русски, те самые вычурные маты, и похоже только этот человек изъяснялся на таком языке. Остальные шли молча, изредка перебрасываясь между собой на другом, испанском или английском. Несколько раз русский останавливался и пытался заговорить, но его постоянно толкали впереди отряда и не отвечали. Один или два раза произнесли короткое “шагай”, и больше ничего. Такое вот отношение к нему, да и то что он казался здесь совсем чужим, говорило только об одном – этот отряд вооруженных людей куда-то силком его ведет, не обращая внимания на производимый им шум и попытки заговорить.

   Русский вновь остановился. Вытер с лица пот и устало проговорил:
- Ну куда вы меня ведете, изверги? Что вам от меня вообще нужно? Я простой турист из России, и не имею к здешним делам вообще никакого отношения. Я просто ехал с женой на машине, завтра и вовсе домой должен вылететь, и не понимаю какой смысл вам куда-то меня вести. Наверное все же произошла какая-то ошибка! Давайте остановимся, хоть немного передохнем, и попытаемся все выяснить. Уверяю вас – это ошибка! И загранпаспорт у меня в полном порядке, не понимаю почему ваши коллеги остановили меня на трассе, я законопаослушный иностранный гражданин, никаких преступлений я тут не совер..

  Отряд не стал останавливаться, проходили мимо, шедший следом за русским здоровенный бородатый головорез коротко рыкнул единственное известное ему русское слово:
- Шагай.
   И красноречиво шевельнул автоматом с примкнутым к нему штыком; еще чуть-чуть и не избежать крови.

     Русский опасливо отодвинулся, развернулся и зашагал дальше, с трудом переставляя уставшие ноги. Через несколько метров споткнулся и опять начал сотрясать воздух матом, но за это его никто не одергивал и не запрещал ругань. Остальные молча месили ботинками грязь, равнодушно слушая ругательства, никто даже слова против не сказал. Шедшие впереди русского чуть притормозили, дождались когда он окажется во главе отряда, сразу же за проводником, и также молчаливо продолжили движение.

   Начинало темнеть. Местность постепенно повышалась, практически исчезла грязь, идти стало полегче. Да и воздух немного посвежел, судя по всему направлялись в горы или же в предгорья. Все засветили фонари, дали и русскому дабы ненароком не свернул себе шею в темноте. Так же молча продолжили движение, не обращая внимания на время суток.

- Дайте хоть немного передохнуть, я же не из стали! Уже весь день идем, когда наконец будет отдых? Ну хотя бы полчасика, я же скоро умру от усталости, неужели вы этого не понима…

  Все тот же бородач вновь произнес привычное, пихнув в спину и оборвав на полуслове:
- Шагай.
   И точно также шевельнул автоматом.

    Русскому пришлось подчинится. Как ни устал, а все же дырок на теле не хотелось – взгляд у бородача довольно жесткий, и ткнет штыком без раздумий; убить не убьет, но поцарапает в качестве демонстрации своих намерений запросто. Русский устало-горестно вздохнул и, ориентируясь на маячивший впереди свет фонарика проводника, побрел дальше, спиной чувствуя пристальное внимание к своей персоне. Действительно не мог ничего понять – спокойно ехал на машине, остановили полицейские на блок-посту, придрались к загранпаспорту, провели внутрь постройки, ну а потом возникли эти вот боевики местные, выволокли за шкирку через черный ход и уже целый день куда-то ведут. Супруга осталась в машине и неизвестно как она сейчас и где она сейчас.

    Через несколько долгих часов, когда луна уже вовсю светила над головой, вооруженные незнакомцы наконец разрешили русскому передохнуть некоторое время. Потом бесцеремонно подняли на ноги и заставили идти дальше, все выше и выше, наверняка конечная цель этого непонятного маршрута находилась где-то в горах.

- Вы хотя бы скажите сколько еще идти, изверги? Неужели всю ночь до самого утра топать? Эта неизвестность и неопределенность, знаете-ли, весьма угнетает.

- Шагай.

- Вы вообще какие-нибудь другие слова знаете? Ну-у, помимо этого вашего “шагай”…

- Шагай, мать твоя! Задолбаль гаварить!

- О-о, понимаю, с русским языком у вас проблемы.

    Впрочем, русский догадывался понемногу, начинал понимать, что все его вопли и попытки заговорить с неведомыми конвоирами просто-напросто никто из них не понимает, и они будут гнать его через сельву сколько вздумается. Начнет противиться или откажется идти – запросто погонят вперед пинками, или же потащат волоком по грязи, камням, гнилым листьям, и прочей дряни укрывавшей поверхность. Поэтому он постепенно прекратил тратить силы на бесполезные попытки повлиять словесно, стиснул зубы и сосредоточился на переставлении ног, которые все больше и больше наливались свинцом – сказывалась малоподвижная основная работа за компьютером.

  Посвежело еще больше, задул ощутимый ветерок, насыщая легкие чистым кислородом, свободным от примесей гниения и застоявшейся сырости. Луч фонарика выхватывал валяющиеся в беспорядке булыжники всех размеров, повышение местности ощущалось всё явственнее, да и растительность, повторено, становилась не такой пышной, порой и вовсе переходила в сосны, так похожие на родные места. И если бы не спина проводника впереди да двадцать вооруженных рыл сзади, можно было бы с уверенностью сказать что нечаянно забрел в ночные предгорья Урала, которые населены соотечественниками, и где можно добраться до ближайшего телефона и вызвать родную милицию, дабы спасла и защитила…

  …Выпирающий корень сосны подло ухватил за ногу…

- Млять!!! – Русский пребольно ударился левым плечом и боком в поверхность, аж в глазах вспыхнуло. – Да что же это такое?! Эта пытка когда-нибудь закончится?! Или она будет продолжаться целую вечность?!

 Тут же ощутил как ухватили за шиворот, с треском ткани, поставили на ноги, сунули в руки выпавший фонарик, и вновь повторили ставшее ненавистным слово:
- Шагай.

  А что еще делать? Пришлось скрипя зубами отряхиваться от грязи и ковылять дальше, надеясь что к утру, вернее до утра удастся дожить и не подохнуть от дикого истощения. Сопровождающим, похоже, похрену на все тяготы пути, привыкшие, мерно топают и топают, не проявляя ни малейших признаков усталости, казалось могут идти сутками напролёт. А тут попробуй повтори такое, когда целыми неделями из-за компьютера не встаешь, уже пройденное и за год в общей сложности не проходил…

 … Еще один  корень вцепился в ногу…

   Земля рванулась навстречу с большой скоростью, лязгнули зубы, что-то даже хрустнуло в районе ребер, в глазах вспыхнуло, сверкнуло. Сил встать русский в себе уже не нашел, хоть его и поднимали за шиворот – вяло отмахивался, плюнув на последствия, и опускался обратно. Пусть хоть здесь штыком заколют, наплевать, лишь бы не двигаться. Лишь бы не брести сквозь эти кошмарные джунгли и не слышать за спиной сердитое сопение отмороженного бородатого изверга.

    Сопровождающие наконец сжалились над уставшим человеком. Негромко ворча устроились на отдых; судя по всему длительный, так как выставили часовых, вырыли яму для костра, и сняли рюкзаки. С оружием не расставались даже сейчас, похоже что сельва таила в себе много чего опасного, и это не считая враждебно настроенных двуногих зверей. Русский вздохнул с облегчением, когда его отволокли к ближайшему дереву, пристегнули наручниками, и оставили в покое, лишь все тот же бородатый головорез не спускал с него глаз, сидя в двух шагах.

   Веки начали понемногу тяжелеть, опускаться, когда прямо под нос сунули открытую банку с тушенкой и кусок черствого хлеба. Наручники на время отстегнули, но русский уже плохо запомнил как ел холодные консервы, скоре всего просто-напросто уснул…




  … Потом было тяжкое пробуждение, суматошные мысли, жуткий утренний холод пробирающий до костей, сердитый рык бородатого, несколько увесистых пинков, и вновь под ногами замелькала чужая местность, сливаясь и играя всеми красками радуги. Эта пестрота убаюкивала, напрочь стирала мысли, и казалось что вот-вот наступит короткое пробуждение, перед основным сном, под головой окажется подушка, тело вытянется на любимом диване, в углу комнаты будет монотонно урчать системный бок компьютера, супруга станет звенеть посудой на кухне, а за стенкой начнут приглушенно скандалить опостылевшие соседи.

  Наконец пришло отчетливое понимание что это не сон никакой, а жестокая реальность. Что за спиной топает куча вооруженного народу. Что неизвестно где сейчас супруга и все ли с ней в порядке. И что судьба занесла хрен знает куда и хрен знает в какие неприятности.

 Русский встряхнулся и остановился.
- Сколько еще идти, неужели трудно сказать? Я вам чё, робот неистощимый? Когда всё это кончится? Когда, наконец, объясните мне к чему вся эта комед…

 Договорить не успел, кулак бородатого с силой врезался под ребра, лишив возможности дышать, ноги сами собой подогнулись. Над ухом раздалось грозное:
- Шагай!

    Послышались язвительные смешки остальных, пару раз звякнуло оружие, прозвучало несколько непонятных фраз. Русский кое-как задышал, поднялся на ноги, смерил тяжелым взглядом своего мучителя, и решил что следует помолчать до конца этого непонятного маршрута, пока кости еще целы и не отбиты внутренние органы.

  Прихрамывая и держась за отбитый бок, двинулся дальше.
 




    Где-то через час по левую руку нарисовались приземистые строения, не то городок, не то деревня какая. Сопровождающие заставили его остановиться и на ломанном русском пригрозили, что если издаст хотя бы один звук, до умирать будет долго и мучительно. Русский устало вздохнул и кивнул, давая понять что нем как рыба. Один из сопровождающих куда-то удалился, и через несколько минут к группе уже подъезжал намек на автобус, латанный-перелатанный допотопный механизм непонятной марки. Внутри оказалось две деревянные лавки вдоль бортов, куча прелых тряпок, на которые швырнули русского. Уже через десять минут весь отряд загрузился, и древний автобус, жутко громыхая на неровностях, покатился в неизвестном направлении.

  Русский немного повслушивался в грохот, пытался угадать направление, но потом ощутил как проваливается в сон. Не стал удерживать сознание.

    Разбудили его крайне бесцеремонно. Пинали, трясли, что-то кричали прямо в ухо. Один раз даже печень потревожили. И, когда русский окончательно проснулся, опять куда-то погнали, мало обращая внимания на его усталость, да и вообще состояние.

    Вскоре со всех сторон нависли каменные стены, под ногами захлюпал ручей, небо осталось узенькой полоской наверху, практически не давая освещения. Все вновь зажгли фонари, заставили это сделать и измученного русского. А еще через несколько долгих десятков минут отряд вышел в достаточно освещенную гигантскую пещеру, в которой горело несколько костров и находилось весьма много вооруженных до зубов личностей. Дальнейшее русский запомнил смутно, лишь в памяти отложилось как у него отобрали фонарь, втолкнули в какое-то маленькое тесное помещение, с соломой на полу, и за спиной громыхнула стальная дверь. Потом все погрузилось в темноту.




* * *

 

  …Резкий свет ударил в глаза, на голову вылили порядочное количество холоднющей воды, грубые руки ухватили, жестоко встряхнули, и до Виктора дошло, что лучше от таких курортов держаться подальше. Не все так хорошо, как кажется. И теперь, похоже, не скоро придется увидеть родину и жену.

 Грубый голос разогнал остатки красочных воспоминаний:
- Очнись, дохляк! С тобой говорить хотят!

  Виктор встряхнулся, протер глаза и увидел перед собой пятерых вооруженных головорезов, которые уже успели примелькаться вовремя долгого перехода накануне, и приторно улыбающегося незнакомца, вполне прилично одетого, и непонятно как оказавшегося в их обществе.

 Этот вот разительно отличающийся от остальных, не переставая улыбаться, задал вопрос, от которого у Виктора внутри все перевернулось:
- Лымарев Виктор Николаевич? Программист?

- Н-нет… Это какая-то ошибка… – язык прилип к нёбу и двигался плохо. – Я… я Семенов Виктор Александрович… менеджер торговой компании…

 Улыбчивый переглянулся с остальными, хмыкнул.
- Эту легенду можете своей бабушке рассказать, Виктор Николаевич. Мне все о вас известно, так что не стоит отпираться.

     Постепенно до Виктора начало доходить, по какой причине его гнали целые сутки по сельве. По причине, связанной с его основной работой, о которой не знает даже супруга. А этот, вот, знает… Откуда?!




- И что теперь? Бить будете?

   Виктор оглядел довольно уютную пещерку, в которую его привели и усадили на стул, мысленно плюнул, не стал отпираться что он работает в одном из секретных научных объединений в Москве. Бессмысленно было доказывать, что он менеджер торговой компании и никакого понятия о новейшем секретном российском спутнике не имеет. Окружающие его вооруженные личности, а особенно этот улыбчивый, прекрасно знают его настоящую фамилию, знают также что он нихрена не менеджер, а программист. Посему – не стоит отпираться и изображать из себя не того человека. Поздно. О безопасности надо было думать раньше, когда еще дома находился и мечтал посетить Колумбию. А ведь друзья и родственники усиленно отговаривали от этой поездки, но куда там… не слушал ничего. И вот итог. Довольно мрачный итог в виде толпы вооруженных отморозков и этого улыбчивого типа в дорогом костюме.

  Улыбчивый деланно расширил глаза, показывая что он и не думал о подобном. Возмутился, усаживаясь напротив:
- За кого вы нас принимаете, Виктор Николаевич? Что уж вы так сразу – бить? На календаре третье тысячелетие, и все решается более культурными методами. Достаточно просто побеседовать со мной, все рассказать без утайки, и получить в итоге довольно крупную сумму наличности, плюс ко всему прочему – гражданство любой страны, по вашему выбору.

  Виктор поморщился:
- Родину продать, что ли?

 Улыбчивый еще больше заулыбался.
- Не надо так категорично мыслить, Виктор Николаевич. Всю Родину не продашь, её очень много. Достаточно лишь маленькую часть. Особенно ту, что касается довольно интересного космического аппарата, который ползает вокруг нашей планеты и нагло ворует чужие спутники. У Америки недавно украл очень дорогостоящий спутник, разве это дело? Так поступают только дикари. Мы хотим остановить этот беспредел, и вы должны понимать, как главный разработчик программного обеспечения этого отмороженного спутника, что мы можем пойти на любые крайности в случае вашего нежелания сотрудничать с нами.

   Виктор сдержал улыбку. Программа, которую он создал, отлично работала, появились первые результаты. Но потом осознал что это все уже происходит без него, сам он хрен знает в какой жопе, и неизвестно сколько еще осталось жить. Вполне могут получить информацию под пытками, а самого похоронить в ближайшей яме. А то и вовсе диким зверям скормить, и никто им не запретит это сделать…
- Бить будете, да? Пытать?

  Было заметно что улыбчивый весьма любит поговорить.
- Зачем же бить и пытать? История накопила в себе множество примеров воздействия на несговорчивых личностей. Вся человеческая суть нацелена только на то, как бы навредить ближнему своему, получить информацию, выгоду, прочее что, в обход всяких там религиозных заповедей, вот человечек и старается, изобретает, изобретает, и изобретает. У вас в России, насколько мне известно, криминальные личности совсем недавно творили такие ужасы, перед которыми китайцы с их пытками кажутся несмышлеными детьми. Это додуматься надо – паяльники и утюги не по назначению использовать… А уж если говорить об убийствах, то тут примеров еще больше. Гораздо больше. 

 Он достал из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет. Поинтересовался:
- Курите, Виктор Николаевич?

- Курю.

  Улыбчивый протянул сигарету. Ближайший к Виктору головорез щелкнул зажигалкой.
   Табачный дым сразу же ударил по сознанию, сказывалось почти двое суток без курева. Виктор жадно затянулся несколько раз, и почувствовал себя немного легче, уже не казалось собственное положение таким уж устрашающим. Вот пожрать бы еще, кофейку выпить, и тогда совсем хорошо будет.

 Он встряхнулся. Не следовало надеяться на поблажки, пока эти уроды не получат своё.
Попытался казаться человеком который мало что может:
- А что я могу вам рассказать? Ну да, программу писал для спутника, алгоритмы создавал. Это практически любой программист в состоянии проделать. Что именно вы от меня хотите?

 Улыбчивый мигом стал серьезным, отчего в облике проглянуло что-то свирепое. Казалось будто совсем другой человек очутился напротив Виктора.
- Нам нужны коды управления и способ остановить эту механическую тварь, которую именовать спутником можно лишь с большой натяжкой. Это скорее орбитальный робот, а не спутник. Какой у него запас топлива? Как он взламывает защиту других аппаратов? Как он их вычисляет? И как сделать так, чтобы все захваченные спутники переходили под наш контроль?

  Виктор мысленно поморщился. Не много ли хочет этот урод? Выложи ему все на блюдечке с голубой каёмочкой, еще и вилку в руки сунь…
- Я писал лишь программу, уважаемый. Откуда я могу знать про запас топлива и как этот спутник-робот действует? Остальным занимались другие люди. Не мог же я один создать этот самый спутник, у нас в конторе довольно много народу работает, да и распределение секретности… Я знаю лишь о программе и всё. О технических составляющих знают совсем другие люди. Их сотни.

- Не прибедняйтесь, Виктор Иванович. Все вы прекрасно знаете. Не заставляйте нас вести себя жестоко по отношению к вам.

- Жестоко? – Виктор не скрываясь, усмехнулся. – А до этого что было? Милое обращение? Забота? Хвост заносили на поворотах? Что? Где вообще моя жена? Что с ней стало? Почему меня сутки без отдыха гнали по местным чащобам? Почему?

 Улыбчивый никак не отреагировал на мимику. Заверил:
- Отдых вам предоставляли, насчет этого не обманывайте. Отряд из-за вас задержался на целых восемь часов, плюс ко всему вас большую часть пути провезли в транспорте. А что касаемо вашей супруги, то она сейчас в надежном месте. Ждет, так сказать, вашего решения. Именно от вас зависит, Виктор Иванович, её дальнейшее самочувствие. Упретесь, ей будет очень плохо. Все расскажете, ей будет очень хорошо… Сами подумайте, Виктор Иванович, как же мы должны будем с ней обращаться, если вы не хотите идти на контакт?

  Виктор испытал желание задушить улыбчивого собеседника, порывисто вскочил на ноги, но его тут же швырнули обратно, вдобавок еще и на плечи руки положили, удерживая. Оставалось лишь ругаться:
- Да пошел ты, урод! Нихрена я тебе не скажу! А когда за мной прибудут соотечественники – лично все кости переломаю!

 Улыбчивый едва не расхохотался.
- Надеетесь на помощь, Виктор Иванович? А вот это зря. Для всех вы – разбились недавно на участке горного серпантина. Напились, не справились с управлением, и… и больше вас в живых нету. Совсем нету. Так что не изображайте из себя стойкого белорусского партизана, а выкладывайте все что знаете об этом проклятом спутнике. Расскажете – отпустим вас и вашу ненаглядную супругу. Упретесь – все равно все выпытаем и…

 Улыбчивый сделал жестокое лицо, закончил:
- И полицейские найдут два обгорелых трупа, мужской и женский, на окраинах какого-нибудь ближайшего населенного пункта. Знаете сколько таких вот трупов каждый год находят? Сотни!

   Виктор скис, оглушенный такой новостью. Но все же силы на ругательства нашел, и завернул десятиэтажные словесные матерные обороты. В результате улыбчивый, дослушав до конца со спокойной рожей, сделал знак головорезам, и уже через несколько минут Виктор сидел в очень маленькой, даже во весь рост не встать и не выпрямиться лёжа, камере. Начинались обещанные пытки. И это самое начало, будь оно проклято, нихрена хорошего не предвещало. Вполне вероятно скоро иглы под ногти вгонять будут, или же вовсе – раскаленный утюг на пузо. 

  Виктор кое как устроил усталое тело. Попытался уснуть.