Армейские университеты Учебка - продолжение

               
                6

  Чем хороша армейская жизнь - сразу, закрутила - завертела по полной катушке, не давая, как на гражданке, долго присматриваться и принюхиваться. Сразу свалилось столько нового на бедную голову новобранца!... Строевая, уставы, изучение оружия, политподготовка, спортивная и много - много всякого, без чего немыслима служба в Армии. Что интересно, как без всего этого, прекрасно обходился на гражданке. Всё - таки правы были те, кто говорил, что не побывав в армии, не узнаешь по чём фунт лиха и она, одна из тех, кто делает из несостоявшегося человека настоящего мужчину, да и собственно человека.
  Армия, это место, где собственное мнение, вместе с ним и я, можешь благополучно забыть, по крайней мере в самой начальной стадии, пока ты чего - то, мало - мальски будешь по настоящему стоить. А разговоры и прочая трепотня, это всего - навсего мишура, которая быстро слетит при первом - же испытании. Дело..., и характер, вот из чего лепится настоящий мужик - защитник и воин.
  Наша, пятая рота, представляла из себя будущих компрессорщиков. Изучали всевозможные компрессора, в основном передвижные - дизельные и бензиновые. Для водил, это принципиального значения не имеет. Да и не выветрился из нас школьный дух машиноведения. Сейчас, я от всей души благодарил этих преподавателей с прокопчёнными, мозолистыми руками, упорно вбивавшими в наши ветреные головы, как оказалось очень даже нужные знания.
  Строевая подготовка, тоже занимала не хилую часть времени в солдатской жизни. Многочасовые печатания каждого шага по плацу, с постоянным вытягиванием носочка - выматывали и подошва, не смотря на мороз, горела огнём. Сам - же плац, стал совсем крохотным, оградившись высоченными бастионами снега. Кто его знает, может так и должно быть, ведь все передвижения по части выполнялись строем и никакого раздолбайства. Пожалуй только...
  Подъём проходил ровно в шесть. Команда, как катапульта, выбрасывала из кровати и тёплых, сладостных пут сна. Попробуй, не оденься и не встань в строй в положенные сорок пять секунд!... Будь уверен - вечером, в личное время, под спичку, будешь отрабатывать до потери пульса, кляня себя и весь мир, - "Рота подъём - рота отбой".
  Быстро одевшись, без ремней, строились в коридоре казармы. Затем, обязательно не в ногу, выходили на жгучий мороз. Вначале какое - то время шли. Затем следовала ещё одна команда: - Разойдись - отлить!... После этого добрый километр бежали, скользя и падая, матеря всё и вся... И то, что родился на белый свет и то, что он вообще существует.
  Но вскоре, утреннюю команду "Разойдись - отлить" пришлось забыть. Оказалось, что в бассейн ходит много гражданских. Да и в самой части служит не мало женщин, в том числе довольно симпатичненьких и молоденьких. И каково им было проходить мимо едко - жёлтых сугробов, испещрёнными всевозможными иероглифами. Теперь мы бежали от самой казармы.
  Спортивную подготовку любил. Это было единственным, знакомым по гражданке, только уж очень однобоким.
  В столовую ходили строем и частенько с песней. А если настроение старшины было хреновеньким, то весь путь шли, печатая каждый шаг. Даже там, уже сидя за столом, ждали команду: - "Приступить к приёму пищи!". Столы, на десять человек, как и и бачки с "разводящим"...
  Вначале, непривычная пища лезла плохо. Даже находились такие, что отказывались от положенного, совсем уж крохотного кусочка сливочного масла. Но вскоре, все борщи с грубо рубленной капустой, картошкой, морковкой и луком, бесхитростные каши, сметались со стола одним мощным порывом и махом. Молодой, здоровый организм брал своё. А на счёт масла, так пожалуй золото на Клондайке, делили не так скурпулёзно  и тщательно.
  Вот так, вымотанные за день бесконечными и всевозможными бдениями, приходила ранняя, зимняя, уральская ночь. Перед отбоем, в личное время, мы слегка оттаивали душой и телом, приводя себя и одежду в порядок. Писали письма. Курили. Травили байки и анекдоты. Уставший организм, сам того не ведая, готовился к долгожданному, но тревожному сну. В котором можно вновь побывать в отчем доме. горячо обнять жаркую любимую. И который, столь - же легко  и неожиданно, может прерваться противным и резким звуком ревуна "Тревоги"
  А пока, все с наслаждением, что манны небесной, ждали последней и единственно сладкой команды: - "Рота, отбой"!...

                7

  Правы были те, кто утверждал, что спортсменам, писарям и прочей армейской челяди, живётся легче!. Как спортсменам, ещё не ощутил на своей шкуре, даже более того..., засомневался. А вот художникам - точно! Глядя в окно на марширующих по морозному платцу ребят, тысячный раз к ряду, благодарил Бога, за крохи таланта к умению рисовать.
  С Толиком Гомзиковым мы сдружились быстро - обошлось без неприятной ревнивой конкуренции "Кто лучше рисует?" Это выяснилось быстро и бескровно, при первых - же выпусках "Боевых листков". Он прекрасно писал плакатными перьями, кистью и просто ручкой - я лучше рисовал. Как оказалось чуть позже, у меня проявилось умение к вырезанию из чего либо и кого либо,   из пенопласта.
  Толик был среднего роста, но с широкими, по мужски развёрнутыми плечами. Учился он, как оказалось, здесь - же, в Свердловске, и город знал, как облупленный. Как я уже сказал, он закончил институт и на порядок был старше меня. Женат. Отсюда складывалось, что в житейских делах, на голову опытней меня. А учитывая городскую жизнь и его здесь толкотню, разница становилась ощутимой. Но он этим не кичился, а опыт и знание города сослужили нам большую службу и довольно быстро.
  Наступивший 1970 год, нёс для нас много нового и необычного.  А для всего советского народа, существенное и знаменательное событие - нашему любимому и великому вождю, Владимиру Ильичу Ленину, в апреле, исполнилось - бы, ровно 100 лет! Интересно, каковой была - бы наша жизнь, если он был - бы жив?...
  Но на эту тему, мы с товарищем незаморачивались, а до хрипоты спорили по другому поводу.
  Так что, к грядущей, особо торжественной дате, готовились и мы - предстоял смотр - конкурс на лучшую "Ленинскую Комнату". Если с другом, коллегой и сослуживцем, по передней стенке с портретом Ильича, с которого он внимательным взором следил за наши деяниями, продолжателями его великого дела, было более  - менее решено, то с остальными стенами, а главное, креплением будущих планшетов и стендов на стенах помещения, разгорелась не шуточная полемика, на которую, элементарно легко, командир роты, капитан Панасевич, мог наложить вето.
  - Толян, ну это не серьёзно, я нигде не видел, чтобы планшеты крепили на бельевые верёвки, пусть и цветные?... Может и оригинально, но что - то, уж не очень...
  - Я тоже, дубовая твоя голова, не видел такого, но как ты не поймёшь,  битый час стараюсь объяснить и доказать, что у нас появится шанс побывать в увольнении. Ты был - нет не был! И я не был и никто из из нас... Может и обломится, надо только кэпу правильно преподнести, чтобы он клюнул на это и не спалил нас.
 На том и порешили. Стали в деталях обмозговывать визит к командиру роты, ценой которому было подобное миражу, но такое - же заманчивое и сладостное увольнение в город, о существовании которого догадывались лишь по шуму и гомону людского муравейника.
  Вскоре, мы, во всеоружии, стояли пред вездесущим оком командира - готовыми к любым его каверзам и наскокам.
  - Товарищ капитан, вот, как вы и приказывали, план оформления "Ленинской Комнаты"...
  Как и планировали, мы начали с главной стены. Большой портрет Вождя должна была оплетать вырезанная мною лавровая ветвь с некими бубенчиками из пенопласта. По обе стороны Владимира Ильича и чуть ниже, вехи его героического, жизненного пути. С правой стороны, где ютилась входная дверь, стена полностью отдавалась комсомольской тематике, с не менее героическим прошлым. Под, так - же вырезанными из пенопласта орденами, говорилось о деяниях первых комсомольцев и за что Молодёжная организация получила их. Задняя стена, целиком посвящалась героям - железнодорожникам. В первую очередь единственному герою. Советского Союза - Виктору Мирошниченко. Затем следовал зигзагообразный, но доблестный путь, новых для меня войск. Четвёртая стена, с огромными окнами, почти полностью задрапированная тяжеловесными шторами, загружалась не столь злободневными темами.
  Мы долго объясняли, что и сколько чего надо, чтобы воплотить грандиозные планы в жизнь. Говорили, если понадобится, то пожертвуем святым для любого солдата - сном...
  - Ладно... Ватман, рейки, фанеру, краски - маски с перьями и тушью, мы возьмём в хозчасти. Пенопласту валом, что у дурака махорки, благо свой бассейн. Только вот не могу взять в толк, зачем столько бельевой верёвки и к тому - же цветной. Может проще по другому крепить, или взять из той - же хозчасти?...
  На что, мы необдуманно пылко стали объяснять и это, навело капитана на некие подозрения...
  - Что Вы, что Вы товарищ капитан! Как можно... Ведь тогда будет, как у всех, вся красота, чувство лёгкости и если хотите, некой изюминки пропадёт. А  верёвочка нужна не столько цветная и бельевая, а кручёная, которую, ох как надо поискать. То что она есть, это уж точно!... Курсант Гомзиков пользовался ею в оформлении аудиторий, в бытность учёбы в институте, как раз на кануне призыва в Советскую Армию.
  Врал в основном Толик и я давался диву - глазом не моргнул. Я для солидности, в нужное время изредка согласно кивал головой и что - то мекал...
  - Ладно, будь по вашему...  Вот вам на завтра увольнительные и деньги... Чтобы без долбанных верёвочек, обязательно цветных и кручёных, не явились в роту!...
  Мы в немой, клятвенной речи, пообещали костьми лечь в поисках распрекрасных, спасительных шнуров - верёвочек.
  ... Забегу вперёд... За верёвочками, мы ходили в увольнение аж - но три раза! Когда наши собратья по службе и не помышляли об этом. Нет, мудрые были те люди, что советовали вызываться в армии художниками или ещё кем нибудь...