След на земле Кн. 2, ч. 1, гл. 14. Отступление

Глава 14.    Отступление.
(сокращенная версия романа)
1
      Их отдельному полку была поставлена задача обогнуть Городок и двигаться на соединение с основными силами дивизии, для поддержки обороняющихся пограничных частей и препятствия войскам противника продвинуться на Ровно. Машины с ранеными направили сразу в Ровенский дивизионный госпиталь. У Змея была возможность поехать с ними, но он подумал, что если будут обходить Городок, то у него может появиться хоть какая-то возможность оказаться в местечке и узнать про Ганку и её семью, а если попадет в госпиталь, то уже вряд ли сумеет вырваться на северо-запад. Да и рана по сравнению с другими ему казалась пустяшной. «Ну, подумаешь, разорвало  щеку, да пару зубов выбило. После обработки их йодом они уже даже не кровоточили. Поэтому он шел в строю погруженный в свои мысли о любимой. Может им удалось, как-то вырваться из города или спрятаться где-то в окрестностях. Главное, чтобы при бомбёжке не погибли.
      Он не знал и не мог знать, что автомашины с ранеными при подъезде к Ровно были атакованы немецкими самолетами, разбомблены и расстреляны из пулеметов. Все, кто в них находился, в том числе возглавлявший колонну капитан Крючков погибли.
      Батальон же пробираясь лесными окраинами через четыре часа пути вышел в назначенный район и соединился с остатками стрелкового полка дивизии, который оказывал поддержку пограничникам, но был вынужден отступать перед превосходящими силами, понеся значительные потери. Командовал отступающим полком капитан Помялов, так как в первом же бою командир полка был убит.
Перед капитаном, в отсутствие связи, стояла задача силами полка сдержать врага  и дать возможность силам дивизии перегруппироваться. Но как сдержать, если враг со всех сторон стремительно продвигался вглубь страны на восток. При этом на его стороне были самолеты, артиллерия, моторизированная техника, которых у полка, потрепанного в бою практически не было.
      Оставалось повернуться в обратную сторону и идти на восток для соединения с другими частями дивизии. Но такая большая колонна не могла быть незамеченной врагом. При выходе из лесного укрытия на  открытый простор авангарду, которым выступал как раз полк, под командованием майора Столярова, пришлось вступить в бой со спустившимся  с неба парашютным десантом противника. Бой был жарким, но успешным для объединенного полка. Фашисты видимо рассчитывали, что им нужно уничтожить противника силами до батальона, и они просчитались. Преимущество оказалось на стороне отступающего полка, и почти весь десант был уничтожен. Однако, это боевое столкновение вынудило полк свернуть с первоначального маршрута севернее, в сторону размещения покинутой базы в Городке. Расчет был на то, чтобы пополнить запасы провианта, боеприпасов и медикаментов, прежде чем продвигаться дальше. Всё-таки полк был измотан за неполный день и длительными переходами, и двумя сражениями с врагом. Погиб в бою и майор Столяров. Да и раненых, было большое количество.
      Полк двигался медленно и ещё до сумерек подвергся налету вражеской авиации, бомбящей и расстреливающей усталых красноармейцев на бреющем полете. Заслышав гул самолетов, бойцы разбегались в разные стороны, прячась за ближайшими складками местности, деревьями и валунами.
      За одним из таких валунов укрылся и Шурка. Совсем близко от него разорвался авиационный снаряд и, хотя он, низко пригнувшись, прильнул к холодному камню, отрикошетивший от него осколок снова попал ему в лицо, разрезав раненую щёку от уха до подбородка.
      - Что за невезуха, черт тебя дери, - выругался вслух Змей. – Всё лицо искромсали. Кому я теперь такой урод буду нужен? Даже Ганка отвернётся от меня, если осталась живой.
      - Не о том беспокоишься, рядовой Горынин, - раздался рядом голос подбежавшего и упавшего совсем близко капитана Чмырёва. – Скажи спасибо, что живой.
      - Да уж, спасибо. Только, как теперь жить с таким лицом? И так-то красавцем не был, а теперь и вовсе только ворон распугивать.
      - С лица воду не пьют, Горынин. Запомни, шрамы настоящих мужчин только украшают, особенно те, что получены в бою. Они, как ордена, характеризуют мужество и смелость человека, - убежденно сказал капитан. - Женщины именно таких и любят. Они ценят отважных мужчин. Помяни мое слово, после войны тебе от них покоя не будет.
      - Вы так думаете, товарищ капитан, или просто меня успокаиваете?
      - Я это знаю наверняка.
      Шурка повеселел. «Раз капитан так уверенно говорит, значит, знает, что говорит. У него жизненного опыта поболее моего будет», - согласился с Чмырёвым Змей.
      - А вообще-то, ты, Горынин, молодец. Доказал, что смел и духом тверд, - добавил капитан. – Не всякий бы на твоем месте сознался, что ходил в самоволку. Такое признание грозило штрафбатом, минимум года на два. А ты, зная об этом, не сдрейфил, понимал, что на кону жизни сотен бойцов и командиров. Представляю, что было бы с полком, если бы ты не поднял тревогу. Ведь они планировали уничтожить всех командиров, а потом проникнуть в казармы и уничтожить спящих бойцов. Пленные на допросе сознались в этом.
      - Так, значит, мне за самовольную отлучку ничего не будет? Ну, я имею ввиду, что судить не будут?
      - Ну, я тебе на этот вопрос точно ответить не могу, это решает особый отдел, но думаю, что тебе бояться нечего. За твой поступок я бы тебя к правительственной награде представил.
      Капитан Чмырев приподнялся и огляделся. Самолеты улетели, оставив после себя множество воронок, переломанных деревьев и несколько десятков трупов. Раненых тоже прибавилось. Он помог перевязать Шуркину голову, предварительно обработав рану йодом и побежал  в сторону разбитых машин, где должен был находиться исполнявший обязанности командира полка капитан Помялов.
      Через пару минут по полку прокатилась команда: «Выходи строиться!» Командирам подразделений нужно было определиться с потерями. Личный состав снова построился в колонну по четыре, но строй значительно поредел. Потери были в каждом подразделении. Поступила команда произвести захоронение погибших, прежде чем двигаться дальше.

2
      Вопрос куда двигаться снова встал перед командирами. Однозначное решение двигаться на восток, где должны были оставаться части нашей армии, осталось неизменным. Но потрепанному полку, в котором почти треть были ранены, требовался отдых, медицинская помощь, и конечно, питание. Полковой обоз с полевыми кухнями  отстал ещё после первого боя с врагом, когда полк был вынужден развернуться и начать отступление. Потом и транспорт с запасами продуктов и медикаментов тоже был разбит при бомбежке. День же клонился к закату. В отсутствие связи, нужна была качественная разведка, чтобы полк не напоролся на части регулярной немецкой армии. Судя по канонаде, бои шли уже далеко впереди. Именно там, куда направлялся полк. Выходило, что со всех сторон территория была под контролем врага.
      Развернув карту, командиры решали, с какой стороны обойти Городок. Справа по низине вдоль речки, которую потом нужно будет обязательно пересекать по мосту, наверняка контролируемому немцами или слева, чтобы зайти в район расположения полка и попытаться восполнить запасы из подготовленных подземных хранилищ, если и там не разместились немцы. Найти запасы в Городке было сложно. Наверняка в населенном пункте немцы разместят свой штаб и будут его охранять. Но была и неплохая перспектива уничтожить этот штаб, ведь полк, как боевая единица и должен вести боевые действия, нанося максимальный вред противнику. Но ввязаться в бой с превосходящими силами врага означало потерять эту боевую единицу. Одним словом, нужна была разведка. В разведку решили послать две группы по два человека, самых бойких и сметливых.
      На предложение капитана Чмырёва, который был назначен начальником штаба сводного полка, пойти в разведку Шурка отреагировал с большой охотой. Ему выпадала возможность узнать что-нибудь о своей Ганке, не во вред, конечно, основной задаче. До местечка обе группы продвигались вместе, а при входе в Городок они разделились. Змей с рядовым Петиным пошли направо, непосредственно в Городок, а сержант Меркулов со своим напарников налево, с выходом в расположение своей воинской части, оставленной на рассвете. Из оружия у разведчиков были только кинжалы.
      Задача у Шурки была не простой. Узнать какие силы немецких войск размещаются в местечке, где расположен штаб, определить возможность размещения раненых в окрестных домах или в местечковой больнице, а также рассмотреть вариант захвата обоза противника с полевыми кухнями. В сгустившихся сумерках проникнуть в Городок оказалось не так уж сложно, так как Шурка хорошо знал и улицы и тропинки, пересекающие местечко вдоль и поперёк. Хотя на главной дороге перед Городком немцы устроили довольно внушительный сторожевой пост с пулемётными гнёздами. Уже одно это говорило о том, в местечке развернуты значительные силы противника, а значит, разместить в местечке раненых не представлялось возможным. Но нужно было собрать все сведения, необходимые командованию.
      Проникнув в Городок разведчики пробирались задними дворами домов, стараясь не пересекать главной улицы. Как и предполагалось, штаб немецких войск был размещен в здании городского совета. Недалеко от него, на площади были установлены шатры, где размещались полевые кухни. На всех улицах было полно бронетехники, а по улицам еще разъезжали патрули на мотоциклах с колясками. На колясках были закреплены пулемёты. Проникнув в центр Городка, Змей с напарником определили, что силы противника составляют не менее полка, плюс танковое подразделение. Значит, вступать с ними в бой было опасно для полка в его нынешнем состоянии.
      Можно было бы возвращаться, но Шурка не мог уйти без сведений о своей Ганке. Пробираясь по местечку Шурка понял, что Городок особой бомбардировке не подвергся, всего пара-тройка домов оказались разбитыми и то ближе к окраине городка. Это подсказывало ему, что и дом его любимой не должен быть разрушен. Миновав танцплощадку, на которой он ещё вчера встретился  с Ганкой, и на которой в это время раньше играла музыка, они прокрались к её дому, прячась в тени кустарников и деревьев.
      Ворота во двор были полностью распахнуты, а перед её домом стояли три мотоцикла с колясками. «Что же, похоже, немцы выбрали их дом для расквартирования», - невесело подумал Шурка, и перед его глазами мелькнула воображаемая картинка, как фашист обнимает его Ганку и лезет к ней целоваться. Теперь ему не терпелось проникнуть в дом и вырвать свою любимую из лап фашиста. Подкравшись поближе и заглянув во двор, он увидел на крыльце дома только одного автоматчика, вероятно, выставленного для охраны. Тот не отличался габаритами и Змей решил, что этот немец не будет серьёзным препятствием для проникновения в дом. Он шепнул своему напарнику, чтобы тот ждал его снаружи, а сам проскользнул во двор.
      Пригибаясь и прячась, то за мотоциклами, то за скамеечкой, на которой они не раз целовались с Ганкой перед расставанием, он приблизился незамеченным к самому крыльцу. Вытащив из-за голенища сапога добротный обоюдоострый кинжал, он одним прыжком взлетел на крыльцо и вонзил её между рёбер фашиста, другой рукой сжав изгибом ему горло. Немец не успел ни выстрелить, ни ойкнуть, как оказался на полу крыльца. Шурка снял с его плеча автомат, с пояса пару гранат и, приоткрыв дверь в хату, осторожно проник внутрь. В прихожей никого не оказалось, поэтому он сразу метнулся в комнату Ганки, дверь в которую была едва приоткрыта, а в щель падал комнатный свет.
      Кровь ударила Шурке в голову от одного взгляда на происходящее. На постели лежал полуодетый фашист, чьи брюки были расстёгнуты и приспущены, оголяя влажные причиндалы, испачканные кровью. Он весело что-то болтал на своём языке, держа за руку растрёпанную Ганку в порванном платье. Она плакала и пыталась высвободить руку из волосатой лапы немца. Тот был здоровяком и Ганке было с ним не справиться, что видимо, веселило гада ещё больше. Змею же его габариты были безразличны. Он подскочил к постели и со всего маху вонзил кинжал в самый левый сосок его волосатой груди. Тот хрюкнул, как заколотая свинья, испуская последний дух.
      - Что ты наделал? - взвизгнула Ганка, сквозь слёзы. – Зачем ты его убил? Господи, они же нас поубивают за него. Все знают, что он пошёл сюда.
Шурка был весь на взводе и не понимал, почему она задает ему этот вопрос, ведь этот мерзавец изнасиловал её.
      - Сколько их в доме, - хриплым, незнакомым голосом спросил он.
      - В горнице было восемь, с матерью на летней кухне двое, она для них готовит, этот и на крыльце один, - сквозь слезы выдавила из себя Ганка.
      - Значит десять. Этот и на крыльце уже не в счёт, - как бы сам для себя подвел итог Шурка. – Ну, суки, держитесь.
      - Что ты хочешь сделать, Шура? - кинулась к нему девушка, пытаясь преградить путь из комнаты. – Мы ведь все погибнем.
      - А ты хочешь с ними жить? Стать подстилкой, только чтобы не убили?
      - Не говори так. Я только боюсь за родителей, сестру и братьев.
      - А где они?
      - Отца и братьев заперли в сарае, а сестра помогает на кухне.
      - Ты, вот что, постарайся вывести их из дома и бегите куда подальше. Спрячьтесь где-нибудь, а их я прощать не буду, - с этими словами он вышел в прихожую и направился к кухне.
      Заглянул в окошечко. Ганкина мать, Полина Каземировна, суетилась у плиты, жаря мясо с луком. Рядом стоял немец с эмалированным блюдом и большой ложкой в ожидании переложить мясо. Свободной рукой он гладил будущую Шуркину тёщу пониже спины. Та делала попытки увильнуть телом, но эти попытки ей плохо удавались. Другой немец, сидя за столом, гладил младшую четырнадцатилетнюю Марийку, которая нарезала зелень. Первый стоял совсем близко к Шурке спиной, поэтому вбежав в кухню, Змей сразу размозжил ему голову подхваченным с дровяника топором. Тот рухнул прямо на плиту, уронив загремевшее металлическое блюдо. Второй фашист повернул к нему свою улыбающуюся физиономию и попытался вскочить на ноги, но был расслабленным  и без оружия, да и  не ожидал, что может что-то случиться. Змей кинулся на него с кинжалом. Единственное чего он сейчас боялся, что немец закричит и позовёт на помощь, поэтому своей целью считал заткнуть ему рот. И это ему удалось. Взмахнув кинжалом, как саблей он одним махом перерезал тому горло. Немец захрипел и, схватившись за горло, упал через скамейку. Немца заткнуть удалось, а вот Марийка, ошеломленная происшедшим на её глазах, завизжала во всё горло. 
      Сидящие на веранде полупьяные немцы в ожидании ужина стали вылезать из-за стола, чтобы узнать, что произошло. Они практически все были в расстёгнутых кителях и без оружия, что давало Змею определенную фору. Он в открытое окно бросил им на веранду обе гранаты, что снял с первого убитого им фашиста. Раздались два мощных взрыва, сотрясшие все здание. В ушах у Змея зазвенело, но он схватил за руку Марийку и поволок её к выходу, где стояли повергнутые в ужас, Полина Каземировна и Ганка.
      - Бегите, - скомандовал им Шурка, фактически выталкивая из дома женщин. Ему и самому нужно было уносить ноги, так как понимал, что взрыв не останется незамеченным.
      Женщины бросились к сараю спасать отца и братьев, а Шурка выскочил за ворота. Его напарник весь изнервничался в ожидании. А раздавшийся взрыв заставил думать, что со Змеем случилось самое непоправимое. Треск мотоциклов где-то на ближайших улицах, вынуждал их уносить ноги, ведь от них ждали разведданных. Но Шурка не мог бежать, не убедившись, что его любимая и её семья находятся в безопасности. Он метнулся к сараю, но там никого не было. Значит, они успели сбежать. Теперь уже Змей, со спокойным сердцем, пригибаясь к земле, задворками убегал с места казни фашистов в расположение полка, где ждали их сведений. Сзади, где-то уже далеко, слышались звуки суматохи и несколько отдельных выстрелов.
      Выбираясь из Городка, у Шурки возникла мысль, для пущей достоверности его данных, будет лучше прихватить с собой языка. Может, он чего и добавит. В одном из дворов, мимо которых они с Петиным пробегали, почти у самой окраины местечка он заметил, что из уборной вышел, пошатываясь невысокого роста, щупловатый немец. Его комплекция подсказывала, что это не простой солдат, а кто-то из командования, а значит, сможет дать нужные сведения командирам. Он перемахнул через палисадник и ударом автомата оглушил немца. То, что тот был невелик размерами, способствовало без особого труда доставить к месту расположения полка.
      Им удалось вернуться в полк к назначенному часу. Но добытые сведения были совсем не утешительными в их положении. Немецкие войска были и в Городке и на базе расположения полка, которую они покинули утром, и на дорогах. Некоторые колонны немецких частей продвигались на восток даже в тёмное время суток. Похоже, они стремились дойти до Москвы и захватить Советский Союз в кратчайший срок. Добыть и пополнить свои запасы в вооружении, боеприпасах, медикаментах и продовольствии было негде. Разместить и оставить раненых тоже. Оставалось идти вперёд с тем, что есть, избегая прямых боевых столкновений с войсками противника.
      Язык, которого Змей со своим напарником притащили в полк, только подтвердил добытые сведения. При этом немец, который оказался всего на всего капралом, вел себя агрессивно и требовательно, словно был генералом. Он непрерывно ругался и угрожал расправой всем, если его немедленно не доставят обратно туда, где взяли.
      - Он вам больше не нужен, товарищи офицеры? – спросил усталый и раздраженный Шурка у своих командиров. – Тогда я его шлёпну. Не таскать же с собой этого гадёныша?
      - Ты прав, Горынин. Забирай. Только отведи подальше. Нечего бойцов стращать на отдыхе.
      - А я думаю, наоборот, товарищ капитан, - возразил Змей Помялову. – Шлёпнуть нужно здесь при всех, чтобы понимали, что с пленными никто цацкаться не будет. Ни мы, ни они. Чтобы мысли ни у кого не было о плене. А то слабаков хватает. Того и гляди, что сбегать начнут.
      - Что ж, ты пожалуй прав, разведчик. Разберись с ним и отдыхай. Но будь все время при штабе, то есть, далеко не отлучайся. Ваша разведгруппа должна быть готовой к новым заданиям.

3
      Продвигаться дальше на восток, командиры решили, лучше будет затемно. Почти семь часов полк находился на одном месте. Этого времени для отдыха достаточно. Идти решили северо-западным направлением, подальше от Городка, где после устроенного разведчиками шума, была повышенная бдительность. И потом маршрут через бывшую базу был хорошо знаком и пролегал через лесистую местность, в которой можно было укрыться от налетов вражеской авиации и от столкновений с большими группировками противника.
      Помялов не терял надежды в ближайшие два-три дня соединиться с силами нашей армии. Должны же, наконец, придти в себя и, сосредоточившись на удобном рубеже, дать отпор немцам. Не можем же мы позволить дать им беспрепятственно дойти до столицы. А значит, на этом рубеже мы и встретимся. Начальником полковой разведки из шестнадцати человек назначили рядового Горынина. Сначала эту должность занимал старший лейтенант Зайцев, но после полученного тяжелого ранения в бою с парашютистами и его кончиной, капитан Помялов хотел назначить сержанта Меркулова, однако после разговора с капитаном Чмырёвым, согласился с его доводами, что Горынин, по своим качествам вполне подходящая кандидатура.
      Шурка был рад назначению. Он умел руководить людьми и чувствовал в себе командную жилку. Если бы он в своё время захотел, то давно уже был бы сержантом, как Меркул.
      Полк продвигался в заданном направлении просёлочными дорогами, ближе к лесу, чтобы в любое время и при малейшей опасности можно было спрятаться в нём. Раненных несли с собой, умирающих хоронили сразу в стороне от дороги. По асфальтовым дорогам параллельно двигались моторизованные немецкие войска, колонны машин, танков и другой техники.  Уходя в разведку для выбора безопасного маршрута продвижения полка, Змей с болью в сердце наблюдал эту картину и возмущался.
      - Тысячу раз слышал он политработников, что если начнется война, то будем воевать только на чужой территории. Что же случилось, коли мы даже на своей территории оказались в жопе? Или границу держали на хреновом замке, или недооценили немцев, которые пол-Европы себе за пояс засунули? – спрашивал он капитана Чмырёва, отношения с которым с каждым днем перерастали в дружеские.
......
      На девятый день отступления в одной из деревень Шурка встретил подружку Ганки и узнал от неё печальное известие. В ту ночь, когда ему показалось, что он спас свою любимую и её семью, немцы прочесали всю улицу в поисках виновных, а не найдя, согнали всех жителей улицы, в том числе и Ганку с семьёй, которые прятались в доме своих родственников, в один из домов и сожгли заживо. В огне сгорело более ста человек стариков, женщин и детей. Поэтому-то подружка Ганки на следующий день с семьёй уехали из Городка, боясь жестокой расправы.
      Это известие повергло Шурку в смятение. Значит, он не спас, а погубил Ганку и её семью. Он безутешно плакал, виня себя в их смерти. После чего поклялся за жизнь  своей любимой забрать сто жизней ненавистных фашистов. С этого дня, и без того смелый и решительный Шурка Змей стал грозой для немцев. В плен он брал только для того, чтобы получить необходимую информацию, а затем безжалостно расстреливал. Он хоть и значился командиром разведчиков, но не упускал малейшей возможности самому ходить по тылам противника, доставляя им своей выдумкой и беспощадностью большие хлопоты.
.......
(полную версию романа можно прочитать в книге)