Сережка из ушка

Когда в овраге села снесли полусгнившую часовенку,  из мшистого ее основания  забил веселый фонтанчик воды, прозрачной, как младенческая слеза. На месте звонкого родника, Алексей Турков, соорудил колодец, который и был назван в честь мастера.

На Турков колодец, несмотря на его отдаленность, частенько захаживали любители настоящего чая. Колодезная вода была начисто лишена солей жесткости, не оставляла накипи на стенках самовара и долго хранилась в ведре, не выделяя слизи на днище. Женское население гадало на родниковой воде и умывалось по утрам, сохраняя красоту и свежесть кожи. Ошпаренная колодезной водой малина и клюква, за ночь изгоняли простудную хворь, а плохенькие сорта чая умудрялись придавать заварке такой насыщенный цвет и аромат, что вода из Туркова колодца считалась воистину святой и молодильной.

Неподалеку от Туркова колодца стояла брошенная развалюха. В нее-то и заселилась по весне безмужняя Настена с тремя сыновьями, младшему из которых было не больше трех лет. Настена с лету заводила знакомства. Была приветлива, белозубо улыбалась собеседнику, не отводя серых глаз. Мужская часть населения с восхищением провожала взглядом крепкую, ядреную бабенку, выгодно отличающуюся от местных селянок. Многие из них сразу возненавидели новую жиличку, осуждая ее фасонистые наряды, алые от помады губы, яркие бусы на изящной шее и заросший крапивой и лебедой двор. Эта травяная завеса мешала заглянуть в окна Настены, и провоцировала языкастых завистниц на сочинение скабрезных баек о ее доступности. Но самым серьезным поводом для пересудов у местных сплетниц, были золотые серьги Настены с крупными рубинами, в окружении блестящих, прозрачных камушков.

Незлобивый характер Настены легко вписал ее в систему торговли, и через пару недель она уже работала в местном сельпо, ловко и споро выполняя обязанности продавца и уборщицы. В магазине всегда было чисто, а резные бумажные салфеточки на полках с товарами, букетик полевых цветов на прилавке и услужливое обхождение с покупателями, выводили Настену в лидеры района по показателям товарооборота. Злые языки поговаривали, что шустрая продавщица подворовывает, но квартальные ревизии ни разу не выявили нарушений и недостач.

Молоко Настена брала у многодетной вдовы Клавы, с которой крепко сдружилась. Клава иногда и сама заносила продавщице бидончик с вечерним удоем, прихватив нехитрые гостинцы для детей соседки в виде пирожков да блинчиков. Вдовьи посиделки зачастую подогревались наливкой и задушевным пением Настены, бередящим сердце и высекающим вдовьи слезы под кружевное гитарное сопровождение. Алька, младшая дочь Клавдии, восторженно поедая глазами певунью, искренне полагала, что сказочные королевы непременно должны быть такими же прекрасными, как Настена, с изящными, без мозолей, пальчиками, ловко перебирающими звонкие струны гитары. 

Перед самой пасхой случилось у Настены несчастье, потерялась одна серьга. То ли замочек ослаб, то ли сама плохо защелкнула. Весь дом Настена перевернула, все щели пола в магазине веником промела, а все без толку, не нашлась пропажа, как в колодец бездонный канула. Погоревала Настена денек-другой, а на пасху, после трех рюмочек наливки, своими пальчиками музыкальными, оставшуюся серьгу в ладошку Алькину вложила со словами:

«Береги, девка, не теряй. Глядишь, осчастливит тебя рубин мой яхонтовый!»

Не осчастливил рубин Альку, обездолил. В непроглядную апрельскую ночь, когда плотный туман оврага смазал контуры строений, а звуки утопил в топкой, белесой  клейкости, лихие люди вырезали семейство Настены. Искали залетные изверги богатства несметные, слухи о которых местные кумушки-завистницы по всему району разнесли. Поганые  языки сплетниц деревенских, алчными руками налетчиков убили королеву сказочную, оставив в память о редкой птице певчей, два пера – младшего сына Петьку, чудом выжившего в больнице, и рубин в окружении блестящих, как льдинки, камушков.

После налета душегубов, заросла дорога к Туркову колодцу, водой молодильной на всю округу прославившийся. Опоганили нехристи святой источник, бросив в него кошку Настены с выводком. Со злости, наверное, осквернили чудо природное, получив за кровавый разбой копеечный барыш, в виде вороха платьев фасонистых и пригоршни ярких пластмассовых бус.

- « -

Режущая боль в животе Альки скручивала тело в тугую спираль, туманила мозги от подступающей дурноты, выжигала нутро. Скорая помощь доставила страдалицу с работы на операционный стол, где и был благополучно удален воспаленный рудимент дежурным хирургом.

Симпатичный хирург частенько навещал свою пациентку, о здоровье справлялся, о семье расспрашивал, направляя беседу в далекие, детские Алькины годы. С затуманенным взором погружалась девушка в нежные дали деревенского детства. Вспоминались корова Звездочка, веселое звяканье первых струй молока о жестяное, ведерное дно: сладковатая на вкус, ледяная вода Туркова колодца, сводящая зубы, и, конечно, сгинувшая с сыновьями со света белого, Настена, птица яркая, заморская:

- Такую красавицу вовек не забудешь. А забудешь, колечко, из Настениной сережки сделанное, напомнит. НошУ, не снимаю, ведь Настена мне его на счастье подарила,-  прошептала Алька.

Молодой хирург мягко и нежно коснулся руки девушки, вложив  в нее, пожелтевшую от времени, фотографию. Со старого снимка, в сиянии рубиновых сережек, белозубо улыбалась вещунья Настена, напророчившая из далекого прошлого зарождение великого, светлого счастья для Альки и обездоленного сына.

В свадебное путешествие молодожены отправились в родную Алькину деревню и не узнали ее. На месте разрушенного Туркова колодца разлилось озеро, утопившее в молодильной бездне хибару Настены и грустные воспоминания прошлых лет. На высоких берегах озера выросли белокаменные дома зажиточных горожан, вплотную приблизившиеся к кладбищенским воротам. Могилы семейства Настены были ухожены. Золотые шары, как волшебные фонари, освещали скорбное место, а дикая яблоня, щедро усыпанная кислыми плодами, охраняла последний приют усопших. За могилами ухаживала, в три погибели согнувшаяся, бабка Матрена, слывшая  в молодости  самой злющей сплетницей. Соседи нашептали, что Матрена, раз в год, на пасхальной неделе, заказывает в местной церкви молебен за упокой невинно убиенных.

- « -
На берегу чудесного озера частенько собиралась молодежь. На фоне серых утиц молодежной стайки, горделивой лебедушкой смотрелась сероглазая, белозубая Настя, старшая дочь Альки. Когда Настя бархатно и задушевно пела, проворно перебирая гитарные струны, замолкали пристыженные дрозды в сиреневых кустах, а на изящном пальчике певуньи, неугасимым светочем пылал рубин яхонтовый, прокладывая лучами пламенными, устойчивый мостик между горьким прошлым и, полным светлых надежд, будущим.