Зарыдала ночь

Зарыдала Ночь и Звезды ей вторили...
В церкви на полу вырыта могила.
В церкви нет свечей, икон или крестов
в церкви не слышны звоны колоколов.

У могилки той стоят два палача,
ведут они ребенка, что даже не кричал.
Малышка, ведь, совсем-совсем легко одета.
Белая рубашка, босые ноги сбив,
волосы запутаны,
как спутались дороги
тех, кто сюда привел несчастного ребенка,
что шел к своей могиле, головку наклонив.

А палачи рыдают. Кровавыми слезами.
Кто знал бы,
как же больно сейчас так поступать.
Не плакал лишь ребенок,
заплывшими глазами, смотрел он на мучителей, не в силах что сказать.

Рыдал палач отчаянно, к себе дитя прижав - второй же сжав кулак,
об тело разбивал.

Глаза, полные муки, смотрели в потолок, что превратился в небо,
забитое землей.
Избитое все тело, уже покрылось льдом,
но почему не холодно?
ведь может, все пройдет...

Последний раз заносится над телом вот кулак,
упал ребенок в яму и больше не вставал.
Но есть еще ведь силы, рукой пошевелить,
а палачи рыдают, земли нет - не зарыть.
Могилу забивают огромною доской,
и в тишине расходятся, охвачены тоской...

Ссутулив свои плечи, уходят палачи,
совсем никто не слышит - еще кто-то кричит...
Крик полный адской боли,
крик, утонул во тьме.
Возле могилы сестры рыдают в тишине.

Имя одной Надежда, другую Верой звать,
И не хотят с Любовью в одной яме лежать.
Любовь в ответ молчала, лишь кровь из ран лилась.
Ею награжденные так сделали сейчас.
В своей пустой могиле, без солнца и людей
Любовь бывала часто, и каждый раз больней.
Ей было так печально, так горько осознать,
что палачи менялись, не пожелав понять.


Нести она старалась всегда счастье и свет,
а палачи менялись - конца ведь Любви нет!
Пощады не просив, в могиле умирала, и лишь одна Надежда Любовь ту утешала.


Последние минуты Любовь была одна,
маленьким ребенком боль палачей пила.
Один палач, скорее, вино давно уж пьет,
второй палач гуляет, старается ...Живет,
не вспоминая больше избитую Любовь.
А утром тихим, ранним, ребенок в могиле... ничей
Достанут ее двое. Новых палачей...