In principio erat Homo

И мириады воплощений целеустремленности неслись вперед к заветному Граалю. Он ждал их. Ждал, неподвижно замерев в пространстве. Все существо заветной чаши было исполнено священным огнем предвкушения величайшего экстаза слияния и воплощения. И вот покровы содрогнулись, и вот уже не целостно нутро, и в самом центре этой маленькой вселенной зародился пожар жизни.
Сколь сладостно расширяться! Сколь великолепно жить, воплощаясь все больше и больше, проникая во все более дальние уголки мироздания, наполненного тьмой! И незаметно летит время, пока из хаоса рождается порядок, пока силы наполняют его, и желание увидеть нечто большее не становится дороже жизни. Тогда все силы направлены лишь на разрушение старого порядка, чтобы найти путь к другому существованию, чтобы переродиться, рискуя всем, что было – и выйти в неизвестность, в которую влечет непреодолимая тяга.
И наконец, раздается первый крик ребенка…

***

 - Все мы знаем, что каждая элементарная частица может быть описана набором квантовых параметров…
На полу огромного зала играли солнечные блики, пробивающиеся сквозь закрытые жалюзи.
 - … Поведение частицы в поле можно предсказать с достаточно высокой точностью…
Раскаленный летним зноем воздух рассекала одна ленивая муха, громко жужжа крыльями, что в перерывах между словами докладчика могла слышать вся аудитория. Слушателей было не более сотни, и то часть из них была журналистами мелкой научной периодики.
 - … Долгое время расчеты квантовой механики, касающиеся, например, состояния электронов в атоме, базировались на одноэлектронном приближении, требовавшем, однако, самосогласованности потенциалов.…
Докладчик стоял посреди нагроможденных в воздухе иллюстраций довольно отвратно сделанной голографической презентации, периодически перемещая фигуры указкой или пуская громоздкие выкладки летать по рядам. Изредка какой-нибудь сложный определитель или расписанный в явной форме оператор таранила муха.
 - Известный метод Хартри-Фока дал в свое время более или менее удовлетворительное решение этой проблемы, а его дальнейшее развитие позволило иметь дело с более сложными системами, нежели один электрон в усредненном поле…
Один из слушателей жестом остановил бесшумно проезжающий мимо автомат с напитками и легкими закусками, взял бутылку благословенно холодной воды и пару фруктовых канапе.
 - … А что же мы можем предложить, если приходится иметь дело с несколькими атомами, простыми и сложными молекулами, а то и с молекулярными системами? Полный набор параметров, описывающий взаимодействие частиц должен обладать некоторой структурой. Вопрос в том, как описать эту структуру? Ответ долгое время находили в использовании различных ансамблей, применении так называемых полуэмпирических методов, с разной степенью точности описывая те или иные системы…
Сидящие на первых рядах репортеры старались успеть занести все основные тезисы докладчика в записи, периодически “ловя” проплывающие мимо голограммы, и вставляя их в текущие записи на планшете.
 - … Сейчас я вкратце расскажу о некоторых основных методах, бытовавших в то или иное время, об их достоинствах и недостатках…

***

“Звезды – мои братья и сестры. Такие же живые и горячие. Великая Мать, ты держишь всех нас в себе, ты даешь Сияющему Отцу воплощаться в тебе, вбирая его соки…” Стройная фигура молодого человека неподвижно стояла в центре маленькой прозрачной полусферы, за пределами которой простирался величественный, кажущийся молчаливым Космос. Свет мириад звезд был здесь единственным светом, который впитывал всем своим обнаженным телом стоящий человек. “Я знаю, ты кажешься молчаливо и неподвижной… Лишь быстрые кометы и астероиды пролетают мимо. Но я так же знаю, что это ощущение обманчиво. Ты звучишь, ты говоришь со мной, и звезды разговаривают друг с другом, ибо они такие же живые, как и я. Надо лишь правильно слышать. Вобрать тебя в себя, стать тобою…” Человек сел, скрестил ноги и закрыл глаза. Вот он. Он видит и чувствует себя как будто со стороны, но одновременно внутри себя. Теперь он стал шире, медленно, словно растекающаяся вода, стал расходиться по полу в стороны. Под покрытием, где-то в конструкциях идут провода, по ним бегут с неумолимым упорством сигналы. Сотни, тысячи, миллионы сигналов за мгновение проносятся, возмущают окружающее пространство. Человек это все почти что видел…
“Адам” – голос в голове заставил человека медленно мысленно собраться вновь в свое тело и открыть глаза. Хранитель часто тревожил Адама совсем не вовремя.
“Слушаю тебя, Хранитель.” – отозвался Адам.
“Не желаешь ли посетить сад?” – Хранитель как всегда избегал прямых рекомендаций, но слыша подобное предложение, стоило его принять.
“Конечно, Хранитель. Скоро буду”.
Адам встал, вытянулся подобно струне, разведя руки через стороны, он соединил ладони над своей головой, после чего коснулся ими лба, губ и груди, сделал небольшой поклон, а потом, повторив эти действия трижды, открыл люк в полу и вышел из полусферы. Внутри корабля горел мягкий свет, а тишину нарушало лишь тихое жужжание автоматики.
“Хранитель, поставь мне какую-нибудь музыку”.
“К чему ближе твой настрой, Адам?”
“Что-нибудь спокойное и величественное”.
“Гайдн?”
“Не думаю… Я бы предпочел Бетховена или Рахманинова”.
“Сейчас подберу тебе подходящую мелодию, Адам”.
Узкие переходы корабля стали постепенно наполняться звуками оркестра, приятно созвучного с состоянием Адама.
“Спасибо, Хранитель. Это то, что надо”.
Адам подошел ко входу в сад и приложил руку к слегка теплой поверхности двери. Умение открывать ее пришло далеко не сразу, и поначалу ему всегда приходилось просить Хранителя. Но тот был упрям, и открывал дверь лишь в том случае, если долгие попытки Адама были безуспешными. Однако время шло, способности Адама с каждым днем росли, и вскоре ему уже не составляло особого труда открыть дверь.
 - Растворись и пропусти меня… - прошептал человек, стоя перед ровной поверхностью. Слова – лишь помощники в подобном деле, с ними легче.
Казалось бы, ничего не изменилось, но стоило Адаму подойти почти вплотную к двери, матовая поверхность расступилась перед ним, открывая проход в сад. Легко. Теперь - легко.
В саду было как всегда спокойно и тепло. Порывы ветра играли в кронах деревьев, жужжали шмели, порхали бабочки и везде стрекотали цикады. Сверху голубой купол источал приятный свет и тепло, хотя кое-где в ложбинах среди кустов гулял ночной туман.
Созрели новые фрукты, и Адам, собрав их, сел под дерево, чтобы насладиться их насыщенным сладким вкусом.

***

Духота как будто бы отступила под натиском расположившихся практически по всем стенам голограмм. Все слушатели внимательно следили за докладом, возобновившимся после небольшого перерыва.
 - … И все проблемы самосогласованности оставались так и не решенными, как мы видели из краткого экскурса в историю. Что же заставляет поле проявлять признаки самоорганизующейся системы, как мы видели в опыте Сейдзуки? Как это можно связать с поведением сложных молекулярных и надмолекулярных систем? Помните попытку применения модифицированного Ev-PQS для предсказания эволюции популяции бактерий? Большое количество допущений привело к сильным отклонениям при значительных временах. Хотя на начальном этапе динамика роста и развития популяции описывалась достаточно точно даже в количественных отношениях!
Из-за леса, стоявшего вплотную к зданию Института Инновационных Квантовых Разработок, медленно начали появляться свинцовые тучи, предвещавшие хорошую летнюю грозу. Но пока до этого было еще далеко, и солнце щедро освещало блестящее здание института, огромную стоянку перед ним, расположенные неподалеку экспериментальные площадки, ангары и узкую, идущую через парк, точнее, окультуренную часть леса, дорогу.
 - Однако же была показана возможность построения предсказаний в совершенно различных областях, базируясь на некоторых общих принципах квантовой механики, неравновесной термодинамики, синергетики и некоторых других областей. Несмотря на это, чего-то не доставало. А именно - внутренней логики и, некоего гармонично выглядящего принципа.
Один из репортеров быстрым движением “поймал” очередной пролетающий мимо слайд, на котором сравнивались экспериментальное и предсказательное поведение популяции бактерий, сделал несколько пометок и снова направил все внимание на докладчика.
 - Но, как говорится, все новое – это хорошо забытое старое. Не правда ли? Давайте вспомним, на что прежде всего обращали внимание древние герметисты? Какие идеалы были в почете у эллинов? Что искали восточные мудрецы и мистики в своих духовных путешествиях? Гармонию. Красоту. Помните изречение “То, что вверху, то и внизу”? Если задуматься, то легко придти к выводу, что древние интуитивно выражали так принцип фрактальности построения мира! Так же можно сказать, то, что внутри, то и снаружи. Или то, что больше, подобно тому, что меньше. И так далее. Сейчас фрактальность мира представляется нам одним из главенствующих принципов построения вселенной. Чем же нам может помочь фрактальность? Во-первых, мы можем предположить, что основой построения модели усредненного поля в сложной многочастичной системе должна быть именно некая фрактальная структура. Эта структура должна подчиняться определенным гармоничным законам, каким именно, я расскажу чуть позже. Во-вторых, используя данную структуру, можно с достаточной степенью легкости и без потери физического смысла описать почти любой класс ансамблей элементов любой сложности. Думаете, это фантастика? Нет! И сейчас я покажу вам последнюю разработку нашей научной группы, презентацию которой специально приготовил для нынешней, XI Конференции по Инновационно-Прикладной Квантовой Механике…

***

“Адам. Адам, ты спишь?”
“Нет, Хранитель, я всего лишь предавался медитации под деревом. Что-то случилось?”
“Не чувствуешь ли ты в себе подъема умственной деятельности? Быть может, твой ум жаждет знаний?”
“Несомненно, Хранитель, так оно и есть…”
Адам встал и размял слегка затекшие ноги. Мягко ступая по нежному зеленому мху, человек направился к двери. Крупная бабочка настойчиво порхала прямо перед его носом, на что Адам улыбнулся и наивно поприветствовал бабочку человеческим языком. Конечно, она не услышит, а если и услышит, то не поймет. Но в любом случае голос без практики становится не тем, и даже распеваемые на занятиях тексты произносятся не совсем так, как надо. Нужна постоянная практика.
 - Растворись и пропусти меня! – вновь произнес Адам, коснувшись двери, и прошел сквозь металл. Размеренно ступая по теплому полу перехода, Адам направился в Зал Наук, что располагался почти что в противоположной части корабля.
Два поворота, подъем вверх. Вдоль стен тянутся кабель-каналы систем вторичной коммуникации, изредка в стене появлялись встроенные пункты текущего контроля. По пути к Залу Адам завернул в кабину контроля систем жизнеобеспечения, ведь, несмотря на мудрое управление Хранителя, Адаму требовалось следить за уровнями и интенсивностями всех потоков, а так же ухаживать за садом, который никак не мог бы выжить исключительно на попечении машины.
Однажды, когда еще был ребенком, Адам спросил Хранителя: “Хранитель, скажи, зачем мне вменено следить за тем, за чем можешь следить ты сам?”
“Ты имеешь в виду системы очистки воздуха, переработки отходов?”
“И не только их. Ведь я слежу за тем, сколько корабль потребляет энергии, где хранится информация. Я регулирую погоду в саду, вызывая ветер, дожди или даже засухи…”
“Скажи мне, Адам, что стало бы с кораблем, если бы ты не следил за ним?”
“Ты не дал бы ему погибнуть, и он продолжал бы существовать…”
“И только?”
“И я бы жил в нем. Разве не так, Хранитель? Разве не ты помогаешь мне жить? Разве не тебе я обязан своим существованием?”
“Мой маленький Адам, Я помогаю тебе жить, это верно. Но не стоит думать, что именно мне ты обязан своей жизнью. Ты же знаешь, что твоя мать – Вселенная, Великая Мать, она родила тебя, когда Сияющий Отец заронил часть себя в нее”.
“Да, знаю, ты мне рассказывал это с самого моего рождения”.
“Но ты еще не дал мне ответ на мой вопрос, если ты все еще имеешь желание продолжать эту беседу”.
“Да, Хранитель, желаю. Но я не понимаю, что бы произошло с кораблем, если бы я оставил его лишь на твоем попечении?”
“Что больше: я или ты?”
“Ты”.
“Почему ты так решил?”
“Ты подобен всему кораблю, в котором нахожусь я. Значит, больше - ты”.
“Неправильно, Адам. Ты человек, а значит, ты всегда будешь больше любого создания подобного мне. И здесь вопрос не в геометрических параметрах. Ты всегда стоишь впереди, а я - позади”.
“Ты хочешь сказать, что не можешь управлять кораблем один?”
“Нет, Адам, это не так. Я мог бы с легкостью продержать его в стабильном состоянии еще очень много сотен лет. Но смысл не в этом…”

***

 - Профессор Раймонд! – молодая русая девушка спешила через толпу, прижимая к груди сумочку.
 - Да, я к Вашим услугам, - отозвался профессор, стоявший в окружении почти всей своей научной группы.
 - Здравствуйте! Меня зовут Анна Маркова, профессор Штуц писал Вам обо мне…
 - А! Да-да, помню. Мы как раз договаривались, что Вы найдете меня на этой конференции… Знаменитая госпожа Маркова! Друзья мои, - обратился Дениэл Раймонд к своим коллегам, - это тот самый автор субдоминантной гармонической суперпозиции четырех W-бозонов.
Девушка заметно покраснела.
 - Знакомьтесь, - продолжал профессор, - это Фридерик Астор, его Вы должны знать по выдающимся работам в нашей области,
 - Безусловно! Ваши выкладки очень помогли мне продвинуться в моих изысканиях, мистер Астор!
 - Можно просто Фридерик, - маленький, не по годам сморщенный человек с красными воспаленными глазами миловидно улыбнулся Анне.
 - Это Джон Гарстон, Ларри Дэвидс и Ю Чанг. А так же самый молодой член нашей команды – Джузеппе Оже.
Молодой человек с изможденным лицом и большими темными кругами вокруг ввалившихся глаз выглянул из-за плеч своих маститых коллег и торопливо кивнул в знак приветствия.
 - Мистер Оже завтра представляет свой постер на послеобеденной секции, так что приходите обязательно!
 - Непременно, профессор Раймонд!
 - И если уж хотите, то и мой сегодняшний доклад не пропустите, - подмигнул Анне Раймонд, огладив свой объемистый живот.
 - Конечно! Я помню Ваш доклад на XI Конференции по Инновационно-Прикладной Квантовой Механике пять лет назад…
 - О! Тогда нас еще не принимали всерьез! И это напоминало скорее профанацию…
 - Ну что Вы! Если честно, я именно тогда твердо решила не отклонятся от своей идеи пересмотра квантовой механики в приложении к сложным системам.
 - Как я Вас понимаю! Я тоже когда-то хотел пересмотреть едва ли не всю квантовую механику, заложить другие основы… Но понимаете, это никому не нужно, пока у вас нет наглядных практических результатов. Помните, как восприняла публика тогда мое заявление?
Анна хорошо помнила это, душный зал и расположившиеся вдоль стен голограммы…

 - … и недаром эту функцию называют волновой! Возьмем одну частицу. Ей будет соответствовать некая волна – да-да, не удивляйтесь кажущейся банальности этого изречения – но волна не в понимании корпускулярно-волнового дуализма, а в рамках теории вероятности. Это вероятностная волна. Теперь возьмем несколько частиц.
На голографическом слайде менялись картинки, и появлялись новые частицы, соответствующие им волны и их обозначения.
 - Как будут взаимодействовать эти частицы? Используя классический подход, мы можем дать почти что однозначный ответ.
На слайде появились соответствующие диаграммы потенциальных энергий и возможных траекторий движения.
 - Ну а теперь посмотрим, как у нас будут расти возможные варианты взаимодействия частиц, в случае увеличения их количества и учета того, что эти частицы могут быть совершенно разными.
Картинки стали множится, одновременно уменьшаясь, и постепенно над докладчиком формировалась огромная путаная мозаика из сложных диаграмм, траекторий и форм аттракторов.
 - Лишь перебором вариантов на мощнейших суперкомпьютерах или же каким-либо приближением можно совладать с данной ситуацией. Но для компьютеров существует предел сложности системы, которую они могут описать за адекватное время, а для модели существует предел точности, который тоже никуда не годится, если речь идет об очень сложных системах. А теперь представьте, что если вероятностные волны существуют в одном и том же пространстве, а значит, они способны к интерференции, резонансу и т.д. Наложение множества волн от множества частиц создают свою неповторимую картину возможных вероятностей! Позвольте мне еще раз отклониться от темы и вспомнить такой замечательный музыкальный инструмент, как поющая чаша. Причем здесь она, спросите вы? Древние чаши делались из сплава пяти металлов, каждый из них должен был, как бы, звучать на своей волне, давать свой обертон. Но это не самое показательное. Если налить в хорошо сделанную поющую чашу воду и начать на ней играть, на поверхности воды будет виден определенный рисунок, специфичный для каждой чаши. Если чаша сделана плохо, ничего кроме беспорядочной ряби, которая периодически взрывается вылетающими с поверхности всплесками, вы не увидите. Таким образом, мы имеем два случая – устойчивый и неустойчивый рисунки. А теперь проведем аналогию между случаем с поющей чашей и нашей воображаемой системой некоторого количества частиц. Любой ансамбль частиц стремится к некоторому равновесному состоянию. Но что определяет это состояние? Именно этот рисунок перекрывшихся вероятностных волн. Поскольку они лишены прямой физической аналогии, то некоторые свойства для них так же не выполняются. Например, могут быть реализованы одновременно все “узоры”, создаваемые перекрытием этих волн, как стабильные, так и не стабильные. Таким образом, мы имеем гигантский набор узоров. А теперь внимание. Как будут вести себя частицы в этом случае? Казалось бы, вероятность нахождения частицы в некотором состоянии рождена самой частицей. Но это не совсем так! Вероятность существует связанно, но в то же время независимо от частицы. Это похоже на старую загадку про курицу и яйцо. Узор вероятностей регламентирует движение частиц, и именно устойчивые, “красивые” узоры будут реализованы в естественных, даже неравновесных условиях!
В зале сначала раздались приглушенные реплики, затем гул нарастал. В рядах слушателей все чаще были видны сокрушенные покачивания головой. Один из репортеров “поймал” в свой планшет прямо незаконченный еще слайд, висевший над профессором Раймондом.
 - Таким образом… эм… нашей задачей явилось отыскание подобных устойчивых структур суперпозиции… эм… суперпозиций данных волн… вероятностных волн.
Несколько пожилых профессоров, гораздо старше Раймонда, бурно обсуждали что-то, указывая друг другу на разные слайды.
 - И я должен заметить… - Раймонд слегка повысил голос, - что мы нашли несколько простейших решений… несколько… суперпозиций… то есть узоров суперпозиций. Я сейчас не буду вдаваться в полный алгоритм вычислений, но основная суть его состоит в схождении двух начальных приближений. Одно ограничено условиями идеальности структуры, а второе представляет собой обобщенное решение системы уравнений, описывающих наш объект. Таким образом, мы ищем, прежде всего, “красивое” решение, и уже потом математически доводим его до конца без потери структуры…
В зале хлопнула дверь – несколько человек ушли с доклада.

 - Тогда меня сочли идеалистом и фантазером, - улыбнулся Анне профессор Раймонд, - в то время у меня, не смотря на степень, было не столь много патентов и публикаций в престижных журналах. Людям нужен, прежде всего, практический результат! А на той конференции мы могли представить только самые первичные модели. И еще не совсем понятно было, как организовать их практическое применение.
 - Но о непосредственном практическом применении Ваших методов я до сих пор не видела сообщений, - сказала Анна, и тут же одернула себя за высказывание, которое могло бы быть понято превратно. Но профессор был благодушен сегодня.
 - А Вы приходите на мой сегодняшний доклад, - загадочно улыбнулся он, - надеюсь, сегодня мне удастся рассказать нечто интересное. Кстати, о докладе, мне пора идти. Надо проверить всю аппаратуру и презентацию, а значит, предстоит еще поймать того парня, который отвечает за все это…

***

 - Адам, построй визуализацию интеграла от третьей функции – произнес вкрадчивый голос Наставника. В отличие от Хранителя, Наставник общался с Адамом всегда только голосом.
В воздухе возник список различных функций.
 - Наставник, третья функция является функцией двух переменных. Интеграл по какой переменной ты хотел бы увидеть?
 - Молодец. Напиши оба варианта.
Адам на какое-то время задумался. Взяв стилус, он сделал несколько пометок в планшете, что-то стер и исправил, а затем встал и подошел к мерцающей в воздухе и слегка отдающей холодом панели для записи ответов.
 - Если необходимо вычислить интеграл по первой переменной, - начал Адам свое решение, водя стилусом, от чего в воздухе выводились записи, - то следует воспользоваться методом интегрирования по частям…
 - Адам, позволь ненадолго отвлечь тебя. Визуализируй, пожалуйста, метод интегрирования по частям в общем случае.
 - Хорошо, Наставник…
Адам закрыл глаза и сосредоточился. Перед его взором потоком стали возникать образы, ассоциации и представления, через которые он понимал метод. Он знал, что Наставник внимательно следит за всем, что происходит сейчас в его мозгу и, должно быть, видит нечто похожее.
 - Погоди, - неожиданно раздался голос Наставника, - отмотай, пожалуйста, на несколько ассоциаций назад.
Это было не просто. Мысли всегда летят слишком быстро, и возвращаться трудно. Но Адам справился и остановился на требуемой картинке в воображении.
 - Ты представляешь здесь такое допущение, из-за которого теряется общность. Попробуй разбивать отображение в менее явном виде.
Адам сделал глубокий вдох и начал медленно исправлять представляемые им образы. Когда-то давно его так же учили исправлять собственные сны. Поначалу было очень трудно, и нить событий постоянно ускользала, словно была живая и извивающаяся. Но с каждым разом становилось все легче, и теперь Адаму не представляло труда самому формировать свой сон.
 - Хорошо, Адам, - произнес Наставник, когда человек закончил работу над образами, - теперь можешь приступить к дальнейшему решению задачи.
Стилус в руке снова стал выписывать узоры в воздухе.
 - Первая функция разложения представляет собой рациональную дробь. Соотношение степеней многочленов в числителе и знаменателе требует применения метода неопределенных множителей Лагранжа.
Первая страница была почти дописана до пола, и Адам отодвинул ее в сторону, чтобы продолжить писать на новой.
 - Таким образом, можно придти к выражению следующего вида. Производя необходимые упрощения, ответ следует записать так.
Адам подчеркнул конечное решение.
 - Хорошо, Адам, теперь визуализируй конечный ответ для случая, когда данным уравнением описана механическая система из трех тел с нежесткой связью.
 - А что именно описано этим уравнением в такой системе? Ведь полностью описать ее поведение подобным уравнением нельзя!
 - Это тоже часть задания. Найди в заданной системе то, что может быть описано таким уравнением, и визуализируй это.
 - Мне потребуется время…
 - Я не тороплю тебя, Адам. Выполняй задание спокойно.
Адам сел на пол в центре Зала Наук.

***

Полутемный конференц-зал был воплощением монументальной помпезности. Высокие колонны тянулись к расписному потолку с лепниной, от куда спускались огромные люстры, источавшие сейчас приглушенный свет, чтобы не мешать проносящимся голографическим слайдам. Профессор Раймонд стоял за кафедрой в свете нескольких прожекторов, держа в руке пульт для управления презентацией. Зал был переполнен, и некоторым приходилось стоять в задних рядах.
Анна смогла сесть лишь в шестом ряду, вместе с Ю Чангом и Джузеппе Оже. Ю сидел сосредоточенно отрешенным видом, глядя в основном на Раймонда, и лишь изредка бросая взгляд на слайды. Оно и понятно, подумала Анна, он наверняка видел их уже много раз. Джузеппе что-то писал в своем планшете, но было видно, что это не мешает следить ему за ходом доклада профессора.
 - … И как мы видим, - говорил со сцены Раймонд, - первый каскад оптимизированных вероятностных узоров, quantum patterns stage, или сокращенно QPS, был получен уже для системы фермент-субстратного комплекса, причем с помощью него был полностью смоделирован процесс захвата субстрата молекулой фермента. Хочу отметить, что это было сделано впервые с такой степенью точности. Более подробные данные моделирования поведения и эволюции таких и даже более сложных систем, приведены в наших работах. На слайде их список.
Сразу из разных уголков зала слушатели стали “ловить” слайд, и голограмма пускала отблески в сторону тех, кто ее “ловил” и переносил в планшет.
 - А теперь позвольте обратиться к более интересному аспекту нашей работы. Возьмем, например, систему из четырех лептонов, которую я рассматривал ранее. Мы знаем для них стандартные QPS и можем наблюдать реализацию их на практике. Например, они могут располагаться и взаимодействовать вот так… - профессор указал на соответствующий рисунок, - вот так и так далее. Но возникает вопрос: каким образом происходит переход от одного узора к другому и что влияет на это. Очевидно, что одним из ограничений, накладываемых на данную систему, будет принцип Паули, и это вносит некий вклад в характер изменений квантовых состояний. В общем случае, переходы от одних узоров к другим носит стохастический характер. Однако нами был проведен очень интересный эксперимент.
Появилась видеозапись.
 - Эксперимент проводился с прибором, позволявшим создать стационарную систему из множества электронов. Многие из вас о такой наверняка слышали. Два электронных пучка направляются навстречу друг другу в специфическом магнитном поле, и начинают циркулировать взад-вперед вдоль одной линии. Здесь мы сделали небольшое расширение этого прибора. Там параллельно установлены три подобные линии, и к каждой такой дорожке для электронов установлена своя отдельная система датчиков. В данном опыте была запущена только одна дорожка. Две другие находятся в таком же режиме, что и первая, только внутри дорожек нет электронов. Параметры снимались датчиками со всех дорожек. Очевидно, что выходные сигналы, говорящие о наличии стационарного двустороннего потока электронов были только на дорожке 1, в то время как с двух остальных снимался только фон.
Раймонд запустил видео.
В полутемной лаборатории у сложной конструкции сидел человек. Возле него стояли еще трое, один из которых был сам профессор Раймонд. На трех отдельных экранах выводились диаграммы различных сигналов, снятых с соответствующих дорожек. Раздавалось тихое гудение прибора, внутри которого слабо светился стабилизированный поток электронов.
 - Итак, Джузеппе, - произнес профессор на видео. Только сейчас Анна узнала в очень юном жизнерадостном лице парня на видео Джузеппе, который, казалось, с момента съемок постарел или был побит серьезной болезнью, - постарайся сосредоточиться на этом пучке.
 - Да, профессор, сейчас. Одну минуту.
 - Конечно, Джузеппе. Сейчас мы отойдем за ширму. Если что-то вдруг пойдет не по плану, прекращай опыт.
 - Хорошо. Я понял.
Трое ушли, и Джузеппе остался один. В лаборатории снова воцарилось тихое гудение. Джузеппе стал глубоко дышать и прикрыл глаза. Далее последовала небольшая вырезка видео, после которой Джузеппе оказался сидящим уже с открытыми глазами, глядя на мерцающий поток. Сначала долгое время ничего не происходило. Спокойное и сосредоточенное лицо молодого человека не меняло выражения.
Неожиданно раздался резкий короткий и громкий щелчок, как будто проскочил очень быстрый и мощный разряд.
Многие люди в зале вздрогнули. И не все сразу заметили, что поменялось. Но Анна была в замешательстве – на третьем мониторе был явно возникший и тут же исчезнувший пик.
Джузеппе на видео сидел все так же неподвижно.
Еще щелчок, и еще. Новые пики возникли на втором и на третьем мониторах.
Видео остановилось.
 - Вы поняли, что сейчас было продемонстрировано? – с торжествующим видом спросил профессор у зала, – наш сотрудник Джузеппе только что продемонстрировал телепортацию небольшого количества электронов!
В зале прошелся невнятный гул.
 - Но это еще не все.
Раймонд включил следующее видео. Обстановка была все та же, только заснятая немного под другим углом, и Анна отметила, что лицо Джузеппе изменилось, став бледным, щеки слегка впали а под глазами появились мешки. Хотя, может быть, это были лишь проблемы освещения.
Все тот же гул. Сосредоточенный молодой человек смотрит на электроны, как ни парадоксально это звучит. Раздался такой же щелчок, как и на предыдущем видео. Еще, еще, и скоро стрекот стал почти непрерывным. Казалось, приборы взбесились, сигналы на всех трех мониторах перестали подчиняться какой-либо логике. И вдруг все прекратилось, снова все тот же тихий гул.
Но по залу прокатился вздох удивления – теперь весь поток электронов находился на второй дорожке.
 - Невероятно… - проговорил кто-то позади Анны,
 - Это что, монтаж? – недоверчиво отозвался еще кто-то.
 - Итак, - произнес Раймонд, явно довольный произведенным на зал впечатлением, - не подумайте, что это монтаж или какой-то фокус! Все абсолютно честно. Двое людей, бывших во время эксперимента со мной – приглашенные профессора из других институтов, которые следили за чистотой эксперимента. Теперь позвольте мне пояснить, что вы сейчас видели…
Зал восхищенно и в то же время настороженно гудел.
 - Пытаясь найти, что же может являться переключателем разных узоров вероятностей, мы пришли к парадоксальному выводу. Воля человека может управлять квантовыми эффектами. Сам человек может становиться вместилищем узоров вероятности! Воображение человека меняет ряд параметров таким образом, что, как было продемонстрировано в данном случае, можно переписать пространственные свойства частиц или их ансамблей. Это квантовая телепортация, подтвержденная на опыте!
Анна, широко раскрыв глаза, посмотрела на сидящего рядом Оже. Тот, словно извиняясь, взглянул на нее исподлобья.
 - Это… правда? – спросила шепотом Анна,
 - Да, - глухо отозвался Джузеппе, - все так и есть. И даже больше… Только профессор об этом сегодня не скажет…

***

“И каждая звезда пульсирует во мне
Их свет мне осветит пути перерожденья,
Когда отбросив страх и сожаленье
Я гимны жизни воспою себе…
Все ли вопросы заданы судьбе?
Какие мною были получены ответы?
И чьи остались тайными наветы?
И были ли услышаны мольбы?...”

“Адам.”
“Ты отвлек меня, Хранитель. Я создавал стихи”.
“Прости, Адам. Твой Наставник снова хочет видеть тебя”.
Адам, скрестив ноги сидевший под прозрачным куполом в освещении одних лишь звезд, встал одним движением и молча направился к Залу Науки.
“Адам, ты рассердился на меня?”
“Ты же знаешь, Хранитель, я перестал злиться еще в раннем детстве”.
“Ты закрылся от меня”.
“Мне просто надо немного уравновесить свое состояние. Не люблю оставлять стихи незаконченными…”
“Твои стихи как всегда прекрасны”.
“Ты льстишь, мне, Хранитель”.
“Адам, ты же знаешь, что я не способен к лести”.
В Зале Науки как всегда было темно, лишь огоньки аппаратуры разгоняли мрак, но когда Адам прошел через дверь, так же, как и в саду, включился свет.
 - Адам, я просмотрел все твои визуализации сегодняшнего занятия и нескольких прошлых. Я думаю, очень скоро ты сможешь попробовать выполнить финальное задание.
 - Финальное задание? Ты говоришь про мое соитие с Агонизирующей Сестрой?
 - Именно про него. Ведь ты не забыл, что вело тебя по этому пути?
 - Конечно, Наставник. Я это помню. Иногда мне кажется, что я вижу это во сне… Она представляется мне сияющей столь ярко, что невозможно даже посмотреть на нее, невозможно находиться рядом. И я столь маленький в сравнении с ней, но в то же время способный объять ее всю. Всю мою сестру. Слиться с ней, стать единым целым… Но каждый раз сон обрывается на этом месте…
 - Адам, не стоит терять покой сознания. Ты сейчас слишком возбужден. Твое время придет. Скоро. Но до этого тебе нужно будет заняться еще одной практикой, которой ты пока не владеешь. Однако я не думаю, что она будет трудна для тебя.
 - И в чем она состоит?

***

 - Анна, Вы работаете у меня уже почти десять лет, ведь так? – морщинистая трясущаяся рука Раймонда взяла руку Анны.
 - Да, профессор, - сдержано ответила Анна, глядя, как к месту собирается все больше людей. Черные одежды на людях и ярко-оранжевые и красные на деревьях. Как странно, как нелепо…
 - Я могу сказать, - продолжал Раймонд, тяжело опираясь на трость и стараясь заглянуть в лицо своей сотрудницы, - что Вы один из самых талантливых моих сотрудников…
Раймонд сильно сдал за эти года. Анна помнила его – лоснящегося, румяного, стоящего в свете прожекторов на сцене за кафедрой и вбирающего свой триумф.
 - К чему Вы ведете, профессор? – Анна быстрым движением смахнула слезу. “Лишь бы тушь не потекла” – почему-то подумала она и сама удивилась столь циничной мысли. Она посмотрела на Раймонда. Согнувшегося, с выцветшими глазами, но одетого в дорогой черный костюм.
 - Джузеппе был талантливейшим человеком… Мы с ним часто и подолгу сидели ночами за чаем или за чем покрепче, обсуждая нашу работу…
 - Я знаю. Он был и моим коллегой тоже!
 - Анна, послушайте, я знаю, что в его смерти Вы вините меня и мои опыты…
 - А Вы думаете что рак, поразивший почти все его органы, не поддающийся никаким видам терапии – это случайность? Я видела его тогда, на вашем видео в презентации и рядом с собой. Сколько длились первые опыты? Не более полугода! И за это время он стал похож на тяжело больного!
 - Но он прожил еще десять лет после этого…
 - Что?! – Анна с силой вырвала свою руку из слабой хватки профессора, - как… как Вы можете так цинично говорить! Вы просто… просто…
Не договорив, Анна пошла прочь, оставив Раймонда стоять в одиночестве в отдалении от всех. Позицию Анны разделяли почти все, кто пришел сегодня на похороны Джузеппе. Должно быть, снова разгорятся споры и судебные разбирательства на тему опытов над человеком, проводимых в лаборатории, подумал Раймонд. Лишь официальные заявления Оже, о добровольном согласии на эксперименты с квантовой трансформацией и телепортацией заставляли прекращать многочисленные слушания и отзывать петиции о нарушении прав человека.
На следующий день Раймонд нашел Анну в кафетерии института.
 - Анна, я прошу прощения за свои вчерашние слова…
Женщина молча ковыряла ложкой кусок пирога.
 - Я не должен был так говорить… Простите…
 - Я понимаю, профессор, - глухо отозвалась Анна, - я тоже вчера была не сдержана…
 - Хочу рассказать Вам, Анна, об одном нашем разговоре с Джузеппе, еще тогда давно, когда мы еще не начали проводить подобных опытов. Это было как раз после празднования Рождества у нас на факультете. Мы устраивали традиционный банкет на кафедре. Плюс к тому, наша лаборатория выиграла несколько очень крупных грантов… Вообщем, празднество было весьма бурным, - профессор Раймонд мечтательно улыбнулся, - Джузеппе тогда слегка перебрал. Не то, чтобы совсем, но когда я ушел чуть пораньше в свой кабинет, он через некоторое время ворвался ко мне радостный, громкий, с бутылкой шампанского в руке. Он сказал, что есть одна идея, как применить на практике QPS. Он много и долго рассуждал об алхимии, о древних философах, о Платоне – его было не остановить! В конце концов, он мне рассказал принцип, который мы и положили в дальнейшем в основу всех экспериментов. Он в тот вечер часто повторял, что человек – ключ ко всему, что он космос, обладающий волей. Не знаю, как ему пришла в голову такая идея, но Джузеппе ее изложил на удивление убедительно, несмотря на то, что она больше походила на какую-нибудь фантастику или магию. На следующий день, хотя он старательно прятался от меня, думая, что я рассердился на него за подобную выходку, я все-таки поймал его и сел уже серьезно обсуждать будущий эксперимент. Уже тогда он заметил одну вещь. “Профессор,” – сказал он, - “хорошую музыку можно сыграть только на хорошем инструменте. Если инструмент плохой, а на нем будет звучать хорошая музыка, то инструмент не выдержит со временем и сломается”… Он с самого начала предвидел такой исход событий…
 - Значит, эксперимент был его?
 - Именно.
 - И он с самого начала знал обо всех рисках…
 - Да. Но это еще не все. Вы же знаете, каким хорошим музыкантом был Джузеппе.
 - Прекрасно. Его гитарные вечера на кафедре… - Анна улыбнулась, - хотя я ни разу не слышала, как он играет на фортепиано. Хотя он говорил однажды, что умеет…
 - Он умел прекрасно играть. Его идеи, как мне казалось, всегда были проникнуты музыкальными аллегориями. Когда подтвердился предсказываемый им эффект разрушения человека от постоянной практики переключения QPS усилиями воли и достижениями нужных психологических состояний, Джузеппе ударился в наркотики…
 - Что? Но я не знала! – Анна с удивлением посмотрела на Раймонда,
 - Да, это было тогда, когда вы развивали нашу партнерскую программу в России, почти сразу, после вступления в мою научную группу.
 - Мы с Джузеппе вели дружескую переписку, и он не казался мне тогда наркоманом…
 - Он не был наркоманом. И не терял ясности ума… в общих чертах. Но нам пришлось вытягивать его через полгода подобных “экспериментов”. Джузеппе хотел поймать какое-то иное состояние сознания, тела, мыслей, чтобы усилить эффект управления… После того, как он отказался от наркотиков, мы хотели прекратить эксперименты и вернуться исключительно в теоретическую область. К тому же наши эксперименты уже повторялись в нескольких лабораториях мира. Но Джузеппе не уставал повторять про хороший инструмент и плохой, называя себя плохим инструментом. Сколько хлопот было с ним тогда!
 - Почему Вы помогали ему? Почему он никогда не говорил о своем авторстве идеи?
 - Видите ли, помогал я ему, прежде всего, из-за того, что этот парень был выдающимся талантом. А в мире слишком много людей, чей талант забили формализмом. Этот факт, отчасти, и явился причиной того, что авторство Джузеппе скрывалось. Мне сложнее потерять авторитет, ведь я уже неоднократно отличался, и порой не с самых лучших сторон, в научных кругах. А мистера Оже надо было оберегать от нападок научного сообщества, - профессор Раймонд хитро улыбнулся.
Анна отпила свой остывший кофе.
 - Но это, - продолжал профессор, - была не единственная выдающаяся идея Джузеппе, в которой я ему помог. Не желаете ли проехаться со мной кое-куда, Анна?
Озорные огоньки в заговорщических глазах Раймонда удивили Анну.
 - Похоже на ситуацию из какого-нибудь фильма про секретных агентов, - смущенно проговорила она,
 - Возможно, - загадочно проговорил профессор и, встав, подал руку Анне, - прошу Вас. Вы не пожалеете!

Это здание не принадлежало институту. Небольшой небоскреб на окраине города предназначался, прежде всего, для сдачи офисов в аренду. Раймонд уверенно зашагал ко входу, и Анна подивилась тому, как бодро он шел туда, словно года отступили от него. Внутри здания почти никого не было. На входе сидел скучающий охранник, кивнувший Раймонду и проводивший более чем заинтересованным взором Анну.
 - Частные инвестиции и венчурные фонды порой творят чудеса! – с улыбкой проговорил Раймонд, когда они с Анной зашли в лифт.
 - Это какая-то компания? Я не видела на входе вывески…
 - Почти. Это частная лаборатория. Не то, чтобы секретная, но ее существование просто не афишируют.
 - И Вы решили мне ее показать?
 - А разве это не очевидно? – подмигнул профессор.
Лифт остановился почти на верхнем этаже. Раймонд провел Анну по нескольким путанным коридорам, и вскоре оказался у массивных стальных дверей.
 - Жаль, я так и не смог освоить последний трюк Джузеппе, - сокрушенно произнес профессор, - придется открывать руками.
Сказав эту непонятную для Анны реплику, Раймонд открыл двери.
Полутемная комната очень походила на лабораторию в институте. Пожалуй, единственным источником света были несколько мониторов, за которыми сидел один единственный человек.
 - Добрый день, Ю! – бодро поприветствовал профессор,
 - О! Профессор Раймонд! – Ю Чанг встал с кресла и с удивлением посмотрел на Анну, - у нас пополнение?
 - Господин Чанг? – Анна глядела на Чанга с не меньшим удивлением, - я думала, что Вы давно не занимаетесь наукой, и уехали в Шанхай, открыв там свой бизнес!
 - Так и есть, - отозвался Ю Чанг. Он, казалось, стал еще меньше, чем был прежде, и сморщился, словно высохший фрукт, - я долгое время жил в Шанхае, занимаясь своим бизнесом. Теперь он помогает мне заниматься моим маленьким увлечением!
 - Ю, без Джузеппе проекту будет тяжело, - сказал профессор, положив руку на плечо Чангу, - но Анна не менее талантливый ученый, я считаю…
 - Что? – Анна развела руками,
 - Анна, - торжественно произнес Раймонд, - я прошу Вас вступить в новый для Вас проект! Это еще одно детище Джузеппе, но думаю, Вам оно понравится!
 - Но… что это?
 - Ю, расскажи, пожалуйста Анне, чем мы здесь занимаемся… Сегодня я слишком устал, чтобы провести столь обширную экскурсию…
Профессор Раймонд отошел в тень и сел в кожаное кресло, сложив руки на трости.
 - Пойдемте, Анна, - пригласил Чанг к монитору, - смотрите, - Ю нажал несколько клавиш, и на мониторе появилось изображение маленькой аскетично выполненной детской. На кровати в углу комнаты сидел очень сосредоточенный малыш лет пяти-шести. Сидел он с закрытыми глазами, но казалось, что это был не сон, а очень глубокое сосредоточение.

***

Она ждала его. Ее свет был столь ослепительно ярок, что даже находиться рядом было выше всяких сил. Это была мука, но мука, исполненная сладостной истомы, ожидания, бьющегося в жилах нетерпения. Она звала его к себе, в себя. И он готов был слиться с ней в пылком, неудержимом экстазе…
“Адам. Адам, ты еще спишь?”
Человек открыл глаза, еще слипающиеся ото сна.
“Ты очень крепко спал этой ночью, Адам. Это хорошо.”
“Да, Хранитель… я снова видел сон про Сестру. Она ждала меня, звала”.
“Да, он часто тебе снится. Это тоже хорошо. Ты помнишь, что сегодня за день?”
“Конечно, Хранитель.”
“Я думаю, Наставник ждет тебя.”
“Хорошо, я пойду к нему сразу после утренних процедур. Хранитель?”
“Да, Адам.”
“Включи, пожалуйста, что-нибудь бодрящее!”
“Не желаешь ли послушать подборку гимнов?”
“Пожалуй, я бы послушал парочку. Только не длинных.”
Под бравурные звуки Адам размялся, повторил двенадцать раз комплекс асан, которому еще в детстве его научил Наставник, затем омыл себя прохладной водой.
“Адам, я думаю, что этим утром на завтрак хорошо подошел бы белый рис, ты не находишь?”
“Конечно, Хранитель!”
Адам вышел из своей комнаты и направился завтракать. Басмати сегодня получился хорош, Адам с удовольствием поел ароматный рис, запив его зеленым чаем. Покончив с трапезой, Адам пошел в Зал Наук.
 - Доброе утро, Адам!
 - Приветствую, тебя, Наставник!
 - Как мы с тобой и договаривались, сегодня тебе предстоит выполнить новое задание.
 - Прямо сейчас, или после наших обычных занятий?
 - Сейчас. Видишь этот кусок металла?
Над небольшим постаментом зажегся свет. На постаменте лежал кусок металла неправильной формы. Адам подошел к нему и потрогал.
 - Свинец?
 - Совершенно верно, Адам, это свинец. Помнишь ли ты, чему подобна твоя Сестра?
 - Конечно. Она подобна золоту!
 - Ты должен быть готов к работе с ней. Готов к слиянию с Сестрой. Поэтому слушай мое задание…

***

 - Внимание! – Анна стояла у пульта, - Ю, включите прием со всех датчиков!
 - Да, Анна, - Ю Чанг стал совсем похож на миниатюрный сморщенный муляж человека.
 - Проверьте связь со спутником. QPS его сигнала стабилен?
 - Передача с задержкой всего пятнадцать минут. Но для квантовой телепортации сигнала на столь больших расстояниях между передатчиком и Землей мы не сможем уменьшить задержку.
 - Устраивает.
Анна посмотрела на профессора Раймонда. Прошедшие годы, которые они с Анной проработали бок о бок над этим “неафишируемым” проектом, совсем измотали старика. Теперь он жил в том же здании, что и лаборатория, заказав организовать себе комнату со всеми удобствами, чтобы не требовалось долгих переездов по городу. В последние семь месяцев ему стало совсем трудно ходить, и он почти не вставал с коляски. Анна ухаживала за ним как могла и в душе очень боялась, что старик не дотянет до заветного дня.
Теперь Анна хорошо понимала, что явилось причиной измотанных нервов Раймонда тогда, когда она всего года четыре успела проработать в его научной группе. После посвящения ее в этот проект, Анна спросила профессора, как можно было в столь короткие сроки запустить столь сложный проект.
 - Видите ли, Анна, - сказал тогда Раймонд, налив ей чашку ароматного кофе, - мир полон различных бредовых, фантастических или футуристических идей и разработок. Чтобы они принесли пользу их надо всего лишь собрать во едино. Кому-то казалось не выгодным вкладывать деньги в околоземное строительство, хотя единичные базы были запущены на полгода, а потом законсервированы. в России было огромное количество разработок, оставшихся от проектов марсианских и лунных автономных баз. Разные IT-компании тогда уже имели значительные наработки в области искусственного интеллекта, способного обучать и управлять, понимающего психологию человека. Но выпуск таких разработок в массы был бы во-первых экономически сложен, а во-вторых, мог бы вызвать политическую нестабильность. Но когда нашелся человек, согласившийся слепить из разных кусков научно-технических разработок единое целое, собрать мозаику из множества разбросанных по всему миру кусков – все стало легче, чем представлялось. Мы имеем, в действительности, гораздо больше, чем представляем! Джузеппе очень хотел развить свою идею хороших и плохих инструментов. Он говорил, что все люди становятся неспособны управлять квантовыми эффектами с помощью воли исключительно из-за того, что на них плохо влияет среда, воспитание. Он сравнивал наше формирование с созданием скрипки в грязной воде – пока ее сделают, она уже сгниет и играть на ней станет почти невозможно. Надо было создать идеальный инструмент, способный играть прекрасную музыку!
Тогда огонек в глазах профессора заставил и саму Анну поверить в невероятное. И она не пожалела.
Сейчас Раймонд дремал в коляске неподалеку от пульта.
 - Профессор Раймонд, - Анна осторожно коснулась плеча старика, - профессор, Вам стоит посмотреть…
Раймонд вздрогнул, недоуменно помотал головой, потом посмотрел на Анну, и осознанное выражение лица вернулось к нему.
 - А, Анна… Да-да конечно. На что посмотреть?
 - Сейчас начнется, - сказала Анна, указав на экран. Там совершенно обнаженный, хорошо сложенный молодой человек стоял посреди зала, глядя на бесформенный предмет перед ним.
 - И как мне это сделать, Наставник? - спросил он, и его голос был глухо слышен в лаборатории…

***

 - И как мне это сделать, Наставник?
 - Всего лишь вспомни, чему я тебя учил. Я даю этот кусок свинца тебе. Теперь он в твоей власти. И в твоей воле сделать с ним что пожелаешь.
 - В моей воле…
Адам взял металл в руки.
 - Мне следует делать это здесь?
 - Где тебе будет угодно, Адам. Если необходимо, я буду сопровождать тебя.
 - Хорошо, Наставник!
Быстрым шагом Адам направился в свое излюбленное место – зал для медитации, где от бездонной пропасти Великой Матери его отделял лишь прозрачный купол, и только свет звезд касался его кожи.
“Я. Он. Мы единое целое.”
Адам сидел, скрестив ноги и держа в руках кусок свинца.
“Он часть меня… Но я… меня нет… не-я…”
Человек сидел в свете звезд. Казалось, вокруг воцарилась тишина еще более глубокая, чем была когда-либо.
“Проникнуть… я меняюсь… меня нет… я умер…”
Тело человека обмякло, свинец почти выпал из рук, спина согнулась, и голова склонилась вниз.
“Меняться… не-я… поймать нить и уничтожить все, что было…”
Перед внутренним взором Адама возникали многочисленные визуализации, которые заставлял делать его Наставник. Вот разные типы интегралов трансформировались один в другой, вот двигались планеты, снося на своем пути астероиды, вот разные частицы создают свои узоры возможностей, выстраиваясь в причудливые формы. Они двигались по причудливым траекториям, переходили друг в друга, излучали и поглощали друг друга. Они походили на миллионы танцующих пар, которые под неслышимую музыку танцевали синхронно в такт, создавая при этом прекрасный узор.
“Узор. Для всего в мире есть свой узор. Металл в моей воле…”
Тело Адама вздрогнуло. Медленно и спокойно распрямилась спина и поднялась голова. Если бы глаза его были открыты, он бы смотрел вдаль, но сейчас весь его взор был направлен вовнутрь. Не было ни единого напряжения в мускулах. На лице безмятежное спокойствие.
“Я вспомнил…”
Адам расслабил пальцы, и из его рук на пол упал кусок призрачно отражающего звездный свет золота…

***

 - Профессор… - прошептала Анна, глядя круглыми глазами в экран, - у него получилось…
 - Я никогда в нем не сомневался, Анна, - отозвался Раймонд со счастливой улыбкой на лице, - и никогда не сомневался, что даже свинец с некоторой, очень маленькой в обычных условиях вероятностью является золотом. Главное было, чтобы Адам смог внутри себя самого найти способ резко увеличить эту вероятность во много раз. Создать нужный квантовый узор, “уговорить” свинец стать золотом. Но это еще не все…

***

“Адам, я поздравляю тебя”.
 - Ты успешно справился, Адам. Я горжусь тобой!
 - Спасибо, Наставник!
Адам встал, поглядев на лежащий у его ног кусок золота.
 - Наставник, теперь я могу осуществить свою мечту и сочетаться с Сестрой?
 - Конечно, Адам. Именно сейчас пришло время. Ты готов.
 - Но… что делать с кораблем?
“Адам, помнишь, ты когда-то давно спросил меня, зачем тебе следить за теми системами корабля, за которыми могу проследить я?”
“Конечно, Хранитель…”

“Ты хочешь сказать, что не можешь управлять кораблем один?”
“Нет, Адам, это не так. Я мог бы с легкостью продержать его стабильным еще очень много сотен лет. Но смысл не в этом. Если бы ты не следил за кораблем, был бы корабль, летящий куда-то, и был бы ты, по воле случая сидящий в корабле. Но если ты следишь за кораблем, за садом в нем, если тебе не безразлична его судьба, то ты и есть корабль. Ты – одно целое с кораблем, и со мной и со своим Наставником… Помни об этом!”

“Я хорошо это помню, Хранитель.”
 - Адам, корабль подобен куску свинца в твоих руках. Он часть тебя, как и ты часть его. Он есть ты, так же, как и ты есть он.
 - Я понял, Наставник. Теперь я полностью понял это.
 - Тебе пора Адам. Сестра ждет тебя. Не бойся.
 - Да, Наставник.

Человек встал и закрыл глаза.
“Звезды – мои братья и сестры. Такие же живые и горячие. Великая Мать, ты держишь всех нас в себе, ты даешь Сияющему Отцу воплощаться в тебе, вбирая его соки…”
Человек стал кораблем. Человек стал звездой. Человек стал Матерью. Человек стал Отцом.
“Сестра, я чувствую тебя в себе, и ты чувствуешь меня в себе…”
Она звала к себе, сияя столь ярко, что даже находиться рядом с ней было невыносимо. Но все тело было переполнено приятной истомой и нетерпением. Вот она! Она предстала перед взором Адама. Он стремился к ней, на миг став воплощением целеустремленности. Она была исполнена священного огня предвкушения величайшего экстаза слияния и воплощения! Но не пройти ее сияющих покровов, слишком велик ее испепеляющий жар! Оказаться в ней, в самом центре ее мира, единовременно, без лишних слов. И слиться с ней, когда он – она и она – он…
“Сестра, я иду к Тебе…”

***

Один экран потух. Корабль исчез.
На втором экране еще горела ярким пламенем агонизирующая звезда. Но Анна знала, она была почти уверена, что этой звезды уже нет. Нарушая все известные законы физики, раскаленная материя устремилась к центру, завлекаемая чудовищной гравитацией.
 - Вы знаете, Анна, что происходит, когда образуется новая черная дыра? – должно быть, профессор Раймонд забыл, что уже не раз говорил это Анне. Что ж, годы всегда берут свое, - Там рождается новая сингулярность. А сингулярность эта распадается в новую Вселенную, которая будет жить по своим законам. Но кто определяет эти законы? Как вложить в сингулярность правило, по которому она будет, словно бутон, распускаться в новую Вселенную? Лишь тот, кто сам захочет стать ею, в момент ее образования, сможет заложить законы… Сам стать законом новой реальности… В момент, когда законы новой реальности не определены, любой, кто способен менять квантовые состояния, создавать узоры вероятности, способен сам стать этими законами. Древние говорили, что человек сам является космосом и воплощает в себе все его законы… Но как доставить человека прямо в самый центр сверхновой звезды?
 - Только мгновенной телепортацией в момент ее образования, Вы говорили,- отозвалась Анна, еще глядя в пустой экран,
 - Совершенно верно! Ведь любой корабль сгорел бы и был раздавлен еще на подлете к умирающей звезде… А Адам был способен оказаться там, в самом центре сразу, без лишних действий. Он у нас был совершенным инструментом, способным сыграть любую музыку и не разрушаться… Теперь он сам, весь без остатка стал основой для нового мира…
 - Я до сих пор не понимаю, как он нашел ее… - тихо проговорила Анна,
 - А Вы бы смогли найти у себя, например, сердце? Конечно, смогли бы! Ведь сердце – часть Вас, - Раймонд засмеялся, - ему тоже не составляло труда это сделать. Мне, конечно, трудно понять, что он ощущал в этот момент, но я более чем уверен, что он на мгновение стал всей Вселенной…
В лаборатории была тишина. Лишь на втором мониторе датчики показывали, что последние возможные для передачи данные говорили об успешном начале формирования новой черной дыры. Потом, конечно, закинутый на далекие окраины галактики спутник погиб от взрыва сверхновой, выполнив свою миссию.
 - Но как мы узнаем, удался ли наш эксперимент? – спросила Анна, ощущая в душе какую-то странную пустоту, как будто это она перестала существовать для данного мира, попав неизвестность, где нет привычных законов физики,
 - Адам всегда думал, что рожден этой Вселенной, - ответил профессор, - он называл ее Великой Матерью… А что обычно делает ребенок?
 - И что же?
 - Он всегда тянется к своей матери…
Профессор глубоко вздохнул, и задремал со счастливой улыбкой на морщинистом лице.

Никита Цветов
Санкт-Петербург
Сентябрь 2012