Глава 4. Уборка общественных мест в нашей квартире

К уборке в общественных местах мы приступили и шесть часов утра в выходной день. Специально рано с вечера легли для этого спать, соседей будить не хотели, по выходным они вставали поздно. Поэтому, облачившись в тренировочные костюмы и вооружившись всем необходимым, мы обосновались в кухне и плотно закрыли за собой дверь. Первой нас обнаружила Жанна, она прибежала в ночной сорочке напиться.
- Можно, я тоже буду вам помогать?
-А почему же нельзя? В общей квартире всем можно и даже нужно! Жанна, отлично разбиравшаяся в сложных квартирных отношениях между людьми, тихо, как мышка, нырнула назад, переоделась и влилась в наш коллектив.
- Вот здорово! - тихо делилась она со мной своими мыслями, - все проснутся, а мы тут занимаемся тем, чего делать никто не хотел!
Наша тайная деятельность скоро сделалась явной, потому что неуклюжая Маруся перевернула на себя таз с грязной водой. А она не из тех людей, которые соблюдают тайны, если им больно, мокро и холодно. Грохот таза разбудил Марину Константиновну, а Марусин рёв заставил её на кухню прибежать. Мы отжимали Марусю. Марина Константиновна, конечно, поняла наш замысел и возмутилась:
- Мы разводили грязь, а вы убираете!.. Ну, знаете!.. Она не находила слов.
- А что нам оставалось делать? - напрашивался у меня ехидный вопрос, - не можем ведь мы пользоваться такой запущенной кухней. Но Андрей меня опередил.
- Вы не волнуйтесь, Марина Константиновна, вы спокойно отдыхайте, мы любим и умеем это делать.
- Любите - умеете. Да вы просто не честно поступаете!
Отличная реакция. И взволнованная, раскрасневшаяся Марина Константиновна скрылась, чтобы через некоторое время, когда переодетая Маруся, всхлипывая, стала па своё место, вернуться, с вёдрами, кистями и мочалками, Следом за ней на кухне появился Юрий Борисович и без лишних слов они включились в работу Юрий Борисович был чрезвычайно рад:
- Наконец-то мы покончим со всем этим. Нужно сходить слесарями в ЖКО, чтобы почистили нашу забитую ванну.
  Беспощадное истребление тараканов, их отчаянное метание по стенам и покорно вверх поднятые лапки после травли – произвели на меня тяжёлое впечатление, я поделилась этой мыслью с коллективом.
- Они ведь нехорошие, - сказала Маруся. В её бедном лексиконе добро и зло обозначались только двумя словами: хорошие и нехорошие.
-Ты ведь и сама не очень хорошая, - напомнила перевернул таз, заревел и всех разбудил?
Маруся запыхтела и прекратила прения.
Чтобы в отношении тараканов меня утешить, Юрий Борисович сказал, что, к сожалению жестокого в жизни немало, например, убийство животных на мясокомбинате. Его туда на месяц посылали работать, и он видел, как плакали лошади перед тем как их убивали. Жалостливая Катя бросила работать и смотрела на Юрия Борисовича испуганными глазами.
-Как же их убивали, если они плакали? — удивилась Маруся, опасно  заблуждаясь, будто слезами можно отвести от себя любые неприятности. Юрий Борисович понял, что вместо утешения задел слишком тяжёлую для детей тему, и спешил их успокоить.
 - Нет, там их не убивают, там прикладывают к ним палочку тока высокого
напряжения, животное засыпает и ничего не чувствует. А те люди, которые тонули, а потом их спасали уже в бессознательном  состоянии, говорят, что последние минуты перед потерей сознания состоят из каких-то очень приятных ощущений и грёз. Юрий Борисович оказался добрым человеком, много думал о жизни смерти. И мне всё больше нравился. Мы с Андреем тоже припомнили, что читали, слышали и думали утешительного по этому поводу.
Работая и беседуя, таким образом, очень беспокоилась о Светлане Николаевне. Я уже видела через открытую кухонную дверь её мелькнувшее растерянное лицо. Андрей тоже поглядывал на дверь, конечно, лучше всего эту капитальную уборку сделать всем вместе.
 И если Светлана Николаевна не примет в ней участия, то попадёт в очень
неловкое положение. Этого мы не могли допустить. Нужно было что-то предпринять. Но Светлана Николаевна сама оказалась достаточно сообразительной. И вскоре на кухне появилась Венера и захотела с нами остаться. Мы отослали её переодеться, и когда она вернулась, следом за ней вошла несколько смущённая Cветлана Николаевна со всеми необходимыми орудиями труда.

- "Что сделаю я для людей"?! - казалось мне, каждый готов был воскликнуть, как Горьковский Данко, "и вырвать из груди своей сердце и высоко поднять его над головой". Такой возник у нас  настрой.
Нам сделалось тесно в кухне, мы стали распределять обязанности по всей общественной территории. Каждый старался захватить и сделать самую грязную и неприятную работу.
- Я пойду в ванную, - категорически заявила Светлана Николаевна и приготовлю её для слесарей, потому что с такой грязной,как у нас они возиться не станут. И она направилась в ванную, наполненную на четверть загнившей водой, заплёванную окурками и забросанной всякой дрянью.
- Я одной вам этого делать не позволю, я иду с вами, - сказал Андрей, - у меня для этого есть резиновые перчатки. Катя пошла на самый трудный участок вместе с ними.
- А я в туалете буду наводить порядок, - объявила Марина Константиновна.
- Я с тобой, - присоединился к ней Юрий Борисович.
Мы с Венерой и Марусей остались в кухне.
Жанна, понимая, какие капитальные произошли в умах наших соседей изменения, упала на стол и задрыгала ногами. Маруся и Венера , по молодости лет, не разбираясь в обстоятельствах , запрыгали и завизжали, поддерживая Жанну, потому что дружбой с ней очень дорожили.
Несколько дней спустя (уборка и ремонт в квартире продолжались с тем же подъёмом) я пришла в ванную за чистой водой. Юрий Борисович красил панели, напевая. Отмытая и отчищенная ванна отлично работала, мощно выпускала из себя воду, со свистом и урчанием.
- Знаете, - сказал Юрий Борисович, давая мне возможност к крану, - я ведь художник-оформитель, работаю на заводе, занимаюсь оформлением цехов - и мне это нравится. Если бы вы пришли к нам в цех, может быть, и вам бы понравились некоторые наши с плакаты.
Когда я иду но городу, то очень возмущаюсь, если вижу плакаты и вывески,- многое я сделал бы иначе, гораздо лучше. Я поставила своё ведро, и мы с Юрием Борисовичем, сидя на отмытой ванны, вспомнили оформление знакомых нам частей города, немного помечтали о том, что и как можно сделать лучше.
      По поводу одного нелепого плаката на самом видном месте  решили обратиться в местную газету. И ещё, Юрий Борисович на стенке, над нашей ванной, по моей просьбе, согласился что-нибудь нарисовать.
        Прошло две недели, за это время мы не раз перебеливали потолки
и стены, обдирали, шпаклевали и перекрашивали панели, не по
одному разу красили полы, и для этого переселялись из квартиры
к  родным и знакомым в городе или в гостиницу. И, наконец, ремонт квартиры
полностью закончили. Придирчиво всё осмотрели — квартира
сделалась неузнаваемой: раковины, потолки и стены -
необыкновенной белизны, панели и полы блестели свежей краской,
ни пылинки, ни мухи, ни таракана, ни соринки.
Эта красота и чистота вызывали воспоминания о дружном коллективном труде и разных приятных мелочах, и заставляла то и дело выходить в коридор, кухню, ванную, просто так, полюбоваться тем , что есть, сравнить с тем, что было.
*
(окончание 4 главы "Наши соседи)