Барин и кр. Г. 47. Полёт из облака в пропасть

К началу произведения – http://www.proza.ru/2016/06/13/453
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
Переход к предыдущей главе – http://www.proza.ru/2016/07/31/1541



    Поднялись в залу, где уже играла музыка. За роялем была моя гувернантка Соня. Народ быстро наполнил все углы залы, расположился по сторонам.
–  Вальс, –  объявила Соня.
– Александр Силыч, простите, Вас Пётр Алексеевич спрашивают, – хозяйский слуга, одетый под камергера, пробрался ко мне сквозь толпу.
– Передайте, пожалуйста, Петру Алексеевичу мои извинения и скажите, что мне нужно развеяться, голова знаете ли от карт болит.

– Хорошо-с.
Я пригласил свою спутницу с наклоном головы,– Будешь вальс танцевать?
– Да, –  Аня сделала книксен и подала руку в протянутую мою.
Я притянул её к себе. Несколькими движениями поймал такт и плавно повёл её в кружение по зале. Аня была лёгкой и чувствовала все мои движения, легко улавливая незамысловатые фигуры. Уже хмельное сознание от непрерывного вращения стало как бы парить над землёй ощущая прижавшееся женское тело, и легкое трение ног под тканью. Зала кружилась, кружилась то в одну сторону, то в другую, лица и лепнина на потолке превратились в какой то бесконечный полосатый орнамент, в мелькающий хоровод из лиц, причёсок, иногда выхватываемых взглядов.

Иногда грудь моя  пробивалась искрой от прикосновения её груди под нежным верхом платья. Танец пьянил ещё больше, оставляя мне мысли только о ней,.. только о ней... о ней. Я бросал с наслаждением взгляд на её милую шейку и вздымавшуюся дыханием над корсетом сладкую грудь. «Боже, как хороша. Хороша, хороша. Как всё таки хорошо мне с ней. С ней. Вот она здесь и мне больше ничего не нужно. Ничего. Только с ней.  Только с ней так.» Мысли повторялись в такт музыке. Но вот  мелодия закончилась. Аня встряхнув головку, глядя на меня с улыбкой, шла со мной к стороне залы.

– О, амёнде, инкрабле, мон ами! –  Широко раздвинув руки нас встречал пьяненький Толстогузов. В трезвом виде он не очень то меня привечал, видимо общих тем не было, а тут – прямо друг какой то.–  вы , Александр восхитительны, со своей партнёршей, простите... честь представиться. Александр Толстогузов.
– Анна, –  представил я.

Откуда то взялась Софи, Софья Марковна, яркая привлекательная особа, за которой я ухлёстывал когда то, но разочаровавшись в её недушевном, как мне показалось, образе, воспринимал её уже как нечто достаточно блестящее, но, увы, никак не действующее на сердце.

– Саша, что же вы не представите, кто же ваша спутница?
– Анна.– Аня сделала книксен.
– Ну что же ты не заходишь? Я же скучаю. –  Софи взяла меня за локоть, пристроившись с другой стороны.–  Так мало таких страстных кавалеров, правда, Анна?

– Ну что вы, Софи, вы же знаете, я сухарь. Чёрствый старый сухарь.
– Ха ха. Анна, неужели вы его таким сделали? Вы же были другим, Саша.
– Софи, неужели все ваши кавалеры такие болваны, что даже я, своей скромной персоной, выгляжу бенгальским тигром?

Появился один из хлюстов, которого я заметил за Аней, ещё перед поросёнком.
– Разрешите вас ангажировать? –  подав руку Софи.
– Ха ха. Вы шутник Саша. Но вы помните, что я всегда жду вас. Со спутницей, конечно. –  она посмотрела с, изо всего умения деланной улыбкой, на Аню. Та тоже ей улыбнулась, как мне показалось, изображая неподдельное счастье, улыбкой. «Тоже, однако, умеет зубы показать» –  подумалось в моей полупьяной голове.
– Мазурка, – объявила Соня.

Кто то взял меня сзади за локоть. Ба! Хозяйка бала.
– Простите, Александр, позвольте вас ангажировать. Вы же не откажете даме в её слабости?
– Ну что вы,  Василиса Тимофеевна. Как можно отказать столь прелестной даме.
Рядом с хозяйкой возник порядком хмельной Шерстенёв. Предлагая руку Ане и повернувшись лицом ко мне,– Раз– зрешите ан– нгажировать вашу даму?
– Ну что же, если Анна не против. Тем более, что я сам занят.

– Пусть танцует. Прелестная особа.–  выходя на круг говорила Василиса Тимофеевна, –  а вы где нашли столь прелестное создание?
– Нашел-с. Василиса Тимофеевна. Простите, я не люблю о личном-с.
– Ну, не хотите говорить и правильно. Правильно, не нужно рассказывать. Вы уж простите старую даму, если собьюсь. Я уж не та что была когда то.
– Ну что вы, Василиса Тимофеевна, вы по прежнему прелестны.– продолжал я разговор делая первые па и отбивая каблуками друг о друга.

– Ха-ха! Вы очень милы, Александр.
– А вы очень элегантны, мадам, –  краем глаза я бросал взгляд в сторону Ани с партнёром, он тоже в танце что то ей говорил. Она с несколько растерянной улыбкой внимала его словам. Мы танцевали с Василисой Тимофеевной, игриво посылая друг другу шутливые взгляды.

Я выхватил из стоящих группу женщин, смотревших именно на меня, и одна из них что то говорила другой, прикрыв рот вуалью. Заметил других мужчин, которые с ехидцей и неподдельным интересом, смотрели все уже на Аню с партнёром. Шерстнёв по прежнему что то говорил Ане. Я заметил, как она быстро отрицательно мотнула головой и бросила взгляд в мою сторону. Затем стала улыбаться, поглядывая на меня. «Что то меня ревность ударила. Что за чёрт! Глупо как.».

– Вы о чём то думаете, Александр?
– Я думаю – как хорошо вы танцуете, мадам.
Хозяйка была весьма резва для своего возраста и исполняла всё прекрасно.
Первая мазурка закончилась. Стали выходить пары на второй заход.
– Пойдёмте, я покажу вам комнаты, Александр. Вы же давно у нас  не были.
– Сейчас, Аня подойдёт.

– Догонят, Александр. Лиза, скажешь Анне, чтобы пошла вниз, мы там будем комнаты смотреть.
С другой стороны прилепилась запыхавшаяся Софи. –  Я с вами, вы разрешите, Василиса Тимофеевна?
– Куда уж без вас, милочка.
– Александр, вы так танцуете, аж сердце зашлось, шаловник!
– И я говорю, цветёт наш Александр, и пахнет. И не заходи ко мне, негодник.
– И то правда. Что ж это вы наших дам стороной обходите, Саша. Заходили бы проведать.

– Ой, можно и я с вами!–  за Софью прицепилась ещё и Ольга, моложавая вдова Орехова, оставшаяся вдруг без мужа в самом спелом возрасте.
Я попытался оглянуться назад, но Валентина Тимофеевна потянула меня дальше.
– Что же вы это беспокоитесь, Александр. Никуда из моего дома ваша мадемуазель не денется. Или есть за ней такой грешок? Сбегает часто?

– Ха-ха!
– Хи-хи!
– Ну что вы, Василиса Тимофеевна, Анна хорошая девушка.

       Подощли к дальней комнате.
– Ну вот, начнём с уборной. Посмотрите, Александр, как вам пилястры? Муж говорит: "зачем здесь пилястры?" А я говорю стиль,  душечка, стиль. Посмотрите на весь ансамбль. Что думаете?

– Думаю задумка у вас замечательная, Василиса Тимофеевна. Италия. Венецианский дворец. Не иначе.
– Вот вот , Александр. Кто, кроме таких эстетов, как вы, оценит.
– Александр у нас гурман в прекрасном, я давно это заметила.
– Ну что вы, Софи.

– Боже, Василиса Тимофеевна, вы такая сенсуе. Только вы могли такое затеять. Я всегда восхищалась вами!
– Спасибо, Оленька. Вот стол. Привезён, как вы правильно догадались, из Италии. Работы лучших мастеров.
– Василиса Тимофевна, а занавески. Занавески – боже, какой цвет, вы дёссе. Василиса Тимофеевна.

– Ла колё дё си, душечка.
– Тоже привезённое?
     Показалась Елизавета.
– А где Анна?
– Они сказали, что ещё один танец.
– Ещё? А с кем?
– Не знаю, я ушла сразу к вам.

«Что за ерунда? Странно.»
– Да, Александр, взгляните на пол.
«Хм. Что то странное...»
– Я сама нарисовала этот орнамент.
– Боже мой Василиса Тимофеевна, вы гений!
– Милочка, здесь больше труда чем гения. Поверьте мне!
– Великолепно! Мервилё. Екселент!

– Да, Василиса Тимофеевна, я думаю, что у вас превосходный талант на обстановку.
- Спасибо, Александр. Пройдёмте в спальню дочери. Я думаю, она нас не сильно осудит.
– А мы ей не скажем.
«Хм. Шерстенёв. Хлюсты эти. Странно. Не думал за ней.»
Прошли в следующую комнату.

Спальня была в другой, розовой расцветке. Всё было в лёгком орнаменте, не бросавшимся в глаза, однако оставлявшем чувство некоторой непринуждённости бытия. В воздухе витал лёгкий запах духов и некоторого молодого девичьего аромата, который невозможно объяснить, но который чувствуют все мужчины.
– Сделала для дочки такое вот гнёздышко. По моему она довольна.
– Валентина Тимофеевна, ма шер, как тут быть недовольной? Это же райское местечко. Я сама мечтала бы о таком.

– Да, душечка, я и сама была бы бы не прочь, чтобы и в моём детстве у меня была такая комната. Но главное - детство не вернёшь, вот в чём проблема.
– Ха-ха.
– Хи-хи.
В дверях появился один из хлюстов. Посмотрел в строну Елизаветы. Они переглянулись.
– Простите, Василиса Тимофеевна, мне нужно кое что сказать Ане. Я тот час же вернусь.

Я поклонился застывшим в изумлении дамам и быстро вышел. Взбежал по лестнице наверх в залу. Ани не было. Шерстенёва тоже. Ударившая в мозг кровь мешала думать. «Где?.»
Побежал вниз, заметив край платья Елизаветы метнувшейся в другое от лестницы крыло. «За ней.» Спустился с лестницы, встретив хлюста, который видимо тоже хотел прошмыгнуть за Елизаветой. Тот остановился и повернул вверх по лестнице. Иду дальше, спрятавшись за колонну, тихо ступая, приблизился к Елизавете, которая тихонько постукивает в дверь.

– Они здесь?
Елизавета вздрогнула от неожиданости, потупив взгляд,– Разбирайтесь сами,–  отпряла от двери, встав в стороне.
– Откройте!
– Откройте немедлено! Вы слышите, – послышался голос Ани.
– Открой дверь, мерзавец!–  заорал я.
Послышался шум толпы, спускающейся по лестнице. Народ чуть ли не бежал вниз.
Кровь ещё сильнее ударила мне в голову. «Что это? Аня? Нет. Не может быть!"
Дверь распахнулась. Стоял Шерстенёв распахнув руку с приглашением.
– Прошу.

Я влетел в комнату, толкнув Шерстенёва.
– Полегче, голубчик.
Аня стоявшая посреди комнаты с развязанным корсетом, который самой трудно было снова затянуть, бросилась ко мне и на груди разрыдалась.
– Я..., я... –  и снова разрыдалась.
В комнату вваливались господа и дамы.

Из коридора доносилось.– Что там происходит? Нельзя ли пройти дальше?
– С амурами поймали.
– Кто? Кто поймал? Кого поймали?
– Успокойся. Успокойся. –  и к Шерстенёву, –  Потрудитесь объяснить, что здесь происходит?!
– Вы меня толкнули, сударь.
– Объясните, что здесь происходит?!

Все притихли. Послышался чей то женский шёпот, – Девка, она и есть девка! –  Снова голове стало тяжело думать. «Сволочи. Все сволочи!»
Шерстенёв, пьяный, подошёл ко мне мне и вызывающе раскинул руки, – А то и происходит, –  Любовь у нас!
– Неправда! –  сквозь слёзы буркнула Аня, но ничего больше не смогла сказать, так как снова задохнулась слезами.

– Что же взять вам коли вы ничтожество. Я лучше вас. Вы пользуетесь моментом, а потому мразь,–  Шерстенёв с нескрываемым презрением посмотрел мне в лицо, я отодвинул Аню, которая стала пытаться оттянуть меня за плечо.
– Что? Ты, мелкая солдафонская тварь, будешь мразью меня называть?
– Потрудитесь ответить за солдафонскую тварь!
– Потрудитесь пойти вон.

– Это не ваш дом, сударь, пошёл вон сам. И оставь девушку в покое.
– Аня, пусти.
– Ой не надо, Саша. Постойте!
– Вы что же, господа. Мордобитием собираетесь заняться. Может быть дуэль? Вы всё таки дворяне,– чей то спокойный голос.
– Примите мой вызов. Я прищлю секундантов. Вы за тварь ответите!
– Вы за всё ответите, сударь! Честь имею.
– Честь имею.

Я взял совсем обомлевшую Аню за руку и потащил к забитому людьми выходу.
– Оставь девушку в покое. –  Пьяный Шерстенёв преградил мне путь и получил от меня сильнейший со всей силы удар в ухо, отлетев в ноги стоявшим.
– Дорогу мне! –  заорал я на вошедших. Толпа мигом расступилась.
Проходили сквозь толпу довольно быстро.
– Дорогу мне, – бешенно крикнул я ещё раз, –  Я за себя не ручаюсь!
Толпа расступалась до гардероба.

Пока шли и одевались, повсюду слышался шёпот.
– А на вид такая скромница.
– Так что вы думаете. Наследственность.
– Я бы с такой загулял!
– Тише вы.
– Так это они? А кто любовник?
– А что уж. Скоро место освободиться.

– Ну вы и нигилист.
– Шерстенёв вроде.
– Тем и питаемся.
– Боже, а мне жалко, он такой добрый.
– Кокотка ещё та!
– Да уж. Таких всегда судьба бьёт. Рок знаете ли.
– Да уж роковая.

– Вы уж загнёте, чтобы девка, да роковая. Обычная тряпочка.
– Не скажите, мадам, не скажите, взгляд у ей надо сказать самый что ни есть роковой, вы уж поверьте моему опыту.
– Не смешите, Пётр Алексеич!
Из-за толпы слышалось – Держите себя в руках, Михаил. Вы дворянин, а не мужлан. Дождитесь дуэли.

Перед выходом попалась растерянная хозяйка с мужем.– Вы уж простите, Александр Силыч, мы здесь совсем не причём. –  и камергеру, – бричку срочно.
– Вашу-с?
– Да, быстрее!
Дворовой камергинер метнулся к выходу перед нами.
– Простите и вы нас ради бога. Прощайте.

«Прощайте теперь имеет свой прямой смысл»
Вышли. Камергинер, отчаянно махая руками и голосом, вызвал дежурившего неподалёку кучера с бричкой. Я помог Ане взобраться, сел сам и мы помчались к имению.


– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
К следующей главе – http://www.proza.ru/2016/08/05/1242