Бетховен и тля

Лето, тепло. Сижу на круглом стульчике за электрическим пианино, расположенном на основании детской коляски для того, чтобы его удобно было передвигать с места на место. Перед коляской стоит корзиночка для добровольных пожертвований на случай, если кому-то моё исполнение понравится. Сижу я на пешеходной улице большого немецкого города и исполняю перед прохожими первую часть Патетической сонаты Бетховена. Всё моё внимание направлено ни на технические трудности (их для меня здесь нет), ни на передачу музыкального содержания произведения ( это выполняется вполне прилично автоматически), ни на проходящих мимо людей, которым до меня с моей музыкой, сегодня, похоже, нет дела, кроме одного пожилого мужчины, прислонившегося к стенке магазина напротив. Я не нахожусь также и в воспоминаниях о поведении мужа, несколько месяцев назад поставившего меня в затруднительное, глупое положение, и теперь уверяющего, что ничего не было. Нет, это всё на втором плане, где-то на уровне подсознания.

Сейчас же я всеми мыслями и чувствами нахожусь с зелёной тлёй. У неё прозрачные крылышки, сама она величиной с маковое зёрнышко. Она сидит на клавише инструмента, как раз на той клавише, которая нажимается довольно часто при быстрой и громкой игре. Каждую секунду ей грозит смертельная опасность, но не прерывать же игру, чтобы сдуть её на тротуар? Тем более, что у меня слушатель. Да и неизвестно, какая судьба её там может ожидать среди снующих туда-сюда ног и колясок. Как могу, стараюсь  во время пассажа попасть пальцем по клавише чуть дальше  того места, где она находится. Не знаю, удаётся ли мне это, но через пару секунд замечаю, что она жива, выбирается из щели на соседнюю клавишу, которая, как я прикидываю, ещё некоторое время мне не понадобится.

У тли ещё есть шанс спастись, если интуиция выведет её к стенке инструмента, находящейся  за клавишами. Тогда она будет вне досягаемости моих пальцев. И, действительно, она направляется в нужную сторону. Ещё немного, и она должна подняться по ней подальше от клавиатуры. Но, к несчастью, в этот момент по воле Бетховена я должна нажать именно эту клавишу. Неожиданный провал вниз и стремительный взлёт наверх перебрасывает тлю дальше от места спасения, и она переползает на соседнюю чёрную клавишу.  Всё это время я, естественно, продолжаю исполнять замечательную Патетическую сонату и не перестаю сопереживать тле.

Вот она снова на белой клавише, но ползёт в противоположную от стенки сторону. Стой! Это же конец! Как раз здесь я должна несколько раз нажать. Больше тлю не видно…. Но нет, она чудом остаётся нетронутой, она снова вылезает из щели между клавишами, целенаправленно ползёт к спасительной стенке и влезает на неё.

У меня сваливается камень с сердца. Теперь я могу сдуть её вниз, но не делаю этого – там, внизу,  множество ног, да и слушатель моё движение может не так понять. Тля, между тем, поворачивается головой к клавишам и замирает. Неужели поползёт назад? Нет, она спокойно ползёт вдоль клавиш, потом  останавливается, поворачивается в сторону встроенного в инструмент динамика.  Если она заползёт в него сквозь дырочки, то скоро ли оттуда выберется?

Тля возобновляет свой путь параллельно клавишам, доползает,  минуя динамик, до самого края инструмента и неожиданно уверенно взлетает вверх.  Надеюсь, она найдёт среди каменных плит и домов одно из деревьев и проведёт там ещё несколько счастливых мгновений жизни.



Май 2009