Бабочка-тату

Кто бы ни посмотрел на него, все давали ему гораздо меньше лет, чем было на самом деле.  Хорошее, умное свежее лицо, тёмно-синий блеск глаз, чёрные, дугой уходившие вверх брови, довольно густые тёмно-русые волосы, постоянное как будто улыбающееся выражение всего облика, да вдобавок всё ещё по-спортивному стройная фигура, быстрая походка - всё вызывающе противоречило законам биологического времени. У одних это вызывало зависть, у других недоумение. Большинство же знакомых приветливо улыбались ему при встрече, словно радуясь тому, что хоть кто-то из их круга так смело бросает вызов времени. Да и что такое шестьдесят лет для современного человека, ведущего разумный образ жизни, ничем особенно не болеющего, кроме сезонных простуд?
Одно только подсказывало догадливым умам и внимательным взглядам, как обстоит дело. Для долгожителей полувековой давности он был хорошего роста: не мал и не кругл, как колобок,  не длинен, как жердь, не слишком широк в составе, не узкоплеч и не тяжеловесен. Но рост человека за пять десятков лет увеличился, и то, что  отвечало стандартам стройности в годы шестидесятые  ушедшего века, уже казалось недостаточным для начала третьего тысячелетия. Такие внимательные люди, глядя на нестареющего мачо, могли бы  сказать вслед за незабвенным Михаилом Семюэлевичем Паниковским: «Смотрите внимательно, Шурочка. Сразу видно человека из раньшего времени. Теперь таких людей нет. Раз-два - и обчёлся».
Шёл он так однажды в городскую техническую библиотеку и не знал, что произойдёт, когда её прохладные сени откроют ему свои объятья.
День был воскресный, и все замужние работницы абонементного отдела, куда он направлялся, чтобы сдать прочитанные и взять новые книги, проводили выходной в кругу семьи. Одна только ещё довольно юная девушка сидела на высоком табурете за компьютером у конторки. Когда он вошёл и поздоровался, она подняла голову и тихо ответила:
- Здравствуйте.
Он приметил её несколько недель назад, когда она впервые появилась в отделе. И сразу же в глазах его мелькнул тот огонёк, который женщины различают безошибочно даже в темноте. Она была статная, полная цветущей силы юности, и несла себя, словно драгоценную чашу, сосуд, в котором плескалось пьянящее сладкое вино. Из-под густых пепельно-русых волос, обвивавших её голову, смотрели влажно-серые глаза. Они и звали и прятались, и обходили встречных мужчин с видом никого не замечающей царственной гордости. Держалась она с такой надменностью и презрением ко всем окружающим, что и он принял такой же вид. Нет, он, переживший не один роман, хотя и постаревший, но не утративший  самоуважения, не мог допустить такого обращения. На её холодную неприступность он отвечал такой же холодностью и подчёркнутым безразличием.
То ли такая тактика возымела действие, то ли по каким-то другим причинам в этот день она была не похожа на себя прежнюю. Никакой вызывающей воинственности не было в её лице, хотя несла она себя так же величаво, с сознанием власти и красоты.
Он смотрел на её свежее лицо, слегка загорелые руки, открытые чуть ли не локоть. Бисквитная нежность её обнажённых выше колен ног, естественность движений и полное отсутствие какой-либо стеснительности словно говорили: «вот я такая, какая есть». Мягкостью и скромностью было полно всё её существо. Он знал, как её зовут, но до этого дня ни разу не обратился к ней по имени.
На кисть её правой руки присела да так и осталась сидеть синяя бабочка-тату. Его знаний в современном языке символов хватило на то, чтобы понять, что бабочка означает душа, надежда на счастье.
- Я заметил вас сразу, как только вы появились в библиотеке, - заговорил он, - но вы держались так гордо…
Голос его звучал мягко, и она подняла ресницы и взглянула на него прямым испытующим взглядом.
- Распишитесь, - проговорила она и опустила глаза.
Он склонился над столом, за которым она сидела.
- Поступили в пираты? - спросил он, указывая глазами на татуировку.
Улыбнувшись, она кивнула.
- К Джону Сильверу? - продолжал он игру.
Она опять кивнула с той же, не сходившей с лица доброй улыбкой.
Он сделал росчерк в учётной карточке и, выпрямившись, продолжал глядеть на неё. Несколько мгновений они молчали.
Наконец он решился.
- У вас есть жених? - спросил он.
Она повела головой в знак отрицания.
Некоторое время назад он видел её с молодым человеком, не ахти каким Аполлоном, но её сверстником. Наверное, им было друг с другом интересно. Он тогда немного поревновал, но сделал вид, что ему это глубоко безразлично. Теперь же, получив уверение в обратном, испытал и удивление, и в то же время большую уверенность в себе.
- Можно за вами поухаживать? - спросил он тем вкрадчивым и вместе с тем доверительно-простым голосом, который вызывает у женщин ответную откровенность.
Ресницы её слегка дрогнули. Она ничего не ответила, но выражение её слегка засветившегося лица лучше всяких слов сказало «да». Он смотрел в это лицо, и выражение доброты и кротости всё больше проступал в неё поверх насторожённой гордости.
Спустя месяц, к удивлению всех окружающих, несмотря на сомнения её родителей, на злорадство одних и остолбенение других, они поженились. Он думал, что уже никогда не заведёт семью, не будет иметь потомства, но тут все его сомнения развеялись. Через несколько месяцев родился здоровый мальчик. И закоренелый холостяк увидел, что ему есть для кого оставлять нажитое имущество и, главное, он не уйдёт из этого мира без продолжения.