Возвращение

Оглавление:
1. Пролог
2. Моя малая родина
3. Бабушка Пелагея
4. Лихая година
5. Святая обитель
6. Алтун
7. Устиново
8.      Экопоселенцы
9. Ягупово
10. Велье
11. Чудной сон
12. Столбушино
13. Храм Успения Пресвятой Богородицы
14. Литургия
15. Воронич
16. Отец Иона
17. Отец Зосима
18. Трапеза
19. Сергей
20. Святой Тимофей 
21. Памятник
22. Матушка Феодора
23. Послушник Дима
24. Отец Тихон
25. Келарь Лев
26. Божий человек
27.     Татиана
28.     Бог есть! 
29. Возвращение к истине

                Гл.1 Пролог

      «...У некоторого человека было два сына.
И сказал младший из них отцу: отче! Отдай мне мою часть имения. И отец разделил им имение.
По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё своё, пошёл в дальнюю сторону и там расточил имение своё, живя распутно.
Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться;
И пошёл, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней;
И он рад был наполнить чрево своё рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему.
Опомнившись, он подумал: сколько наёмников у отца моего избыточествует хлебом, а я умираю от голода!
Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче, я согрешил против неба и пред тобою,
И уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наёмников твоих.
Встал и пошёл к отцу своему. И когда он был ещё далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав навстречу, пал ему на шею и целовал его.
Сын же сказал ему: отче! Я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим.
А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, дайте перстень на руку его и обувь на ноги;
И приведите откормленного телёнка и заколите: станем есть и веселиться,
Ибо этот сын мой был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся. И начали веселиться.
Старший же сын его был в поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование;
И призвав одного из слуг, спросил: что это такое?
Слуга сказал ему: брат твой пришёл, и отец твой заколол откормленного телёнка, потому что принял его здоровым.
Старший сын осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя ему навстречу, звал его.
Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего; но ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими;
А когда этот сын твой, расточивший имение своё с блудницами, пришёл, ты заколол для него откормленного телёнка.
Отец же сказал ему: сын мой! Ты всегда со мною, и всё моё твоё;
А о том надобно радоваться и веселиться, что брат твой был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся». (Евангелие от Луки, гл.15, ст. 11-32)

                Гл. 2  Моя малая родина

      Наконец-то капитальные ремонтные работы на федеральной трассе №9 Москва-Рига закончились. Я езжу по Новорижскому шоссе, оно же «Новая Рига», а если официально, то "Балтия", уже лет сорок. Из них лет тридцать пять автомагистраль ремонтировалась, причём частями. Постепенно, но верно обновлялись проезжая часть, мосты, эстакады, разметка, придорожная инфраструктура. И вот, наконец свершилось. На всём протяжении пути дорожное полотно в отличном состоянии. Надолго ли?

      Вечерело. Лучи низкого солнца назойливо слепили, мешали сосредоточить взгляд. Я восьмой час за рулём. Мерный шум колёс по свежему асфальтовому покрытию предательски убаюкивал. Всячески стараюсь бороться с наваливающейся дремотой.      
      Повернув перед Пустошкой направо, я поднял светозащитный козырёк над лобовым стеклом автомашины. Теперь лучи вечернего солнца заглядывали в окна слева, и дорога на Опочку стала бежать веселее. Дремота осталась позади. Надо мною проплывало яркое сине-голубое пространство весеннего неба с бегущими на восток как будто нарисованными рукою хорошего художника белыми кучевыми облаками. К обеим сторонам шоссе вплотную подступили живописные массивы стройных придорожных сосен. Проехал Опочку, мост через Великую, перекрёсток с поворотом на Велье. До боли знакомые места.
      После Новгородки меня сопровождает попутный балтийский ветерок. Ровные ряды  берёзок по обочинам шоссе, подсвеченные лучами заходящего солнца, приветствуют меня серебром своих молодых стволов. Ещё один мост через реку Великую, и впереди открывается широкая панорама зелёного пространства. Там, на лесистых холмах отрогов Валдайской возвышенности, которое у нас зовётся Пушкиногорьем, и есть конечная цель моего пути. Там моя деревенька, там мой дом, который я так часто вспоминал, тоскуя о нём среди снегов Камчатки, посреди Тихого океана, под знойным небом Азербайджана  или в каменных джунглях Питера, Москвы...   

      Моя малая родина ждала меня добрых шестьдесят лет. Она была мне верна всё это время. Но чтобы вернуться насовсем, нужна была свобода. А её не было. Учёба, служба, долг, работа. Города, регионы, страны. И вот наконец-то я свободен! Свободен от работы, ежедневных стрессов, утренних и вечерних полуторачасовых пробок на московских улицах, от городского  шума, от человеческого муравейника на улицах мегаполиса. Свободен от функциональных обязанностей, от поощрений и гнева начальников, от будильников и цейтнотов.    
      Да, но это значит, что я также свободен от последних благ цивилизации, от удобств городской жизни, от привычного трудового коллектива, от ежедневного общения с людьми, от ставшей уже привычной работы, от чувства приносимой людям пользы... Так что же в конечном счёте изменилось? Что я теряю и что приобретаю? Как скажутся на моей жизни такие перемены? И что это такое - свобода?   
      Всю свою сознательную жизнь я трудился. О моём «трудовом стаже» даже говорить страшно. Когда я начал работать? По-моему, лет с десяти. Помню, уже в военные годы, когда наш Пушкиногорский район был только что освобождён от немецкой оккупации, мы выходили на колхозные поля. Копали лопатами землю.  Пропалывали поля от сорняков. Собирали колоски. В районе не было не только тракторов, но и лошадей. Не было и мужчин. Они были на фронте. Работали женщины и дети. Это было надо, чтобы выжить. И мы, дети, шли на поля наравне со взрослыми. Помогали в меру своих сил. Не знаю, насколько значительной была эта помощь, пусть она была даже символической, но мы, дети, чувствовали свою нужность.
      Дальше - больше. Мы взрослели в труде. Мы жили трудом. И так всю жизнь.
      И вот наступил момент, когда идти на работу не надо. Проснулся, и не надо вставать. Лежи. Наслаждайся свободой.
      Нет, я с этим не согласен.
      Я покинул родные места, когда мне было 18 лет. После окончания 10 классов Пушкиногорской средней школы я уехал учиться в Ленинград. Матери моей к тому времени уже не было, она умерла, когда мне было 16 лет. Здесь жили мои родные, отец, бабушка, и сейчас живёт любимая сестричка Галя.
      В 54 года я закончил военную службу. Уходить на покой было рановато. Значит, надо трудиться. И я продолжал работать. Мой опыт и навыки врача-хирурга пригодились и в гражданской жизни. 
      И вот на дворе 2011 год. Я возвращаюсь домой. Теперь уже не на побывку, а совсем. По той же дороге, по которой уезжал в 1953 году.

      Знакомая панорама Пушкинских Гор открывается с возвышенного раздвоенного участка дороги, с перекрёстка, где справа - дорога на Новую Берёзовку, слева - на Тригорское. Когда я  уезжал из этих мест, здесь меня  провожал прекрасный вид на торжественный серебристый шпиль Свято-Успенского собора Святогорского монастыря. Расположенный на одном из  холмов Святых гор, собор господствует над местностью, являя собой символ Пушкиногорья. Это навершие колокольни собора с позолоченным крестом раньше было видно издалека.
      Сегодня шпиль монастырского храма отсюда не виден. Его скрывают  выросшие за эти годы высокие деревья, обилие молодой поросли на окружающих холмах. Очень жаль. Но я знаю: он есть, он ждёт меня.
      Уверен, что моя родина меня не забыла. Вот там, справа, где объездное шоссе перекрещивается с дорогой, идущей на Подкрестье и далее на Велье и Опочку, и мои, а вернее, отцовские ёлочки участвуют в панорамной картинке родного Пушкиногорья. Последний поворот направо, и моему взору открывают свои объятья с детства милые сердцу знакомые дали...   

Где-то в стылых полях затерялся наш маленький домик,
Окружённый сугробами белого чистого снега,
Там позёмку седую на юг ветер северный гонит
Мимо мест дорогих, где давно я с побывкою не был.

Дом построен отцом в довоенные трудные годы,
Был по брёвнышку собран его молодыми руками.
Он хранил нас от зноя, дождей и зимою холодной,
Когда всё на земле покрывалось большими снегами.

Когда время пришло, мы оставили дом свой родимый
И разъехались счастья искать, испытаньям себя подвергая.
Я люблю этот край, от невзгод провиденьем хранимый,
Потому что здесь всё мне о детстве и юности напоминает.

Я вернусь в это место, пусть будет то поздно иль рано,
За работу возьмусь и себе новый дом я построю,
Белой краской покрашу я новые крепкие рамы
И опять заживу деревенскою жизнью простою.
      
      И вот, оставив за плечами почти шестьдесят лет скитаний по миру, я вернулся  домой. Как будто и не уезжал. Да я и на самом деле мысленно не покидал моё родное Пушкиногорье. Без всякого преувеличения, я ежегодно по два-три раза приезжал навестить свой дом, отцовский сад с елями и тополями по границам его, этот неповторимый край моего детства и юности, край моих предков, край заповедных пушкинских мест. Здесь оставались мои друзья-одноклассники, хорошие знакомые, соседи и односельчане. Теперь их осталось мало, но тем дороже и радостнее встречи.
      Но уже не ждут меня отец, мать, бабушка, многие другие дорогие мне люди. Нет и многих моих школьных друзей-товарищей, свидетелей моего детства. Много воды утекло с тех пор, многое переменилось и внешне, и по существу. Пришли другие люди, выросли новые поколения, не раз менялись власти, законы, порядки. Большие перемены произошли за эти полвека, и это естественно.               
      Многое теперь просто не узнать.
      Во время войны многие деревья и кустарники были вырублены:  немцами на блиндажи и окопы, населением - на дрова и другие хозяйственные нужды. Теперь домов стало больше, и посёлок разросся, вышел за прежние границы, выросли, размножились деревья, леса и перелески.
      Как ни старались мелиораторы извести болотины и кустарники, многие поля вокруг посёлка заросли деревьями-сорняками, низины заполнились новыми кустами ольхи. Протекающий между деревнями Лешово и Кошкино ручей (мы когда-то называли его громким именем «речка» по имени Усовка) буквально зарос многолетними деревьями. Мы строили на ручье самодельные запруды, купались в образовавшихся заводях. Теперь к нашей «речке» из-за зарослей даже трудно подойти. Может быть это и хорошо?
      Заросла сорным кустарником и гора Закат, краса и гордость посёлка, с которой открывался прекрасный вид на посёлок, озеро Тоболенец, на Святогорский монастырь. А все вековые   сосны, украшавшие местность, вырезаны, остались одни пни. Раньше гора Закат, или Волостная гора, была местом отдыха, центром посёлка. Теперь же место это заброшено, застраивается перлами местной архитектуры в худшем понимании этого слова.
      Знаменитое - не побоюсь этого слова - озеро Тоболенец в центре старого посёлка теперь почему-то называется  Банным озером. Зачем так его приземлили, не знаю. Неужели теперь поселковая баня, стоящая вблизи озера, является приоритетным объектом? Конечно, для коммунального хозяйства она важна, из озера берут воду, но всё же, всё же…
      Раньше озеро Тоболенец было центром общения, особенно в летние месяцы. На его берегах были места для купания с песочными входами,  с импровизированными трамплинами для прыжков в воду. Места хватало всем. Мы собирались здесь весёлыми шумными компаниями, планировали своё вечернее время отдыха. Это было место встреч молодёжи.
      Зимою мы, мальчишки, расчищали лёд озера от снега и играли на нём в хоккей. Счастливые, за играми мы не ощущали ни холода, ни времени.
      Теперь на озере тишина. В результате очистки  берегов исчезли вместе с камышами и пляжи, и естественные картины девственных озёрных берегов. Их место заняли неказистые жилые строения с приусадебными участками, заборами и тоскующими надворными постройками.
      
      И раньше, и теперь после окончания средней школы практически все молодые люди  уезжают из Пушкинских Гор. Уезжают учиться в Псков, Санкт-Петербург и другие города. Это хорошо. Но плохо то, что мало кто после учёбы возвращается. Проблемы с трудоустройством, с жильём, с медицинским обеспечением и прочими не всегда комфортными условиями жизни тому причиной. В результате население Пушкинских Гор за последние десятилетия заметно сократилось. Да и вся Псковская область отличается от других регионов России бедностью, слабостью экономики. Люди хотят здесь жить, но им не хватает работы и доходов. Отток квалифицированного и молодого жителя сильно ослабил регион.
      Но не будем слишком категоричны в оценках. Часто обстоятельства сильнее нас.
      Конечно, за последние годы произошли и положительные изменения. Посёлок Пушкинские Горы стал более ухоженным, нарядным, чистым и зелёным, много новых красивых домов. А на востоке посёлка вырос целый городской микрорайон, и административный центр переместился туда. Радуют и главные улицы посёлка, отличные дороги ведут ко всеми почитаемым заповедным местам, налажено обслуживание туристов. Появилось несколько прекрасных баз отдыха.  Может быть поэтому нет-нет да и захочется вдруг зарифмовать свои мысли и чувства, глядя на всё это великолепие:

Давным-давно, в глуши тысячелетий,
Среди холмов, глухих лесов и рек
Для стана место как-то заприметил
Наш предок, кривич, русский человек.
 
Людей манила девственность природы
И ключевая, чистая вода.
Укрылась там от зимней непогоды
И северного ветра слобода.

Одно из многих древних поселений,
Совсем ничем не видное собой,
На сотни лет для многих поколений
Уделом стало и одной судьбой.

Селенье это звали Тоболенец,
Как озерцо. Над озером - гора.
Не раз войною здесь бывали немец,
Литовец, швед и разный прочий враг.

Смиренно жизнь текла в молитвах и работах,
Пахали, сеяли, ловили рыб в реке,
Но проявил Господь о месте том заботу,
Явил себя в том тихом уголке.

Сошли тогда на люд благие вести,
Явились пастушку видения чудес
Иконы Богоматери небесной,
Как Божий дар, как добрый знак с небес.

Об этом чуде стало вдруг известно
Ивану Грозному, московскому царю.
Пришлось ему по нраву это место,
И царь сказал: «Здесь быть монастырю».

И встала «каменна обитель» вскоре
Щитом Руси, вражинам на беду,
И стали называть «Святые Горы»
И монастырь, и храм, и слободу.

Пожалуй, не было бы лучше этой доли
Святым Горам и жителям вокруг,
Когда бы Пушкин, друг страстей и воли,
Невольно здесь не оказался вдруг.

Здесь возмужало творчество поэта,
В заветной лире муза расцвела,
Деревня русская здесь им была воспета,
И на стихи трагедия легла.

Своей известностью и славною судьбою
Поэт прославил край; страдая и любя
Он щедро осветил здесь всё собою,
Отдав нам своё имя и себя.

И вот посёлок Пушкинские Горы,
Творение властей, умов и рук,
Восстал из пепелища и разора,
Стал очагом культуры и наук.

Чтоб поклониться памяти поэта,
Сюда идёт народ издалека.
Любовь к прекрасному и память эту
Он сохранит на многие века.

Родные заповедные просторы
Цветут сегодня ярче, чем вчера.
Живут Святые Пушкинские Горы
Во имя счастья, мира и добра.
 
      Моя деревенька расположилась на юго-западной окраине Пушкинских Гор. Улица Почтовая, 41 - последний дом посёлка - расположен за забором моего участка.  А четыре крайних дома деревни вообще относятся к городскому поселению. Теперь это улица Цветочная. Вот такая  кадастровая метаморфоза. Я шучу: деревня Лешово расположена в пяти метрах от Пушкинских Гор. В этой шутке правды все 100 процентов.
      Теперь в деревне Лешово 12 домов, из них два ветхих, непригодных для жилья. Один из них был построен ещё моим дедом Михаилом Лукичом. После Лукича стареющий дедовский дом перешёл соседям Филипповым, и теперь, окончательно постарев, медленно разрушается. Другой старый дом моего отца, Ефимова Петра Ефимовича, в котором я провёл свои младенческие годы жизни. Так и стоят эти домики, неприкаянные и необитаемые, доживают свои последние годы. Наверное, они тоже на пенсии.
      В деревне рядом со старым домиком отца, где я родился и вырос, у меня есть свой дом, построенный ещё в те годы, когда я служил на Камчатке. Строил себе дом по рекомендации отца, но без большой охоты. Зачем он мне нужен? - говорил я отцу. Но отец был мудр: - Пригодится, сынок…
      И он оказался прав. Старый отчий дом обветшал, не держит тепла, печь просела, и вообще… и вот теперь я могу сказать: у меня есть свой домик. Он пригодился.
      По границе моего садового участка стоят высокие ели, клёны, липы. Им уже более полувека. Их сажал мой отец. Они радуют глаз, но со временем превращаются в трудно разрешимую проблему. Некоторые деревья, постарев, засыхают и падают от сильных ветров, чем создают опасность и для дома, и для людей.
      В моё отсутствие дом находится под охраной. Вот почему меня в первую очередь встречает наряд полиции. Хорошие ребята. Они приезжают через 5-7 минут после того, как я открою дверь дома. За многие годы мы стали уже хорошими знакомыми. Так что и с полицией дружить можно…  И нужно.
      А на запад от моей деревни открывается прекрасный, радующий глаз вид на Завеличье, в сторону Селихнова, где обычно садится вечернее солнце. Широкий простор завораживает, навевает воспоминания, будоражит сознание величием многокилометрового пространства, что напоминает и о безграничности  времени.  Где-то далеко, там, за равнинами псковщины, уже Прибалтика,  волнующееся море с его прохладой и ветрами, определяющими местный климат.  Вечерами отсюда хорошо видны закаты солнца над рекой Великой, над лесами за Новой Берёзовкой, Селихновом.  Небо неправдоподобно ярко окрашивается во многие оттенки цветов радуги. Картина заката меняется с каждой минутой и хочется снимать её и снимать, снимать и снимать...
      На севере от деревни горизонт заслонила гряда зелёных холмов с радио- и телевышками, новостройками, лентами асфальта и частоколом ажурных мачт линий электропередач, паутиной высоковольтных линий и сгустков трансформаторных будок. Закон единства противоположностей в действии... Стоишь, смотришь, и весь мир перед тобой, мир такой знакомый и такой переменчивый, такой понятный и такой таинственный, мир вечный и временный.
     Над полями и перелесками тихим летним вечером сине-зелёное пространство между небом и землёй, между холмами и облаками вдруг наполнится густым пульсирующим звоном колоколов. Это древняя Святогорская монашеская обитель созывает на службу жителей слободы Тоболенец, а теперь посёлка городского типа по наименованию Пушкинские Горы. Богодухновенный звон...

      На пробуждение дома от зимней спячки уходит несколько часов. Первое, что необходимо сделать, это открыть воду, подключить газ и затопить печь. Когда в русской печи начинают потрескивать сухие берёзовые дрова, в доме становится веселее. В доме можно жить.   
      Старый же отцовский дом давно отслужил свой срок. Теперь в доме никакого отопления нет. Значит, и жить в  нём нельзя. Разве что только летом.  Сейчас в отцовском доме хозяйничает моя сестричка Галина, теперь уже не просто Галя, а Галина Павловна.  По моей просьбе этот дом теперь служит для Галины в качестве дачного домика на отцовском приусадебном участке. К сожалению, другие наследники не имеют желания хотя бы в летние месяцы приезжать на родину. Все обзавелись своими дачами и квартирами в других городах и странах.

                Гл. 3 Бабушка Пелагея

      Каждый раз, приезжая в Пушкинские Горы, я в первую очередь навещаю свой старый отчий дом. Ведь в нём прошло всё моё сознательное детство, школьные годы.  С тех пор здесь мало что изменилось. Здесь каждая деталь напоминает мне о прошлых годах. Вот здесь была наша русская печь, которая спасала нас в морозные зимние дни. И как это мы, дети, втроём умещались на ней, отогреваясь после уличных прогулок, после школы, где отопление было такое скудное, что приходилось согреваться пробежками? Но уже нет больше той печи, этого обязательного атрибута каждой деревенской избы. Её пришлось совсем убрать из-за разрушения.
      Вот висит большое старинное зеркало, приобретённое дядей Володей ещё до войны. Дерево рамы рассохлось, краска потрескалась, но стекло сохранилось, и зеркало с успехом ещё может служить людям. Таких зеркал у нас было два. Одно я отремонтировал, перенёс в свой новый дом, другое так и висит на своём привычном месте. Преемственность поколений в действии… Дядя Володя, брат отца, погиб на войне, а его зеркала продолжают жить.
      На стене передней комнаты, на самом видном месте - портрет Пелагеи, моей бабушки. Для меня это легендарная бабушка, моя вторая мама и воспитательница. Великая труженица, мудрая и терпеливая от природы, она была связующим звеном поколений нашей семьи.
      Вот и кровать моей бабушки, на которой провела она  последние дни своей жизни…
    
      Пелагея Фёдоровна родилась в деревне Ягупово, за Алтуном. Две её сестры, Фаина и Прасковья, уехали в Питер "пополнять ряды рабочего класса", а бабушка вышла замуж в деревню Зиновьевка, ранее называвшейся Дроздково, Загрязьевского сельсовета Пушкиногорского района. Теперь этой деревни нет. Она была сожжена немцами дотла, да так и не восстановилась.
      До замужества бабушка работала на Алтунского барина, затем, после войны, уже в Лешове,  в колхозе за бесплатные трудодни. Всю свою жизнь трудилась она в том неблагодарном крестьянском хозяйстве, нагрузку на женщину в котором ещё никто не измерил. Наверное, потому, что нагрузка эта безмерна.

      В этом доме невольно всплывают воспоминания моего раннего детства…
      …Морозная зимняя ночь позади. За ночь бревенчатая изба выхолодилась, но под одеялом тепло. Как вставать? Как наступить  босыми ногами на ледяной пол избы? И я, проснувшись,  позволяю себе на какое-то время оттянуть этот момент, немного понежиться в тепле и уюте. Только нос снаружи.
      А бабушка уже не спит. Бабушке надо топить печь, греть воду для коровы, готовить для всей семьи пищу. А для этого надо встать часов в пять-шесть. Отец уже ушёл задавать корм домашней скотине. Мама ушла доить корову.
      Но у бабушки ещё одно обязательное занятие с раннего-раннего утра - это молитва. Несмотря на утренний холод в доме, несмотря на вечную занятость.  Без молитвы у бабушки Паши нет полноценной жизни, нет покоя в душе. Вечные жизненные неустройства, нехватки, заботы о хлебе насущном, другие семейные проблемы, за которые бабушка считает себя ответственной, заставляют в первую очередь заботиться о душевном покое. А иначе как жить? - Без Бога - ни до порога, говорит Пелагея Фёдоровна.
      В доме ещё темно, и лишь слабое, еле теплящееся пламя лампадки перед строгими образами в красном углу комнаты даёт скудный полумрак. Я больше слышу, чем вижу - бабушка молится Богу. Стоя на коленях, молится долго, с земными поклонами. Как ни стараюсь, не могу разобрать всех произносимых ею слов. Слышу лишь - Матерь Божия, Царица небесная, спаси и сохрани… Господи, помилуй… Отче наш, иже еси на небеси… И кланяется, и крестится минут пять, десять, а может быть и больше.  Бабушка читает молитвы  полушёпотом, наверное, боится разбудить детей. А я и не сплю. Я подглядываю, прислушиваюсь, удивляюсь. Наверное, это очень нужно бабушке, если она специально встаёт пораньше, не спит, молится Богу. Значит, Бог ей очень нужен. Значит, он что-то важное даёт ей. Да и другим людям, наверное. Иначе зачем нужно крестить нас перед сном, по разным поводам говорить Спаси бог, Дай Бог, не приведи Бог, не дай Бог…
      - Валька,  побойся Бога! - говорит мне бабушка, когда предупреждает меня от неблаговидного поступка.
      - А на улице-то что деется! Страх Божий! - восклицает бабушка, заходя в дом с улицы, где второй день бушует вьюга. И так всегда: Бог, Бог, Бог. И про крест часто упоминает. И про церковь. И про пост. И про грех.
      Я ещё мало знаю о Боге, но догадываюсь, что это серьёзно. Взрослые пустяками заниматься не будут, значит - это важно. Вот и сейчас: отец и мать ушли на работу, а бабушка молится. Наверное, за всех. Наверное, и за меня тоже. Я начинаю не просто любить, но и уважать бабушку за то, что она знает про Бога больше, чем я, а может быть и знакома с самим Богом!
      Мне всегда во всём хотелось разобраться.  Вот и здесь. Чувствую, что Бог - это не так просто. Это не баловство. Не чья-то прихоть. Но кто это или что?
      Я вижу на иконах строгого дедушку с бородой. Тётеньку с ребёнком. Молодого дядю, тоже с бородой, но маленькой. Голуби там ещё есть. Все такие красивые, с выразительными глазами. Бабушка говорит - не балуйся, боженька накажет. И действительно: с какой стороны на них ни посмотри - они как будто следят глазами за тобой. Да-а-а. Не зря бабушка любит боженьку, а может быть и боится его. А ещё говорит, что он всё может. Вот этого я понять никак не могу.
      Наконец-то бабушка заканчивает молиться, встаёт с колен, молится уже стоя, потом кланяется, ещё и ещё раз крестится и отходит от икон. Теперь она будет топить печь. Это уже интереснее. Потому что можно смотреть на огонь.
      Я люблю наблюдать за огнём в печи. Огонь даёт то, чего  зимою нам так не хватает. От него исходит тепло и свет. Он готовит нам пищу. От него закипает вода в чугунках, там парится брюква. Мне нравится сладкая брюква. И картошка.  Мне всё нравится. Мне нравится стоять вот так перед шестком, смотреть на огонь, наблюдать, как пламя пожирает заложенные с вечера в печь связанные в большой пук хворостины. Мы с мамой заготавливали этот хворост в Новинах, вот теперь он горит, даёт нам тепло. А цену тепла я знаю… Может быть огонь это и есть тот самый Бог?
      Я ещё мал ростом, подбородком едва дотягиваюсь до шестка. Ухватившись руками за выступающие кирпичи, я встаю на ципочки, переминаюсь босыми ногами на холодных  половицах. Ну и пусть я немного мешаю бабушке передвигать ухватом с места на место тяжёлые чугуны, подгребать к ним ярко-красные угли и горящие комельки ольховых дров. Она мне разрешает вот так стоять перед печкой и смотреть, смотреть… Потому что любит меня. Я это знаю. Хоть и наказывает иногда.
      Я пристаю к бабушке с вопросами, но понять её могу не всегда. Бабушка на мои вопросы иногда отвечает как будто совсем не о том, о чём я её спрашиваю.
      - Бабушка, а кто это - Бог? Это как дед Мишка, да? С бородой?
      Бабушка отвечает не сразу, размышляет, наверное, а потом говорит: - Вот будет праздник, Рождество скоро будет, возьму тебя с собой в церковь. Там Бог и есть. Только чтобы его увидеть, надо хорошо себя вести, слушаться, не обманывать, не красть, не обижать сестрёнку.
      - Так я же не краду, не обижаю, не…
      Дальше я начинаю задумываться. Вспоминаю.
      - А если это было давно? 
      - Всё равно нехорошо. Придётся просить у боженьки прощения.
      - А если он не простит?
      - Простит. боженька добрый. Он всё простит. Надо только покаяться. Надо перед этим признаться, что поступил нехорошо. Если будешь честным, боженька простит.
      Я молчу. Думаю. Всё так просто и так сложно…  Но кусочки хлеба после еды больше не выбрасываю. Потому что это грех, говорит бабушка. А грех - это плохо. Это я уже знаю. За грех боженька может и наказать. А мне это нужно?
      Не дождавшись Рождества, в одно из воскресений идём в церковь. По дороге бабушка наставляет меня: в церкви веди себя хорошо, не балуйся. Бегать по церкви нельзя, смеяться нельзя, толкаться нельзя… короче, смотри и делай всё так, как я буду делать. Слушай батюшку и выполняй всё, что он скажет. Пойдём с тобой исповедоваться. Это значит, каяться в своих грехах.
      - А как каяться? Я не умею…
      - Просто. Тебе ничего уметь и не надо. Что батюшка ни спросит, на всё отвечай жалобно: грешен, батюшка. Скажет: куришь ли? Говори: грешен, батюшка. Спросит: пьёшь ли самогонку? Отвечай: грешен, батюшка.
      - Но я же не пью, не курю…
      - Всё равно говори: грешен, батюшка.
      Я не знаю, что и думать.
      - Как же так? Ведь я не курю. Значит, обманывать батюшку? Разве это хорошо? А, бабушка?
      - Ничего. Батюшка и сам знает, что не куришь. И боженька знает. Боженька всё про нас знает. А батюшка, это как боженька. Только тут, на земле, а не на небе.
      Я молчу, размышляю.
      - Батюшка похож на боженьку?
      - Похож, похож. Все мы похожи. Все мы дети божьи. Если слушаемся. А батюшка с ним ещё и разговаривает. Он язык божий понимает. Поэтому слушай, что тебе говорят, и выполняй. А сомневаться потом будешь. А вдруг ты забыл, что пробовал покурить?
      - Ну, так я просто подержал… Дедушка закуривал, а я подержал его цигарку, пока он огонь выбивал. Попробовал подержать губами, как мужики делают… не умею я…
      - Ну, вот видишь? Как будто курил, значит. А боженька заметил. Боженька всё замечает. Так что уж лучше не думай, говори одно, грешен и всё. Лучше так сказать, чем нечаянно обмануть. Обман - это большущий грех, внучок.
      - Ладно уж…   
      Церковь стоит на горке, дорожка к ней крутая, бабушке идти по ней трудно. Хорошо, что я держу бабушку за руку, помогаю ей. А то не смогла бы она подняться так высоко. Так кажется мне. Но моя смелость пропала, когда я увидел рядом с дверью в церковь большую картину, а может быть это была и икона, не знаю. Там нарисована страшная такая тётя с косой. Бабушка говорит, что это смерть. Всех она вот этой косой косит…
      Я знаю, что такое коса. Даже пробовал сам косить траву. Это трудно, не каждый умеет. Я пока не умею. Но знаю, как ложится скошенная трава от одного взмаха косы. Вся, под корешки, рядами. Это что ж будет, если по людям так косой пройтись, как по высокой траве? Всем смерть?
Страх-то какой…
      - Бабушка, а почему всех? А если не грешен, тоже смерть?
      - Всех, внучок, всех. Потому что все мы грешники. Только тот спасётся, кто верит в Бога. Кто молится. Кто в церковь ходит. И то только после смерти. Сначала помрёт, а потом опять жить будет. Как Иисус Христос.
      - А кто это Иисус Христос? Я его знаю?
      - Узнаешь, внучок, узнаешь. Это боженька наш. Вот скоро в школу пойдёшь - всё узнаешь. А пока слушай батюшку. Он плохому не научит…
      Я верю бабушке. Если она так говорит, значит это правда. Я сам видел и смерть с косой, и строгого батюшку в церкви. Наверное, и Бог такой же строгий. 
      Скорее бы пойти в школу. Вот и папка с мамкой говорят, что учиться надо. Но мне и сейчас уже понятно, что такое грех и что за него бывает. Притих я окончательно. От страха даже забыл всё, что было потом. Помню только, что батюшка помазал мне лоб кисточкой и не спрашивал ничего. И отвечать про дедову цигарку мне так и не пришлось.
      Уже позже, когда научился читать, я внимательнее рассмотрел эту картину. На картине были изображены небо и земля, луна и солнце и часы с крупным циферблатом и стрелками, напоминающими о быстротечности времени, и неумолимая смерть с косой, указующая костлявой рукой на эти часы. Под часами – старая кривая сосна, на которой художник повесил развёрнутый список с печальными стихами:
 
Взирай с прилежаньем, тленный человече;
Как век твой проходит и смерть недалече;
Готовься на всяк час, рыдай со слезами,
Что смерть тя восхитит с твоими делами;
Ангел твой хранитель тебе извествует,
Краткость твоей жизни перстом показует;
Солнце скоро шествует к западу с востока,
Текут времена и лета во мгновенье ока;
Держай меч отмщения во Своей деснице
Увещает тя всегда и глаголет сице:
Убойся сего меча, отселе покайся,
Да не ссечет тебе зло, – зело ужасайся!

      Как я узнал позже, это была эпитафия святителю Дмитрию Ростовскому от Стефана Яворского, митрополита Рязанского, написанная в 1709 году.
      Посещение церкви в моём детском сознании запечатлелось на всю жизнь. Так вот что это такое - страх Божий! Это смерть с косой! Нет, уж лучше не грешить... Тем более, что в церкви бывало и такое...
      По рассказам бабушки, в 1922г. произошло чудо. В Казанскую церковь как-то зашел один человек и произнес хулу на Бога и на святые иконы. Потом он подошел к Казанской иконе Божией Матери и ударил по ней топором. Удар пришёлся на лик Богоматери и Младенца. Пресвятая Дева поразила нечестивца, и он тут же упал замертво. После этого  храм даже не пытались закрыть. Эта Казанская икона с тех пор стала у нас особенно почитаема.
      Но это чудо было уже историей. Житейская действительность была далека от легенд и былей-небылей. В жизни простых людей чудес не происходило. А вот тревог и переживаний хватало всем, и детям, и взрослым.
               
                Гл.4 Лихая година

      Мне было четыре года, когда началась так называемая финская война. А это значит - мобилизация мужского населения. Отцу исполнилось 29 лет - возраст самый призывной. Помню тревогу в глазах матери. Шутка ли - остаться с тремя малыми детьми на руках. Сестре Зине шёл восьмой, младшей сестре Тоне один год. Семья остаётся без кормильца. На плечи матери и бабушки ложится всё хозяйство. Надо и за скотиной ходить, и дров наколоть, и воды из колодца принести.
      Военкомат формально прав. Родину надо защищать. Только защищать ли?
      Пётр Ефимов всегда был законопослушным гражданином. Выполнит он и этот долг перед Родиной. Дети же - вся надежда на жену и мать. И ушёл отец на войну.
      Хорошо ещё, что финская война была недолгой. Вернувшись с войны, отец устроился на работу в Пушкиногорский плодопитомник. Но не суждено было долго жить и работать мирно. Как тёмная грозовая туча, снова надвигалась лихая военная година.
      Радио всё чаще приносило тревожные вести: в Европе хозяйничают фашисты. Войны ждали - и не ждали. Надеялись, что пронесёт, пройдет война стороною. Но она не прошла, не минула. Она грянула, как гром среди ясного неба.
      22 июня 1941 года по радио сообщили, что Германия напала на нас, на нашу страну. Не многим более года прошло с того дня, когда отец вернулся с финской войны. И вот опять повестка из Райвоенкомата: прибыть... при себе иметь... Известное дело.
      Сборный пункт мобилизованных разместился в школе, которую называли ШэКаэМ – Школа колхозной молодёжи. Пошёл туда и отец. Провожали его мы с мамой.
      Прощались в логах. Был тёплый душный вечер. Отец поднял меня на руки, прижал к груди, поцеловал.
      - Прощай, сынок - сдавленным голосом проговорил он, и слеза скатилась по его щеке. Потом бережно опустил меня на землю: - Иди, сынок. Жди папку. Папка... придёт.
      Он не сказал, что придёт скоро. Чувствовал отец, что это будет не такая война, как финская. Прощался надолго, если не навсегда.
      Ушёл на войну и дядя Володя. Снова осталась мать с тремя малыми детьми. Хорошо ещё, что бабушка Паша рядом.

      В 1942-43 годах Пушкинские Горы были уже в глубоком немецком тылу. В посёлке установилось относительное затишье.   Только новые порядки да партизаны напоминали о войне. Да переживания за отца, за дядю Володю, которые были в это время там, далеко, на фронте. Вестей от них не было никаких, да и не могло быть. Фронт по живому разрезал страну на две части.
      Тем не менее в 1942 году в посёлке открылась начальная школа. Это ничего, что школа немецкая. Учиться писать, читать и считать всё равно надо. Это мне всегда говорил отец. Когда мне исполнилось 7 лет, отвели меня в первый класс. К этому времени фронт уже откатился далеко на восток.
      На пересечении улиц Заозерная и Молодых патриотов (раньше эта улица называлась Колхозная) до сих пор стоит старое здание на добротном фундаменте. Во время немецкой оккупации в нём и была начальная школа. Наша-то школа, ШэКаэМ, построенная в 1927 году, была занята немцами под комендатуру. В подвале её были камеры для арестованных. Мы это знали и поглядывали в сторону школы с опаской. Учиться пришлось в этом, приспособленном под школу деревянном здании на окраине поселка. Но парты и школьные доски были настоящие.
      Так как о школе я мечтал давно,  учился старательно.   Писать, читать и считать нас учил Игорь Леонидович Семинский. Стройный красивый молодой человек, он относился к нам, как отец. Мы уважали его и слушались, как и положено первоклашкам.      
      Наряду в основными предметами был и Закон Божий. Его преподавал священник, не помню его фамилии. Батюшка   был настоящий, в рясе и с бородой, строгий, шалостей не терпел.  Мы учили наизусть молитвы. Правда, ничего, кроме «Отче наш», в памяти не сохранилось. Наверное, потому, что заучивали молитвы механически, не задумываясь над смыслом. Но рассказы и объяснения батюшки запомнились: - Всё, что мы видим - говорил он: - землю, по которой мы ходим, небо, звёзды, облака, солнце, луну, воздух, который мы вдыхаем, траву, деревья, птиц, домашний скот - всё это сотворил Бог. И человека тоже сотворил Бог. В последнюю очередь. Как венец творения. Весь мир - это творение Божие.
      - Посмотрите, - говорил батюшка: - как всё в мире устроено, как красиво кругом. Какой красивый лес, как красивы цветы, как красиво поют птички, какие красивые звёзды на небе. Разве могла такая красота возникнуть сама по себе? А речки, озёра, а в них рыбки разные, зайцы и лисички в лесу, другие животные - всё это не стихийно появилось. Всё в природе соответствует одно другому, нет ничего случайного. Всё сотворено разумно, со смыслом. И сотворил всё это Бог для того, чтобы человеку жилось хорошо, чтобы нам было чем питаться. Весь видимый  мир Бог создал для людей, для каждого из нас. Потому что Бог нас любит. Бог хочет, чтобы мы хорошо жили, хорошо себя вели, хорошо учились, чтобы мы выросли хорошими людьми.  А мы за это должны благодарить и любить Бога и вести себя так, чтобы Богу нравилось. И тогда все будут радоваться и все будут довольны.
      Мы слушали батюшку, затаив дыхание. Уж очень необычно всё это было. Дома нам такого не рассказывали. Но что особенно интересно, это то, что Бог сотворил мир из ничего. Разве такое может быть? Ведь ничто - оно и есть ничто. Но батюшка говорит, что Бог сотворил мир словом. Он это может, потому что он такой всемогущий, что может сделать всё, что ни пожелает. Ему достаточно сказать, и всё исполнится. А понять, как это он делает, мы не можем. Мы можем видеть его творения, любоваться ими, а понять умом Бога не сможем.
      - Вот, - говорит батюшка: - например, возьмём дождевого червя. Знаете такое существо, видели?
      - Видели! - хором отвечаем мы: - На него хорошо рыба клюёт!
      - А как вы думаете, червь может понять, чем мы занимаемся, о чём говорим, как мы живём?
      - Нееет, конечно. Он же червяк!
      - Вот и мы также не поймём Бога, потому что по отношению к Богу мы такие же примитивные, как червяк по отношению к человеку. Что он о нас знает, что понимает? Да ничего!
      - Вот почему, - учил батюшка: - и мы умом понять Бога никак не сможем.  Мы можем только верить, что Бог есть, а видеть или слышать его не можем. А верить можем потому, что видим результат его работы. Как всё красиво сделал Бог, как разумно! Разве могло всё это возникнуть случайно? А Бог для нас и есть высший разум. Такой разум, постичь который нам не дано. Вот поэтому мы и называем Бога и Всевышним, и Всемогущим, и Всесильным. У Бога много имён, он вездесущ и многообразен, а потому для нас непостижим. Бог - это Дух. Его не увидишь, не потрогаешь, не услышишь. Его можно только душою почувствовать. А если просто поверить, то всё становится на свои места, всё сходится.
      Правда, и были, и есть такие люди, которые и видели, и слышали Бога. Это те люди, которые своими молитвами, силою веры в Бога, своими делами во славу Божию заслужили такую честь. Им Бог иногда открывался. И тогда они могли напрямую обращаться к Богу и разговаривать с ним. Это Святые люди. Но таких мало. 
      Это было первое, что мы должны были знать. И не только знать, но и поверить батюшке. А это значит, поверить в Бога. Все православные люди, наши бабушки и дедушки, мамы и папы верят в Бога. И мы должны. Ведь своим бабушкам и дедушкам, своим родителям мы верим, значит и в то, во что они верят, мы тоже должны верить.
      Но многое надо было и просто запоминать. Например, молитвы. Запоминались они с трудом, но мы старались заучивать их наизусть. Так требовалось. Но из-за такого бессознательного заучивания почти все молитвы быстро и забывались. Потому что не  молились дома, как моя бабушка, не повторяли молитвы каждый день. Батюшке это не нравилось.
      А потом батюшка рассказывал нам, что Бог любит нас так, что даже Сына своего послал с небес на Землю для того, чтобы он взял на себя всю вину людей, то есть их грехи. И даже умер за людей на кресте, чтобы исполнить завет Бога-Отца. Потому что наказание за грех для всех одинаково - это смерть. Но после того, как Бог-Отец пожертвовал своим Сыном, все люди имеют возможность спастись. Но для этого человеку надо поверить в Иисуса Христа как в Сына Божия и покаяться перед ним. Тогда Бог простит все грехи человека, и человек душою не умрёт, а будет жить вечно.
      Ну, про смерть я уже знаю. Видел я тётю с косой. Страшная, это правда. Запомнил хорошо.
      - А Иисус Христос это кто?
      - Иисус Христос - это Сын Божий и сам Бог, только вошедший Духом своим в человека. Это и Бог, и человек. Бог,  воплотившийся в человека. Это Бог, родившийся как человек от непорочной Девы Марии, Богородицы, в которую мы тоже верим. Она может ходатайствовать за нас перед Богом. А Иисус Христос стал человеком для того, чтобы мы увидели его и понимали его. Бог в лице Иисуса Христа-человека говорил человеческим языком, жил человеческой жизнью, показал нам на своём примере, как надо жить и умер за нас, за наши грехи, и воскрес по воле Бога-Отца. Иисус Христос - это наш Господь Бог. Духовно Он даже ближе к нам, чем Бог-Отец. И сейчас Бог-Отец как солнце и Бог-Сын как свет от солнца находятся рядом на небесах, и Дух Святой как лучистое тепло от солнца исходит на всех людей Земли.
      Так мы стали понимать, что Иисус Христос и Бог-Отец - одно, что Бог один, но троичен в лицах: первое лицо - Бог-Отец, второе лицо - Бог-Сын, третье лицо - Бог Дух Святой. Мы узнали, что Бог – Отец – это бестелесный и невидимый Дух, он не имеет тела, а потому мы его видеть не можем. Что Бог вечен, был и есть и будет всегда. Он не изменяется, Он всё может, Он везде, всё знает.  У Бога много имён. Он Творец и Создатель всего, Вседержитель, Промыслитель, Владыка и Царь. На Земле много народов, и у каждого народа Бог имеет своё имя. Для нас, православных христиан, имя Бога - Отец, Сын и Дух Святой.
      Вот чему учили нас в школе кроме письма, арифметики и чтения. Учёба давалась легко, но о Боге сразу всё понять было трудно. И лишь позднее, вспоминая наставления батюшки и размышляя над ними, мы постепенно начинали это понимать. И то не до конца. Долог путь к Богу, и исчисляется он годами. Но ведь для этого и дана человеку жизнь!
      А к 1944 году фронт снова приблизился к нам. В воздухе господствовала теперь уже наша авиация. Самолёты с красными звёздами на крыльях, не таясь, летали на небольшой высоте и днём, и ночью. Мы с радостью встречали и провожали их взглядами, как родных. Самолёты почему-то не бомбили и не стреляли. По-видимому, это были самолёты-разведчики. А может быть не стреляли, чтобы не пострадали мы, мирные жители?
      Ночью артиллерийская канонада слышней. В небе постоянное гудение самолётов, чьих - сразу не поймёшь. Изредка слышны то ли выстрелы зенитных орудий, то ли разрывы бомб. Днём хоть видно, где бомбят, где летают самолёты, когда надо прятаться. Ночью же кажется, что все самолёты над тобой. Лежишь, а в небе протяжное: «У-у, у-у, у-у...» - сплошное гудение. Лежишь и ждёшь, когда на тебя бомба упадёт. Жутко детям, да и взрослым, наверное, не весело. Так и стоит в ушах этот гул тяжелых бомбардировщиков в ночном небе. Со временем мы научились различать по звуку моторов, какие самолёты летят: с грузом - значит, бомбить, или порожняк, т.е. уже отбомбившие, возвращающиеся на свой аэродром. К счастью, большая часть тяжелогружёных самолётов шла на большой высоте, летели куда-то вдаль. Это была дальняя бомбардировочная авиация. В первой половине войны это была чаще немецкая, а во второй - наша. Но тогда мы этого ещё не понимали. Лежим, бывало, в землянке, прижавшись к маме да друг к другу:
      - Мама, а на нас бомбы не сбросят?
      - Нет, сынок, не сбросят, лежи, спи...
      Погладит мама сына по головке, перекрестит со словами "Господи Иисусе, спаси и сохрани...", подоткнёт одеяло со всех сторон, что бы теплее было, и страхи на время оставляют тебя.
      Хорошо, когда мама рядом. И Боженька. Не так страшно. Главное - уснуть, а там будь что будет.
      Летом 1944 года началось освобождение нашего района от немцев. Как  рассказывал потом священник Казанской церкви Михаил Иванов, 11 июля  во время военных действий в Казанской церкви шёл молебен в честь иконы Божией Матери Троеручицы. Во время службы рядом с церковью разорвался снаряд. Задрожали земля и стены, зазвенели выбитые стёкла окон. Один осколок попал в икону.  Батюшка – иеромонах Иоасаф (Дмитриев) – вышел к прихожанам и сказал: - Кричите: Пресвятая Богородица, спаси нас! - Люди так и сделали, закричали, заплакали...
      Никто из молящихся тогда не пострадал. Матерь Божия помиловала наш поселок. Большого боя в поселке не было. Немцы, опасаясь окружения, спешно отступили. А на следующий день советские войска отбросили врага на 20 км. от Пушкинских Гор. 
       После войны прихожане смастерили подсвечники из подручного материала - гильз от немецких артиллерийских снарядов.  Эти подсвечники служат до сих пор.

      В год освобождения района возобновились занятия в школе. Мы снова сели за парты. Меня определили во второй класс.      
      Будучи глубоко верующей, моя бабушка и меня старается воспитывать на православных традициях. Хоть и неосмысленно, знаю я и так называемые божественные стихи. Вот с одним таким стихом я и выступил однажды на школьном утреннике.
      В первый же год после освобождения района в школе была организована новогодняя елка. Как водится, детям предлагали рассказывать стихи, кто какие знает. Без репетиций и прослушивания. Поднял руку и я, так как тоже знал стишок, и не один.
      Выхожу на сцену и с выражением, без запинки читаю своё стихотворение. Закончил и чувствую, что аплодисменты какие-то жидкие, а учительница моя, которая вывела меня на сцену, не хвалит меня, как других, и вообще лица на ней нет. В общем, не похвалили меня и не поругали, да и за что ругать-то? Такой хороший стих прочел...
      Так никто ничего мне тогда и не сказал. И лишь потом, через несколько лет, я понял, в чем дело. А дело в том, что мой стих про Мишку медведя, который получил за хорошее поведение бочонок мёда, заканчивался словами: «Кушай, Мишенька-медведь, с Рождеством Христовым!». Эта тема никак не вписывалась в коммунистическое мировоззрение, и говорить о Христе со сцены перед учениками было верхом аполитичности. С меня-то, с ребенка, что возьмешь? А вот бедная моя учительница, которая, не проверив, выпустила на сцену ученика с таким стихом, наверное, получила хороший нагоняй.

      В мае 1945 года наконец-то пришла долгожданная победа. По радио сообщили, что подписан акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Ещё один, который по счёту, мир с немцами. Надолго ли хватит его на этот раз?
      Простые люди приняли победу по большей части просто как окончание войны. Конец войне - и этим всё сказано. Конец тревожным ожиданиям, страхам, неизвестности, неуверенности в завтрашнем дне. Вздохнули облегчённо мама и бабушка, скорее бы теперь Петя и Володя пришли домой. Бабушка всё также много молилась по утрам: «Спаси и сохрани сынков, пожалей, Господи, Петиных деток...».
      С войны отец пришёл по-будничному просто. На этот раз его прихода ждали: войне-то конец, значит, скоро будет демобилизация, вот-вот должен прийти. К тому времени острота ощущения прошедшей по нам войны в сознании людей как-то притупилась. На первое место выступили повседневные заботы о хлебе насущном.
      Морозный февральский день 1946 года. В доме, мягко говоря, прохладно. Заиндевевшие стёкла окон с трудом пропускают тусклый голубовато-розовый отсвет низкого зимнего солнца. Вечереет. Я сижу за уроками, зябко кутаясь в мамину шубейку. И вдруг - стук в окно. Я вглядываюсь в оттаянный ладошкой  просвет в изморози стекла - ничего не видно. Мама вышла открыть дверь - дверь была уже заперта:
      - Кто там?
      А там - отец. Отец пришёл с войны! Теперь – на совсем! В объятиях отца и уличный холод от одежды и тепло родных рук. Возгласы, поцелуи, слёзы радости на счастливых родных лицах.
      Не спеша, по-хозяйски, отец снял солдатский вещевой мешок, шинель, валенки. Все вокруг суетятся, помогают. Впрочем, теперь не надо спешить: он дома, теперь совсем дома, и на сегодня, и на завтра, и навсегда. И семья, его семья, вот она, рядом. Как долго ждал он этой минуты! Как долго ждали её все. Не плачь, мама, всё в порядке. Будем жить...
      Но материнскому сердцу и радость, и горе одинаково близки и знакомы, всегда-то они рядом. И радость, и горе взаимно обостряют друг друга. Старший сын вернулся с войны целым и невредимым. Да, вернулся, а другой-то остался там, в далёкой стороне. С тяжелым ранением в живот был доставлен красноармеец Смирнов Владимир в госпиталь глубокого тыла. Никто из родных и близких не мог знать, что с ним и где он. Лишь материнское сердце чуяло что-то неладное. Мать ждала всю войну, ждала и после. А вдруг вернется, придет домой ее младшенький, ведь бывает же так?
      Но нет, чуда не произошло. В братской могиле в городе Пермь похоронен дядя Володя. Никто не мог его навестить, разделить с ним его невыносимо тяжкие душевные и физические страдания, не мог ни словом, ни делом поддержать молодого парня в последние дни его жизни. Да и после кончины - ох, далеко это, не прийти и не приехать старенькой матери на могилку сына, не выплакать материнское горе, не снять тяжести с сердца, не утешиться до конца дней своих. Это я виновата, голосит бабушка, что Володя погиб: молилась, просила Бога, чтобы, если суждено кому вернуться, то пусть вернётся хоть тот, у кого дети. Вот Петя и вернулся, а Володи нет. Как будто пожертвовала мать одним из своих сыновей. Ох, горе мне, горе. За всё мать в ответе перед своей совестью.
               
Молилась мать и Господа просила,
Крестясь перед иконами в углу,
За двух своих сынов, которых проводила
Слезами на проклятую войну.

Боясь просить о многом, умоляла,
Чтоб сохранил Господь хотя бы одного,
Того, кто был женат. Как будто отдавала
За сына старшего меньшого своего.

Был старший невысок, но ладно скроен,
А младший - несмышлёныш молодой.
У старшего - жена, детишек трое,
Другой же сын был парень холостой.

Прошла война, и старший возвратился,
А младший сын полёг в земле сырой,
Как будто перед кем-то провинился,
Что был у матери не первый, а второй.

И будет слёзно мать опять молиться,
Чтобы простил Господь ей грех такой,
А младший сын ей будет часто сниться,
Родной, любимый, вечно молодой...

      Крепись, не плачь, Пелагея Фёдоровна. Не одна ты такая на Псковщине, не первая и не последняя. Испокон веков сдабривалась твоя родная земля женскою слезою. Успокойся, русская женщина. Ты ни в чём не виновата, и суда на тебя нет. Ты не слабая и не сильная, не счастливая и не несчастная, не правая и не неправая. Ты не та и не эта, ты святая. И награждать тебя за все муки и страдания, выпавшие на твою долю, будет Он, Всесильный и Всевидящий, Всезнающий и Всемогущий. Безмерны твои страдания, но велика и награда. Господь восхищается тобой, твоим терпением. Он уже простил и наградил тебя. Верь в это и утешься.

                Гл. 5  Святая обитель.

      В первые послевоенные годы жизнь людей трудно, медленно, но уверенно налаживалась. Голода не было, но для того, чтобы купить в магазине хлеб, приходилось занимать очередь с вечера накануне. И не больше одной буханки в одни руки. Но радость мирной жизни компенсировала все неустройства. Так и жили, так и  выживали. К тому же "не хлебом единым", как говорится, жив человек. Несмотря на все гонения и идеологические предпочтения главным духовным центром моей малой родины всегда был и остаётся Святогорский монастырь.
      При немецкой оккупации монастырь сильно пострадал. Вот выдержка из акта комиссии, расследовавшей злодеяния фашистов на Псковщине: "Могила А.С.Пушкина и площадка вокруг нее была заминирована и проведена подготовка к взрыву всего соборного холма, для чего в специально вырытый тоннель заложили авиабомбы большой мощности. Взрыв был предотвращен стремительным наступлением советских войск. У Успенского собора взорвали колокольню, а сам собор устоял…".   
       Во время своей михайловской ссылки здесь часто бывал, работал в монастырской библиотеке, собирая материал для трагедии «Борис Годунов», Александр Сергеевич Пушкин. Наверное, именно здесь, в стенах Святогорского монастыря, в душе поэта впервые были посеяны живительные зёрна православного христианства. Посещая Успенский храм, Пушкин получал тот заряд веры в Бога, который не угасал в душе поэта вплоть до последних дней жизни. И нам, воспитанным на белых стихах пушкинской трагедии, написанной им в годы жизни в Святых Горах, невольно хочется говорить бессмертным пушкинским слогом:

В простой одежде, смуглый, молодой,
Он в Божий храм вошёл, легко ступая
По плитам каменным Успенского собора.
Крестясь на лики строгие святых,
Свечу к иконе Богоматери поставил,
Но взгляд его, как будто бы ведомый
Какой-то потаённой важной мыслью,
Скользнул направо, в сумрак низких сводов,
В проём открытой двери тесной кельи
С оконцем маленьким, похожим на бойницу.
Всё просто здесь и чисто, хоть убого:
В углу лампада тусклым светом светит,
Оплывшая свеча в подсвечнике тяжёлом,
Чернильница и белое перо.
Перед оконцем стол. За ним перед раскрытой,
В обложке из потертой кожи книгой
Сидит согбенный старец седовласый
В монашеском нехитром облаченье.
Все годы жизни он отдал перу с бумагой,
Чтоб записи, не мудрствуя лукаво,
Из года в год старательно вести.
Привык он в книгу заносить сказанья,
И всё, чему свидетелем бывал:
Войну и моры, козни супостата,
Явления чудес во славу всех святых,
Земли родной безмерные страданья,
Бесславные и добрые дела
Наместников, царей и царедворцев.
О многом знает Святогорский монастырь,
Поставленный по царскому веленью,
Хранит уж много лет старинные преданья,
И пишет в книгу их смиренный божий раб.
- А, это ты, Сергеич? Уж давненько
Не видел я кудрей твоих чернявых,
Давно не слышал стоящих вопросов
О тайнах истины, о смысле бытия.
Здорова ль матушка? Здоров ли будешь сам?
Не заходи сюда, сейчас я выйду.
Пройдёмся, не спеша, вокруг собора,
О таинствах души, о жизни вечной,
О странностях мирских поговорим...
И бабушке твоей, Марии Алексевне,
Поклонимся. Дай Бог её душе
На свете том блаженства и покоя... -
... Не любит сын молитвы и труда,
Когда к нему миряне в келью входят
И с вящим любопытством вопрошают
О кривотолках здешней грешной жизни.
Не терпит инок кроткий, простодушный
Ни пустословия, ни праздности, ни лжи.
Смущают старца глупости мирские,
Всех гонит он то словом, то клюкою,
Потом, себя знаменьем осенив,
Склоняет снова старческие плечи
Над ветхой книгою, как матерь над дитя,
И губы тонкие его беззвучно шепчут
Молитву ли, проклятье ли, прощенье -
Никто не знает мыслей человека.
Лишь Александр Пушкин, старший сын Надежды,
Помещицы, наездами живущей
В Михайловском, в пяти верстах отсюда,
Его без лишних слов в беседе разумеет.
Как много страсти и ума в его вопросах,
Какой к истории Российской интерес
И к русскому простому человеку! Он-то знает,
Почём сегодня честь и благородство,
Свобода мысли, совести и слова,
За что и сослан ныне в здешний край.
- Садись, Сергеич, рядом, вот скамья.
Садись и слушай, что тебе расскажет
О жизни прежней прошлых лет свидетель.
Пиши, мой сын. Писанье - путь надёжный,
Когда движенья мыслей сложный ход
В порядке надо положить на память.
Но я бы помолился перед этим,
Чтоб грех с души перед Всевышним снять.
Да и тебе бы надо помолиться.
Негоже жить в гордыне. Все мы грешны.
Учись, родимый, к Богу обращаться...-
И потекла неспешная беседа.

      Пушкин скончался 29 января (10 февраля) 1837 года после дуэли. Император Николай I распорядился: «Хоронить подалее от обеих столиц». В ночь с 3 на 4 февраля из Санкт-Петербурга вывезли гроб с телом поэта, который сопровождали друг Пушкина А.И.Тургенев и дядька Никита Козлов. 5 февраля гроб доставили в Святые горы и поместили в южный придел собора. Утром 6 февраля отслужили заупокойную службу. И в этот же день тело Александра Сергеевича Пушкина было погребено у алтарной стены Успенского собора, рядом с могилами своих родных. Как и завещал поэт. На его могиле был установлен простой деревянный крест.
      Весной 1837 года по распоряжению П.А.Осиповой гроб с телом Пушкина был помещен в подземный кирпичный склеп. В августе 1841 года бывший управляющий усадьбы Михайловское М.Н.Калашников установил над склепом  памятник, выполненный по заказу вдовы Н.Н.Пушкиной петербургским «каменных дел» мастером А.Пермагоровым из лучшего итальянского мрамора.
      У могилы Пушкина всегда много цветов. Насельники  мужского Святогорского  монастыря молятся об упокоении души раба Божьего Александра «со сродники».
      Но Святогорский монастырь славен не только своей историей и могилой поэта. Он является связующим звеном многих поколений местных жителей. Это визитная карточка всего нашего района. Да и всё Пушкиногорье богато поистине одухотворенными, эпическими местами. В них – и спокойствие, и величие, и радость, и печаль. Здесь особенно чувствуется живая связь времён, которая вдохновляет и облагораживает, умножает духовные силы. В природе этих мест ощущаются раздолье, значительность и вместе с тем задушевность, которые так свойственны русскому характеру. Вокруг Пушкинских Гор рождались, жили, трудились, воевали, продолжали свой род и умирали наши предки. Здесь родились и многие из нас. Вот почему мы так любим свой край и хотим лучше знать его.
      Духовную связь поколений поддерживает и издавна существующая при монастыре церковно-приходская школа, которую в настоящее время опекает духовник Святогорского монастыря иеромонах Иона. Сейчас в ней учится 30 детей. Один из обязательных предметов - Закон Божий. Для взрослых старше 25 лет регулярно, по пятницам, проводятся беседы на тему «Духовная жизнь христианина». Работают детские кружки «Изобразительное искусство» и «Умелые руки». Также организованы еженедельные занятия воскресной школы в интернате Пушкинских Гор. Для детей воскресной школы организуются экскурсии, проводятся праздники,  костюмированные представления на Евангельские темы, конкурсы рисунков и поделок, выступления в Доме ветеранов, больнице, детском интернате и школе.
      В 2015 году в дар Святогорскому монастырю благотворители преподнесли 11 новых колоколов. Самый большой весит 2 800 кг. Все колокола разместились на временной звоннице, на месте бывшего Никольского храма. 13 октября 2015 года, в канун престольного праздника обители - Покрова Божией Матери, братия монастыря впервые позвонили в новые колокола. С этого дня кроме колоколов Успенского собора в богослужениях будут задействованы и колокола новой звонницы. Пусть звон колоколов Святогорского монастыря радует братию, всех жителей Пушкиногорья, многочисленных паломников и туристов, посещающих пушкинские места.
      «Мы подвизаемся на святом месте. О нашем монастыре Божия Матерь сказала: "Ибо избрал Господь Вседержитель и Спаситель наш Иисус Христос это место"», - прочёл я слова игумена Макария на сайте Святогорского монастыря.
      Благословенная земля...

                Гл. 6  Алтун.

            
      Если Святогорский монастырь является духовным центром Пушкиногорского района и жемчужиной всей Псковской Епархии, то окружающие его веси с приходами и проживающим в них православным людом всегда были и остаются той духовной средой, которой питается и монастырь, и всё Пушкиногорье. Всё это - моя малая родина, милые моему сердцу места, не говорить о которых я просто не могу. Потому что люблю их с детства, а с годами всё сильней. Считая себя частицей этого мира, после возвращения на родину я даже пошёл работать в поликлинику, чтобы хоть частично вернуть родине свой долг за последние десятилетия отсутствия.               
      А летом, в свободное от работы время, когда солнышко заливает живительным теплом поля и перелески под голубым небом с ярко-белыми кучевыми облаками, трудно усидеть дома. Так хочется окунуться в родную природу - знакомые с детства поля, леса и долины.
      Вот там, на берегу Загоскинского озера, мы с отцом когда-то косили траву, сушили сено, а потом вывозили его домой. Или Ягупово - родина бабушки Пелагеи, деревня, в которую мы с бабушкой ходили пешком в первые годы войны. Как мог одолеть шестилетний ребёнок 15 километров? - не представляю.
      Мой друг Валерий - талантливый фотохудожник. Во всяком случае, я так считаю. Он  мастер пейзажа, а так же любитель-поисковик по историческим местам Пушкиногорья и его окрестностям. Я учусь на его работах. Мы с Валерием берём свои фотоаппараты и  видеокамеры и отправляемся в очередное путешествие.  Наш излюбленный маршрут - Пушкинские Горы - Столбушино. Но прежде чем рассказать о главной теме нашего повествования – ските Святогорского монастыря Столбушине,  хочется познакомить читателя  с окружающими его не менее интересными местами. Начнём с новоржевского направления. С Алтуна.
      Километрах в десяти на восток от  Пушкинских Гор проезжаем через деревню  Литово. Это яблочная страна. В ней всегда продают яблоки прямо на дороге. Там же есть магазин. Можно зайти, купить мороженое или минералку. Но главное место этого направления - это Алтунский лес. А за ним такие знакомые нам  деревни, как Алтун, Устиново, Канашовка, Дублиньково, а также Ягупово.
     Конечно, строго говоря, это уже не Пушкиногорье, а Новоржевщина. Но для нас это не имеет значения. Всё равно это наша страна, наша малая родина. Пушкинские Горы и Новоржев давно сроднились. Бывали годы, когда это вообще был один район.
     Итак, Алтун. Родовое имение помещиков Львовых когда-то было известно по всей  Псковской области и за её пределами. В Алтуне был спиртовой завод, который снабжал водочными изделиями не только местные, но и столичные города. Во время октябрьского переворота местное население после бегства хозяев разграбило поместье, а во время Великой отечественной войны оно и вовсе было почти полностью уничтожено. Многие годы и поместье, и парк представляли собою заросшее кустарниками и крапивой пепелище, и только  вековые культурные деревья обозначали границы когда-то бывшего жилого  пространства. Остатки фундаментов разрушенных зданий да редкие валунные постройки указывали на ранее стоявшие здесь строения. Государству не было дела до бывшего поместья. Но нашлись смелые люди, которые не побоялись вложиться в рискованное дело. Они пришли сюда и начали восстанавливать деревню и парк. Конечно, не только из альтруистических соображений. Они поставили на Алтун и не просчитались. Теперь это понятно всем.
      Вот и указатель со стрелкой налево - Алтун. Ещё половина километра, и мы на месте. Жаль, дорога остаётся гравийной: тряска и пыль не придают комфорта. После асфальтового покрытия это особенно заметно. Но я думаю,  это дело времени. Уж если удалось восстановить поместье с парком и причалом на озере, то сделают и дорогу. Хоть это и будет отступлением от исторической правды. Тогда Алтун станет вообще идеальным местом для отдыха. Но уже сейчас "Имение АлтунЪ" становится брендом.   
      Заканчивая своё лирическое, а может быть и романтическое отступление, скажу так: Алтун мне дорог ещё и потому, что здесь когда-то «работала на Алтунского барина», как она говорила, моя бабушка Пелагея. А значит, ходила вот по этим полям, лесам, дорогам. Наверное, я люблю эти места на генном уровне...         Бабушка много рассказывала об этом, но мы, молодёжь, слушали плохо, а потому и не слышали. Такая вот несправедливая  закономерность во взаимоотношениях поколений. Как много мы упускаем в жизни из-за невнимания к старшим по возрасту, опыту, знанию. Очень жаль, что мы начинаем понимать это лишь тогда, когда и сами становимся  кандидатами на уход в вечность.
      Алтунский парк тоже явление довольно возрастное. В нём стоят вековые деревья - дубы, липы, вязы. Одна многовековая липа у аллеи, спускающейся к озеру, упала то ли  от старости, то ли от бури. Её корень вывихнулся из земли и  лишь какой-то малой  частью корней соединяется с почвой, но, о чудо! - дерево продолжает жить! Ветви  лежащего горизонтально ствола упавшего дерева из года в год продолжают зеленеть, давать прирост, тянутся кверху. Глядя на эту картину, на ум приходят мысли о непреодолимости тяги к жизни. Упавшее дерево продолжает жить. Это ли не пример всему живому: никогда не сдавайся. Чтобы с тобой ни произошло - борись до конца. Я думаю, что уже только для того, чтобы посмотреть на эту упавшую, но не сдавшуюся  липу стоит приехать в Алтун.
      А валунные строения Алтуна? Они ли не заслуживают уважения за их стойкость ко времени, войнам и революциям, ветрам и холодам. Более сотни лет стоят они неколебимо и продолжают служить людям. Я уж не говорю о том, что «раньше умели строить». Я лучше скажу о том, что и в наше время люди многое умеют. Например, восстановить разрушенное.  Алтун - хороший пример тому. Многие строения не только восстановлены, но и функционируют с пользой для современников. Возьмите «АмБар под дубами». Зайдите внутрь, оглядитесь, подумайте, оцените, и всё поймёте. Поэтому сейчас  помолчу. Приедете - сами всё увидите.
      Пологий скат алтунского парка приведёт вас к озеру. Это немалое по размерам и  неглубокое озеро - прекрасный живой аквариум, из-за своего мелководья хорошо прогреваемый летом водоём и удобный родильный дом для местной белорыбицы. А по берегам - камыш, камыш... Тот самый, который шумит. Посидите, посмотрите,  послушайте, подумайте о жизни, о себе, о друзьях, о людях, вас окружающих. Только не спешите. И озеро расскажет вам о многом.
      Таких причалов вы нигде больше не увидите. Нет, вы видели и увидите причалы ещё  больших размеров, причалы каменные и бетонные, деревянные и земляные, но таких,  плавучих, таких живых - я не знаю. Или плавучие беседки... Как лебеди, плавают они по озеру, навевая мысли о чём-то романтическом, таинственном, несбыточном. Что они делают там, у противоположного берега озера? Это тайна. Правда, я подслушал один  разговор в парилке алтунской бани: оказывается, они просто унесены туда ветром, они отплыли от причала сами, за ними надо плыть на лодке или катере, да вот всё никак не собраться. Вот такие местные чудеса...
      Давно ли вы ходили или ездили по булыжным мостовым? Да, они не очень удобны для прогулок на высоких каблуках и даже для езды на автомашине. Трясёт, видите ли. Раньше такие дорожные покрытия устилали дороги и Пушкинских Гор, и Новоржева, и многих других городов страны. Теперь их нет. Всё заменил вездесущий гладкий асфальт. И это хорошо. Но какая прелесть сейчас почувствовать под ногами этот архаизм, напоминающий далёкую старину! Чем ещё с такой же эффективностью можно полечить острый приступ ностальгии по безвозвратно ушедшему прошлому? Что ещё с такой  отчаянной откровенностью может поведать о далёких годах ушедшего навсегда  помещичьего быта?  Больше ничто и никто. Алтунская булыжная мостовая - это  раритет времён. Нам остаётся только почувствовать это.
      О валунных кладовых и хранилищах я уже и не говорю. Их надо видеть. В них надо зайти, осмотреть стены и своды и сразу поймёшь, и для чего они были предназначены, и как их возводили, и как они сопротивлялись разрушительному влиянию времён. Здесь главными словами будут – величие и надёжность. Их так и не могли разрушить ни в годы тотального уничтожения всего барского, ни во время войны.
      Из Алтуна не хочется уезжать. Но надо. Нам надо в Устиново.

                Гл. 7  Устиново

      Несколько лет назад мне в руки попалась заинтересовавшая меня своим названием  книга местного автора Владимира Фёдорова – «Устиново, крест мой». Я вообще неравнодушен к крестам, а здесь в названии не просто «крест», а ещё и «мой», и незнакомое мне Устиново. Прочёл, заинтересовался и запал душою на эту тему.
      В своей книге Владимир Михайлович рассказывает о судьбе псковской деревни на  примере своего родного Устинова, что расположено в четырёх километрах к северу от Алтуна  по той самой просёлочной грунтовке, на которую мы и свернули с шоссе Пушкинские Горы - Новоржев.
      О судьбах псковских деревень мы знаем не понаслышке: умирает деревня на наших глазах. Ладно бы те, которые были сожжены немцами во время войны, но и оставшиеся целыми деревни обезлюдели до полной опустошённости. Старики уходят из жизни, а молодые бросают отцовские гнёзда и уезжают в поисках лучшей жизни. Зарастают заброшенные поля и луга, дичают и захламляются буреломом леса и перелески. И никому до этого нет дела. Никому из властей. А люди переживают. Переживает и Владимир Михайлович, потому и взялся за перо.
      Прочтя книгу, мне захотелось познакомиться с её автором. Уж больно одинаково мы мыслили. И как-то, будучи в Алтуне, мы с моим сыном Сергеем решили прокатиться до Устинова, посмотреть, что это за деревня. Мы совсем не надеялись встретиться с самим автором. Даже не знали, где он живёт, и здесь ли он сейчас.
      Деревню нашли легко, по указателю на дороге, а какой дом - не знаем. Проехав до  середины деревни, остановились наугад около одного дома и спрашиваем у стоявшей у дома молодой миловидной женщины: - Вы не знаете, где живёт Фёдоров?
      - Да вот здесь и живёт, - отвечает, улыбаясь, женщина, указывая на этот самый дом, где мы и стоим: - А вот и он сам!
      Из заулка выходит невысокий средних лет мужчина и направляется в нашу сторону. Внутренне наполненный ещё не выветрившимися чувствами, возникшими в моём сердце при прочтении книги "Устиново, крест мой" я, сам не зная, почему, иду навстречу этому незнакомому человеку, и, раскрыв объятья, обнимаю его, как своего давнего знакомого, как родного мне человека. Наверное, поддавшись моему чувству, и Владимир отвечает  мне тем же. Мы обнялись, и лишь потом поприветствовали друг друга словами.
      - Вы и есть тот самый Фёдоров, - не столько спрашиваю, сколько утвердительно  говорю я. 
      - Да, вы угадали, - отвечает мой "ви за ви". - А вы кто?
      Так мы встретились, так мы познакомились с ещё одним интересным человеком здешних мест.
      Отцовский дом Владимир занимает пополам с братом Николаем. Живут мирно, в согласии. Да и что им делить? Земли на сад-огород достаточно, и ту, что есть, обработать  не успевают. Интересы жизненные, конечно, разные, так они только дополняют друг друга. Николай - бывший моряк, вот и сейчас мастерит себе мачту и парус для походов на лодке по Батковскому озеру, а Владимир больше по части духовной, писания книг да статей. И женщины сосуществуют мирно. Галина, супруга Владимира, душевная и покладистая, каких поискать. А уж до чего гостеприимна... От неё без чая не уйдёшь, как ни старайся. Не каждая так может...
      Устиново мы увидели, с автором книги познакомились. А где же крест?
      Деревня Устиново расположена на возвышенной местности к западу от Батковского озера. Этот один из многих водоёмов псковщины называют ещё Вередожино. Такие  сведения раскопал где-то Владимир и называет озеро  именно так. Что ж, красиво, мы с  этим согласны.
      Так вот, деревня Устиново как бы нависает над поймой и озера, и ручья, втекающего в него по весне, и всей зелёной равниной, переходящей в леса аж до самого Алтуна. А на краю земельного участка, который является самой высокой точкой деревни, там, откуда открывается головокружительный по красоте вид на десятки километров к югу, стоит высокий деревянный православный крест. Его установил сам Владимир в память о деревне Устиново и её жителях, бывших и настоящих, живших и живущих, знакомых и незнакомых. Кто или что подвигло его к такому поступку - неизвестно. Наверное, душа  этого беспокойного человека. Да это и не важно. Об этом вам расскажет сам Крест.  Приходите, посмотрите, послушайте. Мы с тех пор так и делаем.
      У подножия Креста - россыпь камней, золото и серебро цветов, рукотворная земная  твердь. Чтобы стоял Крест твёрдо, уверенно, вечно. Чтобы внушал Веру, Надежду,  Любовь. Чтобы вносил мир и покой в души его окружающих. Чтобы каждый, его  созерцающий, хотя бы мысленно мог помолиться перед образами Всевышнего на иконах его перекрестий под шум ветра в ветвях стоящих рядом  деревьев. А ветер здесь всегда, потому что духовная высота здесь встречается с высотою земною. Такое уж это место.  Не случайно испокон веков называлось оно Красная Горка. Именно сюда водили на  Пасху своих детей наши далёкие предки, чтобы наблюдать игру солнца на восходе – говорит нам Владимир. Издревле намоленное место...
      - А вот там, внизу, за низиной, поросшей кустарником, виднеются крыши деревни  Канашовка. Интересные люди там проживают. Я бы сказал, объединение людей,  любителей природы. Приезжие в основном. Они бывают у меня иногда. Красивые, свободные люди, носители новых идей по сохранению природы...
      - Сектанты, что ли? - удивился Сергей.
      - Нет, к сектантам они не имеют никакого отношения. Никакой религиозности,  никакого фанатизма. Их сплачивают общие интересы по бережному отношению к  природе. Скорее всего, это носители здорового образа жизни. Они скорее верят в себя, чем в Бога. Впрочем, съездите к ним, познакомьтесь, они лучше о себе расскажут. А я к ним не отношусь. Моя религия - вот она, Крест мой...
      - А как же с освящением креста? - спрашиваю.
      - Надо бы, надо бы освятить, да вот всё никак не могу батюшку уговорить. Прежний-то батюшка не мог приехать по немощи своей, а с новым не могу общего языка найти. Царство небесное отцу Иоанну, ушёл ко Господу два года назад. Ну, да ничего, мы и сами помолимся, - продолжил Владимир, глядя на своё творение: - Главное - верить всем сердцем, всею душою. Вера - она, брат, не по заказу даётся. Не по заявке. Вера, она так: или она есть, или её нет. Другого человеку не дано.
      - Наверное, надо сильно верить, что бы так вот, крест и всё прочее... А что такое Вера вообще? - спросил мой Серёга.
      Помолчав, как бы раздумывая, Владимир Михайлович проговорил: - На эту тему сказано и написано много. Не такими, как я, а философами с мировым именем. Наверное, сколько философов да богословов, столько и объяснений. Я думаю так, что у каждого человека есть что сказать на эту тему.
      - Вот и скажите, - говорю: - Нам интересно знать именно ваше мнение.
      - Ладно. Пойдёмте ко мне. Посидим, чайку попьём. Вот, Галина нас приглашает.  Идём-идём! - кричит он Галине, которая издалека машет нам рукой. И уже к нам: - Там и поговорим...
      Мы спускаемся с Красной Горки, идём по заросшей тропинке через сад, усыпанный перезревшими краснобокими яблоками, мимо бани с размётанными поливочными шлангами, мимо маленького огородика с  грядками, ожидающими сбора урожая - так ведь осень уже, всё выросло, пора...  Вот и зуалок, и уютный навес, и стол, накрытый для чаепития. Галина, приветливая супруга хозяина дома, хлопочет около стола: - Погодка сегодня чудесная, слава Богу, лучше на улице посидеть. Прошу вас, садитесь, располагайтесь...
      - Я так думаю: можно и сан иметь, а жить в безверии. А может быть и наоборот:  человек простой, не обременённый семинариями да академиями духовными, а верит всем существом своим. От природы. От семьи, от родителей. От предков. На генетическом, я бы сказал, уровне. Может быть я и не прав с религиозной точки зрения, но по жизни чувствую так. Даже уверен.
      - А вы сами часто в церковь ходите? - спросил я.
      - Я бываю только в одной церкви, - задумчиво проговорил Владимир:  - Это церковь Спаса Преображения. Она находится в волостном центре Вехно. Какая там благодать... Летом церковь буквально утопает в зелени  деревьев...
      Владимир замолчал, помешивая ложечкой остывающий чай, как будто вспоминая что-то давно ушедшее.
      - А вы не можете рассказать о ней поподробнее?
      - Почему же нет? Конечно, могу, - оживился наш собеседник: - Это самая старая церковь в округе... Сначала она была деревянная, построена на этом месте  ещё в XIII веке. С годами храм сильно обветшал, и в 1757 году было решено о возведении нового, теперь уже каменного храма. Так и сделали. Заказчиком церкви был местный помещик майор Кокошкин Иван Михайлович.  Построили церковь с тремя приделами: во имя Святого Иоанна Предтечи, Казанской Богоматери и преподобного Варлаама Хутынского. А освятили нововыстроенную церковь в 1767 году. В церковных записях, относящихся к 1795 году, упоминается, что при церкви уже тогда существовала каменная колокольня, которая исправно служит и по сию пору. Заходишь в эту церковь и сразу чувствуешь дыхание времени. Быстротечного времени...
      Мы сидим, слушаем рассказ умудрённого жизненным опытом человека, и в нашем  воображении всплывают картины русской старины с человеческими судьбами, и у  каждого своя судьба, свой жизненный путь, определённый  Всевышним для каждого в отдельности. Сколько людей, столько и судеб...   
      Между тем наши разговоры незапланированно затянулись. Солнце зашло за конёк  крыши дома, из рощицы под горою потянуло вечерней прохладой. Надо и честь знать. Мы с Сергеем засобирались в обратный путь.
      - Приезжайте ещё, - провожают нас хозяева: - телефон у вас есть, звоните, не забывайте.
      - Спасибо. И мы будем рады видеть вас в наших краях. До новых встреч!
      - Храни вас Бог...
      Владимир и Галина вышли на улицу, машут ладошками нам вслед. Милые, приветливые лица. Хорошие, добрые люди...
      - До свидания! Скоро увидимся!
      По дороге домой мы обмениваемся впечатлениями о только что произошедшей встрече с этими интересными людьми.
      - Вот видишь, а ты сомневался... - говорю я Сергею.
      - Так я же книгу-то не читал…
      Наше знакомство впоследствии переросло в крепкую дружбу. Мы часто встречаемся. Каждый год во второе воскресенье июня в Устинове проводится выставка народных  умельцев. Инициатором её является наш новый друг Владимир Михайлович Фёдоров, писатель, в прошлом - корреспондент новоржевской районной газеты. Сейчас он живёт в Пскове, но на лето приезжает в своё «имение» - в родной дом, где и проводит тёплое  время года со своей верной спутницей Галиной. На этих выставках встречаются друзья и знакомые гостеприимных хозяев дома со своими поделками и угощениями, своими стихами и песнями, рассказами и  фотографиями. Владимир Михайлович только откроет «выставку» такими, например, словами: - Вот, какой сегодня солнечный день... Значит, сегодня праздник... И не зря я перед этим покрасил избу..., а дальше хозяйничайте сами...   Такую традицию создал Владимир с помощью жены и дочери Ульяны, которая тоже приезжает из Пскова отдохнуть,  набраться устиновских сил и энергии. А катализатором энергии всех Фёдоровых является их любимый внук Арсений, мальчик лет двенадцати, краса и гордость и мамы, и дедушки с бабушкой. И никакой бюрократии, никакой заорганизованности. Этакий стихийный народный сход. Отдых от телеящика. Это ли не роскошь в наше время! Ибо, как когда-то  сказал  Антуан де-Сент Экзюпери - «Самая большая роскошь на свете - это роскошь  человеческого общения». И это так. Это - истина. Это чувствуется здесь, в Устинове. Потому что над нами - Крест. Потому что с нами - Бог.
      Владимир Михайлович в годах, но пожилым назвать его никак не хочется  из-за неувядающего острого ума и подвижного беспокойного характера. Он всё замечает, на всё живо реагирует. Приверженец активного образа жизни, он искренен и прост в общении  с окружающими.  А знакомых и друзей у него наверное половина населения Новоржева и Пушкинских Гор. Я не считал, конечно, но впечатление такое. Владимир знает в округе всё и всех. И местных, коренных, и приезжих, экологических поселенцев, которых у нас называют дачниками.
      - Может быть они и дачники, - говорит Владимир: - но не в них ли наша надежда на восстановление псковской деревни? Посмотрите, сколько новых, красивых домов появилось в нашей деревне, в Ладине, Канашовке, я уж не говорю об Алтуне. Или возьмите деревеньку Дублиньково, что в пяти километрах отсюда. Из жителей её осталась одна бабушка, все дома стоят пустые, а вместе с тем рядом строятся новые жильцы из других мест, да ещё как строятся! Поезжайте, посмотрите...

                Гл.8 Экопоселенцы

      В деревню Канашовка, что в двух километрах от Алтуна,  можно попасть, если свернуть направо с дороги Алтун - Устиново. Здесь живут люди новой генерации - экопоселенцы. Мы познакомились с ними случайно, заехав осмотреть странный на вид  объект  справа  от дороги, напоминающий большой искусственный пруд с высокими берегами. Молодой человек Дима, вышедший нам навстречу, пояснил, что это сооружение - не что иное, как  искусственный полигон по изучению плодородных свойств почвы, предназначенный для создания гумуса, что по нашим, местным понятиям есть не что иное, как перегной. А напротив деревни, около дороги, строится целая фабрика по производству этого самого гумуса. Нашлись же предприимчивые люди!
      Так вот. Канашовка сегодня - это пример создания современного экологического поселения. Каждый из нас помнит лозунг эпохи индустриализации: «Человек - царь природы!». Нам знакомо и высказывание И.В. Мичурина, которое цитировал Ленин: «Мы не можем ждать милостей от природы; взять их у нее - наша задача». С каждым годом всё большее число людей осознаёт ошибочность этих  высказываний и, главное, действий человека в соответствии c ними. Сейчас планета и всё живое на ней, в том числе и человек как часть природы, начали расплачиваться за эту ошибку. Очевидно, что ресурсы планеты  истощаются, природные  системы варварски разрушаются. Бережное же отношение к природе - это шанс восстановить природные ресурсы, повернуть вспять процессы  разрушения в природе, вернуть человека в среду, комфортную для проживания.
      Участники создания так называемых экопоселений считают техногенный образ жизни неприемлемым для человека, разрушающим природу и ведущим к всепланетарной катастрофе. Как альтернативу техногенной цивилизации они предлагают жить в небольших поселениях с минимальным влиянием на природу, взаимодействовать с природой с позиции взаимообмена, а не «выжимать из нее все соки», вступая с ней в борьбу.   
      Первые экологические поселения за рубежом стали возникать в 60-е годы XX-го века, а как мировое движение сформировалось в середине 90-х в ответ на давление  современной цивилизации на природу и человека. В России движение, связанное с  развитием экологических поселений, началось приблизительно на 30 лет позже, в рамках концепции, изложенной в 9 книгах серии "Звенящие кедры России" Владимира Мегрэ. Люди, прочитавшие и изучившие эти книги, начали пытаться изменить свою жизнь и стали создавать свои поселения - так называемые  Родовые поместья. Родовое  поместье - это термин, взятый из книг Мегрэ, он уже прочно прижился в России. Жители таких деревень объединяются на основе общих экологических, духовных и нравственных интересов.
      В определенной степени принципы экопоселений справедливы и для уже  существующих сёл и деревень. Очевидно, что и существующие деревни, и вновь создающиеся находятся в экологически благоприятной для жизни и здоровья человека окружающей природе. Но это, пожалуй, единственное их сходство. Основной принцип сельских поселений - гармоничное взаимодействие с окружающей природой, минимизация  отрицательного влияния на нее - в традиционной деревне не соблюдается.  Сельское хозяйство в промышленных масштабах в традиционных  деревнях и сёлах предполагает использование химических удобрений и ядохимикатов, искусственной ирригации или мелиорации, вырубку и сжигание лесов и другие разрушающие природу воздействия. Всё это наносит непоправимый вред природе. Кроме того, работа сельского труженика тяжела и, как правило, носит сезонный характер. Жизненные уклады здесь не отличаются многообразием, а возможности для образования и развития личности весьма ограничены. Как следствие - алкоголизм, тунеядство, рост преступности, болезни, низкая продолжительность жизни... Те деревенские жители, что помоложе и посмелее, отправляются в города на поиски заработка, самореализации и т.п. В результате этого в основной своей массе деревни пустеют и вымирают.
      Движение экологических поселений - это стихийно возникшая альтернатива  исчезновению русской деревни. Это мы видим на примере Канашовки, Устинова и других окрестных деревень. Здесь поселились и успешно обживаются  семьи из других мест, больше всего - из Санкт-Петербурга. Строятся новые дома, ремонтируются старые, разбиваются приусадебные участки, сады и огороды по новым, неизвестным здесь ранее технологиям. В этом движении - наша надежда на спасение деревни, поднятие сельского хозяйства. Так на наших глазах рождается новый прогрессивный класс - сельские экопоселенцы.               
               
      В деревне Дублиньково вас приветливо встретит симпатичный молодой человек с простым русским именем - Иван. Это разносторонний по образованию и жизненным навыкам  человек. Он и строитель, и тракторист, и автолюбитель, и лётчик, если иметь в виду его  полёты на дельтоплане, и бард: сочиняет стихи и песни и сам же их исполняет, аккомпанируя себе на гитаре. А главное - хороший человек и примерный семьянин. Сам он выходец из Ставрополья, жена Екатерина - из Эстонии. Русская, конечно. К тому же он и смелый человек: после шестилетнего пребывания в Америке (занесло туда по  молодости!) и рождения дочери не побоялся сменить место жительства на псковщину.  Приехали в глухую деревеньку среди лесов и полей, купили старую заброшенную избушку и начали строить себе экологически чистый дом, да такой, какие в наших краях никогда  ранее и не строили: оригинального стиля, двухэтажный, на сваях, из оструганных  брёвен... Короче говоря, получился не дом, а картинка. Иван сам выкопал колодец, насадил кедровую рощу недалеко от дома, разбил стационарные грядки на огороде и  даже детский домик для своей дочурки построил. А недавно приобрёл трактор и выстроил огромный ангар для техники. И много чего ещё сделал Иван Лямин на своём  новом участке. И всё с нуля, своими руками, с доброго согласия своей Катерины.
      - Наше поселение объединяет близких по духу и образу мыслей людей, разделяющих идеи книг В.Мегре, и осознанно стремящихся жить на земле, - говорит Иван: - Мы  создаём и совершенствуем свой образ жизни и своё жизненное пространство. Учимся  бережливому и уважительному взаимодействию с природой и соседями. В своих садах  мы пользуемся почвосберегающими и восстанавливающими плодородие методами.  Сохраняем спокойствие и чистоту окружающей нас природы. Участвуем в общественной  жизни района, проявляем активную гражданскую позицию в решении насущных проблем.-
      Вот так выражается Иван на сайте "Поселения.ру". На самом же деле при очном общении это гораздо более интересные и более живые люди, чем кажется, когда  зачитываешь эти сухие интернетные строки.
      Муж и жена - Иван и Екатерина Лямины - абсолютные единомышленники, живут едиными планами и делами. Как-то заехали мы в Дублиньково, а Ивана нет дома, он на  работе. Так Катерина ответила на все наши вопросы и по стройке, и по дому, и по  колодцу, и по всем другим таким мужским вопросам, которые обычно далеки от женских  интересов. Она полностью в курсе всех хозяйственных дел мужа! 
      - И откуда же у Ивана средства для такого строительства? - спросите вы.
      - Работает, - отвечу я: - работает прорабом на стройке. Частное предприятие строит  дома, коттеджи. Иван руководит бригадой строителей. В порядке взаимопомощи по  выходным дням помогают друг другу: сегодня - ты мне, завтра - я тебе. И дела идут в гору.
      Вот так и надо жить: смело, широко, весело. Как говорил устами своего героя  незабвенный Василий Шукшин:  - ...Только надо умно жить...  Вот за кем будущее нашей  деревни, думаю я, глядя на Ивана Лямина и его друзей. А их много, смелых, молодых, дерзких. Непьющих и некурящих, кстати...  И живущих с Богом.
      Да, талантливый человек талантлив во всём. Пусть будет их у нас как можно больше. Они и есть будущее моей малой родины.   

                Гл. 9 Ягупово
               
      Бывая в этих местах, грешно не заехать на родину бабушки Паши. Хоть я уже не раз говорил об этом, мне приятно повториться. Почему-то с годами прошлое не уходит, а становится всё ближе и ближе.
      Если ехать по шоссе из Пушкинских Гор в сторону Новоржева, то через один километр после поворота на Алтун влево уходит дорога через сосновый бор. Алтунский  лес – так его называют.
      Хорошо наезженная дорога вполне проходима для автомашины по причине песчаного грунта: дождевая вода легко впитывается в почву, а потому дорога сухая и почти без колеи. Приятно прокатиться не спеша по чистому сосновому бору. Пять минут - и мы выезжаем на просторы полей, поросших редким кустарником. Берём по просёлочной  дороге правее, и скоро перед нами открываются виды заросшей бурьяном деревни. Это Ягупово.
      Постепенно разрушающиеся заброшенные деревенские домики едва видны среди высокой травы, годами не знающей косы. Грустная картина. Лишь торчащий  среди зарослей крапивы голубой телефонный аппарат на столбе  напомнит нам о том, что когда-то и здесь была жизнь. Даже протоптанной тропинки к телефону не  просматривается. Это означает, что он никому и не  нужен. А если кто-то и забредёт сюда, он при необходимости воспользуется мобильной связью. Таковы парадоксы нового  времени...
      Нас здесь интересует два места: дом ветерана Великой отечественной войны, к  которому мы приезжали лет шесть назад, и печина дома бабушки Пелагеи. Кажется, зачем это нам? Но что-то притягивает меня к этим местам, напоминает о прошлом.
      В деревне  сейчас ещё стоит, но уже без жителей, домов двадцать. Вокруг каждого - одичавшие, но по-прежнему обильно плодоносящие сады. И лишь  непроходимые заросли, покосившиеся заборы, просевшие крыши да слепые окна домов  говорят об отсутствии жителей.
      Но в одном доме теплится какая-то жизнь. Это дом с почерневшей жестяной звёздочкой над покосившимся от времени крыльцом. Такими звёздочками обозначались когда-то дома инвалидов Великой отечественной войны. С тех пор краска на звёздочке выцвела, покоробилась, жестянка поржавела. Но сюда по выходным дням приезжает Наталья, дочь нашего знакомого ветерана. А его уже нет. Три года назад ушёл из жизни последний житель деревни Ягупово. Опять не успели мы поговорить с коренным жителем, очевидцем последних лет деревни.
      В сезон холодов Наталья живёт в Новоржеве. Там у неё своя квартира от прежней  работы. Хоть и на пенсии уже, но ещё крепкая женщина, приезжает сюда на велосипеде. Это пятнадцать километров. Содержит огород, как говорит, пока силы есть.
      - Не страшно здесь одной? - спрашиваю.
      - А чего бояться?
      - А волки?
      - Волков я не боюсь. Деревня пустая, живности никакой, что волкам здесь делать?
      - А людей?
      - Так здесь никого нет. И не предвидится. Пусть они меня боятся! - смеётся Наталья.
      По двору гуляют куры. Прямо в заулке дымит печурка, сложенная из кирпичей, на ней - кастрюля с водой. Нужна горячая вода? Пожалуйста. Поджарить глазунью? Будьте  любезны...
      Да, думаю я, глядя на Наталью: - Вот она, свобода. Делай, что хочешь, иди, куда хочешь. По довольному виду единственной жительницы деревни не скажешь, что ей  здесь одиноко, грустно или плохо. Тишина, чистый воздух, природа, мир и покой, любимое занятие в саду, в огороде. Никто не торопит, никто не мешает. Живи да  радуйся... Разве что не хватает общения с людьми? Так общения этого хватает ей с  избытком и во время пребывания в городе.
      В самом центре деревни - заброшенный пустырь, заросший бурьяном в рост человека. Это то самое место, где стояла когда-то избушка Пелагеи Фёдоровны, матери моего отца. Во время войны дом сгорел, а отстроить его да и жить в нём было уже некому. Вот поставлю здесь палатку и буду жить, - фантазирую я, глядя на заросли крапивы. Хотя бы на лето. Хотя бы на месяц. Чтобы помянуть, прочувствовать, понять. Чтобы удовлетворить зов крови, в существовании которого я не сомневаюсь. Да, это так, но жизнь... Жизнь не позволит.
      Конечно, это бред. Разум не разрешит.  А жаль.
      А для души бы - в самый раз... 

                Гл. 10  Велье
               
      Как ни говори, а наше Пушкиногорье - уютный духовный уголок Псковщины. Я бы  назвал его  духовно-историко-культурным районом. Он полон исторических и культурных памятников. О них  много сказано и без меня, поэтому не буду уточнять. Но бывать в некоторых местах хочется снова и снова.   Если посмотреть на запад района, то нельзя не сказать о селе Велье.
      Я люблю бывать в Велье. Там есть на что посмотреть, что вспомнить. Там до сих  пор живёт дух русской старины. Пожалуй,  Велье будет постарше слободы Тоболенец, как назывался раньше посёлок Пушкинские Горы.
      Если поехать по Киевскому шоссе от Новгородки в сторону Опочки, то вскоре от шоссе направо пойдет асфальтированная дорога на Красногородское. Вот по ней и поезжайте, и километров через пять приедете в Велье. А если желаете выбрать путь покороче – тогда от Пушкинских Гор через Подкрестье и далее прямо до самого Велья. Но это уже грунтовка.
      Если вам повезёт, на центральной площади села вас встретит коренной житель этих мест Тиханов. Пошутите, представьтесь, что вы из ФСБ, и он любезно разрешит посетить закрытый местный краеведческий музей (во всяком случае, нам это удалось). Этот  самодеятельный музей был организован его супругой, директором Велейской школы Тихановой Верой Александровной. В музее собраны экспонаты местной деревенской старины, подобных которым сейчас уже трудно встретить в других местах. Зайдите, посмотрите, как жили наши предки. Здесь вы увидите и узнаете многое о прошлом села и всей округи.
      Первое упоминание о Велье относится к 1368 году. В Псковской летописи говорится: "В лето 6876 рать Невская у Велья из Налесья была, и с погонию билися, но по грехом нашим бысть непособье божие, много голов паде и добрых людей… ".
      Первые жители этих мест – славяне-кривичи  – появились здесь еще в VIII-X веках. За околицей села в ходе археологических раскопок был обнаружен могильник, насчитывающий более 60 курганных насыпей и несколько сопок - захоронения псковских кривичей. Археологические раскопки 1974-1976 гг. дали возможность исследовать и велейскую крепость XIV - XV веков.
      Крепость, в которую вели три дороги, находилась на большом холме длиной 260 м, шириной 70 м с насыпным земляным валом высотою 13 метров. Крепость  окружена тремя озерами: Велье – в  переводе с финского языка – Просторный,  озеро Чадо и озеро Чёрное – от постоянного коричневатого цвета воды в нём.  Крепость в Велье была комбинированной – земляно-дерево-каменной – и в этом плане уникальной среди псковских крепостей.
      Юго-западная половина городища имеет по краю площадки вал, по верху которого проходила деревянная стена. Северо-восточная часть крепости представляла собой каменную стену общей длиной 295 м., высотой 6-8 м., толщиной 3,5 - 4,5 м., с тремя башнями и тремя дорогами к ним. На территории крепости стояла церковь Михаила Архангела – покровителя вельян.
      Велье входило в первую линию псковских оборонительных сооружений на юго-западной границе с Ливонией и Литвой, защищая важные дороги на Псков, Новгород, Москву. Наибольшее значение крепость  имела в XIV-XV вв. В 1406 г. вельяне принимали участие в преследовании литовцев, разоривших крепость Коложе. В 1408, 1409, 1426 гг. немцы и литовцы безрезультатно осаждали город. В XVI столетии Велье - уже значительное поселение (посад) за пределами крепости, со своим уездом – "Велейщиной".
      Но после похода Стефана Батория на псковскую землю в 1581 г. в Велье осталось всего 20 дворов из 133 прежних. Велье теряет свое былое значение, и к началу XVIII в. превращается в безуездный город, а затем в село, центр волости.
       В 1711 г. Велье было пожаловано генерал-прокурору Сената графу П.И.Ягужинскому, затем с 1744 г. им владел его сын - С.П. Ягужинский. В 1761 г. граф назначил  управляющим вотчиной Л.А.Травина. Вначале крепостной графа Ягужинского, управляющий Велейской вотчиной, а потом свободный человек, он к 54 годам получил  права личного дворянства, стал первым историком села, автором «Записок» о себе, о  своём времени. А.Травин  оставил добрый след в истории Велья, прежде всего как  рачительный администратор и историк-краевед. В числе многих деяний Травин построил в 1763 г. доныне существующую церковь Воздвижения Святого и Животворящего Креста Господня. В церкви хранилась местно-чтимая чудотворная Тихвинская икона Божией Матери. На сооружение церкви была употреблена каменная плита разобранных  крепостных сооружений на городище. Кроме главного престола, в приделе устроен  престол Успения Божией Матери.
      В 1777 г. Велье перешло к кн. Г.А. Потемкину-Таврическому.
      В 1780 году в Велье проездом была императрица Екатерина II. В Воздвиженской  церкви в её присутствии был совершен молебен. Затем она совершила прогулку на  городище, откуда открывается прекрасный вид. Окрестности села ей настолько  понравились, что она решила построить здесь один из своих загородных дворцов. 
      В 1782 г. Велье было пожаловано фавориту императрицы князю А.Д. Ланскому. Князь  заказал проект дворца, который он намеревался здесь построить, знаменитому  архитектору Джакомо Кваренги. Зодчий составил проект, который, по мнению историков архитектуры, был самым замечательным усадебным ансамблем в его творчестве. Кроме  дворца, был предусмотрен парадный двор, охваченный служебными постройками,  подъездная улица, по бокам которой должны были стоять одинаковые дома дворовых людей. Специалисты считают, что подобное композиционное решение подсказано архитектору ансамблем китайской деревни в Царском Селе. Однако в связи со смертью Ланского в 1784 г. проект не был осуществлен.  В 1796 г. Велье передано в удельное ведомство.
      Колокольня церкви была долгие годы деревянной, но в 1860 году на церковные средства её  построили из камня. На колокольне в начале XX века было 8 колоколов. На большом колоколе  была надпись: «1783 года сентября 3 дня, во дни благочестивого  правления премудрой государыни императрицы Екатерины Алексеевны вторыя лит сей колокол в царствующем граде Москве Псковского наместничества Опочецкого уезда в  Велейскую вотчину от армии генерал-майора императорского величества  действительного камергера, флигель-адъютанта и кавалера орденов российских Святого  Благоверного князя Александра Невского и польских Белого Орла и Святого Станислава, Александра Димитриевича Ланского его собственным иждивением. Лит на заводе  Струговщикова». Вот такая пространная надпись.
      Во время Михайловской ссылки в Велье бывал проездом А.С.Пушкин. В августе 1825  г. он ехал через Велье в опочецкое имение А.Н.Пещурова – Лямоново. Там произошла встреча с лицейским товарищем Пушкина – А.М.Горчаковым, о чём Пушкин и вспоминал:
 
"Нам разный путь судьбой назначен строгой;
Ступая в жизнь, мы быстро разошлись:
Но невзначай проселочной дорогой
Мы встретились и братски обнялись".

      В XIX в. в Велье ещё бурлила экономическая жизнь.  4 раза в году проходили ярмарки: Трехсвятительская (30 января), две Фоминские (в понедельник на Фоминой неделе и 8 июня) и самая большая Воздвиженская (14-15сентября).
      На почтовой станции Ворсули (километрах в десяти к северо-западу от села Велье) помещик села Тригорское полковник А.М. Вындомский (знакомая нам фамилия, не правда ли?) в первые годы XIX в. начал строительство почтового двора. Деньги были собраны среди дворян уезда. В этих местах не было леса, пригодного для строительных  работ, привоз его удорожал строительство. Вындомский с разрешения губернского  предводителя дворянства начал строительство землебитным способом, каким до этого  архитектор Львов построил Приоратский дворец в Гатчине. Этот способ строительства  оправдал себя, он давал возможность выстроить прочное здание и сэкономить деньги.  Однако губернатор Ламздорф остановил строительство. Вындомский обратился к  министру внутренних дел с просьбой разрешить достроить почтовый двор, предлагал в  залог собственное имение. Он даже обязывался выстроить за свой счет каменный  почтовый дом, если землебитное строение окажется непрочным. Несколько месяцев  1805 года шла переписка министра с губернатором, но тот остался при своем мнении. Землебитный почтовый дом, вероятно, не был построен. Но это так, для истории.
      Самым богатым в Велье был род купцов Крестовских. Первым его представителем  был Иван Иванович. Именно при нём в Велье появилась усадьба, сохранившаяся до  наших дней: двухэтажный каменный дом с флигелем, амбар, большое каменное здание  льнохранилища, возведенное в 1872 году. Здание  украшено целой галереей рисунков, изображающих часы, самовар, бричку, церковь, дату начала и конца строительства, инициалы строителей, название помещения - «оптовый склад».   
      С 1878 г. в селе существовало двухклассное училище Министерства народного  просвещения. Оно было учреждено Опочецким земством. В 1900 г. в нем обучалось 100 человек обоего пола.      
      Пахотной и сенокосной земли при церкви не было. Была огородная земля, на которой  причт занимался садоводством, огородничеством и разведением пчёл.
      До 1876 г. в Крестовоздвиженской церкви служили священник, дьякон, дьячок и  пономарь. Указом Псковской духовной консистории 10 февраля 1886  установлен штат:  священник, дьякон и псаломщик.
      В годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов Воздвиженская церковь  сохранилась в целости и не прерывала своей деятельности. Во время немецкой оккупации 31 августа 1941 г. Псковской Православной миссией был направлен служить в  Воздвиженской церкви священник Владимир Толстоухов. Он окончил в 1932 году Рижскую гимназию, высшее образование получил в Парижском Православном Свято- Сергиевском Богословском институте.
      Прибыв в Велье 6 сентября 1941 г., уже при немцах, отец Владимир отслужил молебен и произнес слова утешения собравшемуся народу. Церковь перед войной была закрыта и  разграблена, иконостас был только в Успенском приделе, недоставало икон, не было  церковной утвари и облачений. Помог иеромонах Иоасаф (Дмитриев) служивший в  кладбищенской церкви в Святых Горах (Пушкинские Горы). Священник совершал  миссионерские поездки по населённым пунктам, осматривал церкви на возможность их  восстановления, служил молебны, исполнял другие требы. До 19 декабря 1941 г. Отец Владимир покрестил свыше 1000 человек, заочно им отпеты свыше 2000 душ  скончавшихся ранее людей и похороненных без православного обряда. Кроме  Воздвиженской церкви им были освящены церкви на бывших погостах Печане, Ильинское, Синяя Никола. В селе батюшка преподавал в школе Закон Божий.
      В один из дней первого года оккупации во время богослужения в Воздвиженскую  церковь вошла группа немцев во главе с офицером в большом чине. Они молча отстояли  всю службу, после чего офицер подошел к старосте церкви Олимпиаде. Через переводчика он похвалил церковный хор, подал старосте записку и сказал: «Если кто вас обидит, эту  бумагу покажите коменданту».
      При отступлении немцы решили взорвать церковь. Заметив скопление солдат возле церкви и их суету, Олимпиада догадалась, что они хотят сделать с храмом. Она достала записку офицера и побежала к коменданту. Прочитав записку, комендант остановил подготовку к взрыву. Благодаря этому церковь красуется в Велье и поныне.
      В последних числах декабря 1943 года священник Владимир Толстоухов  вернулся в  Ригу, где продолжал служить священником. По некоторым сведениям, Толстоухов осенью  1944 г. эвакуировался из Латвии, свою земную жизнь окончил в США. Значит, умный был  батюшка. Понимал, что с советской властью общего языка ему будет не найти.
      В настоящее время Велье занимает примерно ту же территорию, на которой  размещался городской посад и в XIV-XVI веках. В одном из сохранившихся купеческих домов сейчас расположилась Велейская школа. В Воздвиженской церкви уцелели старинный иконостас и деревянный крест, принесенный из Иерусалима вельянами-паломниками ещё до первой мировой войны. Вокруг Велья угадываются курганы, городища, фрагменты старых дорог.
      Велейщина - родина моего доброго друга и товарища, бывшего главного врача Пушкиногорской больницы Риммы Анатольевны Сарвиловой, светлого душевного человека. Добрая лучезарная улыбка была её главным оружием в отношениях с  подчинёнными. А как любили её больные! Некоторые буквально плакали, когда Римму  Анатольевну перевели на новое место работы в Псков. Вот такие люди рождаются вокруг этого старинного русского села.
      Мы приехали в Велье в один из тёплых солнечных дней как бы на экскурсию. Мне захотелось показать старинную крепость бывшего города Велье своим гостям из Москвы. Конечно, кроме церковного храма и музея главным объектом осмотра было древнее  городище - высокий холм со старыми дубами и берёзами по окружности. В саму крепость, или в то, что от неё осталось, можно проехать на машине по обрамляющей её  подъездной дороге.
      Остановились в распадке, в центре бывшего "верхнего города". Сейчас здесь находится кладбище. Место бывшей Церкви Святого Архистратига Михаила обозначено большим крестом. На старинных могилах - массивные каменные надгробья с надписями. Вот и тяжёлая кубовидная каменная плита купца Крестовского, его домочадцев. Во время войны кому-то потребовалось взорвать памятник, и он сохранился только частями. Но полностью уничтожить память не удалось никому: ни коммунистам, ни немцам. Кто бы они ни были - теперь это знак всем нам, говорящий через века: нет зверя страшнее, чем безбожный человек.
      Мы гуляли по вершине холма, откуда открываются велейские дали - красивейшие виды на окружающие леса, поля и озёра. Вдали виднеется самое большое озеро по одноименному названию Велье, справа - бывшее озеро Чадо, превратившееся в огромное болото, слева - озеро Чёрное, вдоль которого извивается лентой гравийная дорога в Красногородское и далее в бывшую Ливонию. Старинная дорога, по которой когда-то проезжала сама императрица. По ней же ездил и Пушкин.
      Не спеша обходим вокруг бывшего верхнего города по кромке крепостного вала, и строй  старых дубов вдоль бывшей крепостной стены приветствует нас своим величием и  спокойствием, как богатыри, стоящие на страже русских земель.
      Согласно псковским летописям, Велье ни разу не было взято при многочисленных  вражеских нашествиях древних времён. Ну, а двадцатый век не в счёт: крепость потеряла своё стратегическое значение ещё в XVIII веке. Укрепления Велья не сохранились,  до наших дней дошли только земляной вал и городище. В наши дни село входит в состав Государственного музея-заповедника «Михайловское».
      Теперь надо искупаться, иначе поездка будет неполной. Это уж как водится. Мы спускаемся с крепостного холма и едем по "ливонской" дороге на противоположный берег озера Чёрное. Там местными жителями обустроено уютное место отдыха: на просторной зелёной лужайке – большой стол и скамьи из массивных плах, удобный вход в воду – что-то наподобие небольшого пляжа. Здесь можно укрыться от палящего солнца: вокруг высокие деревья, тень и тишина. В озере плавают смелые дикие уточки, они не боятся людей, подплывают к берегу, стоит только подойти к воде. Мы угощаем уток корочками хлеба, и они платят нам своим доверием.
      А на противоположном берегу озера – лубочная архаичная картинка русского села с Божьим храмом под мирным синим небом с бегущими по нему кучевыми облаками. Чаще всего они бегут с запада на восток, с Балтики. Такова роза ветров нашего Пушкиногорья. Так было всегда: и при Петре, и при Екатерине, и при Пушкине...
      Входите в воду, не бойтесь. Хоть вода озера и имеет коричневатый оттенок – отсюда и  название озера – Чёрное – водичка здесь чистая, прозрачная, ласковая, дно ровное,  плотное, без камней и других опасностей. А цвет – это от торфяных отложений и ключей на дне озера. Так что вода в озере Чёрное полезна для здоровья, проверено. Это я вам  говорю (шутка).
      А если говорить серьёзно, то здесь, в Велье, ощущается такая же Божия благодать,  как и во многих других местах Пушкиногорья. Наверное, потому, что места эти являют собою Божие присутствие. Это уже факт.      
               
                Гл. 11  Чудной сон   

      Однажды ко мне на приём в поликлинику пришла женщина средних лет в чёрном монашеском одеянии. Я уже привык к тому, что к нам иногда  обращаются за помощью насельники и паломники Святогорского монастыря со своими проблемами. Монахи тоже иногда болеют.  Но они в отличие от мирян всегда смиренны, немногословны, без лишних претензий. Поэтому работать с ними легко и даже приятно, во всяком случае, мне. Они близки мне по духу.
      В процессе общения мы разговорились. Татиана (именно Татиана, а не Татьяна, как уточнила она сама) - так звали мою пациентку - является трудницей при женском ските, который создаётся в деревне Извоз, что на берегу Столбушинского озера. Мне было интересно поговорить с ней о Столбушине, узнать о жизни насельников скита. Жаль только, что времени на это нет. В коридоре ждут приёма другие люди. И мы сворачиваем разговор.
      - А вы приезжайте к нам. В субботу будет служба в храме. В Столбушине. Сам отец Иона будет вести службу.  Не пожалеете...
      Я ничего обещать не могу. Приехать в Столбушино - это не так просто. Знаю я эту дорогу через Араповский лес, старую, изъезженную, а потому местами настолько труднопроходимую, особенно после дождя, что не всегда можно проехать. Но мысль лишний раз посетить моё Столбушино всегда грела мне душу. Ведь там меня крестили, там похоронен мой дедушка...  На ум приходят стихи Александра Сергеевича Пушкина:               
      
       Два чувства дивно близки нам –
       В них обретает сердце пищу –
       Любовь к родному пепелищу,
       Любовь к отеческим гробам...

      ...Как-то в юности мне приснился удивительный сон, будто нахожусь я в каком-то незнакомом, но очень дорогом мне месте. Меня окружают картины тихой размеренной деревенской жизни. Передо мною предстают не столько конкретные предметы, сколько лишь образы чего-то родного, хорошо знакомого, что я хорошо знал и любил. Мое восприятие этого сна можно было бы выразить одной фразой – мне там было хорошо. Я испытывал полный душевный комфорт, мир и покой. После этого сна в памяти остались покрытый зелёной травой холм, озеро, перед ним деревья, мостик через ручей, тропинка, ведущая вверх, и всю эту картину венчала церковь, стоящая на холме.
      Я не придал бы особого значения этому сну, но несколько удивляло то, что ничего подобного в своей жизни я ранее не наблюдал. А я знал, что сон – это всего лишь отражение когда-то имевших место реальных событий, действительности, запечатлённой в подкорковых структурах нашего головного мозга. Но как я ни старался, ничего подобного увиденному во сне восстановить в своей памяти не мог. В этих местах я никогда не был, а там, где бывал, таких картин не наблюдал. Да мало ли что может пригрезиться человеку... Тем не менее я поделился со своими домашними этим сновидением, никак, правда, не пытаясь его объяснить.
      - Уж не душа ли твоя была там когда-то, еще до твоего рождения? - пошутил кто-то. Но для меня это было серьёзно.
      Как-то в Троицу мы были на могилках, поминали своих родных, захороненных на Тимофеевой горке.
      -  Сынок, надо бы съездить в Столбушино, навестить могилку твоего дедушки, - сказал отец.
     Я знал, что мой дед по линии отца Ефим был похоронен на погосте Столбушино, но побывать там мне не довелось. Не раз собирались мы поехать туда, но поездка раз от разу откладывалась, переносилась или из-за нехватки времени, или из-за отсутствия транспорта, или по другим причинам: то погоды нет, то дороги развезло, то сенокос на носу. Вот и новый крест на могилку отца приготовил уже Пётр Ефимович, хороший крест, из нержавейки: деревянный-то, что был, чай, совсем уж обветшал...
      И вот однажды тёплым летним днём мы приехали в Столбушино. И первое, что бросилось мне в глаза, как только мы прибыли туда, так это ощущение того, что я всё это уже видел. Откуда оно? Я знал, что за всю свою сознательную жизнь здесь не был. И тем не менее это ощущение виденного не покидало меня.
      И вдруг, я вспомнил. Ведь всё это я уже видел во сне! В том самом загадочном сне, объяснить который я не мог. И действительно: вот она, деревня. Вот мостик через заболоченный ручей. Вот озеро, а вот и холм со стоящим на нём церковным храмом. И та же, не передаваемая словами, чудесная благодать, душевная радость. Что это, мистика? Нет, в чудеса я не верю. Так что же всё это значит?
      Много раз мысленно возвращаясь к анализу этого факта, я стал задумываться: а не был ли я здесь в том раннем младенческом возрасте, в котором события еще не запоминаются, но какие-то следы в твоём подсознании всё же остаются на многие годы? Наверное, я бывал здесь. Но когда и как?
      И вот, поделившись своими предположениями с тётей Тоней, сестрой моей матери, я получил, наконец, поставивший всё на свои места ответ:
      - Валинька, когда тебе не было ещё и годика, тебя привозили в Столбушино крестить. В Столбушинской церкви крестили тебя. Царство небесное маме твоей. А тётя Маня из деревни Куялы была твоей крёстной матерью... Вот и всё, что я помню про это. Давно это было...
      Может ли человек помнить события, свидетелем которых он был в годовалом возрасте? Наверное, нет. Но мы ещё очень мало знаем о глубинных свойствах нашей души, о возможностях человеческой памяти.
      ...В Столбушине есть погост. Он расположен на высоком холме, поросшем вековыми деревьями. С двух сторон этот холм омывается большим озером, отражающим в своих хрустально чистых водах окружающий его сосновый бор. На противоположном берегу озера расположилась деревня Извоз. С другой стороны к холму примыкает небольшая речушка Вережа. Она течёт мимо Столбушина и, пройдя через ряд мелких озёр, впадает в реку Сороть. А вдоль торной дороги к погосту когда-то, наверное, стояли полосатые столбы: «Только вёрсты полосаты попадаются одне...». Так сказал поэт. Не заблудишься ни летом, ни в снежную зимнюю пору. Не оттуда ли и название погоста – Столбушино? Много мыслей о былом навевают эти места...      
      Киевская княгиня Ольга была родом из-под Пскова. Всю свою долгую жизнь не забывала она свою «отчину», не раз и не два приходила с дружиною на родину то поохотиться, то собрать дань, а то и усмирить непокорных. В «Истории Российской» В.Н.Татищева среди летописных событий 947 года отмечено и такое: «Ольга, оставя в Киеве во управление сына своего, сама со многими вельможи пошла к Новгороду и устрои по Мсте и по Поле погосты». Такие же погосты наверное могла устроить Ольга или её «многие вельможи» и в другие годы, и в других местах по пути в Новгород и Псков, куда не раз ходила её дружина. И вот до сих пор стоят на псковщине старые погосты, как напоминание о гостях, посещавших когда-то эти края, как память о далёком прошлом.
      Погост – от слова «гощение». По утверждению известного русского историка С.М.Соловьёва, со времён княгини Ольги «погост... – это удобное место для стоянки, которое определялось навсегда. Там строились дворы, где могли быть оставлены княжеские приказчики (тиуны), и, таким образом, эти погосты могли в последующем получать значение небольших правящих центров и передавать своё имя округам; в последствие здесь могли быть построены церкви, около церквей собирались торги и т.д.».
      Не случайно также деревня, возникшая рядом с погостом, называется Извоз. Не иначе как извозом занимались её жители, обслуживали гостей, развозя их до других ближайших погостов и поселений. Здесь могли жить ямщики, содержатели постоялого двора и палат для гостей, конюхи, просто крестьяне, труженики полей и лесов.
      Мы не знаем точно, какие погосты, какие заезжие места, где можно остановиться, обогреться, отдохнуть, покормить или сменить лошадей основала наша землячка – княгиня Ольга – в 947 году или в другое время. Но промежутки между соседними окрестными старинными поселениями – Вороничем, Столбушиным, Бежаницами, Гораями, Вельем, Опочкой и другими – по-видимому, не случайно почти одинаковы, как и расстояния от погоста Столбушино до любой из рек, по которым в те времена в основном и проходили «зимники». Эти промежутки приблизительно равны: примерно по тридцать километров. А это около пятнадцати летописных вёрст, то есть расстояние, которое преодолевал санный обоз или княжеская дружина за один световой день.
      А погосты наши предки ставили на видных, возвышенных местах, в перевальных точках водных путей, на расстоянии одного дневного перехода один от другого, на берегах рек и озёр, чтобы и видны они были издалека, и располагали к спокойному отдыху с дальней дороги. Здесь можно было запастись и хлебом-солью, и белорыбицей, и кормом для коней, и богу помолиться. А где погост, там и посад служивого люда. А где посад, там и место для захоронения.
      Не исключено, что погост Столбушино сыграл свою роль и в годы татарского нашествия. Древний Селигерский путь из Москвы в Новгород и Псков был истоптан и разорён конницей поганых, а потому дорога в Прибалтику, Псков и другие города из центральных областей Руси могла проходить именно здесь, через Столбушино, Воронич и другие окрестные поселении.
     У входа на кладбище в Столбушино стоит большой православный храм. Он был построен в 1787 году на средства помещика Николая Савича Бороздина. В 1965 году храм был закрыт советской властью, длительное время находился в аварийном состоянии и не действовал. Его окна и двери были наглухо заколочены, колокола сняты. Это старый, намоленный, много повидавший, многих и много знающий храм. За это мы склоняем свои головы перед ним. Но он дорог нам ещё и тем, что у его стен лежат наши деды и прадеды. Девственная природа, не осквернённая цивилизацией, как вечный страж, охраняет тишину и покой дедовских могил. С незапамятных времён хоронили здесь своих близких местные жители.

К делам далёкой старины причастен,
Он был княгини Ольги стороной,
Тот уголок земли моей родной
Теперь пустынен, молчалив, бесстрастен.
Святые, вдохновенные места:
Зелёный холм, озёрами омытый,
Шатром листвы от гроз и бурь укрытый,
И синь небес, и даль, и храм Христа.
Веками здесь река страстей бурлила,
И стол, и дом давал погост гостям.
Иные ж насовсем остались там –
И окружили храм родные мне могилы.
Здесь все равны: и живший, и живой,
Душой к душе друг друга прикасаясь,
И листья шепчутся в ночи, перекликаясь,
О чём-то очень важном меж собой.
Перекликаясь с теми, кто ушёл,
Перекликая тех, кто наготове,
Кому и жить, и помирать не внове,
Кто счастья в этой жизни не нашёл.
Здесь русский дух обрёл себе покой,
Как блудный сын у отчего порога.
И пусть быльём позарастёт дорога,
Но будет вечно жить любовь к земле родной.

      Как и всякое старое кладбище, погост являет собой неумолимость течения времени и неизбежность забвения. Время берёт своё. Многие могильные холмики почти сравнялись с землёй, поросли травой. Когда-то помпезные надгробные памятники потрескались, кресты покосились, надписи стерлись.

Могилы затеряны ваши
На древнем забытом погосте.
Сюда, к прародителям нашим
Не часто ходили мы в гости.
Просели гранитные плиты,
Надгробья покрылись травою.
Кресты, наклонившись, в молитве
Общаются сами с собою.
У стен молчаливого храма
Бурьян с каждым годом всё гуще,
И ноют душевные раны
За это у ныне живущих.
 
      Но вот, наконец, пришло, новое время. С Божьей помощью и с благословения владыки Псковского и Великолукского Евсевия стараниями наместника Святогорского монастыря Священно Игумена Макария силами братии и прихожан в Столбушино основан и действует мужской скит.  Скит окормляет духовник монастыря отец Иона. Появилась уверенность в том, что духовная связь между поколениями не будет прервана.
      Память о былом относится к нравственной категории высшего порядка. Мы, ныне живущие, ответственны за то, чтобы люди помнили. Каждый из нас должен сделать что-то в жизни, что-то оставить после себя, чтобы не быть должником ни друг перед другом, ни перед прошлым и будущим. И тогда наши Святые Пушкинские Горы, а такие родные места есть у каждого человека, будут вечно жить в глубинах нашей памяти и сниться нам, как отражения наших далёких прежних лет...
     ...Скит, говорите? Татиана, а что это такое, на что можно променять Санкт-Петербург, городские условия жизни, уют центрального отопления, высокоинтеллектуальное общество и другие блага цивилизации?
     С этим надо будет познакомиться поближе. Столбушино надо посетить. И посмотреть, что там теперь.
      Решено. В ближайшую субботу едем в Столбушино.

                Гл. 12 Столбушино
      
      Да, давно я не был в церкви. Всё-то нам некогда, всё дела, дела. Всё время уходит на решение житейских проблем, для работы, для дома, для семьи, для детей. А теперь уже и для внуков.  То сад, то огород, то траву косить пора, то газон  стричь. Тоже проблемы! Суетимся, беспокоимся, нервничаем, ссоримся, злимся. А иногда и завидуем, лукавим, стараемся как-то обойти стороной крутые повороты жизни, приспосабливаемся, приобретаем, ошибаемся, жалеем о случившемся. Этакий нескончаемый круговорот дел, страстей, побед и поражений. Крутимся в жизни, как белки в колесе. А не достигнув цели, отчаиваемся, впадаем в уныние, болеем. А бывает и того хуже. И нет нашей душе покоя ни днём, ни ночью. А про Бога вспоминаем, когда уже "край".
      Вот, захотелось мне свободы. Оставил работу, порвал связи с прежней жизнью, якобы освободился от всего негативного, нежелательного, даже уехал из Москвы. Не надо утром рано вставать, куда-то спешить, объяснять, убеждать, соглашаться, согласовывать. Но как быть с окружением, с миром зла и насилия, с общепринятыми писаными и неписанными законами? Мы же не в вакууме живём, а в обществе, в окружении других людей, в миру, как говорит Надежда. И всё это нас так или иначе касается. А мир - он греховен, как и мы все грешны от рождения. Так где же выход? Где она, истинная свобода? Где справедливость? Где он, душевный покой? И возможен ли он в принципе? 
      Сегодня хорошая погода. Сегодня мы - я, мой сын Серёга и его благоверная Светлана едем в Столбушино. Всякий раз, когда приезжают в Пушкинские Горы, они стараются навестить эти места. Мои спутники желают искупаться в озере Глубоком. Это их любимое озеро.  Уж очень хороша водичка в этом озере: чистая, прозрачная, да и природа, его окружающая, самая что ни на есть необыкновенная. Так говорит Сергей. У них дома даже картина этого озера есть. Картину специально заказывали одному псковскому художнику. Художник постарался, даже немного пофантазировал, поместив на горизонте, за лесом,  силуэт столбушинского храма.
      Сергея со Светой я считаю первооткрывателями Столбушина, так несправедливо полузабытого мною. Не знаю, что руководило ими, когда они решили изучить окрестности Пушкинских Гор. Наверное, жажда путешествий по родному краю. А может быть и другие причины, такие, например, как зов крови. Вполне может быть. Хоть кому-то и смешно читать эти строки, я в это верю. Верю, исходя из собственного опыта, распространяться по поводу которого мне просто не хочется. По крайней мере, сейчас.
      Это было лет двадцать назад. Обуздав мотоцикл «Днепр», (был у меня тогда такой «зверь»), Сергей со Светланой изъездили наш район вдоль и поперёк. Араповский лес им особенно нравился, наверное, потому, что он для них был «белой книгой». Как-то раз и набрели они совершенно случайно на Столбушино, до того о нём ничего не зная. Понравились им эти места, стали наведываться туда чаще, особенно после того, как я рассказал им о его истории, связанной с нашим родом.
      При первом посещении нашим «паломникам» удалось познакомиться с одинокой бабушкой, которая жила в домике рядом со столбушинским погостом. Дом был довольно ветхий, как и сама его хозяйка, почерневший от времени, с  обваливающимися кирпичами от печной трубы. Наверное, вся история Столбушина прошла мимо его всевидящих окон, обращённых на ворота погоста, прошла мимо на глазах этой древней старушки.
      Бабушка многое рассказала нашим путешественникам о  Столбушине, о церкви. Многое, но не всё. Мы вообще мало слушаем пожилых людей, всё откладываем на «потом». А это «потом» часто так и не случается. Так получилось и на этот раз. Поговорили и уехали. И лишь позже, вспоминая эту встречу, поняли, что главные вопросы этой всё знающей свидетельнице прошлых лет так и не задали. Возможно, бабушка знала, где находится могилка моего дедушки и показала бы им её. Но на следующий год, приехав в Столбушино, они с большим сожалением узнали, что той бабушки уже больше нет.      
      От Пушкинских Гор до Столбушина километров пятнадцать. Первая половина пути от полянского «большака» до Арапова - это прекрасная асфальтовая дорога. Это сейчас, последние пять лет. Другая половина, самая живописная, но и самая труднопроходимая, идёт через смешанный, преимущественно сосновый лес. Дорога грунтовая, старинная, ей уже много-много лет. Дорога интересная, но и небезопасная. Если у вашей машины низкая посадка, то есть малый клиренс, лучше по ней и не ездить. А если и ехать, то смотри в оба. На дороге нет-нет да и попадаются «выросшие» из земли камни, точнее - валуны.
      По этой дороге испокон века ездили люди из Арапова и других деревень в Столбушино молиться Богу, крестить детей, венчаться, отпевать усопших. По этой дороге везли когда-то и меня крестить в Столбушинской церкви. А так же хоронить на погосте Столбушина моего деда Ефима. Большая, наезженная, знаковая дорога,  промытая дождями и изрытая колёсами телег, а теперь и автомашин. Случайных людей на этой дороге нет. Даже цыгане и другие охотники, изредка встречающиеся на обочинах, приехали или пришли сюда не зря. Лес полон ягод, грибов и других даров природы. Только не ленись.
      Но нам нужны не грибы. Наша цель - Столбушинский погост, скит, Божий храм. И мы не останавливаемся, не сворачиваем с пути. Разве что для того, чтобы разминуться со встречной машиной. Тогда мы выбираем свободное место и сворачиваем на обочину. Но такие встречи редки.
      В Араповсом лесу можно и заблудиться. Дорога иногда раздваивается, или, наоборот, соединяется с другими, такими же по виду. И тут поможет такое неписаное правило: при встрече с развилкой всегда бери левее. Правило левого поворота в данном случае не подведёт. Мы так и делаем.
      Стройные мачтовые сосны чередуются с берёзовыми, ольховыми, дубовыми и осиновыми перелесками, с полянами, покрытыми ярко-красными  плантациями цветущего кипрея. Это цветёт Иван-чай, наш знаменитый русский чай, не уступающий по аромату и вкусовому букету известным высокосортным индийским и разным прочим чаям. "Столбушинский чай" - такое яркое название на упаковках встречал я в магазинах Москвы и Петербурга. Встречал, как своих друзей. И радовался. И думал: Слава Богу.
      Здесь, в этом лесу, прятались мы от немцев в первые месяцы войны. Я тогда был маленький, шести лет от роду, но хорошо помню и лес, и озеро, и раков, которых в озере было видимо-невидимо.
      Но вот ещё один крутой поворот налево, и справа показались дома деревни Извоз. В деревню мы сейчас не поедем, спешим на службу, но и издалека видно, что и там жизнь бьёт ключом. На возвышенном месте красуется великолепный, как игрушечный, небольшой деревянный храм с крестом на маковке. Рядом строится дом. Это будущий женский монашеский скит. Про него нам уже говорила Надежда.
      После Извоза - крутой спуск, размытый дождями. Лет двадцать назад подъём на эту горку с превеликим трудом штурмовал мотоцикл Сергея, когда они со Светланой путешествовали по здешним местам. Для автомашины эта горка не представляет затруднений, и мы благополучно спускаемся в низину, в распадок между двумя озёрами, Столбушинским справа и безымянным лесным слева. Когда-то озёра соединялись протокой с наброшенным на неё мостиком. Теперь мостика нет, и в этом месте почти всегда мешают проезду большие лужи вперемешку с кирпичами, которыми дорога и вымощена. Да, раньше за дорогой кто-то следил, "поправлял" проезжую часть, а теперь... Теперь ремонтировать дорогу некому. Но пусть это обстоятельство не омрачит нашего настроения. Ведь мы скоро будем у цели.
      После распадка поднимаемся в гору и на очередной развилке делаем крутой поворот теперь уже направо. Первый и единственный правый поворот на нашем сегодняшнем пути. Если бы мы поехали прямо, то приехали бы к озеру Глубокому, к тому озеру, которое так нравится Сергею. Но сначала нам надо в Столбушино.
      Через несколько десятков метров выезжаем из леса, и нашему взору открывается чудесная картина. Как будто земля и небо раскрывают перед нами свои объятья. Зелень полей слева, синева водной глади справа, а прямо - поросший высокими деревьями зелёный холм со стоящими на нём домиками и высокой колокольней церковного храма. Это и есть Столбушино, цель нашей поездки.
      При въезде в деревню на парковочной стоянке несколько машин. Номера местные, питерские, московские и даже иностранные. Въезд в деревню запрещён - знак "кирпич". Зачем так строго? Но хорошо, что знак стоит за деревом с густой кроной, и его с дороги не видно. Значит, он для тех, кто здесь не первый раз. Так невольно мы нарушили правила дорожного движения. Ладно, исправимся... в следующий раз.
      Оказывается, у самого храма ещё одна стихийная автостоянка, и тоже почти полностью заполнена. Наверное, она для избранных. Всё правильно: много званных, да мало избранных. Всё по-божески. Мы пока что не избранные, но мы дерзаем... А пока пройдёмся вокруг церкви, посмотрим, что изменилось здесь за последние годы.
      На улице нам встретился полноватый крепко сбитый мужчина средних лет с роскошной  окладистой бородой. Такую бороду не заметить и не запомнить нельзя. В его внешней светской наружности ничто не указывало на принадлежность к церкви. Тем не менее на наш вопрос - нет ли сегодня богослужения в храме? - он охотно отвечал: - Была служба, утром, но уже  закончилась. Сейчас сколько, часа два? Да, третий уже, - сказал наш собеседник, взглянув на часы: - А служба проходит с девяти часов. Но вы можете зайти в храм, если пожелаете. Я могу открыть...
      - Да? Вы можете открыть? А вы кто здесь будете? - оживилась Светлана: - Вы монах?
      - Ну, какой я монах... - засмеялся мужчина с бородой: - Из меня монах, как из... не знаю, из кого... китайский император... До монаха мне далеко... Не заслужил... Я так, работаю здесь. Трудник, как бы.
      - И какая у вас здесь работа? - не унималась Светлана.
      - Реставратор я. Иконостас реставрируем. Не один я, конечно. Бригада реставраторов у нас здесь трудится. Из Москвы мы.
      - И сколько вас, реставраторов, в бригаде? - спрашиваю.
      - Нас здесь четверо. Не считая собаки, - улыбнулся реставратор.
      - И давно трудитесь?
      - Да уже второй год пошёл.
      - А живёте где? Из Пушкинских Гор ездите?
      - Из Пушкинских Гор каждый день не наездишься. Дороги здесь, сами наверное, знаете, ухаб на ухабе, яма на яме...
      - Да уж, - говорю: - дороги знаем...
      - Здесь и живём, - продолжал борода, указывая на голубой контейнер рядом с котельной. - Вон в том вагончике! 
      - Жить там, наверное, тепло...
      - Ага, особенно летом... Как сейчас, - смеётся борода: - Как в бане!
      - Скучно, наверное, здесь, вдали от цивилизации, после Москвы-то...
      - Нет, совсем не скучно. За работой скучать некогда. Да и Наталья помогает, жена моя, скрасить свободные вечера. И Господь с нами. Да и вообще, разве может быть скучно здесь, в Божией обители. А если что, так помолимся и опять радостно на душе. Для Бога трудимся... 
      - Ой, как интересно, - продолжает неугомонная Светлана: - Расскажите, пожалуйста, нам что-нибудь о храме, о Столбушине. А то здесь и спросить не у кого... Вы же наверное знаете о нём всё?
      - Всё-то я, конечно, не знаю, но кое о чём рассказать могу...
      Мы с большим интересом прослушали рассказ нашего нового знакомого. Благо никуда уже не спешили ни мы, ни наш добрый собеседник. Сложилось такое впечатление, что и ему хотелось с кем-то поговорить. И вот что мы узнали, кроме того, что уже успели прочесть в интернете, когда готовились к поездке.
      
 
                Гл. 13  Храм Успения Пресвятой Богородицы

      Успенский храм в Столбушине является одним из уникальных памятников церковной архитектуры в стиле Екатерининского барокко. По оценкам экспертов он является произведением архитектуры национального значения. Во внутренней части храма до нашего времени сохранился трехъярусный резной иконостас, выполненный в виде сплошной стены, которая в форме пирамиды постепенно сужается к верхней части.
      В 1960-х годах Успенский храм был закрыт и долгое время стоял в запустении. К тому времени в деревне Столбушино было  всего три дома, прихожан мало, по причине чего церкви не от кого было ждать помощи.  Но в 2005 году с благословения наместника Святогорского Монастыря Священно Игумена Макария, силами братии монастыря и его прихожан под началом духовника монастыря иеромонаха отца Ионы в живописнейшем месте на возвышенном берегу, огибаемом с трех сторон Столбушинским озером, была основана монашеская обитель - мужской скит. В скиту поселились один монах, два послушника, а также пятнадцать человек «трудников».      
      Непростая задача легла на плечи братии. Божий храм, как и вся деревня  Столбушино, пребывали в запустении. Надо было в первую очередь очистить территорию от упавших деревьев, бурьяна, непроходимых зарослей кустарников. Очистить, вынести, освободить от свалок, куч мусора, разрушившихся строений. Предстояла тяжёлая, чёрная работа. Если бы не Божия помощь, не осилили бы. Так кажется сейчас, когда всё это уже позади.
      Летом 2006 года на церковной колокольне были восстановлены колокола, которые были освящены архиепископом Великолукским и Псковским  Евсевием. С тех пор в храме стали проводиться богослужения по субботам и праздничным дням. Насельники скита периодически выезжали на службу в Святогорский монастырь, а в скит регулярно наведывался духовник монастыря иеромонах  Иона, чтобы поддержать своих духовных чад.
      На сегодняшний день храм полностью восстановлен и предстаёт в полноте своей красоты. Уже действующая Церковь имеет три престола: Успения Пресвятой Богородицы, Николая Мирликийского и Сергия Радонежского.  Отремонтированы фундамент, оба церковных придела, проведена замена кровли, старых полов, окон, обновлены кресты. Стены храма окрашены в двуцветный бело-бирюзовый колер.  Уже построены новые дома, хозяйственные дворы, склады, кухни, трапезные, кельи для насельников, причал на озере, баня, котельная и другие хозяйственные постройки. Облагорожены подходы к храму, ограждения кладбища.  Околохрамовая территория погоста преобразилась. Теперь дело за реставрацией внутренней отделки церкви, а главное - иконостаса.
      Вот над ним и трудится сейчас дружный коллектив московских реставраторов. Перед этим они восстанавливали фрески одного из древних  храмов московского Кремля. Редкие иконы иконостаса церкви хранятся в Псковском музее-заповеднике, ждут своего часа. Но и другие работы по благоустройству продолжаются. Наверное, они никогда и не прекратятся, ибо нет предела совершенству.
      Перед зданием церкви ранее располагались массивные кирпичные ворота погоста. Сейчас, после реконструкции, арки ворот нет: по ветхости она не подлежала восстановлению. Очень жаль. Ранее даже разрушающиеся от ветхости ворота придавали общей картине храма особое, сакральное звучание.
      Сейчас в скиту постоянно пребывают несколько монахов и послушников, а также человек 20 трудников. Число насельников и паломников непостоянно: одни прибывают, другие уходят.
      Братия скита и его паломники трудятся не только на восстановлении храма, но и возделывают землю, строят теплицы, выращивают для себя многое, что необходимо для жизни. В 2008 году в Столбушинское озеро (Святое - ещё одно из забытых названий) был завезён «Белый амур». Эта рыба благодаря своей уникальной способности поедать старую тину и водоросли должна была помочь  остановить заболачивание одного из красивейших озёр области. Но амуру трудно выживать. Пока здесь по-прежнему превалирует хищническая порода рыб - щука. Она не даёт амуру свободно размножиться.
      Скит имеет свою пасеку. Возрождая забытые традиции, силами братии и прихожан монастыря в скиту варят старинный русский безалкогольный напиток «Сбитень», в состав которого входят натуральный мёд, травы и пряности. Так же в скиту собирают травы и, смешивая русский кипрей с натуральным чёрным и зелёным чаями, изготавливают уникальный по вкусовым и лечебным свойствам чай.
      Так рождаются чудеса на нашей многострадальной земле. Сегодня храм Успения Пресвятой Богородицы в Столбушине очаровывает своим великолепием прихожан и паломников. И вот уже тянутся сюда люди из Питера и Москвы, Пскова и Великих Лук,  из многих других уголков России и зарубежья,  чтобы насладиться благостью, миром и покоем и оказать помощь в великом деле возрождения  одного из уникальных исторических мест.  Судьбы этих людей неодинаковы. Но все они, несмотря на свои жизненные неурядицы, бескорыстно, в едином духовном порыве делают великое дело - они восстанавливают Православие на псковской земле.
 
      Однако, наша прогула по Столбушину затянулась. Мы благодарим Анатолия - так зовут нашего случайного спутника - вот повезло-то нам! - за интересный познавательный рассказ, говорим ему до свидания. Мы ещё приедем сюда, и не раз.
      Солнце уже на склоне, но летний зной ещё даёт о себе знать, манит к прохладе озера, к воде.  Вот и новый причал. Свежеструганные доски, удобные сходни, гладкие перила, есть даже кресло. Ну, это для рыбаков, наверное. Но посидеть в нём и не спеша посмотреть на озеро, подумать, послушать шум ветра в прибрежных камышах приятно. Что здесь было и что стало - это земля и небо. О таком причале можно было только мечтать. А он вот, уже есть, как в сказке: новый, красивый, приглашающий - приходите, садитесь, наслаждайтесь. И кто это всё придумал, спланировал, построил? Кто бы ни был, ясно одно: сделано с душой, с выдумкой, а значит, с Божьей помощью, как сказал нам молодой человек, сидящий на причале с удочкой в руках. Да уж, без Бога здесь точно не обошлось... На дереве рядом с причалом - икона Божией Матери. Спасительница наша...
      - Ну и как, рыбка ловится? - спрашиваем у рыбака.
      - Да я так, понарошку... отдохнуть... а рыба там, дальше. На лодке надо. И со спиннингом. Щука здесь. Во-о-т такие ходят... - разводит руками парень: - Да что с неё... Кости одни!
      - Ну, это как приготовить... А что вы здесь делаете, в Столбушине-то? Отдыхаете?
      - Ага, отдыхаем - усмехается молодой человек: - С утра до вечера. На заготовке сена. Или ещё что... Строим. Вот трапезную построили. Видели?
      - Конечно, видели. Замечательная летняя трапезная.
      - Вот вот. Трудники мы... - добавил рыбак, сматывая удочку: - Помогаем поднимать хозяйство.
      - И откуда же вы прибыли?
      - Да по-разному. Из Великих Лук... Опочки... есть даже из Питера, из Москвы... Всякие есть. Исправляемся, так сказать - добавил парень, уходя. Наверное, помешали мы парню…
      - Ладно, давайте съездим на Глубокое, искупаться хочется. Водичка там сейчас - что надо, - страдает от жары Сергей.
      - Да, пора..., да и подкрепиться пора бы уж...   
      И мы отправляемся на озеро Глубокое. Это рядом, километрах в двух от Столбушина в сторону Жадриц. Только теперь берём правее и лесом, лесом...
      Озеро Глубокое знаменито своей кристально чистой водой изумрудного цвета. Цвет, конечно, от окружающего леса, обступившего его высокие берега, и чистого голубого неба. Отражение окружения, так я сказал бы, если бы меня спросили. Но меня никто не спрашивает. Всем и так всё понятно.
      Не знаю, чьих это рук дело, но площадка на высоком берегу озера обустроена по высшему разряду: здесь и стол, и скамьи, и урны для мусора, и столбики с объявлениями и призывами не сорить. Не лишнее напоминание. Спасибо тем, кто потрудился. От имени матушки-природы.
      Сергей со Светланой устремляются в водную стихию, плещутся там, как утки. Сергей, загребая широкими сильными гребками ласковую водичку, наверное, вспоминает свои молодые годы, когда вот так боролся с сопротивлением воды во время игр в водное поло. Во время моей службы в Баку он выступал за команду "ККФ" (Краснознамённая Каспийская Флотилия) - на первенстве СССР. Правда, по разряду юниоров.
      Я беру в руки кинокамеру и запечатлеваю "историческое"  событие. Мне уже и не до купания. Лучше сделаю ролик о посещении Столбушина и озера Глубокое. На память.
      Хорошо бы побывать и в деревне Извоз, но наше время закончилось Заедем в следующий раз. А сейчас - домой, домой... Нагулялись вдоволь.               
               
                Гл. 14 Литургия
               
      Через неделю я снова в Столбушине. Что-то необъяснимое тянет меня в эти места. В это лето уже третий раз приезжаю сюда.
      Знакомая дорога, верные друзья-единомышленники. Нет, теперь уже не дети мои, а друзья. Настоящие. Верные. Особенно один из них. Штурман - шучу я. Это Валерий, мой друг и товарищ. Наш фотохудожник и эссеист. Наш пушкиногорский летописец. И по совместительству историограф. Надёжный, проверенный, испытанный самой жизнью. С ним мне по пути.
      Сегодня суббота. В Столбушинской церкви будет служба. Надо успеть.
      От Полянского шоссе до деревни моего деда Мишки по названию Арапово пролегла прекрасная свежеасфальтированная дорога. Спасибо владельцам баз отдыха "Заозерье" и "Загосье". Это не без их участия грунтовое покрытие старой дороги было заменено на добротный асфальт. Говорят, что сильным мира сего эта дорога понадобилась для выездов на охоту. Да, кабанов за Араповом всегда было много. Так что спасибо охотникам. И им хорошо, и нам хорошо, как любит говорить наш председатель районного законодательного собрания. Вот такую дорогу проложить бы до Столбушина, тогда и Богу стало бы хорошо. Впрочем, Бог в наших дорогах не нуждается. Вот мы в путях Божиих нуждаемся, и сильно.
      За хорошими разговорами пятнадцать километров пролетают, как один миг. Вот и лес уже позади, и мы, опять не заметив "кирпич", подъезжаем к Столбушинской церкви. Как свои.
      Даже общий вид столбушинского храма настраивает на торжественный, божественный лад. Строгий по законченным формам храм с высокой колокольней, бирюзовыми стенами, высокими проёмами окон, торжественными воротами, как чудесный корабль, плывёт он на фоне сине-голубого неба в лучах утреннего солнца. А вокруг - изумрудная зелень лип, дубов, клёнов, русских берёз. Этакий оазис нетронутой природы российского северо-запада. И над всем этим главенствует сверкающий золотом крест православного  храма, символ Бога нашего, Иисуса Христа. Я смотрю на всё это, и душа моя успокаивается, радуется, наполняется чувством благодарности всему и вся за это ощущение родного, домашнего, давно знакомого, принятого всей душой и сердцем места.
      Сегодня на субботнюю литургию съехалось много народа. Говорят, что так бывает всегда, когда службу ведёт отец Иона. Интересно, почему? Кто он, отец Иона? Сегодня мы его увидим.
      Уже само высокое крыльцо западного входа в церковь Успения Пресвятой Богородицы создаёт впечатление поступенчатого восхождения к чему-то высшему, горнему, божественному. Даже случайный человек не может не перекреститься при восхождении на него. Во всяком случае, что-то внутреннее подсказывает мне это. Да я и сам знаю, что перед входом в храм надо  перекреститься. Но лучше, когда ты не только это знаешь, но и чувствуешь.
      Служба уже идёт. В притворе много народа. Справа мужчины, выражаясь по-церковному – братья, слева женщины, т.е. сестры. Я предполагаю, что это не закон, а неписаное правило. Нахожу кусочек свободного пространства между колонной и стеной и замираю. Думаю, что вперёд пробираться мне не стоит, это было бы "не по чину". Не заслужил. Правда, для Бога это не имеет значения, а вот для молящихся имеет: не следует выставляться напоказ. Это будет похоже на фарисейство. Для народа ты здесь никто, и звать тебя никак. Да и пришёл я сюда не ради кого-то.
      Под высокими, наполненными лучами утреннего солнца сводами храма звучат негромкие, но торжественно-напевные слова молитвы: "...Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе...", "... Миром Господу помолимся...", «Благослови душе моя, Господи…»   
      С именем Господа молящиеся с поклоном дружно осеняют себя крестным знамением. Крещусь и я. Меня охватывает чувство единения с рядом стоящими людьми, как будто мы здесь все давно знаем друг друга, и фимиам благодати Божией заполняет внутреннее пространство храма  вместе с лёгкими облачками из кадильницы.  "...Святый Боже, Святый крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас..."...
      Самого батюшку я не вижу.  Голос священника доносится как будто откуда-то издалека. Или сверху. Наверное, он в алтаре, молится за нас. Но, удивительно, молитва от этого не становится менее действенной. "Тайна" - приходит на ум неожиданная мысль. Тайна! Вот ключевое слово богослужения! Пусть я понимаю не все слова молитвы на старославянском, забытом нами языке, но ведь иначе и не может быть! Потому что это тайна! Это голос с неба, голос самого Бога присутствует здесь, он приходит к нам из уст человека, облечённого  этим правом, правом соединения меня с Богом. Он знает, он помнит язык наших предков: - "...Благословенно царство Отца, и Сына, и Святого Духа, ныне и присно, и во веки веков..." -  "Аминь" - отвечают поющие братья.
      Справа, за клиросом, мужской хор, состоящий из четырёх насельников  скита. Из всех голосов выделяется звучный баритон одного из братьев в типичном чёрном монашеском облачении.  – «Молим те ся... - заполняет пространство церкви». – «Миром Господу помолимся... - звучат слова дьякона: - о вышнем мире и спасении душ наших..., о мире всего мира...Господу помолимся…»,- «Господи, помилуй…» - отвечает хор. «О благостоянии святых Божьих церквей..., о соединении всех..., о святом храме сем... Господу помолимся…», -  «Господи, помилуй…» - «Молимся о патриархах, митрополитах, архиепископах и епископах..., о благоверных правителях...Господу помолимся…», - «Господи, помилуй…» - отвечают братья. - «О плавающих, путешествующих, недугующих, страждущих..., о пленённых и о спасении их...Господу помолимся…»… «Господи, помилуй…»…  «О избавитися нам от всякия скорби, гнева и нужды... Господу помолимся…» - «Господи, помилуй… - отвечает хор. Его сменяет негромкое, но слаженное многоголосое пение слева. Это сестринский хор славит Богородицу. Кажется, сами ангелы почтили нас своим присутствием...
      Благодать Божия, мир и покой наполняют души и сердца молящихся. Сам Бог, как Дух, заполняет пространство храма, пропитывает сознание, преображает, наполняет благодатью любви и радости. Мир и покой вселяются  в наши души, замещают всё негативное, временное, ненастоящее. "Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию..."; "Тебе всякая сила, честь и поклонение Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков...". 
      -"Благослови, душе моя, Господа..." - подхватывает хор братьев и сестёр: - "Хвали душе моя, Господа...", "паки и паки миром Господу помолимся..."
      -"Мир всем..."
      -"Отче наш, иже еси на небеси..."
      Читаются строки из Евангелия. И снова молитва, хоровое пение, возгласы, славящие Спасителя.
      Литургия продолжается час, второй. Чтение молитв чередуется с хоровым пением. Я не знаю ни законов, ни порядка этапов молебна, да мне знать это и не обязательно. Даже хорошо, что мне не нужно разбираться в деталях совершающегося действа. Слежение за богослужением только отвлекало бы меня от восприятия общего впечатления царящей атмосферы любви и единения с Богом, со всеми верующими, находящимися в церкви. Плохо только, что я ещё не знаю наизусть текста Символа Веры, трудно мне вместе со всеми участвовать в общей молитве.
      Но вот наступает наивысший момент богослужения:
      - "Со страхом Божиим и верою приступите..."...
      Открываются царские врата. На амвон выходит батюшка.  Это отец Иона. Высокий, стройный, по мирским меркам красивый молодой человек.  На нём светлые   священнические  одежды. Чёрный, как смоль, слегка волнистый волос роскошной бороды, как видно, никогда не знавшей острига. Уверенный строгий пронизывающий взгляд.  В чёрных глазах – власть и сила. Создаётся впечатление, что он видит тебя насквозь.
      Но мы сейчас не в миру. Мы в Божием храме. Мы видим в батюшке не просто человека, а Служителя Церкви, Служителя Бога, облечённого высокими правами посредника между Богом и всеми нами. В лице батюшки Сам Бог выходит к нам.
      Наступает время причастия.
      Все, кто исповедался, могут подойти и вкусить символических Тела и Крови Христа, Бога нашего. Он отдал на кресте Тело Своё и пролил Кровь Свою во очищение нас от грехов.
      "...В воспоминание Господа и Бога, и Спаса нашего Иисуса Христа...".
      В  руках батюшки - Святая Чаша. В Чаше - хлеб и вино, символы Тела и Крови Христа: - "...примите, ядите: сие есть Тело Моё...", "...пейте из неё все, ибо сие есть Кровь Моя нового Завета...",   "... сие творите в Моё воспоминание..."...
      К батюшке выстраивается очередь. Первыми подходят насельники скита, затем миряне. Сестры пропускают братьев вперёд. Я не спешу, встаю в конец. Сложив руки на груди, подхожу к батюшке. Называю своё имя. Короткий строгий взгляд. Как бы не ошибиться... Но если что-то и сделаю не так, батюшка поправит. И простит.
      - "...во имя Отца и Сына и Святого Духа..."
      ...Принимая в себя освящённые хлеб и вино, эти символы Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа,  из рук священника, мы принимаем Его Тело и Кровь, и тем самым мы воссоединяемся с Богом. Христос становится частью нас самих, и мы становимся частью самого Христа. Мы становимся безгрешными, как безгрешен сам Христос. Но Христос не только умер за нас, но и воскрес. Значит, и мы воскреснем вместе с ним. Мы верим в это, так же, как верим и самому Господу Богу. Мы воскресаем духом уже сейчас, мы обновляемся, потому что признаём, верим, что грехи наши взял на себя Иисус Христос, Бог, воплотившийся в человека, Он же Человек, принявший в себя Бога, как и мы сейчас, чистые, освободившиеся от грехов, какие бы они не были, большие или  малые, давнишние или сегодняшние. Мы свободны от грехов!
      Мы свободны!
      Я - свободен!
      Я свободен от грехов, от  завесы, отделяющей меня от самого Бога. Между Ним и мною нет больше преграды. Я могу с Ним говорить, я имею право обращаться к Нему напрямую прямо сейчас, здесь, вместе со всеми братьями и сёстрами, которые тоже очистились, и лица их светлы. Слава Богу!
      "Всегда, ныне и присно, и во веки веков" - провозглашает батюшка и уносит чашу в алтарь.
      "Спаси, боже, люди Твоя и благослови достояние Твое..."
      Отец Иона снова выходит к верующим. В его правой руке массивный, и наверное, тяжёлый православный крест. На голове чёрный клобук, символизирующий спасение и послушание.  Молящиеся затихают. Всё превращается в слух. Батюшка будет говорить.
      - Братья и сестры. Мы сегодня прослушали строки из Евангелия, где говорится о чудесном исцелении одного тяжело больного человека. Святое Евангелие повествует нам о разных чудесах, которые сотворил в Своей земной жизни Господь наш Иисус Христос. Но то чудо, о котором мы услышали  сегодня, имеет особый характер. В этом чуде мы видим, какую силу, мужество и решимость добиться своей цели даёт человеку Вера.
      Один человек тяжело заболел расслаблением, по нашему это паралич, и люди решили во что бы то ни стало принести его к Иисусу Христу, о Котором  уже тогда гремела слава об исцелениях им больных по всей Палестине. Но когда принесли больного к дому, где в это время был Господь, то оказалось, что нет никакой возможности донести больного до Него, потому что дом окружала большая масса народа.
      Конечно, они могли бы вернуться или остановиться перед домом и ждать более удобного случая, но они были решительны, потому что крепко верили в способности Иисуса Христа. Они подняли больного на крышу, разобрали кровлю и таким необычным способом всё-таки добились того, что переносную постель, на которой лежал расслабленный, через отверстие в крыше опустили прямо к ногам Спасителя.
      Для Иисуса Христа это было, конечно, неожиданностью и может быть даже заставило Его удивиться такому способу транспортировки больного, но Он оценил ту настойчивость и Веру в Него людей, доставивших больного. Спаситель, видя Веру их, сказал расслабленному: «Чадо! Отпускаются тебе грехи твои». Этим Господь сразу даёт нам урок о том, что нужно смотреть в корень дела и прежде, чем врачевать тело человека, нужно уврачевать его душу, то есть очистить его от грехов.
      Нам часто об этом не хочется думать и мы склонны считать болезнь вполне естественным процессом старения, плохой экологии или следствием каких-то других привходящих жизненных обстоятельств. Мы не знаем, в чем состояли грехи этого человека, но Христос этими словами отчетливо свидетельствует, что болезнь есть следствие личного греха.
      Когда Он говорил "отпускаются тебе грехи твои", это слышали и книжники и фарисеи, присутствующие здесь же. Они были Его враги.  Они не замедлили извлечь из этого случая повод к осуждению и порицанию Христа. Они стали говорить, что Он богохульствует, отпуская грехи, т. к. кто же может отпускать грехи, кроме одного Бога? Они и не подозревали тогда, что  Отпускавший грехи и был именно Бог, воплощенный в человека.
      Но Господь показал им, что Он видит их насквозь с их мыслями, сказав: "Что вы думаете в сердцах своих? Скажите, что легче, по вашему, сказать: "отпускаются тебе грехи"? или "встань, возьми постель твою и иди?"
      По существу, сказать первое труднее. Ибо, действительно, отпускать грехи может только Бог. Сказать же "возьми постель твою и ходи" - значит действовать уже в порядке обычной нашей жизни.
      Но книжники и фарисеи думали, как и многие из народа, что - конечно, труднее сказать второе. Потому что сказать "отпускаются тебе грехи" легко, а отпущены они или нет - кто может проверить? Сказал и сказал... А если сказать больному "возьми постель твою и иди", а он вдруг не встанет и не пойдет, то получится, что исцеления не произошло. Это как бы рискованно. Поэтому, с человеческой точки зрения, труднее сказать второе.
      Вот потому Господь и говорит: "Чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть отпускать грехи... тебе говорю , - обращается Он к расслабленному, - возьми постель твою и иди в дом твой". После этих слов Христа больной тут же встал и пошёл.
      Так Иисус Христос на глазах у многих показал, что у него есть такая власть - и отпускать грехи, и исцелять больных. Т.е. та власть, которая принадлежит только Богу. Этим Господь сказал им: Я делаю на ваших глазах то, что с вашей точки зрения гораздо труднее - исцеляю расслабленного.
      Сегодняшнее евангельское чтение призывает нас также задуматься и о том, что является настоящей причиной болезней. Мы нигде в Евангелии не встречаем ни одного свидетельства того, чтобы Христос страдал какой бы то ни было болезнью. Почему? Да потому, что Иисус Христос был безгрешен. А причина любой болезни у нас, грешных людей - это грех. Та самая греховность человеческой природы, которая в каждом из нас, тем или иным образом рано или поздно проявляется. И прежде чем бежать в аптеки, прежде чем обращаться к врачам с той или иной проблемой, каждому из нас полезно задуматься: а на самом ли деле у меня совесть чиста, на самом ли деле между мной и Богом нет проблем во взаимоотношениях? Нет ли чего в моей душе, что я таскаю, как тяжёлый камень за пазухой, и боюсь открыть не только своим ближним, но и самому Богу?
      Здесь, братья и сестры, нам даётся урок того, как нужно относиться к  болезням, когда они посещают человека. Всякая болезнь всегда является прямым или косвенным последствием греха. Если бы мы не грешили, мы бы и не болели, а согрешающий человек сам себя подвергает болезням, как тяжелым последствиям грехов. Здесь Господь учит нас, как нужно исцелять недуги, врачевать. Сначала Он врачевал душу, сказав: «отпускаются тебе грехи твои». Таким образом, сначала Он устранил причину заболевания, а потом исцелил и тело человека.
      Так же и нам нужно всегда, когда мы заболеваем, прежде всего позаботиться о том, чтобы прибегнуть к духовному врачеванию, чтобы душу исцелить от греха, обратиться к Церкви Cвятой, чтобы она нас уврачевала своими святыми таинствами. Когда это будет сделано, тогда уже браться за лечение обыкновенными лекарствами и способами. Тогда лечение будет поставлено на твердый фундамент духовный и, с Божьей помощью, человек исцелится.  Даже если ты и не болен, но согрешил вольно или невольно, беги скорее в церковь, исповедайся и покайся, пока не заболел. Это будет лучшей профилактикой и лечением любых недугов.      
     Спаси и сохрани, Господи, людей Твоих, и благослови всё, что принадлежит Тебе. Дай победы над врагами православным христианам и сохрани силою Креста Твоего тех, среди которых пребываешь Ты...- и отец Иона осеняет слушающих крестным знамением.
      Воодушевлённый Словом батюшки,  я подхожу ко кресту, и внутренне благодарю Бога и отца Иону за благодеяние встречи с Иисусом Христом, за его служение людям, за окормление верующих божественной духовной пищей.
      Служба закончилась, но народ не спешит покинуть церковь. Теперь можно пообщаться, поговорить друг с другом. И я бы поговорил с отцом Ионой, но как это сделать? И возможно ли это? Не знаю.
      Я вышел на улицу. Солнце уже в зените, на улице тепло и светло. По голубому небу плывут барашки белых облаков, нежный ветерок с озера поглаживает щёки, освежает лица, шелестит листьями старых лип и клёнов, колышет зелень древних могил вокруг храма. Блестит на солнце золото крестов. Затих звон колоколов. Мир и покой воцарились над старым погостом.
      Конечно, Бог с нами, Он здесь, с нами. Ну, чем не рай? Что ещё надо человеку? Можно радоваться. Надо радоваться. Всегда радуйтесь - сказано в Евангелии. Это сказал Сам Бог. А Он желает нам добра. Потому что любит нас. Потому что Сам Он и есть Любовь. Он не может не любить. Как мало требуется от нас - всего лишь принимать Его любовь. И радоваться.
      Я не хочу уходить отсюда. Мне здесь хорошо. Мне здесь свободно.
      Свобода...
      Так вот что такое свобода! Это не освобождение от военной службы, от хирургии, не выход на пенсию, не безвозмездная работа в поликлинике, не оставление работы, не безделье. Это - Вера в Бога. Поклонение Богу. Свобода - это общение с Богом! Это жизнь с Богом!
      Я вспоминаю слова, прочитанные когда-то в Библии: "Бог есть Дух, а где Дух Господень - там свобода". Я прочёл их тогда и ничего не понял. До опытного обретения смысла этих слов я не придавал им особого значения. А оказывается всё так просто: хочешь быть свободным - будь с Богом и будешь свободен. Свобода только силою Христа приобретается! Слава Богу за обретение истины! Спасибо отцу Ионе за живую пищу для души. Вот если бы можно было поговорить с ним, спокойно пообщаться не во время службы, а в обычной житейской обстановке...
      Я не знаю, возможно ли это в принципе. Снизойдёт ли священнослужитель до разговора с простым прихожанином на темы житейские? Для меня он где-то там, высоко-высоко, в духовном мире, куда нам, простым смертным, вряд ли возможно дотянуться... Да, но ведь я же свободен! Свободен от предрассудков, от мнений, от сомнений, от предположений, от греховных мыслей... Как бы на моём месте поступил Иисус Христос? Стал бы сомневаться? Я думаю, что нет. Он смело пошёл бы вперёд.
      Я не знаю, что со мной произошло. Я вдруг стал смелым. Наверное, сам Иисус Христос взял меня за руку и повёл.
      Как раз в это время из церкви выходила моя знакомая, Надежда, та самая, с которой я разговаривал как-то в поликлинике. Я спросил у неё: как мне обращаться к батюшке? И можно ли вот так просто подойти и поговорить?
      - Конечно, можно. Обращайтесь так: Отец Иона. Все так обращаются.
      - Спасибо.
      Я решительно вошёл в церковь с намерением сейчас же подойти к батюшке. Я даже не обдумал хорошо, что и как я буду говорить, о чём спрашивать. Мне просто хотелось поговорить с ним.
      В храме ещё находилось несколько прихожан, монахов, сестёр. Разбившись на маленькие группы, они о чём-то разговаривали друг с другом, наверное, обсуждали свои дела. Но меня интересовал отец Иона. Батюшка уже переоделся и выглядел не так торжественно, как во время службы, но взгляд его жгучих глаз остался тем же, только теперь он излучал доброту и даже весёлость. Его взгляд лучился радостью. Широкие жесты его рук и добрый взгляд создавали впечатление полной раскованности, радости от общения с людьми. Это придало мне решимости… - и я пошёл. 
      Уловив момент, когда батюшка только что закончил разговор с одним из братьев, я смело шагнул вперёд, прямо ему навстречу. Я просто встал на его пути. И, увидев, что он обратил на меня внимание, сказал как можно увереннее: - Отец Иона, я хотел бы с Вами поговорить. Можно?
      - Конечно, можно. Говорите. Слушаю вас...
      - Нет, я хотел бы поговорить не здесь... не хочется на ходу... при всех... вопрос серьёзный, сугубо личный...
      - Хорошо. Подождите меня на улице, я выйду и мы поговорим. 
      Отлично, думаю. И успокаиваю себя: главное - ввязаться в бой, как говорил Наполеон...
      Я вышел, отошёл на некоторое расстояние от входа, к ограде, чтобы не мешать проходу другим, стою, жду. Прошло пять, десять, пятнадцать минут, а может быть и больше. Или мне так кажется? Люди выходят, а батюшки всё нет. Может быть он вышел через другие ворота? Есть же и другая дверь непосредственно из главного помещения церкви. Неужели забыл про меня?
      Спрашиваю у брата, выходящего из церкви: - Отец Иона ещё там? Он сказал, что бы я подождал его, а он не идёт. Может быть он уже ушёл?
      - Нет, уж если отец Иона сказал, то придёт. Он ничего не забывает. Ждите.
      И действительно, вот он. Высокий, весь в чёрном, легко спускается по ступенькам храма. Я - навстречу.
      - Ну, пойдём, дедуля, - доверительно говорит батюшка, обнимая меня за плечи: - Пойдём, поговорим. Сядем вот здесь. Рассказывайте.
      Мы усаживаемся на скамью около чьей-то могилки напротив друг друга. Я немного робею, собираюсь с мыслями. Я чувствую, что хочу и могу говорить только правду. Какая бы она ни была. Ощущение полного доверия к отцу Ионе овладело мною. Говорю, что думаю. Пусть даже будет и не то, что надо, но правду. Пусть мои мысли покажутся бредом, но только полная открытость, полная искренность. Как перед Богом.
      - Я доктор. Работал всю жизнь. И сейчас ещё работаю. Но работа не даёт мне внутреннего удовлетворения. Кругом несправедливость, формализм, показуха, обман. А кто-то обогащается. Нет правды в мире. Нигде. Тяжело видеть, как из-за этого страдают простые люди.  И ничего изменить нельзя. Одна суета.  Мне уже много лет. Можно и на покой уходить. Но я не могу вот так бросить всё и ничего не делать. Я привык приносить людям пользу. Я хочу быть нужным людям, как бы то высокопарно ни звучало. Может быть я ещё могу пригодиться церкви? Скиту, например...
      - Это как же?
      - Мог бы жить здесь, с братьями... Здесь мир, покой, свобода, благодать... Меня так тянет сюда. Меня крестили здесь, в Столбушинской церкви. Мой дед здесь похоронен. Жил бы здесь, помогал бы людям по мере сил... Я думаю, что миру я уже и не нужен. Мир и без меня обойдётся. А я без него. А братии мог бы быть полезен...
      - Да... - вздыхает батюшка: - мир погряз во грехе. Жизнь без Бога - это медленная смерть. Только в Боге спасение. Без Веры и любви жить нельзя. Это погибель и душе, и телу... Вижу, в вас есть и вера, и надежда. Но знаете, путь к Богу непрост и не лёгок. Много искушений на пути встретится. Надо много молиться, ходить в церковь. Сможете ли? Хватит ли духа? 
      - Я не знаю… 
      - Условия жизни в скиту нелегки. Это сейчас тепло, солнышко светит, птички поют... А зимой? Холода, ветры, вьюги... Снегом всё занесёт, не пройти, не проехать. Печку топить каждый день... Скука... Выдюжите?
      - Так я же до восемнадцати лет жил в таких условиях. Даже хуже. Без электричества, без водопровода, воду из колодца вёдрами носили.  С керосиновой лампой школу закончил...
      - Веская причина нужна, чтобы так резко поменять свою жизнь. Чтобы ещё при жизни отдать себя Богу. Встряска жизненная, стресс...
      - У меня вся жизнь - стресс. Хронический. С детства. Вы представляете, что значит для ребёнка война? Взрослый хоть понимает, что происходит и чего можно ожидать. А шестилетний ребёнок? Он всё видит и слышит, а понять всего не может. А потом - военная служба. Вы знаете, что такое хирургия? Нет покоя ни днём, ни ночью. Прооперируешь - и переживаешь за больного. А без осложнений хирургии не бывает. Это со стороны так кажется, что одни победы. Нет...    
      - Понимаю...- задумался на минутку батюшка: - А давайте так: приходите, поживите недельки две, попробуйте... Мы вам келью дадим. С братьями познакомитесь. Попробуете. Мы вас примем со всей душой. А там видно будет... Господь подскажет... Многие приходят к нам, и не все выдерживают. Соблазны, искушения... Мы их не осуждаем. Отпускаем с миром...
      - С домашними посоветуйтесь, - как будто вспомнив что-то, сказал батюшка: -  Дома-то как? Супруга? Дети есть? 
      А вот об этом я как-то и не подумал...
      - Есть, и жена, и два сына. Что они скажут - я предполагаю… Но решать-то мне придётся...
      - Конечно,- согласился отец Иона. - но и о семье забывать не надо. Подумайте, - сказал батюшка, вставая: - Подумайте, поговорите. Потом скажете. А пока - завтра будет служба в храме Георгия Победоносца в Ворониче. Приходите.
      - Да, я постараюсь. Спасибо вам за беседу. Столько времени отнял я у вас...
      - Для Бога времени не жаль. Для Бога живём все мы...
      Я не знаю, что ответить. Наверное, так.
      - Если что, позвоните, - сказал на прощание батюшка: - Вот вам мой телефон.
      - Обязательно позвоню…

                Гл.15 Воронич

      В воскресенье мы с Валерием едем в Воронич, на воскресную литургию. Перед Тригорским нас останавливает охранник: дальше на машине ехать нельзя. А до церкви Георгия Победоносца ещё с километр. А времени в обрез - без 15 десять. Опять опаздываем...
      Тригорское получило свое название по трём холмам. На одном из них расположена деревня Воронич, где в пушкинские времена жили казенные крепостные крестьяне, на другой - городище Воронич с остатками крепости XIV-XVI веков и церковью великомученика Георгия Победоносца (Егорьевской), а на третьем - усадьба Тригорское. В своё время владельцем Тригорского был помещик Максим Вындомский, после которого имение перешло к его родственнице Прасковье Осиповой-Вульф, известной дружескими связями с Пушкиным.
      Сама Георгиевская церковь была построена в 1764 году. Деревянная церковь, обшитая тесом, представляла собой постройку типа восьмерик на четверике с небольшой трапезной и колокольней под шпилем. Храм сгорел в 1920 году. В 2005-2008 годах церковь была восстановлена в прежних формах на старом фундаменте на средства благотворителей. На церковном погосте  похоронены многие из окрестных помещиков и выдающиеся деятели культуры, в том числе и бывший директор заповедника Михайловское Семён Гейченко и известный деятель культуры Савва Ямщиков. Но мы спешим, нам некогда любоваться окружающими нас видами.
      Вот мы и на месте. Из раскрытых дверей храма доносится церковное пение. Идёт служба.
      Сегодня службу ведёт отец Иона. Снова церковь полна народа. Много молодых людей. В церкви звучит общая молитва, символ Веры:
      "Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым.
      И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Им же вся быша.
      Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася.
      Распятаго же за ны при Понтийскем Пилате, и страдавша, и погребенна.
      И воскресшаго в третий день по Писанием.
      И восшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца.
      И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Его же Царствию не будет конца.
      И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки.
      Во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь.
      Исповедую едино крещение во оставление грехов.
      Чаю воскресения мертвых,
      и жизни будущаго века. Аминь...".
      Я не могу даже подпевать, не знаю слов наизусть. Стою, вслушиваюсь, вникаю. Да ещё церковнославянский язык... Но смысл символа веры в общем и целом понятен. В целом, да. А если вдуматься?
      Вот, например, слово "чаю": Чаю воскресения... Думают ли люди о том, о чём поют? Или слова воспринимаются только сердцем, душою, и этого достаточно?
      Я стою, мысленно перевариваю слышимое, и разные мысли теснятся в моём сознании, одни удивительнее других, и не всё понятно, не всё укладывается вот так, сразу... Чаю... Что это значит?
      Чаю... В утверждении заключительном, которое как бы подводит итог всему символу нашей веры, всю её обнимает и объединяет, мы слышим это слово.  Слово это - чаю, т. е., в переводе с церковнославянского - жду. Жду воскресения мертвых и жду жизни будущего века. Какой глубокий смысл заключён в одном коротком слове!
      Или возьмём слово "вера"...
      Не только слово вера, но и утверждение «я верю» можно переживать и понимать по-разному. Сказать, например, «я верю в незыблемость законов природы» - еще не раскрывает моего личного, внутреннего отношения ни к этой незыблемости, ни к самим законам, не выражает ни радости, ни печали о них. Но когда, перечислив все то, во что я верю, я добавляю - жду, это означает, что моя вера во мне претворяется в некое активное состояние, пронизывающее меня и определяющее, так или иначе, мою жизнь. Я верую и потому жду. Я жду того, во что верю. Тут ожидание раскрывается как направленность, как действие веры, а вера - как источник ожидания.   
      Славянское «чаю» сильнее русского «жду». «Чаю» включает в себя именно желание того, чего я жду, радость о нём как о приближающемся счастье. Но чаять, ждать в этом смысле можно только чего-то, что я уже хотя бы отчасти знаю. Вот тут-то и раскрывается нам то, что можно назвать особенностью - радостной и бесконечно глубокой - христианской веры. Вера эта - не в утверждении отвлеченных умственных истин. Нет, она сама есть, прежде всего, встреча с Тем, Кого она утверждает, и потому - знание, видение души, пронзенность сердца. Я чаю, я жду воскресения мертвых, потому что сама вера во мне, хотя бы в лучшие, чистые и высокие минуты моей жизни, пронизана светом, тайным, но таким радостным знанием, что Христос воскрес из мертвых, чтобы нам открыть путь к нашему воскресению. Он даровал нам свою бессмертную, из гроба воссиявшую, свободную от смерти жизнь, и тем самым - нашу смерть сделал входом, приближением, началом победы. Я жду, я чаю жизни будущего века, потому что она дарована мне, потому что вся христианская вера есть не что иное, как внутреннее, умом недоказуемое и всё же самоочевидное знание, что человек призван к вечности.
      Вот почему Символ веры заканчивается этим радостным: чаю, жду…
      Человека всегда волновал, а потому и интересовал вопрос: а что там, за порогом жизни? Что будет с человеком, когда он умрёт? Материалисты, атеисты и прочие неверующие говорят: там пустота, там не будет ничего, человек умирает, и его просто больше нет и не может быть. И что значит - там? И "там" тоже не может быть. Нет никакого ни материального, ни физического, ни какого-то другого пространства. Оттуда не возвращаются. Просто хотя бы потому, что возвращаться некому и неоткуда. Вместе со смертью человек прекращает своё существование. Тело его разлагается до молекул и атомов, переходящих в вещества окружающего его пространства. И всё. "Из праха ты вышел и в прах превратишься". Так говорит Святое писание.
      Но!
      Разрешите спросить: О каком "прахе" сказано в Библии?
      Рискну предположить, нет, даже утверждать, что сказано это всего лишь о теле человека. Точнее, о плоти грешного человека. Да, плоть рано или поздно погибает. А точнее, разрушается и переходит в другое физическое состояние: в землю, во флору, фауну. Но не исчезает бесследно. Не может исчезнуть даже по физическим законам природы. А по Божественным законам даже тело может воскреснуть - но с этим не ко мне. Я не Христос и даже не святой. Я, как и ты, мой читатель, наверное, бесконечно далёк от такого совершенства. Я простой грешный человек. У меня не тело, у меня плоть. Грешная плоть. Потому что грешное тело - это уже плоть.
      Но ведь человек - это не только тело, не только "плоть". После того, как Бог вдохнул в него жизнь, у плотского человека появилась душа, и человек стал душою живою. О том, что у человека есть душа, по-моему, никто возражать не будет. Тогда скажите, что происходит после смерти с душою человека? Она тоже "разлагается"?
      Я в это не верю. 
      Надо спросить об этом у отца Ионы.
      ...Наступает время причастия. Очередь растянулась на всю церковь. Я - в конце. Подхожу. Строгий, продолжительный, но добрый взгляд батюшки. Что он хотел этим сказать? Ах, да! Я опоздал на литургию... Да, плохой из меня прихожанин. Я и сам знаю. Грешен, батюшка... Я бы повинился, да всё некогда. Суета...
      После службы народ постепенно расходится. И снова отец Иона нарасхват. Люди подходят, обращаются с вопросами, слушают, делятся мыслями, просят совета. На исповеди о всех своих проблемах не поговоришь, нельзя задерживать очередь из желающих исповедаться. Время батюшки надо беречь, ведь время литургии строго ограничено, а батюшка и службу должен править, и исповеди принять.
      Отец Иона - духовник Святогорского монастыря, его многие знают, и он знает многих пушкиногорцев, если не всех. К нему люди идут, потому что верят в него. У отца Ионы для каждого найдётся доброе слово поддержки, сочувствия, совет. У меня такое впечатление, что это ему даже нравится, с таким участием он разговаривает даже с незнакомыми людьми. Его лицо светится добротой. И сейчас, после службы, к нему просто трудно подойти. Хотя батюшка никому и не отказывает в общении, я из деликатности не подхожу. Вот почему мне хочется встретиться с ним вне службы, чтобы поговорить с ним не спеша, а может быть и просто помолчать. У меня же есть его телефон... Надо позвонить.
      А пока я выхожу на улицу и делаю несколько снимков. На одном из них - толпа прихожан у выхода из храма, а в центре - отец Иона с распростёртыми руками, беседующий с народом. Строгое монашеское одеяние  выделяет батюшку из толпы и напоминает мне картину какого-то известного художника. "Учитель" - думаю я.  Да, это наш учитель, как бы громко это ни звучало. Сам того не замечая, отец Иона изо дня в день учит нас любить Бога, славить Бога, поклоняться Богу. Учит жить. Учит быть настоящими православными христианами, не заблудиться среди множества религий и учений. Он не только учитель, но и пастырь, по нашему, по псковскому, пастух, духовный охранитель и окормитель своей паствы, стада прихожан Церкви. Что может быть более достойного для служителя Иисуса Христа на Земле? Разве что признание народа.
      Слава Богу за отца Иону. Спаси его Бог и сохрани для нас всех.

                Гл. 16  Отец Иона

      Сегодня понедельник. Сегодня у отца Ионы не должно быть службы. Позвонить, что ли? Не решаюсь. И вдруг как будто кто-то подталкивает: давай, звони прямо сейчас. Я беру телефон и, не раздумывая, набираю его номер. Не зная заранее, о чём буду говорить.
      - Да, я вас слушаю...
      - Здравствуйте, отец Иона. Не можете ли вы уделить мне немного времени? Хотелось бы встретиться, поговорить.
      - Давайте, поговорим. Приезжайте.
      - Когда можно приехать?
      - Прямо сейчас.
      - Куда? Где я могу вас видеть?
      - Приезжайте на подворье.
      - А где это?
      - Это около деревни Подборье. Знаете?
      - Подборье? Знаю. Это там, где новая церковь?
      - Да-да, именно там.
      - Хорошо. Найду. Минут через тридцать буду...
      Подворье, Подборье... Созвучно-то как... Легко запомнить. Оказывается, около деревни Подборье находится подворье Святогорского монастыря. Об этом я слышал краем уха, но там никогда не был. Только видел издали новую церковь, построенную там год назад. Даже не знаю, как она называется. Но церковь красивая. Впрочем, как и все церкви. Вот и узнаем.
      Дело было вечером. Я быстро сажусь в машину и еду по указанному адресу. По главной старой улице Пушкинских Гор в сторону Мехова, затем направо, мимо Зоограда (есть в Пушгорах такой частный зоопарк) до храма и снова направо, теперь уже по грунтовке.
      Вот и шлагбаум. Наверное, это ворота подворья.  На дорогу ушло минут десять. Совсем недалеко, оказывается.
      Выхожу из машины, осматриваюсь.
      На территории несколько больших и малых строений, по виду - хозяйственных, но есть и вполне типичные домики, возможно,  предназначенные для проживания. Территория ухоженная, чувствуется рука хозяйственника. Здесь и автомашины, и трактора, и фермы. Большой пруд со сходнями с двух сторон, со скамьями, оборудованными под места для отдыха, зелёные берега. А справа красуется тот самый храм, названия которого я ещё не знаю. Высокий, деревянный, с большой иконой на уровне второго этажа - это необычно. Но красиво. Спрошу у отца Ионы, что это за храм, как называется и в честь кого поставлен. 
      Территория подворья расположена на пологом скате холма, открытого к северо-западу. С юго-востока к нему примыкает старый сосновый бор. Отсюда и название рядом стоящей деревни - Подборье.  Вся территория обильно освещена яркими лучами склоняющегося к закату солнца. Длинная тень храма падает на поляны, дома, пруд, как бы покрывая хозяйство монастыря Божией благодатью. Чудесный уголок природы российского Северо-запада... Одухотворённый уголок.
      - Спаси Бог! Приехали? - разглядывая окрестности, я и не заметил, как рядом со мною оказался сам хозяин. Откуда появился отец Иона, я и не заметил.  Строгий, но добрый взгляд чёрных глаз, сдержанная, скрытая богатой бородой  улыбка, уверенность в движениях благословляющих рук.    
      - Добрый вечер, отец Иона. А я вот засмотрелся на ваше хозяйство. Красота-то какая...
      - Да, у нас здесь хорошо. Дали вот, закаты, природа... Лес рядом, тишина... Сподобил Господь...
      - Да, место замечательное...
      - Когда с Богом, всегда хорошо - крестится отец Иона, обратившись лицом к храму: - Вот и церковь поставили. Есть где помолиться людям. Совместная молитва - она особенно действенна. Ходите в церковь?
      - Вот чего нет - того нет. Давно не был. Вот только в эту субботу, был у вас в Столбушине. Да вчера в Ворониче. А так... редко. К сожалению.
      - А что ж так? Что мешает?
      - Да всё некогда как-то, всё не до того... Да и вера моя пока не полная. Вот, например, я верю, что Иисус Христос воскрес. Он же Бог, а Бог всё может. Я так понимаю, что Бог - это Дух, он нематериален. Духом Христос воскреснуть вполне может. Но Он же одновременно и человек, т.е. из плоти состоит. Вернее, из тела, если говорить об Иисусе Христе. Как тело может воскреснуть? - мне это непонятно. Оно же материально! В это трудно поверить.
      - Конечно, разумом постигнуть факт воскресения тела трудно, даже невозможно. Но мы верим не разумом, а сердцем, душою. Вера - это признание чего-либо истинным в силу внутреннего, субъективного убеждения, которое не нуждается для своего обоснования в доказательствах. Не смущайтесь, если не чувствуете в себе полноты Веры. Помышляйте о Господе. Он - милостивый. И воздерживайтесь от грехов, и благодать Божия научит вас. Велики соблазны, сильны искушения, а человек слаб. Много помех на пути к Богу. Но ничего, всему есть время. Неисповедимы пути Господни...
      Мы не спеша поднимаемся по берегу пруда в сторону леса, мимо большого двухэтажного здания, по виду - главного здания подворья. На уровне широкого балкона – икона, лампады… Очень красиво…
      - Вон там, за прудом, я и живу, - говорит отец, показывая на маленький домик у пруда: - Баня там была раньше, а теперь - моя келья. 
      - В пруду купаетесь? - спрашиваю.
      - Да… иногда. С утра так хорошо освежиться. Бодрит.
      - И зимой?
      - Зимой редко. Можно сказать, что и не купаемся. Лёд не даёт. Да и душа не лежит к купанию в проруби. Может быть и буду, а пока...
      - Я тоже не купаюсь. А есть люди, которые круглый год купаются. И в Пушгорах есть такие отважные. Единицы, правда, но есть. Я считаю их прямо уникальными, героическими людьми. Это ж надо, в любую погоду! Зимой! Каждый день!
      - Да, для этого недюжинную силу воли надо иметь. Вот если бы люди и духом были так же сильны! Ведь главная сила в человеке - это сила духа. Человека убить можно, а вот дух сломить нельзя. Особенно тогда, когда дух человека напитан Духом Божиим. Ещё никому не удавалось сломить дух христиан-праведников. Сколько их пострадало за веру Христову... Как и сам Христос. За всех людей пострадал и воскрес. Потому что Дух Божий в Нём. Всем нам пример показал, как спастись. Только в Боге путь к спасению...
      Мы идём мимо пруда. На зелёной травке свободно пасутся коричневые кролики - таких я раньше не видел. Чёрные, белые - это да. Но коричневые?
      - Откуда такие кролики у вас? - спрашиваю.
      - А сами пришли. Может быть из Зоограда... Не знаю. Прискакали и живут, - смеётся отец. - Так о чём это мы?
      - О силе духа…
      - Ах, да, о воле, силе духа. Так вот.  Господь дал на землю Духа Святого, и в ком Он живет, тот ощущает и силу, и рай в душе, мир и покой.
      - К сожалению, в жизни часто бывает и так, что ни мира, ни покоя нет человеку. Ни дома, ни на работе. Как тогда?
      - Потому что они ещё не предались воле Божией, а живут по своей. Посмотрите на того, кто любит свою волю. Он никогда не имеет мира в душе и всегда чем-нибудь недоволен. А кто совершенно предался на волю Божию, кто имеет чистую молитву и душа его любит Господа, то ему всё приятно и мило.
      - Да, но это не так просто - совершенно предаться воле Божией. Страшно. А вдруг из этого ничего не получится? И что? Окажешься ни там, ни здесь...
      - Будем же верить, если не можем уразуметь. Человек в этом мире рано или поздно должен сам для себя решить проблему: быть со Христом, или быть против Него. И каждый человек, желая того или не желая, выбирает для себя этот путь. Или он будет христолюбцем, или христоборцем. Третьего не дано.
      Перед нами очищенная от бурелома площадка на опушке леса, в центре - след от костра, по краям - импровизированные "скамьи" из упавших толстых стволов деревьев. Мы сидим, разговариваем, любуемся закатными далями, разноцветными облаками на вечернем небе. Отец Иона говорит мало, но веско. Всё-то у него получается по существу. Никаких лишних слов. Я тоже стараюсь много не "болтать", но у меня это получается плохо. Нет-нет да и скачусь к никчёмным, бытовым вопросам. Но Иона пустопорожние темы не поддерживает, у него все слова разложены по полочкам. Значит, и в мыслях порядок - думаю я. Наверное, в мыслях отца Ионы есть стержень. И не трудно догадаться, какой. Это - Вера, Бог. Это я про себя так о нём думаю. А сам стараюсь быть как можно более прямым, просто говорить то, что думаю. Другого стержня у меня просто нет.
      Мы сидим на поваленных деревьях, беседуем. Я рассказываю о своей  жизни, о семье, о работе. О том, что везде вижу несправедливость. И в центре, и на местах. Вижу, как чиновники не любят простой народ, наживаются, распиливают бюджеты, покупают за границей виллы, учат там своих детей, размещают счета в заграничных банках. Не о людях думают, а как бы побольше наворовать, подготовить для себя и для своей семьи запасной вариант, где можно в случае чего скрыться. Мы же видим, что многие так и поступают: наворовал - и за границу. Такое положение удручает, работа не даёт удовлетворения. Хочется бросить всё и уйти. Только куда? 
      Отец Иона понимающе вздыхает. Он понимает меня. Он умеет выслушать. В его глазах сочувствие, сопереживание. Он ничего не советует, не утешает, не осуждает, не учит, как надо жить. И это бесценно.
      - Сильно заблуждаются те люди, которые ищут счастья вне самих себя, в чужих странах, в богатстве и славе, в больших владениях и наслаждениях, в удовольствиях и в пустых вещах, которые в конце концов приносят лишь горечь, - как будто про себя говорит батюшка: - Устраивать своё счастье вне нашего сердца - это все равно что строить дом на песке без фундамента, в месте, которое подвергается постоянным землетрясениям. Счастье находится в нас самих, и блажен тот, кто понял это...
      - Чииип! Чип! А ну иди сюда! Чип! – вдруг встал и закричал отец Иона, глядя куда-то вдаль, в сторону церкви, размахивая руками: - Ко мне!
      Я смотрю - маленький живой комок катится по тропинке в нашу сторону. Коричнево-серый щенок месяцев двух стремглав подбегает к ногам Ионы, ластится, повизгивая от радости встречи, прыгает вокруг, подбегает и ко мне, обнюхивает, быстро-быстро виляя хвостиком. Очень дружелюбный маленький пёсик, но уже познавший искреннюю любовь человека, поверивший ему беззаветно.
      - Чип, чип... хороший мой мальчик, - приговаривает отец Иона, трепля щенка за уши, поглаживая его мягкую шелковистую шёрстку: - Ты где был? Закрыли тебя, что ли? Мама не пускала? - говорит Иона собачонке: - Чииип, Чип.  Ах, ты мой хороооший...
       В этих словах, в движениях батюшкиных рук было столько неподдельной   нежности и ласки к маленькой собачке, что мне подумалось: как много у этого строгого монастырского инока нерастраченных человеческих чувств, сколько любви мог бы он дать  людям, ближним своим, будь то жена, дети...  И ответил сам себе: вот. Потому отец Иона волею Господа и является не кем иным, а именно духовником, окормителем  человеческих  душ Божиим Духом, Духом Христа. Просто Духа Божьего у него так много, что хватает на всех. И даже на Чипа остаётся...
      - "Охранник" наш, - смеясь, говорит Иона: - Щеночек Чернухи, "сторожихи" храма нашего. Любим мы его... Ну, ладно, иди, гуляй. Я скоро приду...
      И я мысленно добавиляю: и он любит вас...

                Гл. 17  Отец Зосима

      - А вот и отец Зосима! - вдруг говорит Иона и показывает на идущего в нашу сторону человека в монашеской одежде. Совсем не старый ещё человек, на голове - чёрная шапочка – скуфья - , шагает легко, в руке - тяжёлая железная трость. Длинные пряди волос, убранные в пучок, аккуратная русая бородка, улыбчивый взгляд.
      - Спаси Бог! - здоровается отец Зосима и с лёгким поклоном подходит к отцу Ионе: - Слава Богу! А я к вам. Не помешаю?
      - Ну, как ты можешь помешать, брат…, мы тут так, отдыхаем. От трудов праведных, - улыбается отец Иона: - Присоединяйся! Третьим будешь!
      Не знал я, что отец Иона и так шутить может. Уж слишком мирская шутка-то! Ан нет, может.
      - Вот, познакомься. Наш новый брат. Доктор, между прочим. А отец Зосима - тоже военный. хоть и бывший. Капитан, а не какой-нибудь ефрейтор, да, брат? - улыбается Иона. 
      Я скрещиваю ладони, кланяюсь, как и положено перед священником, хоть и на природе, а не в храме: благословите, мол. А иначе я и не умею.
      Отец Зосима осеняет меня крестным знамением. Значит, я всё правильно сделал.
      - Истинно так. Капитан - моё звание, - и добавляет со значением: - Десантных войск, между прочим...
      - Вот и двое военных у нас. Брат Валентин тоже военный. Звания какого? - спрашивает меня Иона.
      - Да полковник я. Был. А теперь в отставке. Так что не считается... - бормочу я, стараясь подиграть моим собеседникам.
      - Вот. Так что смотри, брат Зосима, веди себя хорошо, - шутит Иона, похлопывая Зосиму по плечу.
      - Да уж... – соглашается, широко улыбаясь, Зосима: - Придётся...
      Не думал я, что служители церкви так просты в общении друг с другом. Почти как в миру. Вот именно - почти. Но не совсем. Отец Зосима не так просто пришёл к отцу Ионе. Пришёл по нужде. Оказывается, пришёл на исповедь. Ведь иеромонах отец Иона - духовник Святогорского монастыря не только для верующих мирян, но и для священников тоже. Высокое послушание! Большая ответственность. Ведь это как заместитель командира по политической части, если сравнить с армией. Правда, сейчас замполиты называются воспитателями, но на деле это одно и то же. Значит, и в церкви есть такая необходимость. Только необходимость эта духовная, а не идеологическая. Я так понимаю.
      - Нам с отцом Зосимой поговорить надо. Подождать можете? - спрашивает отец Иона.
      - Конечно.
      - Мы недолго.
      Мои собеседники уединяются в домике у пруда. Я уже потом узнал, что они ушли для исповеди. Священник пришёл к священнику, чтобы покаяться. Значит, какая-то тяжесть лежит на душе отца Зосимы. Что-то или сделал, или просто подумал не так, как угодно Богу. Ведь неугодными могут быть не только дела, но и слова, мысли и намерения. Никто его не осудит, только Бог ему судья. Но отцу Зосиме людской суд и не впрок. А вот Бог не даст покоя душе до тех пор, пока сын Его Зосима не признает своё прегрешение, не покается чистосердечно перед Ним. Но до Бога далеко, а отец Иона - рядом. Он облечён правом принимать тайны исповеди здесь, на земле, быть свидетелем перед Богом. Отец Иона помолится во отпущение грехов и Бог снимет тяжесть с души. Вот отец Зосима и пришёл к отцу Ионе, чтобы облегчить душу. А иначе как жить... Об этом отец Зосима сказал мне уже потом, когда мы попрощались с Ионой и поехали по домам.
      Отец Зосима попутно сел ко мне в машину. В руках у него две книги. 
      - Это вам, - протягивает мне книги Зосима: - отец Иона просил вам передать. Почитайте, там много чего есть для понимания, для души.
      Я с благодарностью принимаю подарок. Для меня это и честь, и польза. Очень мало знаю я и о христианстве, и о Боге, и о религии вообще. Потребность чувствую, внутренняя тяга есть, а возможности познать эту сферу человеческих отношений всё как-то не было. Ведь мы воспитывались тогда, когда религия и вера не только не поощрялись, но и преследовались. Другая "религия" была у нас, коммунистическая...
      - Вам куда? - спрашиваю: - где надо сойти?
      - Мне в монастырь. До старой площади, а там я сам.
      - А может быть ещё поговорим? Вы не спешите?
      - Нет, конечно, не спешу. Я с удовольствием.
      - Давайте прокатимся по моему любимому кругу - через Воронич, Луговку, Бугрово...  Погода сегодня замечательная...
      Мне хочется побольше узнать о жизни монахов, чем живут насельники нашего монастыря, понять их мир. Ведь для нас, мирян, это отдельное государство в государстве. Что мы о них знаем? Да ничего. Одни слухи да разговоры. А вникнуть в характер их взаимоотношений, в их мир мы не можем. Да порою и не хотим. Вот и получается, что рядом с нами обитает самая настоящая "земля обетованная", а мы ничего о ней не знаем... Терра инкогнита... И я не могу упустить момент.
      Мы останавливаемся на широкой асфальтированной площадке - стоянке для автотранспорта в Ворониче. Я ставлю машину лицом к церкви  Георгия Победоносца, стоящей на Тригорском холме. Перед нами открывается  завораживающая картина: Божий храм на фоне голубого неба, подсвеченный лучами заходящего солнца. Это и реальность, и символ, и образ самого Бога, сошедшего на землю. Красота неимоверная. Хоть вставай и молись. А хочешь - просто любуйся и фантазируй. Или мечтай. И кажется, что все мечты твои обязательно сбудутся...
      - Отец Зосима, расскажите мне про монастырь. Как вы там живёте, как молитесь, как общаетесь...
      Оказывается, отец Зосима имеет чин иеромонаха. По моему пониманию это высокое звание. Чтобы заслужить его, надо пройти многолетний путь от трудника, послушника, простого монаха до священнослужителя. И не просто  прожить, а заслужить молитвой и всем образом жизни. А он, говорят, ой как нелегок... Это своего рода тяжёлый крест ежедневного подвижничества и молитвы. Это многотрудный путь восхождения по "лестнице" духовного самосовершенствования...
      - Ой, да разве можно об этом так вот рассказать? Это надо прожить, чтобы понять.
      - Ну, хотя бы в общих чертах.  Чем вы живёте в монастыре?
      - Основная заповедь нашей жизни - это "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя" – проговорил отец Зосима, как будто прочёл молитву.  Наверное, это у него уже в крови… - подумал я.  А Зосима продолжал:  - Вот наша цель, главное содержание нашей жизни. Святые отцы и учители Церкви указывали, что монашество есть исполнение слов Спасителя, обращенных к Его ученикам: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною, ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее».
      Мы вышли из машины, прогуливаемся по залитой вечерним солнцем  площадке автостоянки. Вокруг тишина и покой, ни ветерка. Только жаворонок, наверное, готовясь ко сну,  заливисто поёт свою песню.
      - Хотелось бы понять психологию, характер жизни монахов…
      - Понять монашескую жизнь может только тот, кто, имея глубокую веру, не один год жил церковной жизнью, - говорит батюшка: - Кто регулярно посещает богослужения, много молится, соблюдает посты, часто причащается...  Кто любит читать духовные книги, но самое главное, - строит свои отношения с окружающими в соответствии с Божиими заповедями. Для такого человека вера и всё, что с ней связано - главная потребность души. Недостаточно иногда ходить в храм, соблюдать православные обычаи, которым учила бабушка. Недостаточна вера только как культурно-историческая традиция. Она должна наполнять ум, сердце и душу...
      -  Да, это не так просто...
      -  Жизнь монаха – это непрестанная молитва. Вряд ли сможет понять  такую жизнь тот, кто в миру не приобрёл молитвенный навык. Молитва - не такое уж легкое занятие. Только тот способен жить в монастыре, кто больше всего на свете полюбил молитву и всё, что с ней связано: храм, богослужение, духовное чтение, богомыслие. А любящий молитву непременно полюбит и храм Божий. Божий дом станет его родным домом. Такой человек ищет всякую возможность лишний раз побывать на богослужении или, если нет службы, хотя бы зайти приложиться к иконам.
      - А вот я не могу прикладываться к иконам. Как будто стесняюсь. Сам не знаю, кого…- говорю я.
      - Хорошо бы, - продолжил отец Зосима, - вам начать молиться дома и ходить в церковь. В храм нужно стараться ходить каждое воскресенье и в большие праздники, стоять всю службу. Вот у нас по субботам проводятся службы в Столбушинском ските. Там можно не только помолиться, но и спросить совет у священника, из ваших сверстников найти себе добрых друзей. Ведь там собираются люди, для которых главное в жизни - возлюби ближнего, как самого себя.
      - Я уже был там, - говорю я: - Мне там нравится.
      - Вот и слава Богу. Ходите, молитесь. Отец Иона добрый пастырь, надёжный, любит Бога. И Бог его тоже любит. Я так, если что, сразу к нему... Особенно же полюбите Божественную Литургию, так как во время неё совершается Таинство Евхаристии. Хлеб и вино действием Божественной благодати становятся истинными Телом и Кровью Христовыми, причащаясь которых, христианин принимает в свое сердце Самого Сына Божия. Тайна сия велика есть. Вкусивший яко благ Господь, постарается причащаться почаще, несмотря на труд подготовки, состоящий из поста и молитвы...
      - Да, и с постом у меня пока не получается. Правда, я и не старался. Маловер я пока что…
      - Вот-вот, - произнёс отец: - А монашеская жизнь - есть “житие постническое”, поэтому христианин должен приучать себя к монашескому посту, употреблять преимущественно простую и натуральную пищу, желательно совсем отказаться от мяса, а молодым и от вина, соблюдать пост в понедельник, приучать себя к воздержанию, не объедаться. Я думаю, что это и с медицинской точки зрения полезно для здоровья. А мы не только о душе, но и о плоти должны заботиться. Но, конечно, более важен пост душевный - воздержание от мирских впечатлений. Монах отказывается от посещения  зрелищ и увеселений: баров, дискотек, ресторанов, концертов, театров, фестивалей и т. п. А вот выставки и музеи допустимы. Ходить в гости, вообще поддерживать знакомства нужно с рассуждением, преимущественно с людьми благочестивыми. “С преподобным станешь преподобным, с человеком нечестивым - развратишься”  - сказано в Псалтыри.  Да..., вот так и живём... 
      Отец Зосима трижды осенил себя крестным знамением, обратившись в сторону Георгиевского храма: - Апостольская заповедь говорит: непрестанно молитесь.  Лучше всего исполнять её, читая непрестанную молитву Иисусову.
      - Молитву Иисусову? А что это за молитва?
      - Как, не знаете? Это самая подходящая молитва для любого места и времени, короткая и действенная: “Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного”. Ее читают всегда, при любых обстоятельствах, с утра и до вечера, стоя, лёжа, на ходу, в транспорте, за едой, при любых занятиях - ходят и повторяют со вниманием, про себя в уме, или наедине - вслух или шёпотом. Именно для занятий непрестанной молитвой монаху вручаются четки.
      - Чётки? Я знаю, видел. Похожи на цепочки с шариками. Но их не все монахи носят почему-то.
      - Ну, не всё мы видим, не всё замечаем. Монах без чёток - не монах... Носят может быть и не всегда, но имеют все...
      - Понятно… И что же ещё монах должен делать постоянно?
      - Другой монашеский обет - это обет послушания, - разговорился мой собеседник: -  Монах обязан слушаться монастырское начальство и духовного отца. Без благословения старшего как в монастыре, так и в жизни монаха ничего не делается. Отношения между духовником и иноками примерно такие же, как между любящими друг друга родителями и детьми, с той лишь разницей, что в миру иногда дети могут возразить или не послушаться, а в духовной жизни так поступать недопустимо. Добрый плод такие отношения принесут только тогда, когда будут доверительными, основанными на взаимном уважении и любви.
      - Да, мы с ранних лет приучаем детей к послушанию, но всё равно послушных мало.  А уж взрослого научить – наверное, вообще невозможно.
      - Чтобы научить послушанию, нужен немалый труд, Эта христианская добродетель является одной из основных, особенно значимой в монашестве. Всё это нужно делать не самочинно, а по благословению и под руководством более опытного монаха, непременно в священническом сане. Вот для меня таким монахом является отец Иона. И я за ним, как за каменной стеной…
      - И всё равно в жизни бывают ошибки, за которые потом приходится расплачиваться. Если бы знал, где упадёшь, соломки бы постелил…
      - Вот вы говорите, что вам нравится бывать в Столбушине, вы даже готовы жить там. Давайте попробуем подумать, что же реально можно предпринять в вашей ситуации. Во - первых, не нужно принимать скорых решений, которые, как правило, оказываются опрометчивыми. Плата за жизненные ошибки - скорби. Их и так хватает, не стоит умножать. Правильные решения, как и целебные плоды, вызревают долго. Они зависят от многого, в частности - от перемены обстоятельств, в которых необходимо научиться терпеливо выжидать. В любом случае, поучитесь терпению, пригодится всегда. Терпеливый человек - первый мудрец. В терпении научитесь прощать, особенно людей, которые вас любят, хотя иногда в своей любви и проявляют неразумие...
      - Я понимаю, что часто люди, не готовые к монашеской жизни, разочаровываются  теми  порядками, которые не соответствуют их представлениям о жизни в ските.
      - Истинно так. Представления бывают мечтательными, составленными человеком на основании прочитанных книг, кино или услышанных рассказов. Часто судят об образе жизни монахов и вообще священнослужителей по внешним проявлениям церковной жизни. И не понимают, что это лишь вершина того айсберга, имя которому - жизнь и служение. Монахи такие же люди с их чувствами, желаниями, страстями, но они другие по отношению к этим чувствам, желаниям, страстям. Вся их жизнь - это борьба. Борьба с грехами с помощью молитвы, т.е. то, чего так не хватает  обычному человеку. Их жизнь, их служение - это борьба за Бога и для себя, и для всех людей на земле…
      Я слушаю рассуждения монаха о монастырской жизни и мысленно соглашаюсь с ним. Он всё это выстрадал, испытал на себе. Отец Зосима имеет и своё, индивидуальное послушание: он отвечает за монастырскую лавку. Трудно? Да. С одной стороны, ты торговец книг и другой разнообразной церковной продукции, а все торговцы - люди с их особенностями: это деньги и другая материальная проза жизни. С другой - ты остаёшься священником, несёшь людям Бога и своим поведением, и ответами на разнообразные вопросы покупателей, а они, эти вопросы, порою ой как не просты... Мирской продавец может и игнорировать неудобный вопрос, а святой отец, восседающий за прилавком, не может. Если хотите, он должен являть собою сам Дух Святой. Потому что он представитель Церкви, а значит, самого Христа. Как совместить почти несовместимое? Чувствуете, какова ответственность?
      Отец Зосима чувствует. Он живёт этой жизнью и знает, как это нелегко. Живёт и честно несёт свой крест. Я понимаю отца Зосиму и потому уважаю его.
      - И как вам всё это удаётся? - спрашиваю я Зосиму. И слышу до гениальности простой ответ: - С Божией помощью. Имей всегда в сердце своем страх Божий и помни, что Бог везде с тобой, на всяком месте, идёшь ли ты или сидишь за прилавком. Имея Бога, - всё стерпишь. И ничего не бойся. Все заботы свои возложи на Него, и Он позаботится о тебе. Верь без сомнений, и Бог поможет тебе, по милости Своей.
      Вот так. И просто, и сложно. За этой простотой скрывается вся сложность нашей жизни. Потому что сам Бог прост до непостижимости...
      ... Солнце зашло за лес. Над храмом Георгия Победоносца, над рекой Сороть сгущались сумерки. Нам пора домой. Садясь в машину, отец Зосима говорит: - Жизнь наша - непростая штука. Невзгоды неизбежны, а земное счастье переменчиво. Да и многие ли находят его? Кроме этой жизни, иллюзорного счастья и удовольствий, богатств и наслаждений, есть другая жизнь - жизнь души, которая протекает хоть и в некоторой зависимости от жизни земной, однако по своим духовным законам. Жизнь человека не может быть полноценной, а, значит, счастливой, если духовные законы в ней не учитываются. А законы эти изложены в “Евангелии”. Читали?
      - Да, читал когда-то. В 90-х годах американцы привозили в Россию много религиозной литературы. Прямо бесплатно раздавали. Ведь до того советские люди в основной своей массе не имели доступа к Библии. Изголодавшиеся по вере люди легко шли на контакт с различными проповедниками, пока не поняли, что и как.
      - Евангелие недостаточно просто прочесть. Эта книга читается не один раз. Мудрые люди читают и перечитывают ее,  постоянно имеют рядом с собой. Это настольная книга христианина. Она - первый и лучший советчик. Прочитав Евангелие, возможно, вы захотите прочитать и другие духовные книги, которые помогут найти ответы на многие жизненные вопросы. Вот отец Иона подарил вам книгу "Лествица". Хорошая, поучительная книга. Уже пятнадцать веков она является нестареющим учебником жизни. Вот на что надо ориентироваться. Тогда мы никогда не заблудимся на нашем жизненном пути. Спаси вас Бог...
      Мы обменялись телефонами и расстались как хорошие друзья. Вернее, как братья. Надеюсь, я встречусь с отцом Зосимой ещё не раз.
               
                Гл. 18  Трапеза

      Столбушино мы с Валерием посещаем часто, потому что службу здесь ведёт духовник Святогорского монастыря иеромонах Иона. И не потому, что он нам нравится, а  потому, что души наши принимают его как своего наставника. Лично я так чувствую. Здесь я нахожу то, чего не могу найти ни в одном другом месте. А также потому, что насельники столбушинского скита мне милее всех моих мирских друзей и товарищей.
      В храме Успения Пресвятой Богородицы началась служба - идёт литургия. И снова мы опоздали...
      Подходим к церкви. Из раскрытых дверей доносится хоровое пение: - «Молим те ся...»  И вдруг из церкви выходит инок с большой иконой Божией Матери в руках. Куда это он? - заинтересовался я: - на крестный ход вроде бы непохоже... Да и в самом начале литургии... Не знаю, почему, но я пошёл вслед за монахом с иконой. Наверное, для того, чтобы посмотреть, в чём дело. Наверное, моё обычное любопытство как всегда не даёт мне покоя. А может быть это Сама  Божия Матерь позвала меня?
      Обойдя храм, инок ускорил шаг. Я, конечно, отстал, но издалека хорошо вижу всё: картина, как на ладони. Как только брат с иконой остановился на пригорке напротив бани, из бани выскочил, как ошпаренный, полураздетый человек в исподнем, что-то причитая и крестясь на ходу, спотыкаясь, чуть ли не на четвереньках, взбежал на пригорок и упал перед образом Божией Матери на колени.
      Брат с иконой не проронил ни слова. Он только повернулся и пошёл назад, к церкви, неся икону перед собой.
      Вот так здесь брат воспитывает брата. Молча, во имя Божией Матери. И не надо слов. Брат не осудил брата за то, что тот не пришёл  на молебен. Он только обличил его. Он только попросил Божию Матерь сделать это за него. И я понял: Божий суд уже работает. В нашем мире. В наши дни. И все мы уже сейчас ходим под судом Божьим.
      По окончании службы молящиеся не спешат расходиться. Одни беседуют друг с другом о своих житейских проблемах, другие просто прогуливаются вокруг церкви, наслаждаясь хорошей погодой. А кто-то и спешит по своим делам - у каждого своя дорога, свои заботы. Но в душе каждый уносит с собою мир и покой, обретённый на этом чудесном людском общении - богослужении. Мир и покой душевный, которого нам так не хватает в наше неспокойное время. Избави нас, Боже, от сует мирских...
      Отец Иона выходит из церкви. Как всегда, он окружён своими учениками: братьями скита, прихожанами, близкими по духу. Для отца Ионы литургия закончилась, но служение не прерывается. У него для каждого находятся слова привета: одному благословение, другому совет, третьему одобрение, а кому-то достаточно и доброго взгляда.
      Вот молодой человек, совсем ещё подросток, сын знакомой прихожанки, спрашивает, как ему поступать, если ребята, друзья и даже взрослые в школе иногда называют его не по имени, а по прозвищу. Обидно ведь! - А ты смирись, - отвечает отец Иона, обняв юношу за плечи: - не обижайся. Это Господь испытывает тебя на крепость. Помолись за того, кто тебя обижает. Хотя бы мысленно. И крепче будешь. Они обижают тебя потому, что ты выказываешь обиду. А ты скажи себе: Спасибо, Господи, за обидчиков моих. Благослови их, Господи, дай им разумения. И радуйся, что тебя обзывают. Значит, Господь заботится о тебе. Улыбнись и отойди... И перестанут…
      А вот послушник скита, уловив минутку, когда рядом никого нет, жалуется отцу на тяготы скитской жизни: - Отец Иона, скажи, где я нахожусь? В ските или в колхозе? Каждый день одно и то же: работа, работа... То на скотном дворе, то в поле, а то и землю копать... Я сюда молиться Богу пришёл, а на самом деле... Для чего?
      Отец Иона отвечать не спешит. Он отводит будущего инока в сторону могилок, усаживает его на скамью, а сам - нет, не садится, а самым настоящим образом ложится спиною на рядом стоящую другую скамью (вот истинная простота и непосредственность! – думаю я) и молча смотрит в небо. Прошла минута, вторая, пока наконец отец Иона не спросил тихо: - А сколько тебе лет?
      - Двадцать один..., - уже тише отвечает юноша.
      - Двадцать один... Конечно, в такие годы хочется погулять…,  повеселиться... А ты уже устал от жизни, от работы... Об отдыхе мечтаешь… Так ведь?
      - Да не устал я совсем. Наоборот, хочется чего-то большого, настоящего... А здесь...
      - А здесь - Бог, - садясь рядом, твёрдо сказал отец: - Бог - не диджей, чтобы тебя веселить. То большое и настоящее, чего ты желаешь, и есть сам Бог. Господь Бог желает своему творению только добра. А добро постигается через труд. За грехи наши. Будете трудиться в поте лица своего - сказано. Труд и послушание, послушание и труд. И смирение. Вот путь к Богу. Другого пути нет. И не ищи лёгких путей. Всё другое - обман и ложь. Мир, по которому ты плачешь - одна суета. Суета сует. Молись больше, сын мой... И не сомневайся в выборе пути жизненного…
      - Главное - не то, как человек попадает в монахи, - продолжал уже тихим голосом отец Иона: - а то, как он трудится. Как сказано в псалме: «Работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему с трепетом». Если это в жизни монаха соблюдается, то, независимо от путей, всё в его жизни будет спасительно. Как сказал авва Исайя: «Душе необходимо непрестанное внимание, ибо естество ея переменчиво». Поэтому, даже если человек пришёл в скит, в монастырь, руководствуясь самыми высокими соображениями, а затем не уследил за своей душой, то у него может наступить охлаждение…  Вот как у тебя…
      Отец Иона замолчал, и тень светлой грусти коснулась его лица. Опустив голову на грудь, он едва слышно проговорил: - Я тружусь для Господа с пятнадцати лет. И до сих пор не знаю другой жизни. Но уверен: нет лучшей доли для человека. Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь в этом. Ничего мне не нужно, лишь бы быть с Господом Богом. Хочу жить так, чтобы Богу было угодно. Тогда и труд любой не в тягость будет...
      - Вот иногда меня спрашивают: а не трудно ли тебе нести сразу несколько послушаний? - заговорил громче отец Иона, вставая со скамьи: - Ты и духовник монастыря, и скитоначальник, и руководитель церковной школы, и монастырское подворье на тебе, и службы в разных храмах...  А я отвечаю: Слава Богу! Не трудно! Мне только в радость это послушание. Значит, Господу Богу так угодно. И я не ропщу. Я только делаю и радуюсь, радуюсь и делаю. И не желаю ничего иного...
      Около церкви - никого. Все уже разошлись. На трапезу пора... Отец Иона обнимает за плечи своего собеседника:
      - Я дам тебе хорошую книгу. Почитай, подумай, потом подойдёшь ко мне, и мы поговорим с тобой не спеша.
      - А сейчас - пойдёмте на трапезу, - обращается уже ко мне отец Иона: - Пора уж. Братия ждёт. Знаете, где у нас трапезная?
      - Ой, да неудобно мне. Кто я такой, чтоб на трапезу... Недостоин я...
      - Все мы недостойны... - в полголоса произнёс отец Иона и пошёл, не оглядываясь,  широкими шагами по улице, и полы его рясы, как чёрные крылья большой птицы, понесли его туда, где под навесом летней трапезной уже ждала своего отца братия Столбушинского скита.
      Я так и думал: не пойду. Не умею я вести себя, как положено, на монашеской трапезе. Ведь у них свои порядки, свои законы.   
      Валерий предлагает прогуляться до озера, сходить на причал, пофотографировать. Он у нас большой мастер по этой части. Да и я не против  запечатлеть для памяти виды на Столбушинское озеро, на деревню Извоз... Небо сегодня очень фотогеничное: синь неба, облака...
      Тропинка к озеру ведёт мимо кухни, мимо летней трапезной. И вдруг слышим - голос отца Ионы зовет нас:
      - Идите к нам! На трапезу! Мы ждём!
      Всё. Теперь уже неудобно отказываться. Все слышали. И мы покорно идём на голос.
      Перед нами трапезная. Это большой навес. Под ним три огромных, именно огромных, а не больших, стола из тесаных плах, массивные скамьи, по углам - резные колонны.  На столах - хлеб и соль, как говорится, и всё такое прочее. За столами стоит братия скита. Два первых стола - для насельников, третий - для паломников. Нам туда.
      На одной из угловых колонн - икона Божией Матери.  Отец Иона обращается лицом к иконе, осеняет себя крестным знамением: - Oтче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь...
      А вокруг тишина. Произносимая вполголоса молитва хорошо слышна даже на удалении, в нашем углу трапезной. Братия молча склонила головы. Слова самой любимой Иисусом Христом молитвы льются Духом Святым в наши души, заполняют её благостью и любовью. Самая действенная молитва. Это знаем даже мы с Валерием. Знаем и чувствуем.
      Но вот Отец Иона закончил молитву, перекрестился, сел. Все молча, как по команде, садятся на свои места, дружно принимаются за дело: трапеза началась.
      Пища  у братьев простая, но сытная, из натуральных продуктов. Даже во время поста. Умеют готовить!
      Один из братьев во время приёма пищи стоя читает по книге какой-то божественный текст. Я не знаю, какой, но чувствуется, что текст явно богодухновенный: - "Блажен, кто, будучи ежедневно укоряем и уничижаем Бога ради, понуждает себя к терпению... он будет ликовать с мучениками, дерзновенно беседовать и с Ангелами. Блажен монах..."
      Звенят, стучат ложки, тарелки, кружки. Все заняты делом. Трапеза - дело серьёзное. Слушай брата да жуй усердно, братия одного тебя долго ждать не будет.
      - "Христианин есть тот, кто, сколько возможно человеку, подражает Христу словами, делами и помышлениями..."
      - А ну-ка перестань читать! - вдруг строго обрывает чтеца отец Иона:  - Прекрати!
      Читающий замолкает в недоумении на полуслове: почему? Он же читает так усердно! И внятно... Непонимающе смотрит на отца.
      - Не читай! - повторяет отец Иона: - Видишь, тебя не слушают! Не хотят слушать. Разговоры. Не читай!
      Ах, вот оно что! Это отец Иона таким образом обличил двух братьев, которые переговариваются за едой. Не стал делать им замечание, а вот так: не читай, и всё. Строго... Но не осудил. Сами себя осуждайте, коли заслужили.
      В трапезной снова воцаряется тишина.
      - Ладно, Симон, продолжай. Братья всё поняли. Ну и слава Богу... 
      Трапеза продолжается своим чередом. Как будто ничего и не произошло.   
      - О, как, - думаю про себя: - А что? Правильно! Не отвлекайся от Божьего дела!
      Вот и первый наглядный урок. Теперь и я знаю, что разговаривать во время трапезы нельзя. Вернее, не желательно. Не принято... особенно во время чтения.
      Вкусен рассольник, хороши и салаты. Три вида, выбирай любой. А компот - вообще... Но не будем такими уж чревоугодниками. Нам не землю пахать...
      Отец Иона ждёт, когда последний закончит принимать пищу. Встаёт и снова крестится, обращаясь к Святому образу: - Благодарим тя, Христе Боже наш, яко насытил еси нас земных Твоих благ; не лиши нас и небесного Твоего Царствия...
      Все свободны. Первая смена трапезу закончила. За ней пойдёт вторая. А может быть и третья. Это уж как сложится. Скит гостеприимен, накормит всех. Спаси Бог...

                Гл. 19  Сергей

      У нас дома ожидается радостное событие: сегодня приезжает мой старший сын Сергей. Он навещает родителей регулярно, по нескольку раз за лето. Каждый его приезд – это радость встречи, семейный совет, помощь по хозяйству. Сергей и старую яблоню спилит, и траву скосит, и на рыбалку успеет съездить. Но это уж сугубо для себя лично. Рыбы, конечно, не привезёт, но зато хорошо отвлечётся от городских забот. А нам остаётся только радоваться.
      И вот долгожданный звонок: проехал Новоржев. От Новоржева до Пушкинских Гор минут 20 езды. Я выхожу на улицу, открываю ворота калитки, включаю наружное освещение. Конечно, рановато вышел, но усидеть дома уже не могу. Такое радостное это событие - приезд сына. Я даже выхожу на дорогу, стою у калитки, жду.
      И вот, наконец, хорошо узнаваемый силуэт автомашины появляется из-за пригорка, при подъезде к повороту на наш переулок замедляет ход. Я приветствую дорогого гостя рукой: добро пожаловать. Машина заезжает на территорию участка и останавливается в привычном месте, около моего старого гаража. Открывается дверца, из машины выходит Сергей. Немного уставший, но довольный. Ещё бы - девятичасовой путь позади.
      - Папаня, привет! - улыбаясь, здоровается сын.
      - Здравствуй, сынок. С приездом. Как доехал?
      - Да всё хорошо. Вы как тут?
      - Да что мы? Всё нормально.
      Из дома выбегает и мать в наброшенном наспех халате, радуется, целует сына: - Привет! А почему один?
      - Да так... Дел много, некогда...
      - Жаль… Ну, что делать? Понимаю...
      Не часто бывает у нас Светлана. Особенно за последние годы. Но мы не в претензии. Ей виднее.
      - Вот, держите, привёз вам...
      И Сергей выгружает из багажника сюрприз. Сергей любит порадовать и удивить нас каким-нибудь подарком: то люстру привезёт, то планшет,  то тачку для огорода, то кресло-качалку, то триммер... А то и целый морозильник! Любит он дарить подарки. Да и то верно: "блаженнее давать, чем принимать" – это я уже знаю...  Но нам более приятно его внимание. Хороший у нас сын. Как бы мы жили без него?
      Ну, а моя задача - баньку истопить. И банька уже готова. Сергея хлебом не корми, а хорошую парилку организуй. Мне это не трудно. Баня у меня замечательная: чистая, белая, экономичная, скорая. Для себя строил! Дрова есть, времени надо всего-то часа два, и баня готова. Вода, душ, веники, шляпы, квас - всё как положено. Вот пива нет, и не будет. Баня и алкоголь - вещи несовместимые.
      После баньки сядем за стол, и вот тогда по рюмашке можно. Правда, я и после бани не пью. Отвык. Наверное, свою бочку я давно уже выпил.
      После второй рюмки Сергей обязательно спросит: - Ну, а как там наш отец Иона поживает? 
      Так как по скайпу мы разговариваем с Сергеем часто, я ему всё рассказывал об отце Ионе, посылал фотографии. Нашего Сергея давно интересует всё, что касается Столбушина.
      - Хорошо поживает. Служит. Видимся каждую неделю. Езжу в Столбушино. Кстати, должен вам кое что сказать...
      Я специально делаю паузу, чтобы привлечь внимание сидящих за столом: - Всё. Как вы и хотели, ухожу с работы.
      - Ну, наконец-то!
      - Сколько можно работать? Каждый год лета не вижу. Хочу пожить свободно.
      - Правильно, - говорит Сергей: - хватит, пора и отдохнуть. Вон, сосед Михаил, моложе тебя лет на двадцать, а как вышел на пенсию, ни одного дня не работал.
      - Ну, так я не могу. Совсем без работы я не могу. Я не просто ухожу с работы, а хочу уйти в скит. В Столбушино. Буду монахов лечить. Отец Иона берёт меня туда. Говорит, попробуй, если понравится - останешься. Он мне и келью даст... Всё какую-то пользу буду приносить людям.
      - Ты что, с ума сошёл? - это Лидия моя очнулась, да как начала... Дальше следует трудно пересказуемая речь Лидии Ивановны. Исходя из желания пощадить читателя, приводить её здесь не буду. Но отцу Ионе всё расскажу!
      - Не сможешь ты там жить. Особенно зимой. Замёрзнешь ты там, - это уже Сергей: - Не в твоём возрасте в скит уходить. Ты и здесь вон как мёрзнешь по осени даже, а уж зимой...
      Я вяло сопротивляюсь, хотя и сам понимаю: конечно, там будет не просто.   А кому в ските хорошо? На то оно и есть - подвижничество, терпение, преодоление трудностей, победа над собой... Неужели и правда мною руководит только лишь романтика? Нет, не может быть. Я же не мальчик. Я хочу остаток жизни прожить для Бога...
      - Ладно, - говорю: - посоветуюсь с отцом Ионой. (Надо же как-то успокоить  домашних. Хотя бы пока).
      - Вместе съездим. Хочу познакомиться с Ионой - говорит Сергей.
      - Не с Ионой, а с отцом Ионой, - поправляю я.
      - Какой он тебе отец? Видел я его на фотографии, ему лет сорок, он тебе в сыновья годится. Это ты ему отец, а не он тебе!
      - О, нет. Ты не понимаешь. Он мне духовный отец, а я его духовный сын. Физически-то он может быть и сойдёт мне за сына, а вот духовно - извини. Он для меня отец, батюшка. Он священник, а я мирянин. Грешник я и только. Вот завтра съездим в Подборье, увидишь, что это за человек. С большой буквы! Хотя и смиренный с виду. Да они, монахи, все такие: кроткие, тихие, а светятся изнутри Духом Святым. А отец Иона - не просто монах, а священнослужитель, иеромонах! Ты знаешь, он духовник Святогорского монастыря! Его весь район знает! И он всех знает. Всех прихожан-то уж точно. К нему на исповедь бывает трудно пробиться.   
      - Ладно. Завтра едем к отцу Ионе.
      - Предварительно позвонить надо. Сегодня поздно уж, а завтра с утра... Позвоню. 
      Мне неудобно звонить отцу Ионе часто. Мне кажется, что я буду его беспокоить, отрывать от важных дел, а он из деликатности не сможет отказать. У батюшки много сил и времени берут различные дела, службы в церкви, другие послушания... Вот почему я стараюсь звонить ему как можно реже.
      Но завтра позвоню.

                Гл. 20  Святой Тимофей

      С отцом Ионой я встречаюсь или на богослужениях, или на Подсобном хозяйстве монастыря в местечке Подборье. Сначала я стеснялся занимать батюшку своими вопросами, не хотел быть в тягость, попросту говоря, надоедать ему. Но когда я сказал ему об этом, отец Иона даже как бы обиделся: - Ну, вы прямо провидец! Заранее знаете, что я подумаю. За меня говорите...
      Со временем я понял, что наши беседы нужны не только мне, но и батюшке. Отец Иона считает своим долгом нести людям Бога, а потому желает привести к Богу и меня. А может быть даже и испытывает внутреннюю потребность в общении. В духовном смысле он для меня отец, это ясно. А по возрасту он мне годится в сыновья. Глядя на него, размышляя о его образе монашеского бытия, я вижу в нём не только сына, но даже и сироту: живёт один, холост, родителей рядом нет, детей нет…  Кто сможет при случае пожалеть его, поддержать, утешить? Конечно, отец Иона скажет: у меня есть Тот, Который заменит мне всё и вся. Это мой Бог, Иисус Христос, это моя Вера, Надежда и Любовь. Согласен, - скажу я: - А в минуты скорби, отчаяния, болезни - разве не хочется и чисто человеческого участия?
      Конечно, я рассуждаю чисто по-мирски, а потому и не верно. Разумом я это  понимаю, но душою всё равно жалею своего «приёмного сына». Вернее, не я сам, а моя душа. Ну, что я с ней поделаю!  Ой, как будет ругать меня отец Иона за эти строки!
      Ладно, пусть поругает, мне это пойдёт на пользу. А я покаюсь... и опять буду грешить. К сожалению. А если и согрешу, я приду к отцу Ионе.
      Я люблю приходить к отцу Ионе. Иногда и каяться вроде бы не в чем, а я всё равно прихожу, чтобы увидеться с батюшкой с глазу на глаз. Конечно, на исповеди мне некогда "растекаться мыслею по древу", беседовать с батюшкой на религиозные темы, а вот на подворье, на пеньках или на скамеечке у пруда перед заходом солнца поговорить можно обо всём. Прихожу, занимаю его время, отрываю от дел, надоедаю. Пока принимает.
      Сегодня пятница. По моим расчетам, сегодня отец Иона должен быть свободен от службы. И всё-таки предварительно надо позвонить, спросить, можно ли приехать.
      Я уже не раз обращался к нему с вопросом, можно ли встретиться, и ни разу не получал отказа. Более того, мне мажется, что даже если отцу Ионе и некогда, он всё равно скажет - приезжайте. - Когда можно приехать? - обычно спрашиваю я. - Да вот прямо сейчас и приезжайте - отвечает отец Иона. Как будто он ждёт всегда. Я не думаю, что это так. Просто уж такая манера выработалась у отца Ионы - всегда быть готовым к общению с людьми. Для него человек на первом месте, а потом уже все другие дела. Такое впечатление сложилось у меня на этот счёт. Вот и сегодня - на мой вопрос, можно ли приехать с Сергеем, отец Иона как будто даже обрадовался:   
      - Конечно, приезжайте! Жду вас на подворье!
      Приезжаем, останавливаемся около келейного корпуса. Выходим из машины, осматриваемся. Не прошло и минуты, как нам навстречу идёт сам отец Иона. В строгом монашеском одеянии, в чёрной шапочке, так гармонирующей с его строгим взглядом чёрных глаз и длинной чёрной бородой. А из тех строгих глаз обильным потоком так и льются доброта и внимание, живость и свет: - Спаси Бог!
      - Благословите, батюшка...
      - Господь благословит...
      - Вот, познакомьтесь, мой сын Сергей.
      - Очень хорошо. С приездом. Когда приехали? - спрашивает отец Иона Сергея и, не ожидая ответа, видя на наших лицах общее впечатление от вида окрестностей, всей территории подворья, говорит: - Да, хорошо тут у нас...
      - А что это за церковь? - спрашивает Сергей, показывая рукой на Храм с иконой на колокольне.
      - Это наша часовня блаженного Тимофея Святогорского - с гордостью говорит отец Иона: - Знаете такого псковского Святого? Ему мы обязаны и Святогорским монастырём, и всем этим благолепием... Потом как-нибудь расскажу вам о нём подробнее. А пока давайте, пройдёмте по территории, покажу вам наше подсобное хозяйство... У нас здесь и теплицы, и цех деревообработки, и ремонтные мастерские…
      Да, мы с удовольствием посмотрим. Отец Иона идёт впереди, и длинные полы его чёрного подрясника широко развеваются на встречном ветерке в такт его шагам. Он явно вдохновлён показом своего хозяйства, и кажется, что он парит над землёй, как орёл, оглядывающий свою территорию с высоты полёта.
      - Стойте! Вы куда? Зачем? А ну, подождите! - вдруг громко окрикивает отец Иона  двух трудников, которые пытаются погрузить на тачку какой-то тяжёлый агрегат: - Не троньте! Не надо!
      Рабочие метрах в ста от нас, а Иона всё видит, всё замечает: и что они собираются делать, и зачем, и как. Он не только далеко всё видит, но и командует всем и всеми, кто в данный момент находится на территории хозяйства. Он всё и обо всех знает, он в курсе всех дел, и до всего ему есть дело.
      Отец Иона оставляет нас и устремляется туда, где рабочие пытаются совершить не то, что надо. Две-три фразы, и порядок восстановлен. Довольный, отец Иона возвращается: - Ну, надо же... За ними глаз да глаз нужен... Ладно, идёмте дальше.
      - А вот это - наш вольер для хрюшек. Не простые свинки, а вьетнамские. Воон там они, в зарослях! - говорит Иона с такой ласковой интонацией, как будто это его самые любимые и незаменимые зверушки.
      На огороженной невысоким забором территории - искусственный холмик, примыкающий к каменной стене хлева, поросший высокой травой, а в ней прячутся маленькие, размером с небольшую собачку, юркие свинки с тёмно-коричневыми спинками. - Тю-тю-тю! - призывает к себе своих любимчиков Иона: - а ну, идите ко мне!
      И верится, что подбежали бы они к своему хозяину, но сейчас рядом мы! Хрюшки прячутся в траве, любопытно выглядывают из зарослей, а подойти не решаются. - Стесняются... - улыбаясь, говорит отец Иона: - Балую я их разными вкусностями, а сегодня вот не идут. Боятся незнакомых людей. Да оно и хорошо...
      - А вот там у нас цех деревообработки.  Вот производственные и ремонтные мастерские. А это наша гордость – теплицы. Без них нам никак. Ну, а здесь птица. В основном куры, утки. Хорошо им здесь...
      Мы идём дальше, от птичника к овощехранилищу, от овощехранилища к большому сараю с покатой крышей:
      - А ну-ка, принюхайтесь, чем здесь пахнет?
      Мы останавливаемся около большого приземистого строения, с виду похожего на ангар. Из его ворот доносится пряный аромат то ли печёного хлеба, то ли кофе, то ли шоколада...
      - Пекарня это у вас, наверное... - неуверенно говорю я.
      Отец Иона молча распахивает ворота. В большом помещении, похожем на производственный цех, стоят несколько печей, а около них - длинный ряд столов, на которых лежат большие противни со светло-коричневым содержимым, похожим на пожухлую золотистую траву.
      - Чай! - торжественно провозглашает Иона: - Столбушинский чай! Это наш цех по производству чая. Вот в этих печах ферментируется, созревает до нужной кондиции, а потом сушится знаменитый русский кипрей, или Иван-чай. Всем чаям чай. По своим целебным свойствам не уступает ни индийскому, ни цейлонскому. Кипрей узколистный - это одно из наиболее таинственных растений, о лечебных свойствах которых слагают легенды. В корнях и листьях кипрея много дубильных веществ, флавоноидов. В нём много витаминов, а кофеина нет совсем. Его применяют и как лечебное средство при заболеваниях желудка и кишечника. Этот чай можно употреблять и сразу после заварки, и на завтра. От длительного настаивания он становится только вкуснее. Имея насыщенный золотистый цвет, он не оставляет никакого налёта ни на стенках посуды, ни на эмали зубов...
      Отец Иона подходит к столу, на котором в металлических противнях выдерживается, ферментируется исходная масса размятого кипрея, трогает рукою обветрившиеся, скрученные в спиральки листья, берёт щепоть духмяной массы, принюхивается, пробует на зуб: - Ещё часов шесть, и можно ставить в печь.
      Потом не спеша проходит между рядами столов, придирчиво оглядывая своё производство, смотрит, о чём-то говорит с послушником, который занят расфасовкой готового чая и, помолчав, продолжает: - Об этом чае упоминается в исторических хрониках Руси. До появления обычного чая в России, как и в других странах Европы, этот русский чай, или Иван-чай, сырьём для которого служили листья кипрея, был в большом почёте.  Такой чай поставляли к императорскому столу и широко экспортировали за границу. Но в одно время благодаря навязчивой иностранной рекламе у нас наступило засилье привозных чаёв. И вот теперь с помощью местных энтузиастов-любителей мы возрождаем подзабытые традиции русской старины. Мы изготовляем этот чай и поставляем его в Санкт-Петербург, Москву и другие города. Вот он, готовый к расфасовке наш чай.
      В дальнем углу цеха - гора полиэтиленовых пакетов, наполненных уже готовым чаем. Осталось расфасовать его по фирменным упаковкам, и... в торговую сеть. Но этим занимаются уже другие люди. - Кооперируемся... - с загадочной улыбкой говорит отец Иона.
      Рассказывать о Столбушинском чае он может долго. Ещё бы: это с его лёгкой руки насельники Столбушинского скита возобновили традицию изготовления  Иван-чая. Отсюда и его название - Столбушинский. Потому что в окрестностях  Столбушина - целые естественные плантации кипрея. Нужны только рабочие руки. И такие, слава Богу, находятся.
      Мы идём дальше, в сторону возвышающегося над местностью православного храма. Подходя, отец Иона осенил себя крестным знамением, в полголоса прочитал молитву: - Слава Отцу и Сыну и Святому Духу..., и уже громко: - А это наша часовня. Давайте, присядем на скамеечку, вот здесь, отсюда его хорошо видно. Это мой любимый храм. Храмы все любимые, а этот особенно. Расскажу вам про него.
      Не успели мы расположиться, как невдалеке появилась знакомая фигура монаха  в черной рясе, на голове - скуфья, с железной тростью-посохом в руке. С виду - настоящий паломник!
      - А вот и отец Зосима пожаловал! - говорит отец Иона. - Спаси Бог!
      - Здравствуйте, отец Зосима. Благословите...
      - Слава тебе, Боже наш, слава Тебе...
      - А мы вот тут на экскурсии как бы. Гуляем по подворью. Отец Иона показывает нам своё хозяйство.
      - Да, благодать Божия здесь. Стараниями братии всё. Во имя Отца и Сына, и Святого Духа...
      - А вы как Пушкин, с тяжёлой железной палкой ходите...- говорит Сергей.
      - Вот-вот, воистину так, - заулыбался отец Зосима, - палка и вправду тяжёлая...
      - Ну, Пушкин, понятно, руку тренировал, к дуэли готовился, - говорит отец Иона, с улыбкой подмигивая Сергею: - А тебе, брат, зачем руку-то развивать, а?
      В воздухе повисла весёлая минутка: что-то ответит отец Зосима? Но ему для раздумий много времени не потребовалось. Отец Зосима улыбнулся и весело так говорит: - Ну, как же, как же, а креститься? - и, обращаясь к Ионе: - И тебе, брат, не худо было бы поупражняться!
      И монахи шутить умеют - думаю я, глядя на эту картину. Просты, как дети…
      ... А на дворе стоит тихая тёплая августовская погода. Солнышко только что поднялось над сосновым бором, повисло в зените своего обычного полуденного стояния. Иссиня голубое небо, как гигантским куполом, накрыло и лес, и поляну на опушке, и пруд, и всё монастырское подворье с нами всеми. Уже нет той жары, от которой обычно хочется укрыться в прохладной тени. Мы сидим на берегу пруда, и солнечные блики слепят нам глаза. - Вам солнце не мешает? - спрашиваю я: - Может быть пересядем?
      - Нет, - отвечает отец Иона. - Я люблю солнце! - И добавил с улыбкой: - Я же южанин!
      Да, отец Иона выходец из южных степей, он говорил мне об этом как-то. Дед его был писарем при атамане Причерноморского казачества - должность в то время не только высокая, но и почётная. Была в роду и доля турецких кровей: не зря же дед воевал турок, защищая Русь. Так вот откуда у отца Ионы воронёная борода!
      Мы беседуем с отцом Ионой уже не менее часа. Солнце пошло на послеобеденное снижение, когда Сергей вспомнил:
      - Отец Иона, вы обещали о храме рассказать...
      Батюшка помолчал, как бы раздумывая, стоит ли рассказывать сейчас эту  историю, но всё-таки встал со скамьи, показал рукою на храм и проговорил:
      - Да... Это часовня блаженного Тимофея Святогорского.    
      - Кто такой этот Тимофей?
      - О, об этом в двух словах не скажещь. Терпения выслушать хватит?
      - Хватит! Расскажите!
      - Ну, тогда так и быть, слушайте, - размявшись, отец снова уселся на скамью: - Располагайтесь и вы. Расскажу всё по порядку. Чтобы понятно было, начну с самого начала. Так вот.
      Тимофей, юродивый, упоминался в древней летописи, хранившейся в нашем, Святогорском монастыре. В летописи говорилось, что в 1563 г. один пятнадцатилетний юноша, почитавшийся юродивым, пастух Тимофей, родом из пригорода Воронича, пас стадо неподалеку от реки Луговицы и увидел вечером сперва на небе, потом на Синичьей горе явление Богородичной иконы Умиления. А икона та находилась в Воронической приходской церкви. И услышал он голос, что через шесть лет просияет на той горе благодать Божия. Тимофей никому об этом не сказал, боялся, что ему не поверят. По прошествии же сказанного времени он вновь пришел на ту гору и нашел там стоящую при сосне другую икону, Одигитрию. Он сделал около неё шалаш, выкопал ямку и стал там жить. 40 дней провел он там в молитве. После этого голос, от иконы исшедший, повелел ему рассказать об этом в приходе Вороническом,  дабы священство и народ пришли в пятницу на неделе всех Святых с иконою Умиления Божией Матери из Воронича на Синичью гору. Во время этого Крестного хода, когда икона донесена была до реки Луговицы, где пастуху было первое видение, начались чудеса, а именно исцеления больных: слепые прозрели, хромые бросили костыли и шли без них. О всех этих происшествиях Псковский царский наместник, князь Георгий Токмаков, сообщил московскому царю Ивану Грозному. Царь приказал проверить, так ли это. Для этого были присланы следователи, которые несомненно удостоверились в том, что всё так и было. После осмотра исцелённых  повелено было на горе, с тех пор прозванной Святою, поставить часовню…
      На следующий год, осенью, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, благочестием и усердием народа вторично произведён был Крестный ход с иконами. По завершении праздника, в ту же ночь, нечаянно загорелась часовня, и пламя истребило в ней всё, кроме чудотворных икон Одигитрии и Умиления. По новом исследовании донесено было царю и об этом. Тогда царь повелел устроить на Святой горе монастырь и воздвигнуть каменную церковь во имя Успения Богородицы таким образом, чтобы алтарь занимал то самое место, где при сосне было явление иконы Одигитрии, а икону Умиления поставить в самой церкви.
      Описание нескольких чудес от икон этих собрано в летописи Святогорского монастыря.
      - А что Тимофей? Что с ним было дальше? Священником стал? - спросил Сергей.
      - Судьба блаженного Тимофея трагична.  Из той же Повести мы узнаём: В годовщину по создании монастыря и церкви на Синичьей горе и по велению пречистой Богородицы пошёл Тимофей в Великий Новгород и начал проповедовать по  сёлам и погостам, и в самом Великом Новгороде, милость Божию и пречистой Богородицы и чудотворные её иконы, явившиеся здесь. Тимофей призывал, чтобы архиепископ Великого Новгорода сотворил шествие с народом в монастырь пречистой Богородицы, на Синичью гору, чтобы помолиться о православном царе и о всех православных христианах русской земли, чтобы дал Господь православным христианам тихой и безмятежной жизни, избавил бы их от междоусобных войн, от голода и болезней и от нашествия поганых на русскую землю. Но не поверили ему, посмеялись и надругались над ним, как когда-то не верили древним пророкам и другим блаженным, Христа ради юродивым, говорящим от Бога.
      О служении Тимофея было доложено архиепископу Пимену, и приведен был Тимофей к нему и допрошен. Он же вдобавок к ранее сказанному поведал архиепископу все повеления от Бога, но ему опять не поверили. Многие же, будучи в богатстве и славе, мнящие себя мудрыми, вменили Божьему рабу Тимофею ложно пересказанные его слова, за что он был заточён в тюрьму, там и скончался, мученически пострадав.
      - Но что самое прискорбное, - продолжал отец Иона: - так это то, что за такое поругание блаженного юноши многие были наказаны Богом, ибо «Аз воздам» - сказано. Так вот. Эти проповеди и предупреждения были совершены рабом Божиим Тимофеем в Великом Новгороде незадолго до покорения этого города царём московским Иваном Грозным, которое случилось в 1570 году, как и записано в летописных книгах. Город был разорён, а многие его жители убиты. Сам архиепископ Пимен был доставлен в Москву. Иван Грозный предал его поруганию, сажал на белую кобылу и приказывал водить, окружённого скоморохами. "Тебе пляшущих медведей водить, а не сидеть владыкою" - говорил ему царь. Несчастный Пимен был отправлен в город Венёв в заточение и жил там под вечным страхом смерти.  Ибо сказано в писании: "Ненавидящие праведного да прегрешат".
      Есть такой местный праздник - Собор Псковских святых, - продолжал  батюшка: - Это праздник Русской Православной Церкви в честь святых, просиявших в земле Псковской. Он празднуется в 3-ю неделю по Пятидесятнице, т.е. в третье воскресенье после Троицы. Это установлено по инициативе митрополита Псковского  Иоанна (Разумова) и по благословению патриарха Московского и всея Руси. На иконе Собора Псковских святых, которая находится в Псковском Троицком кафедральном соборе, изображены лики 90 святых. В числе их в состав Собора входит согласно Церковному календарю так же и Тимофей Вороничский (Псковский), пастух, Христа ради юродивый.
     Святой Тимофей фактически был предтеча Святогорского монастыря. Ведь это после его чудесного видения иконы Умиления, а затем и иконы Одигитрии на Синичьей горе царём Иваном Грозным было дано указание о возведении Святогорской обители, а Синичья гора стала именоваться Святою... А теперь вот и этот, - отец Иона указал рукою на часовню: - и наш храм возвели в честь Блаженного Тимофея. С иконой Божьей Матери на куполе. Это наш, родной Божий храм. Из любого места подворья на виду... - так закончил свой рассказ отец Иона и, поднявшись, трижды перекрестился, глядя на церковь. 
      Мы тоже встали и смотрели, как зачарованные, на часовню. Краски неба становились ярче, насыщеннее. На их фоне явственно выделялся крест храма Блаженного Тимофея.
      - Не случайно одна из Святых гор недалеко от горы, на которой расположен Свято-Успенский собор монастыря, испокон века называется в народе Тимофеевой горкой, - продолжал свой рассказ отец Иона: - Конечно, она названа так в честь Блаженного Тимофея Святогорского. На ней находится Храм Казанской Божьей Матери, построенный в 1765 году. На вершине этого холма близ Казанской церкви стоит Покровская часовня, рядом с которой находится могила Марии Ивановны Осиповой, знакомой Пушкина по Тригорскому. Именно её воспоминания о погребении поэта в Святогорском монастыре дошли до наших дней. Кстати, церковь Казанской Божьей Матери всегда был приходской и никогда не закрывалась, несмотря на гонения, которым подвергались служащие здесь священники в годы советской власти. После закрытия Святогорского монастыря в 1924 году туда были перенесены монастырские святыни - чудотворные иконы Божией Матери «Одигитрия» и Феодоровская. После возрождения монастыря в 1992 году они были возвращены в монастырь. До сих пор в этом храме находятся иконы из окрестных разрушенных в годы безбожной власти и военного лихолетья храмов. Там же хранится чтимый образ Преподобного Серафима Саровского с частицей его облачения и камня, на котором он молился...
      ...Солнце клонилось к горизонту. С  севера на тёмно-синее небо наплывали розово-бордовые обрывки высоких облаков, постепенно закрывающие собою дневное светило.  Наступал вечер. А мы всё любовались завораживающей картиной уходящего дня.
      Мы беседуем с отцом Ионой уже третий час. Между тем заметно подросший за лето  любимый пёсик отца Ионы по кличке Чип уже чуть было не оторвал кусок подола у своего хозяина, пока мы сидели на скамеечке на берегу нашего пруда. Значит, пора заканчивать беседу.
      - Однако, засиделись мы. Пора бы и домой...
      Мы прощаемся с отцом Ионой: - Спасибо вам и за интересную "экскурсию", и за рассказ, и за внимание. Надеемся, увидимся ещё не раз...
      - Приходите в субботу на литургию! - как всегда приглашает отец Иона.
      - Как Бог даст, - отвечаю я.
      Я боюсь сказать, что приду. Боюсь пообещать и не выполнить обещание. Боюсь обмануть. Вдруг что-то помешает... Хотя и знаю, что обязательно буду.
      Прощаясь, я достаю из машины фотографию, на которой изображён отец Иона после службы у храма Георгия Победоносца в Ворониче среди прихожан. Батюшка стоит с широко поднятыми руками, и окружающие его братья и сёстры внимают его словам.
      - Вам на память, - говорю я: - Я бы назвал эту фотографию – «Учитель». 
      - Учитель? Зачем это? Не надо. Не должно нам вдаваться в искушения.
      - Иисус Христос не возражал, когда ученики называли его Учителем…
      - Иисус Христос – Сын божий. Он Бог. Как можно сравнивать меня с Богом?  Это мне соблазн. 
      - Но я так вижу.
      - Нет, это слишком сильно сказано. Какой я учитель! Для меня это отрава. Славу человеческую ненавижу. Все мы рабы Божии…
      - Простите, отец Иона, - замолчал я, осекшись. Но батюшка не обиделся и продолжал, как ни в чём ни бывало: - А за фотографию благодарим. Будет что вспомнить…
      Вот оно, бесстрастие… - подумал я. И вспомнились мне слова преподобного Иоанна Лествичника: «… истинно бесстрастным называется и есть тот, кто … ум возвысил превыше всякой твари, все же чувства покорил уму, а душу свою представил лицу Господню, всегда простираясь к нему, даже и выше сил своих».
      Но для меня отец Иона всё равно учитель. Или наставник.
     Мы возвращаемся домой.  Прогулка эта, я чувствую, оказала большое впечатление и на Сергея. Хоть сам он, как говорит, и не верит в Бога, но я чувствую, уверен, что он и сам не знает, верит он, или нет. Ведь Вера в Бога - это такое чувство, которое измерить трудно. И даже обнаружить. Потому что уж слишком глубоко лежит оно в нашей душе.
      Вот и эта история с Тимофеем. Что это, народная легенда, миф или историческая правда? Сейчас никто не сможет ответить на этот вопрос. Я скажу больше: и не нужно отвечать. Даже если это и легенда, она является духовной исторической необходимостью. Если бы её и не было бы, её надо было бы придумать. Выдумать и поверить. Потому что без веры человек, общество, народ, общность людей жить не может. Эта вера нужна нам для опоры в настоящей жизни. Потому что общество без веры - это что здание без фундамента.
      Наверное, каждый народ, каждый город, да и не только город, имеет свой объект исторической памяти, духовный символ своей истории, выраженный в образах личностей, своей жизнью и святостью заслуживших вечное почитание благодарных потомков. И не один объект, а целые плеяды подвижников создают исторические облики своих городов и посёлков.
      У нас тоже есть своя историческая память, которая передаётся из поколения в поколение. Это он, Блаженный Тимофей  Воронический, пастух, наш соотечественник, явился связующим звеном в цепи исторических эпох с древних времён до наших дней.  Вот почему в лице Святого образа Царицы Небесной Одигитрии на часовне в память Блаженного Тимофея живёт  Дух Божий. Божий Дух, как солнце, освещающее Святой лик Божией Матери, каждый день напоминает нам о вечном, помогает жить...
      А вера - вера рано или поздно придёт. Без веры жить нельзя. Вера - это великое дело. Вера творит чудеса. Попробуйте полечиться у врача, которому вы не верите. Бесполезно. Не поможет. А вот тот, кому верите, поможет точно. Простым заговором.  Только потому, что верите. А если ещё и травяной отвар даст - успех гарантирован. С другой стороны,  когда заболеете, принимайте плацебо, так в медицине называется пустышка, которая не является лекарством и лишь внешне похожа на него. Ну, например, порошок или таблетки из мела, абсолютно нейтрального вещества. Да ещё в яркой упаковке, да из рук человека, в которого верите: врача, фармацевта, знакомого, или даже члена вашей семьи. И вы тоже гарантированно почувствуете облегчение. Потому что верите в то, что лекарство поможет.
      Хорошо бы и об этом поговорить с отцом Ионой.

                Гл. 21 Памятник      
      
      Посещение подсобного хозяйства Святогорского монастыря не прошло бесследно. Уже дома Сергей спросил меня: - А почему в Пушкинских Горах нет памятника Блаженному Тимофею Святогорскому? Ведь это благодаря ему и монастырь был основан, и Пушкин место себе у стен этого монастыря избрал... Не было бы монастыря – не было бы здесь и могилы Пушкина, не было бы и Пушкинских Гор, а была бы захолустная деревня Тоболенец.  Да и района такого возможно не было бы, а была бы волость Опочецкого или Новоржевского района.
      И действительно, подумал я: почему? Памятник или просто памятный знак Тимофею Святогорскому стал бы ещё одним символом и Пушкинских Гор, и Святогорского монастыря.  Стало бы ещё одним памятником больше, и привлекательность района повысилась бы и для местных жителей, и для туристов. Опять же на пользу посёлку. Но главное – была бы соблюдена духовность, память о Святом и о великом прошлых лет. Разве это не важно? И в августе 2015 года я размещаю в районной газете «Пушкинский край» заметку: «Памятнику Тимофею - быть!»:
      «Наверное, каждый город, да и не только город, имеет свой объект исторической памяти, символ своей истории, выраженный в образах личностей, своей жизнью и святостью заслуживших вечное почитание благодарных потомков. И не один объект, а целые плеяды подвижников создают исторические облики Москвы и Санкт-Петербурга, Пскова и многих других городов и посёлков. У нас тоже есть своя историческая память, которая из поколения в поколение не должна прерываться. Одним из 90 святых по списку Собора Псковских святых, икона с ликами которых находится в Псковском Троицком кафедральном соборе, является Блаженный Тимофей Вороничский, пастух.  Святой Тимофей фактически был предтеча и Святогорского монастыря, и Святых Пушкинских Гор.  Ведь это после его чудесного видения иконы Умиления, а затем и иконы Одигитрии на Синичьей горе царём Иваном Грозным было дано указание о возведении Святогорской обители. Тысячи людей приезжают в Пушкинские Горы поклониться светлой памяти нашего великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина, и это замечательно. Многие паломники посещают Святогорский монастырь для совместной молитвы. В основном благодаря монастырю и Пушкину процветает наш посёлок, и мы благодарны им за это. Но если бы в нашей истории не было жития Блаженного Тимофея, то не было бы и монастыря, и могилы Пушкина, не было бы паломников, не было бы и должного внимания властей к нашему району. Не было бы прекрасных дорог, культурных объектов, того духа культуры и наук, который витает теперь в Пушкиногорье. Так разве можем мы быть глухи к нашей истории, к основателю всего того благолепия, в котором мы живём? Вот почему в Пушкинских Горах должен быть памятник псковскому Святому блаженному Тимофею Святогорскому. Все мы должны принять участие в обсуждении этой идеи и позаботиться в меру своих сил и возможностей о положительном решении этой задачи как на уровне руководства района и Святогорского монастыря, так и области. Власти должны понять и помочь. Можно и нужно создать инициативную группу из участников группы «Пушкиногорье» сайта «Одноклассники» и других жителей посёлка. Это будет наш народный проект. В Москве, например, знаменитый памятник Пушкину поставлен исключительно на народные средства. Давайте и мы поставим себе эту высокую планку и попробуем её преодолеть. Пройдёт какое-то время, и в Пушкинских Горах будет ещё один достойный объект поклонения жителей посёлка и тысяч туристов, и у его подножия никогда не завянут цветы народной любви к нашей славной истории. По Православному календарю 30 июля - День памяти Блаженного Тимофея Вороничского, Псковского, пастуха, Христа ради юродивого. Запомним эту дату. Памятнику "Тимофею Вороничскому (Псковскому), пастуху, Христа ради юродивому" - быть!»
      Эта статья не предполагала немедленного ответа властей района и Святогорского монастыря. Она была направлена на привлечение их внимания, на создание общественного мнения жителей.  Я обратился к Благочинному Святогорского монастыря иеромонаху Трифону (Чепрасову), как активному участнику групп «Свято-Успенский Святогорский монастырь» и  «Пушкиногорье» на сайтах «Одноклассники» и "Вконтакте", с предложением войти в состав инициативной группы «Памятнику Тимофею – быть». Спаси Бог, Благочинный ответил сразу: «Мысли правильные и достойны воплощения в жизнь. Ваше письмо переправлено по электронке  о. Макарию». Ответа на предложение войти в состав инициативной группы от представителя местных властей мы пока так и не дождались.
      С тех пор прошёл год, а мы всё ждём ответа от властей района и  Святогорского монастыря и надеемся на положительное решение. Помолимся же Господу все вместе за успех общего доброго дела.
      Дорого? Да, но это смотря какой памятник…
      На развилке дороги на Петровское, там, где вправо отходит грунтовка на дачные участки, лежит большой камень метра в два высотой. Это место, где шоссе Пушкинские Горы – Петровское делает крутой поворот налево, очень опасное для мотоциклистов. Здесь случаются автокатастрофы с гибелью людей.  Главный хирург районной больницы Александр Евгеньевич Сорокин, который живёт в рядом стоящем доме, рассказывал: - Поздний  вечер. На улице темнота, гололёд. Ложусь спать. Слышу – треск мотоцикла, и вдруг – шмяк! – и тишина. Ну, думаю, ещё один готов. И точно: через две-три минуты – телефонный звонок: срочно выходите, за вами послана машина. Что случилось? – спрашиваю. – Мотоциклист разбился! Около вас, в камень врезался!
      И так было уже не раз. Как только заслышу звук мотоцикла, не могу уснуть, жду звонка. И когда только уберут этот валун! – говорит хирург.
      У меня на этот счёт есть конструктивное предложение: убирать камень может быть и не надо, а вот подсветить его в тёмное время суток следовало бы. А почему бы нам не превратить этот камень в памятник Тимофею Святогорскому с надписью на нём типа «Святой Тимофей, моли Бога о нас!»?  И подсветить его, чтобы виден был издалека?  По-моему, благое дело. И стоить будет не дорого, практически, только надпись и выбить, да освятить. Да облагородить окружающую территорию. И все дела-то! Зато сохраним чью-то жизнь!
      Но нужна воля. Неужели у нас её не найдётся? Не верю. Пушкиногорцы, где вы?

                Гл. 22 Матушка Феодора

      Мои друзья, насельники Столбушинского скита, великие молчальники. Чтобы их разговорить, надо немало постараться. Великие молчальники и молитвенники – так называю я их про себя. Ну, может быть и не великие, но большие – это точно.
     Святые отцы учат, что безмолвие – одна из добродетелей христианина. Молчание и молитва – вот одни из краеугольных камней православного верующего. Поэтому перед тем, как что-то спросить у брата или сестры, я говорю про себя: Господи Иисусе, Сыне божий, помилуй меня, грешного... И, знаете, помогает!
      Вот, например, матушка Феодора. Кроткая, спокойная, приветливая.   Манера говорить, сдержанная улыбка при обращении вселяют в души её собеседников радость и умиротворение. Её монашеское облачение не могут скрыть общительности и чувства  меры при общении с окружающими. Матушка имеет высшее музыкальное образование. Она сама прекрасно поёт и возглавляет хор сестёр на богослужениях. Их голосами можно только восхищаться. Когда среди молитвенных слов звучат эти ангельские звуки церковного пения, атмосфера богослужения окрашивается в радужные тона духовности и святости. На их фоне души молящихся оживают,  становятся ближе к Богу. Это в храме. А попробуйте поговорить с матушкой Феодорой вне храма – это не так-то просто. Но зато как много благодати в её скупых словах!
      Не доезжая километра до Столбушина, справа, за редкими придорожными соснами араповского бора, на берегу Столбушинского озера на краю деревни Извоз можно увидеть новый, недавно выстроенный небольшой, но удивительно красивый храм.  Это Храм в честь Никандра пустынножителя, Псковского чудотворца. А рядом, ближе к дороге, стоит дом женского скита. Вот этот скит и окормляет матушка Феодора под руководством отца Ионы, скитоначальника Столбушинского мужского скита.
      Если обратиться к сайту Святогорского монастыря, то мы узнаем, что 7-е октября - день памяти преподобного Никандра, Псковского чудотворца. Именно этот день жители деревни Извоз считают своим общедеревенским, общинным праздником.
      В 4-х километрах от деревни Извоз в деревне Позолотино до 1917 года была церковь в честь преподобного Никандра, прихожанами которой были в том числе и жители деревни Извоз. Во времена большевистского лихолетья, в период гонений на Церковь  позолотинский храм разрушили до основания, и до наших дней сохранился только фундамент.
      В мае 2013 года жители деревни Извоз обратились с прошением к Митрополиту Псковскому и Порховскому Евсевию с просьбой благословить строительство в деревне Извоз  церкви в честь преподобного Никандра Псковского. Благословение было получено, и в июне 2013 года был заложен фундамент новой церкви, а 7-го октября 2014 г. уже состоялся первый молебен преподобному Никандру в новых стенах.
      Проект церкви создан Петербургским архитектором Фомичевым Геннадием Павловичем в древнерусском стиле. Церковь в честь Преподобного Никандра пустынножителя, Псковского чудотворца, была построена усердием и стараниями ректора Санкт-Петербургского Политехнического университета Рудского Андрея Ивановича и передана в собственность Свято-Успенскому Святогорскому мужскому монастырю. По благословению архимандрита Макария сейчас при церкви существует община верующих, совершается Божественная Литургия и служится молебен с акафистом преподобному Никандру.

      Впервые мы приехали в Извоз года два назад. Нас приветливо встретили матушка Феодора и сестра Мария, которая проживает здесь постоянно. Здесь, в центре деревни, стоит  крепкий, ещё старинной постройки  дом, ухоженный не без помощи паломников и насельников Столбушинского скита. Так случилось, что обитатели этого дома и явились первыми насельниками образующегося женского скита в деревне Извоз. При доме – нехитрое крестьянское хозяйство: надворные постройки, сад-огород, теплица, летняя кухня-трапезная. И всем этим хозяйством заправляет сестра Мария под присмотром матушки Феодоры.
      - Вы посмотрите, какая красота! – восхитился я, глядя на обилие вызревающих  помидоров в теплице: - это ж надо уметь так ухаживать за растениями!
      Мария только загадочно улыбалась в ответ. Матушка же Феодора была невозмутима.
      - Давайте, сфотографируемся на этом чудесном фоне, - предложил я.
      - Зачем? – тихо произнесла матушка.
      - Да так, на память…
      - А зачем? – повторила матушка Феодора с таким кротким выражением лица, что мне сразу стало понятно: она выше этого. Фотография для матушки – это лишнее. Это соблазн. А может быть даже и грех. Во всяком случае – дело недостойное. И вообще всякая похвала – это не для Божьего человека. Я так понял. И согласился.
      Зато во время молитвы пред трапезой, на которую пригласили нас через некоторое время, лицо матушки Феодоры чудесным образом изменилось до неузнаваемости. Будучи само по себе (если исходить из мирского представления) лицом красивой молодой женщины, во время молитвы лик матушки Феодоры засветился тем самым божественным светом, который издревле и поныне чудесным образом запечатлевается  христианскими иконописцами. Вот она, правда. Вот она, истина. Вот она, жизнь во Христе. Не где-то там, в анналах христианства, а здесь, рядом, сейчас, наяву, с нами. Так и хочется сказать ещё и ещё раз: слава Богу за всё! 
      24 сентября 2015 года в деревне Извоз была совершена  очередная Божественная литургия. Управляла хором монахиня Феодора, которая в этот день молитвенно отмечала свой день тезоименитства. Прибывшие на литургию благочинный Святогорского монастыря иеромонах Трифон и духовник обители иеромонах Иона сердечно поздравили матушку Феодору с Днем Ангела. По окончании литургии сестры общины предложили всем праздничную трапезу, на которой еще раз пропели матушке Феодоре многолетие.
 
      Но однажды мне  всё-таки посчастливилось пообщаться с матушкой Феодорой. Этому поспособствовали обстоятельства, когда мы оказались в одной автомашине во время возвращения из Столбушина в Пушкинские Горы.
       – Матушка Феодора, мне так нравится, когда в церкви звучит пение под вашим руководством. Скажите, в чём задача духовного пения?
      – Церковное пение должно настраивать душу на молитвенный лад. Духовная музыка призвана не чувственные образы рождать, а молитву. Цель церковного пения – не услаждение слуха, а слово, слово молитвы. Согласно православному учению, церковные песнопения являются отзвуками Небес...
      – Как Вы относитесь к тому, что некоторые артисты эстрады тоже исполняют духовную музыку?
      – Я не знаю. Не слышала. Если это искренне... Может, кто-то через это к Богу придёт. Скорей всего, если человек исполняет духовную музыку только, что называется, «устами», а сам даже не стремится жить по нравственным законам, то, мне кажется, в его пении люди всё равно фальшь почувствуют, каким бы высоким профессионалом он ни был.
      – Насколько далёк от идеала ваш сегодняшний хор? Есть ли дефицит голосов?
      – Хор наш от идеала далёк. И потому, что сами мы несовершенны, увы, и потому, что катастрофически не хватает голосов, причём всех. В малом смешанном хоре должно быть двенадцать человек – по три певца в каждой партии – минимум. А если певцов меньше – это уже не хор, а группа певчих, и его возможности гораздо скромнее.
      – Как Вы находите певчих? Какие требования к ним предъявляете? Обязательно ли музыкальное образование?
      – Музыкальная грамотность желательна, но не обязательна. Бывают личности, которые моментально всё схватывают, такой музыкальный слух – дар Божий. Естественно, с ними работать легко. А бывает, что человек и грамоту нотную знает, и пению учился, но с ним тяжело.
      – Что вам даёт церковное пение? Чувство близости к Богу?
      – Чем ближе к Богу, тем больше искушений, но тем больше и благодати. А благодать Божия умягчает сердце, врачует страсти, примиряет, даёт радость духовную. И ещё чувствуешь удовлетворение от того, что данный Богом талант не зарыт в землю, что ты отдаёшь его Господу. Радость, что ты и Богу поёшь, и людям помогаешь молиться.
      – Хотите ли Вы, чтобы Ваши дети, как мама, пели в храме?
      – Я бы хотела, чтобы они стали, прежде всего, добрыми православными христианами. Если в них будет вера и любовь к Церкви, то, и имея мирские специальности, они будут с Богом.
      - Я знаю, что есть храмы, в которых службу поёт весь приход. Не хотите ли Вы, матушка, чтобы и у нас больше песнопений исполнялось прихожанами во время богослужения?
      – Да, и у нас многие молящиеся в церкви исполняют хором «Отче наш», «Символ веры»... Но мне кажется, что всю службу петь приходом сейчас невозможно. Наши бабушки помнили наизусть все песнопения, но это ушло, люди не знают напевов, не знают слов. В  наших храмах тоже во время Причастия народ поёт: «Тело Христово приимите, Источника Бессмертнаго вкусите», но далеко не все. А хотелось бы. Будем стараться с Божьей помощью возрождать эти добрые традиции...
      ... Но вот и Пушкинские Горы. Наше время пролетело незаметно. Мы говорим «Спаси Бог» и прощаемся с матушкой до новых встреч. А они будут, и, надеюсь, чаще, чем до сегодняшнего дня. 

                Гл. 23 Послушник Дима

      В очередную субботу после богослужения в ските я, как всегда, подхожу к отцу Ионе, чтобы сказать ему до свидания. 
      - Брат Дима занемог, - говорит отец Иона: - Пойдёмте, навестим брата...
      - Да, конечно. Пойдёмте, - отвечаю я. Я понимаю, как важно для больного человека посещение на дому,  тем более, доктора. Вдруг я чем-нибудь смогу помочь.
      К нам присоединяются ещё двое братьев. Мы идём в сторону от главной улицы, туда, где стоят несколько небольших бревенчатых одноэтажных строений. Это братские кельи. Там живут монахи, послушники и другие насельники скита. Аккуратные одинаковые домики в четыре окна, такие маленькие коттеджи под голубым небом среди зелени полей. Одно загляденье. Романтическая картинка!
       Дима живёт в четвёртом, крайнем домике. Заходим. Первое помещение - кухня-столовая. В ней печь, стол, стулья, другие нехитрые предметы общего пользования. Эта кухня общая. Две двери ведут в кельи, их две. Там живут братья-монахи. По одному в каждой комнате.
      Стучимся в левую дверь, к Диме: - Спаси Бог! Можно?
      Спаси Бог - так принято у насельников спрашивать разрешение на вход в келью.
      - Спаси Бог, - отвечает.
      На кровати сидит молодой человек лет 25-ти, худощавого телосложения, с печатью лёгкого смущения на бледноватом лице. На щеках - лёгкий румянец. Одет в синий спортивный костюм,  домашние тапочки на босу ногу.
      Отец Иона подошёл ближе, и, благословляя, промолвил тихо: - Ну, как ты тут, сын мой? Братья  молились за тебя. Вот, и доктор пришёл. Расскажи, как себя чувствуешь?
      - Спасибо, батюшка. Спасибо. Мне лучше уже. Сегодня уже 37 и семь на градуснике. А было-то... До 39 доходило. И тело уже не так болит...
      Я посчитал пульс - чуть частит, но хорошего наполнения и напряжения, ритмичный. Потрогал лоб - не горячий.
      - Кашель есть? - спрашиваю.
      - Нет, - отвечает больной: - Позавчера першило в горле и глотать было больно. А сегодня уже не так. Отлежался вот, - виновато говорит Дима и улыбается.
      - Флюорографию давно делали?
      - Это рентген, что ли?
      - Да, рентген лёгких.
      - Ой, и не помню уже. Может, год назад, а может быть и два... Но всё нормально было!
      Туберкулёз... Я не случайно спросил про рентгеновское исследование лёгких. Туберкулёз - скрытый враг человечества - нет-нет да и напомнит о себе даже в наш, просвещённый век. И часто тогда, когда его совсем не ждут. Не случайно всё население должно регулярно, не реже одного раза в год, проходить исследование лёгких - флюорографию - для выявления ранних, скрытых форм туберкулёза. Его нетрудно вылечить, если диагностировать болезнь на ранних стадиях. И, наоборот, очень трудно излечить больного в запущенном случае. А болезнь заразная, передаётся окружающим, особенно, если форма открытая...  Проблема общегосударственного значения! Но, думаю, в нашем случае это исключено. И по началу заболевания, и по характеру течения на туберкулёз здесь непохоже. Обычное острое респираторное заболевание верхних дыхательных путей. Или вирусная инфекция, что практически одно и то же. ОРВИ - называют в быту. Или попросту - грипп.
      - Ничего страшного, Дима, - говорю я, осмотрев больного, послушав лёгкие: - Скоро пройдёт. Пей больше жидкости, чая, например, да с лимоном, или с малиновым вареньем. Сейчас главное - не допустить осложнений. Отлежись дома ещё дня три-четыре, а потом начинай прогулки на свежем воздухе. А пока гуляешь - хорошо проветривай комнату. Пусть все микробы да вирусы улетают...
      - Ладно. Я так и делаю...
      - Всё будет хорошо! Главное - не унывай. Эта болезнь проходит через неделю, а если будешь лечиться, то через семь дней - шучу я, а сам думаю: поймёт ли мою шутку больной? Слава Богу, понял. Оценил. Улыбнулся. Вот и хорошо. Главное, чтобы уверенность в глазах появилась, а всё остальное придёт!
      Прошло три дня. Я думаю: как-то там мой пациент? Надо на неделе съездить в Столбушино, проведать больного. Приезжаю, а Димы дома нет. Спрашиваю у проходящего мимо трудника: - Вы Диму знаете?
      - Конечно, - отвечает.
      - А вы не знаете, где он сейчас?
      - Почему не знаем? Знаем. Он в молочной кухне. Он у нас молочной заведует. Вон в том домике! - показывает мне рукой на дом недалеко от дороги в начале деревни.
      - Вот спасибо!
      - И вас спаси Бог - ответил инок и пошёл своей дорогой.
      Подхожу к указанному домику - дверь закрыта изнутри. Как быть? А в это время к той же двери подошёл трудник с ведром, полным молока. Постучал в дверь и говорит: - Спаси Бог!
      - Спаси Бог! - отвечает голос за дверью. Щёлкнул засов, и на пороге появился высокий молодой человек в монашеской рясе, на голове - косынка в виде повязки, за поясом - полотенце.
      - Дима, это ты?
      - Да, это я. Не узнали?
      А я и правда не узнал. На кровати-то сидел один парень, а здесь совсем другой, высокий, под два метра! Ну, может быть и не два, но для меня очень высокий. Вот как положение тела скрадывает рост человека!
      - Здравствуй, Дима. А я приехал узнать, как ты себя чувствуешь. Не надо ли чего...
      - Ой, спасибо. Всё нормально. Вот, тружусь уже.
      - Молодец, что поправился так быстро. А я-то переживал. Молодец. И чем ты здесь занимаешься?
      - Да вы заходите, посмотрите. Молочник я. Делаю продукты из молока. Сметану, масло, творог, сыр. Братию кормлю. И для монастыря. Такие у меня трудовые обязанности. Хотите попробовать?
      - Спасибо, Дима, не надо.
      Почему отказался - не знаю. Потом пожалел: надо было попробовать. Но вот эта дурная привычка, оставшаяся ещё с голодных военных лет. Привычка стесняться, когда тебе предлагают что-то поесть. Мол, не голодные мы. Да, издержки воспитания прошедшей войной дают о себе знать и через много лет...
      Мы долго беседовали. Дима объяснил мне, как принято приветствовать друг друга при монашеском общении, как обращаться друг к другу, как подходить к батюшке для получения благословения и многое другое. 
      Я рад, что Дима выздоровел. Небольшое событие - навестил больного человека. А как аукнулось оно в последующем! Мы с Димой стали друзьями. Ну, может быть и не друзьями в мирском понимании, но братьями - точно. Он и здороваться со мною стал так, как здороваются близкие люди, и просфорку как-то после причастия подарил, да и по взгляду его сразу видно, что мы стали друг другу более близкими. Вот что происходит с незнакомыми людьми, когда их соединяет сам Бог...    
      Это послушание у Димы такое - работа на молочной кухне. А во время богослужений он выполняет обязанности пономаря, помогает священнослужителю.
      Вот смотрю я на Диму и думаю: что подвигло, что заставило молодого красивого парня заточить себя в стенах далёкого скита в глубинке Матушки-Руси? С его-то физическими данными он мог бы быть счастливым отцом семейства, или высокооплачиваемым профессиональным спортсменом, волейболистом, или при его-то росте под два метра баскетболистом, или  ещё кем-то, полезным обществу и государству человеком? Но нет. Дима нашёл себя здесь. Скромный послушник монастыря, трудящийся ради Бога в ските для братьев своих по духу. У него нет никакой собственности, он не получает денежного довольствия, как тот же солдат армии, например, он не мечтает о машине или дорогом айфоне или компьютере, как многие его сверстники, и вместе с тем, на его лице не прочтёшь ни тени сомнения в выбранной им жизненной стезе. Или не он сам её выбрал, и его избрал Сам Бог?  А иначе как это понять?
      И всё-таки понять его можно. Потому что он счастливый человек. Он стоит на том пути, который не заведёт его в пучину жизненных неудач, треволнений, а может быть и жизненных катастроф. Каждый прожитый им день будет прожит не зря. Потому что он прожит не для себя, а для людей, для Бога. А это значит, ему не придётся  жалеть о напрасно прожитом дне. О вчерашнем, сегодняшним, завтрашним. Потому что Тот, кому служит он, не даст ему скатиться в бездну греха и зла, а если Дима и оступится случайно, Отец Небесный его поймёт и простит, а это значит - спасёт. 
      Да, монахами становятся не сразу, не вдруг. Это путь многолетних испытаний, путь духовного подвига. Я верю: с Божией помощью Дима достойно пройдёт этот путь. 
      А жизнь насельников в Столбушинском ските идёт своим чередом.

                Гл. 24  Отец Тихон
               
      Во время богослужений из общего мужского хора как всегда выделяется голос отца Тихона. Его бархатному баритону звучать бы где-нибудь под другими, более высокими сводами. Но Господь распорядился по-своему. Уделом инока Тихона является служение в ските Свято-Успенского Святогорского монастыря, в  Столбушине.
      Отец Тихон по образованию врач. Но ещё до медицинского института закончил музыкальную школу по классу рояля. С детства душа юноши тянулась к музыке. Но мачеха (а мать рано ушла из жизни) настойчиво рекомендовала пойти в мединститут. Володя – мирское имя инока Тихона – был послушный мальчик. Он стал-таки врачом. Но с музыкой расстаться не мог. Да и не хотел.  Так и идёт он с нею по жизни. Теперь уже – по жизни иноческой.
     Однако, музыка и хирургия – вещи мало совместимые. Да и повышенное чувство сострадания к больному человеку часто не отвечают задачам, стоящим перед хирургом, где нужны холодный ум при горячем сердце. Постоянные переживания за здоровье и жизнь человека, в организм которого ты вторгаешься по медицинским показаниям, не проходят бесследно. Годы изнурительного труда на ниве хирургии подорвали здоровье Владимира. Наверное, Господь заметил это и определил теперь уж отцу Тихону другой путь служения людям.
      Но бывших врачей не бывает. Так и шагают в жизни отца Тихона медицина и музыка рядом. Это его теперешнее послушание.   Знания и навыки, полученные в медицинском институте, сейчас востребованы здесь, в лесной глубинке, в пятнадцати километрах от ближайшей больницы. Но больных здесь мало, травмы редки, если и бывают, то только мелкие, бытовые. - У меня профилактическое направление - улыбаясь, говорит Тихон: - слава Богу, оперировать некого.
      И я его понимаю: не дай Бог никому.
      Зато в пении брат преуспел. И опять же - откуда такой голос? Не иначе, как от Бога.
      - Таким уродился, - смеётся Тихон: - вот и пригодился. Нравится другим - и мне хорошо...
      Благодать наполняет души молящихся, когда отец Тихон поёт на клиросе. Никаких камертонов ему не требуется. Вместе с его голосом сам Дух Святой наполняет пространство под сводами  церкви Пресвятой Богородицы. От всей души поёт наш брат. Слушаю я и с огорчением думаю: а вдруг заберут Тихона в монастырь из-за его голоса. И потеряет Столбушино эту красоту. Не дай Бог... Но пока Тихон служит здесь.
      Мы беседуем с отцом Тихоном в его келье. Не каждый желающий может попасть в келью к иноку. Мне Тихон это позволяет. Значит, доверяет и принимает. Я ценю это доверие, но духовную границу стараюсь не переходить. Мне интересно пообщаться с человеком не от мира сего. Хочется постичь истину, заглянуть в душу Божьего человека. А я считаю Тихона именно таким. Мирскими-то характерами я насыщен предостаточно. 
      - Отец Тихон, вы не обидитесь, если мы будем обращаться друг к другу на «ты»? Мы же братья во Христе... Да и по возрасту… Если что – прости меня, Христа ради...
      - Конечно, мы к тому же и коллеги всё-таки... Хирурги всегда друг с другом на «ты»..., они братья...
      - Это правда... Скажи мне, брат, кто такие монахи? Я понимаю так, что это люди, оставившие всё житейское, мирское. А ты как считаешь?
      Тихон кротко опускает глаза, с ответом не спешит, не торопится высказать свою убеждённость: - Едва ли смогу я полно ответить на этот вопрос. Я скорее чувствую,  чем знаю...
      - Вот и скажи так, как чувствуешь, не скромничай.
      - Я думаю, что монах есть тот человек, который подражает жизни бесплотных существ, которые есть Ангелы. Кто всегда и везде держится только Божиих заповедей. У кого тело очищенное, чистые уста и ум просвещённый. А ещё – монах есть тот, кто ненавидит мирское.  И делает это он по множеству грехов своих и из любви к Богу.
      - Легко сказать. А в жизни? Каким путём он достигает этого?
      - Основа монашеской жизни - это незлобие, пост и целомудрие. Вот с этого и надо начинать монашескую жизнь. И если уж вступил на этот путь, не отступай. Иначе все твои старания будут напрасны.
      - Наверное, на практике соблюсти эти заповеди трудно...
      - Главное - верить. Ибо сказал Господь: верующему всё возможно. И надо каяться в своих грехах, потому что без покаяния не бывает прощения. И всегда помнить о смерти.  Для верующего каждый день должен быть как последний.
      - Но это же скучно так жить и каждый день ожидать своего конца.
      - Почему скучно? Не скучно, а радостно. Радостно сознавать, что впереди Царство Небесное, а не эта суетливая мирская жизнь, где всё пропитано ложью и обманом. Посмотри, куда катится мир. Никакого порядка. Войны, грабежи, убийства, болезни. И до ядерной войны уже недалеко. А это - конец света. Какими мы придём к тому дню? Вот о чём надо думать, а не о веселье. Монашеская жизнь - это пример для всех. Конечно, не все способны на такой подвиг. Вот потому и гибнет человечество прямо на наших глазах...
      Тихон встаёт, подходит к полочке с книгами, берёт одну из них, читает: - "Итак, кто есть инок верный и мудрый? Кто горячность свою сохранил неугасимою, и даже до конца жизни своей не переставал всякий день прилагать огонь к огню, горячность к горячности, усердие к усердию и желание к желанию". Так говорит Иоанн Синайский в своей книге "Лествица", написанной ещё в середине IV века. Хорошая настольная книга для вступающего в монашество. Вот по ней и живём... Почитайте, и вам будет многое понятно. А так... сразу всё не скажешь... Монашество - это процесс... Монашество - это образ жизни. Трудный, но почётный перед Господом Богом нашим, Иисусом Христом...
      - Брат Тихон, расскажи, как приходят к этой мысли – пойти в монашество.
      - В самом высоком, возвышенном смысле, в идеале, монахами становятся от большой любви к Богу. Когда любовь и стремление уподобиться своему Творцу превосходят все остальные переживания. Вот тогда человек становится монахом, даже не раздумывая. Это было и в древние времена, когда в монахи постригались чуть ли не детьми. В различных житиях есть упоминания о постриге в 12, 14 лет...
      - Как ты думаешь, какая главная обязанность монаха?
      - Как-то у святителя Филарета, митрополита Московского, спросили, какая главная обязанность монаха. Он ответил, что главная обязанность монаха - благодетельствовать ради Бога ближнему своему во всем. Если у человека есть такой идеал - ради Бога служить ближнему - то в его монашеской жизни, какие бы пути его туда ни привели, все сложится достойно.
      А по мне, - продолжал Тихон: - в монахи идут люди, которые не удовлетворены жизнью. У каждого верующего однажды случается какое-то событие, после которого он осознает: мир в привычном понимании ему неинтересен, обычные вещи теряют ценность.
      Есть и другая причина, это - покаяние. Бывает и так, что человек, исчерпав все свои жизненные ресурсы,  которые он имел в миру, обессилел,  растратил богатство свое душевное, расточил таланты, которые вручил ему Господь и остался, как говорится, ни с чем, обнаженным... Душа осталась обнаженной, голодной, не согретой... вот тогда, придя в себя, человек кается и ищет такие пути, которые содействовали бы этому покаянию. Только в монашестве  можно найти именно такой путь покаяния, очищения и  спасения. 
      А вообще-то не важно, каким путем ты пришел в скит или в монастырь. Важно, каким ты из монастыря выйдешь, в каком состоянии застанет тебя неизбежная смерть. Поэтому здесь нет никакой разницы, все пути спасительны, если человек приходит в монастырь за спасением.  Для меня скит - это дом Божий, это дом Пресвятой Богородицы, это мое призвание... 
      - И сколько же лет надо отдать, чтобы заслужить это высокое звание?
      - Конечно, монахами становятся не сразу. Путь этот длинный, многолетний... Сначала надо пройти путь трудника. Трудники - это люди, желающие попробовать пожить монастырской жизнью. Одни приходят из-за глубоких духовных и психологических проблем, другие желают пожертвовать Богу свой труд и обрести спокойствие. Остаются и на неделю, на год, но могут и уехать в любую минуту. В настоящее время трудников у нас в ските не много - человек пятнадцать.
      - Так, далее: выдержал трудник испытание, не ушёл…
      - Далее - следующий монашеский чин - это послушники. Этот чин носят люди, которые решили уйти в монастырь, но еще не заслужили благословения, чтобы стать монахом. Эти люди учатся послушанию и смирению. Они должны научиться жить без помыслов греховных и мирских наслаждений. Если человек справляется с этим послушанием, то его благословляют и постригают в монахи.  Как правило, это происходит не менее, чем лет через пять с момента прихода в монастырь.
      Ну и наконец – монашеское звание. Монахи - это те глубоко верующие люди, которые живут в монастыре или в ските на подобие Христа. Они освобождаются от всех родственных связей, не имеют своей крыши над головой, своего имущества и проводят много времени в молитве. Чем ближе монахи к жизни Христа, тем ближе они к Богу. Живя в неполноте и ущербности, они приобретают другое бытие, а это другое и есть сам Господь Бог.
      - Наверное, это нелёгкая жизнь...
      - Это правда. Но эти трудности дают свои радости и моральное удовлетворение. Жизнь в монастыре несёт в себе не только печали, грусть и унижение. То, что монахи не уходят из скита, говорит о том, что жизнь здесь настоящая, она для призванных служить Господу Богу.
      Тихон помолчал, закрыв глаза, как будто вспоминая что-то, и тихо произнёс: - Да, люди идут в монастырь по разным причинам. Но самая лучшая и достойная причина - это любовь к Богу. Отдать ему всё своё сердце, чтобы оно находилось всегда в Господе...    
      - Получается, что монашество - это такая особая форма жизни, бытия…
      - Да, судя по тому количеству подвижников и святых людей, которые попали в святцы, монашество обещает человеку возможность духовного совершенствования и спасения. Но, с другой стороны, оно сопряжено и с величайшим риском. На иконе «Лествица», которую пишут по мотивам вот этой книги святого Иоанна, видно, с каким усердием бесы стараются стянуть с лестницы монахов, которые стремятся подражать ангелам и подняться по ней до небес. Как свидетельствует эта икона, да и сама жизнь, небес достигают далеко не все монахи. Многие оказываются уловлены лукавым. О том же говорил и святой преподобный Серафим Саровский. Мы вот сейчас, в нашей современной жизни, считаем, что во времена Серафима Саровского было множество молитвенников, подвижников, угодников Божиих. А между тем преподобный говорил о том, что среди его современников были и такие монахи, которые не были прилежны в своем призвании, своем образе жизни, и толком не молились. Он говорил, что по сути своей они не монахи, а черные головешки. От черной головешки никакой пользы, разве что ее в огонь бросить, тогда она и сгорит. Об этом не надо забывать.
      Брат поставил книгу на полку, сделал несколько шагов по келье и задумчиво продолжил своим бархатным  голосом: - Монашеский образ жизни - это исполнение заповедей Божьих, но прежде всего - своих обетов, монашеских послушаний. Монашеский обет - это обет послушания, обет безбрачия, отречение от мира. Человек уходит от мира, чтобы сродниться с Богом...
      - Понимаю... Да, вот ещё вопрос: А кто в ските трудится? Работают только трудники и послушники?
      - У нас в ските работы распределяются таким образом, чтобы у каждого было какое-то  послушание. Трудятся все. Келарь заботится о припасах и о светских делах скита, повар готовит пищу, кто-то заготавливает дрова, кто-то на скотном дворе работает. Например, пономарь  Димитрий заведует приготовлением молочных продуктов. Отец Мирон трудится на пасеке. Короче говоря, каждый выполняет свою работу, но все эти работы входят в общее послушание для организации молитвы и всей жизни в ските. Но прежде всего это спасение. Цель монашества - это спасти молитвой себя и весь мир. И прежде всего спасение своей души. Как говорится, «Спасайся сам, и вокруг тебя спасутся тысячи». Жизнь по заповедям Божьим вдали от мира. Цель монаха - соединиться с Богом в этом мире и в мире будущем. Наверное, я уже повторяюсь, но о таких вещах и повториться не грех...
      - Это ничего. Повторение – мать учения. Вот ещё вопрос: а если человек не выдерживает тягот жизни в ските?
      - А если не выдерживает... Ну, что ж... Скит живёт по монашескому уставу. А там записано, что если  человек не выказывает в себе ничего духовного, а живет только ради того, чтобы поесть да поспать, то такого надо выгонять. Прямо так и прописано. Церковь должна заботиться о том, чтобы соблюдать  режим самоочищения, - закончил свой рассказ отец Тихон.
      Между тем в келье незаметно воцарился тусклый полумрак. Оконце, обращённое на восток, уже плохо освещало лики святых на иконах в красном углу комнаты. Мы вышли на улицу. Солнце, прикрытое высокими рассеянными облаками, зависало над Извозом. На озере  лежала размытая дорожка солнечных бликов. Семья белых лебедей медленно плыла по водной глади в сторону противоположного  берега.  Вечерело.  Пора было прощаться.
      Со стороны озера потянуло вечерней прохладой.
      - А как зимой здесь живёте? Небось, холода одолевают?
      - Мне не привыкать, - говорит Тихон, улыбаясь в свою роскошную бороду: - Я человек северный. Всё детство провёл в Мурманске, хоть и родился в Ленинграде. И на Валааме, и здесь уже двадцать с лишним лет живу, привык к холодам. Холод – он что? Одевайся по погоде, и всё будет хорошо. Да если ещё и с Богом – ничего не страшно. Бог терпел и нам велел… Слава Господу. Произнесу Иисусову молитву пятьдесят раз и согреюсь… 
      - Пятьдесят раз? – удивляюсь я.
      - А как же? Вот так…
      Я молчу.
      Ошеломлённый, я благодарю отца Тихона за беседу: - Столько времени отнял я у вас... Спасибо вам.
      - Вам спасибо. А время – так всё моё время – для Бога. Заходите ещё. Мне тоже нужно общение во имя Иисуса Христа, - сказал брат на прощание: - оно обогащает души наши обоюдно. Спаси вас Бог и сохрани...

                Гл.25 Келарь Лев
               
      За питание, продовольствие, одежду и все хозяйственные дела в ските отвечает келарь инок Лев. Такое у него постоянное послушание. Мы сидим с ним на скамеечке около летней трапезной, разговариваем. Братия после трапезы разошлась по своим работам, кельям и другим местам пребывания. После приёма пищи дел у братьев много: надо убраться в трапезной, помыть посуду, а скоро и о вечере уже думать надо. А на улице жара, только-только на вторую половину летнего дня перевалило. Солнце печёт нещадно, только здесь, в тени развесистой липы и можно поговорить.
      Много забот у отца Льва, передохнуть некогда. А тут ещё я со своими вопросами:
      - Скажите мне, отец, как вы всё успеваете? Вам и накормить всех надо, и за всем присмотреть, и в монастырь съездить, больного в поликлинику отвезти, и провиант закупить, и в магазин заглянуть по скитским делам... Как вы всё успеваете? Вы как Фигаро: Фигаро здесь - Фигаро там...
      - Ой, и не спрашивайте, - отвечает Лев: - я и сам не пойму, как это у меня получается. Наверное, потому, что Бог помогает. Встаю раненько, с солнышком, а ложусь после него уж. Зато сплю крепко, - смеётся брат: - и снов даже не вижу!  А может быть и вижу, так забываю же! Голова и так забита до отказа, не до снов уже.
      - Вот вы говорите, Бог помогает. Как же Он вам помогает? Ведь вы всё своими руками делаете. Бог за вас грузить ящики с помидорами да мешки с картошкой не будет.
      Инок Лев молча перебирает бусинки своих чёток. Вижу, вопрос ему неприятен, но он не возражает: говори, говори... 
      - Или всё-таки будет? - провоцирую я Льва на откровенную беседу: - А вам ещё и учёт вести, сколько чего взял и почём, ведь и отчитаться придётся, что, куда, сколько, с финансами рассчитаться, или как там у вас, не знаю...
      - А вот это зря вы говорите, - оживился брат: - Ни перед кем я не отчитываюсь. Никто меня не проверяет, кроме Бога. Вам, конечно, знакомы такие слова - "жить по совести", "совесть замучила", "потерять совесть"?
      - Да уж... - отвечаю.
      - Так вот. В каждом человеке живёт такая вещь, как совесть. Совершенно таинственная вещь. Где она конкретно в человеке находится - никто не знает. Её нельзя ни увидеть, ни потрогать, ни взвесить, ни измерить. А жить без неё человек не может. Мало того - человек может жить не со всякой совестью, а только с чистой. И горе тому, у кого совесть не чиста, у кого она больна...
      - Да, совесть – это часть духа...
      - Голос совести в человеке - это голос Божий, заложенный в человеке с рождения. Даже у человека, который не может прийти в Церковь, всегда есть возможность услышать голос своей совести, голос Бога. А уж для православного христианина... совесть - это всё. Это сам Бог. Совесть - одна из тех вещей, которая даёт нам возможность быть в этом мире людьми. Вот так мне Бог и помогает...
      - Понимаю... Согласен...
      - И спасибо Богу за всё! И за то, что живёт в нас, и что подсказывает нам, как поступать, и за то, что наказывает нас, если поступаем не так, как надо. За всё!
      - Вот вы говорите, что надо благодарить Бога за всё. А если заболел? И за болезнь благодарить? Ведь бывают у людей такие тяжёлые болезни, что благодарить никак и не захочется...
      - Э, нет, батенька. Надо научиться благодарить Бога за всё. Возьми пример апостолов: были в тюрьме, их били камнями и палками, а апостол Павел в конце сказал: «Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за всё Бога благодарите». Святитель Иоанн Златоуст,  даже уже умирая, сказал: «Слава Богу за всё!». Это прекрасные слова. Их только надо в душе утвердить. Чтобы мы, как только утром встали, так сразу: «Слава Богу за прошедшую ночь. Благослови меня, Господи, на этот день, сохрани меня от всех врагов видимых и невидимых». Надо поблагодарить Матерь Божию, Ангела-Хранителя...
       И когда приступаем к любому делу, надо сказать: «Господи, благослови». Почему? Потому что Господь сказал: «Без Меня не можете творить ничего». Любое дело сделали - сказать надо: «Слава Богу за то, что Господь нам помог». В течение дня может быть много испытаний, искушений, можем и заболеть, и может быть, даже и дышать не можем, и некому стакан воды подать, а всё равно надо говорить: «Слава Богу за всё». Потому что Господь всё видит, Господь всё знает. Оказались на операционном столе, неизвестно ещё, как операция пройдёт, всё равно надо сказать: «Слава Богу за всё!». Значит, так Господу угодно, значит, Ему так надо.
       Когда мы благодарим Бога, мы как бы протягиваем руку и просим у Бога милости. Ведь Богу ничего не жалко, Он же творец неба и земли. Если бы нам было полезно для души, Он прислал бы нам сколько угодно золота, денег, еды, всякого другого барахла. Но Он знает, что нам это не на пользу пойдёт. Потому что если человеку отдать все богатства мира и поставить его главным над миром, душа его всё равно не насытится. Она может насытиться в одном только Боге. Нашёл Бога - нашел всё! Почему? Потому что когда человек найдёт Бога, то Господь даёт ему благодать. Потому что душа опустилась в океан любви. А Бог - это любовь. А когда у человека нет в душе Бога, а злая сила в нём живёт, он тогда раздражительный, гордый, тщеславный, самолюбивый, всё тогда идёт не так, как надо, на земном уровне. Такая душа безблагодатна: уныние, отчаяние, тревога, тоска, когда всё валится из рук и не даёт человеку никакой пользы...
       Так что надо благодарить Бога за всё. Мы же умеем ближнего осуждать? Как только появился человек, мы сразу ищем у него недостатки, и давай судить. Научились пустословить, научились с ближними скандалы устраивать. Но настоящие православные  не ругаются, у них есть трезвое рассуждение, потому что в них - сам Бог. При любой неприятности, которая пришла в дом, надо сказать - "Слава Богу за всё!".
      - Да, но не так-то просто человеку взять и полностью положиться на волю Божию...
      - Это потому, что живём мы по своей воле. Своевольничаем. Богу верим мало. Маловеры мы...
      - Вот вы говорите, что всё это от Бога: Бог посылает испытания, скорби, то есть болезни. Почему же люди идут к врачам, чтобы излечиться, зачем? Получается, что они против Бога идут?
      - Нет, к врачам обращаться надо, если заболел. К врачам не обращаются только святые, те, кто имеет такую веру в Бога, что Господь его исцелит, а нам, грешным, для смирения надо обращаться к врачу. Врачи даны Богом. Но в Библии написано: «Если хочешь быть здоров - не греши». А если согрешил – покайся, исповедайся. Ну, а если всё-таки заболел – иди к врачу, врач тебе выпишет лекарство.  А Бог полечит руками врача.
      Сердце Бога вмещает всех. И человека, который никого не осуждает, а все покрывает любовью, и человека, который покаялся в грехах своих и дал обещание не грешить.  Господь всех принимает в Свои объятья. И если человек покаялся, Господь его грехов уже и не вспомнит.
       - Но в спасении человека наверное участвует не только Бог, но и сам человек. На Бога надейся, а сам не плошай...
      - Верно. Царствие Божие силой берётся, старанием самого человека.
      - А вот ещё вопрос: - "Не искушай Господа Бога твоего" - это что? И про щёки - "ударили по правой, подставь левую"?
      - "Не искушай Господа Бога твоего" - это мы читаем в Евангелии, когда бес искушал Христа. А про удар по щеке, это не в прямом смысле. Это метафора. Речь о том, что если тебя за правое дело оскорбили, обидели, имей мужество потерпеть и ожидай, что и ещё тебя могут оскорбить, обидеть. А ещё я читал в одном толковании, что это могут исполнить только те, кто во всем полагается на волю Божию. Тому, кто не живёт по воле Божьей, эти слова и непонятны.
      - Брат Лев, вот у некоторых  в  семье иногда наблюдается агрессия, например,  со стороны жены. Как победить в себе желание ответить?
      - Это не жена, это дьявол через жену действует. Вы не должны её обвинять, а должны за неё усиленно молиться, чтобы враг отошел от неё. А желание ответить – это искушение. Такие желания надо подавлять с Божьей помощью. А искушения попускаются Богом для спасения. Если бы бесы не искушали людей, ни один человек не спасся бы. Потому и верующие во все дни жизни своей, когда их гнали, когда они болели, терпели скорби, они  всё равно благодарили Бога.  Мы должны противостоять врагу, борьбу вести. Именно за борьбу, за победу Господь даёт вечную, блаженную жизнь. Вся наша жизнь - это уроки! И за все эти уроки надо благодарить Бога…
      Между тем подошла машина. Отец Лев должен по делам ехать в монастырь. Мы прощаемся, я благодарю брата за беседу. До новых встреч, говорит брат Лев. Слава Богу за всё - отвечаю я.
      Вот так и будем жить...

                Гл. 26  Божий человек

      На молитвенных богослужениях в столбушинской церкви я обратил внимание на  одного  седовласого, но не старого ещё монаха, который как правило тихо и незаметно  молился  в уголке, как бы отделившись от основной массы людей. Я вообще люблю скромных людей,  а здесь – человек, облачённый в монашеские одежды, значит, человек не от мира сего. В его внешнем виде и в манере держать себя я видел и смирение, и безмолвие, и бесстрастие, так ценящиеся в монашеском образе жизни. Мне захотелось познакомиться с этим иноком, поговорить с ним, узнать, как и чем он живёт, как смотрит на мир со своей точки зрения. У меня была потребность понять, как живёт монашеская община, как и о чём молятся Богу эти малоразговорчивые тихие люди, как удовлетворяют свои духовные потребности. Но повода к сближению всё никак не возникало. Не подойдёшь же просто так, без причины. Мне казалось это нетактичным. К тому же инок как будто сторонился человеческого общения: после службы в церкви быстро уходил к себе в келью и с братьями не общался. Как будто невидимая стена стояла между ним и миром. Меня это даже беспокоило: уж не Бог ли устраивает так, чтобы я своим маловерием не нанёс ущерба убеждениям и вере этого брата? По возрасту я старше его, жизненного опыта мне не занимать, но у меня опыт мирской, а мне хотелось заглянуть за завесу, скрывающую жизнь божественную, от мира скрытую и не всегда понятную для обычного, не воцерковлённого  человека.
      Мне помог случай. Отцу Мирону – так звали этого монаха – однажды потребовалось посетить Святогорский монастырь по делам своего послушания. Какого послушания – я даже и не знал, но как потом стало ясно – это было что-то связанное с изготовлением столбушинских напитков – сбитня и чая. Транспорта под рукой у брата не было, а я был на машине и как раз собирался ехать в Пушкинские Горы. Узнав о такой нужде, я предложил отцу Мирону свои услуги, и он согласился.
      Самый хороший способ скоротать время в пути – это добрая беседа. Это всем известно. И я спросил у брата просто, как будто мы с ним были давно знакомы: - Как живёте-поживаете в ските?  Слышал я, как один послушник жаловался отцу Ионе, что трудно жить ему, что здесь, как в колхозе, работать надо, хоть плачь...
      - Живём, слава Богу, хорошо. Тихо и спокойно. Я бы сказал – бесхитростно: молимся, трудимся и опять молимся. Радуемся. Бодрствуем духом, спим мало.
      - Тяжело, наверное, рано вставать...
      - Жизнь у нас духовная. Бывает, что и тяжело.  Для тела. Но зато легко для души. Все заняты своими послушаниями, скучать некогда.
      - Духовная жизнь... это как? Молитесь Богу и радуетесь?
      - Духовная жизнь – это не только радость молитвы или свободный вздох души после исповеди, но и напряженные усилия на пути к Богу.
      - А у вас какое послушание?
      - Меня Господь сподобил больше по трапезной части. Ухаживаю за пчёлами. Помогаю сбитень варить. Хлеб печь… Пробовали наш хлеб?
      - Да, ваш хлеб вкуснее того, что в магазинах продают, я заметил. Натуральный хлеб. Да и всё у вас в ските здесь натуральное, без всяких примесей, - похвалил я: - Вот, например, творог или сметана. В магазине таких продуктов не встретишь...
      - В скиту обычно всё вкуснее, трогательнее, красивее, чем в миру, потому что живущие здесь трудятся двояко, - оживился Мирон: - Здесь нужен обязательный умный труд и невидимое усердие. Без них скит действительно станет колхозом. Здесь нужно личное усилие в различных послушаниях, чтобы не есть хлеб даром. Сочетание работящих рук и молящегося сердца — вот подлинное выражение православной натуры. Этот подход к труду должен идти от сердца. Такой подход к труду обеспечивает непрестанная молитва. Когда человек одновременно молится и трудится, причём любит и умеет делать оба дела, у него всё получается и получается хорошо.  Молитва и труд — два весла, говорил один старец. Будешь нажимать равномерно, и лодка поплывет прямо.
      - А если кто-то не хочет трудиться, ленится или ещё что... за счёт других попробует жить... Или просто в уныние впал...
      - Ну, это скрыть невозможно. В скиту каждый на виду. У нас труд совместный. А совместный труд на благо обители избавляет насельников от праздности и  уныния. Труд при правильном отношении способствует духовному росту. Каждый насельник несет послушания. Все должны исполнять монашеские обеты. А к послушаниям надо относиться с ответственностью, смирением и разумной инициативой. Недовольство монаха назначенным послушанием не освобождает его от необходимости выполнять послушание со всей тщательностью. Несение послушаний, какова бы ни была их сложность, не может служить оправданием неисправной духовной жизни.
      - Наверное, и распорядок дня есть у вас...
      - Да, жизнь скита имеет свой ритм. Это ритм, в котором сменяют друг друга богослужение, труд, трапеза, отдых. Это ритм, который  не только организует повседневность, но и  учит нас не спешить и не опаздывать, и делать положенные вещи в положенное время.  Мы учимся полноценному и добросовестному пребыванию в каждый момент отпущенного нам времени. А отпущено нам не так уж и много...
      - Наверное, в трудные минуты и потерпеть приходится?
      - А как же? Как говорится, Бог терпел и нам велел. Но - терпение и труд – всё перетрут... Да и какие у нас терпения? Одни радости от работ на благо братии. Если труд с Богом – он только в радость. Молитва и труд, труд и молитва – вот наша жизнь в ските. И благодарность Господу за это. 
      За разговорами мы незаметно миновали лесной участок пути, и вот перед нами уже свободная асфальтированная дорога, серой лентой извивающаяся среди полей и перелесков. Тряска и пыль остались позади, впереди открылись светлые дали Пушкиногорья.
      - Отец Мирон, вот вы, христиане, признаёте ущербность мира сего, который, согласно писанию, идёт к своему концу. Да мы и сами наблюдаем, что мир на краю погибели. Вот и третья мировая война уже тлеет, а местами и полыхает уже. Возьмите хотя бы ядерное оружие или биологическое, или другие средства массового уничтожения: какой соблазн у некоторых применить их! И ведь рано или поздно кто-то применит! И придёт всем конец. Как спастись?
      - Извечный  вопрос... Я думаю, нет, я даже уверен, что спасение только в Боге. Надо просить  Христа показать нам тот путь, который приведёт нас ко спасению. А этот путь открывается тогда, когда человек, преодолев свою гордость, вверяет свою жизнь Господу. Чем больше его готовность исполнить волю Божию, тем короче становится путь, ведущий к Царству Небесному. А спасение возможно только через покаяние. Чем искреннее грешник кается перед Богом, тем быстрее он к Нему приближается. Искоренением своих грехов человек сокращает путь, по которому идёт к Богу, и Господь вселяется в его сердце. Со временем человек всё лучше начинает понимать, что его приближение к Царствию Божию происходит не столько внешним, сколько внутренним путём. Смысл жизни как раз и заключается в том, чтобы обрести Бога, а это возможно только живя по-христиански, с достоинством неся свой крест.
      Не забывать Бога, помнить о Нём - вот что является законом жизни, путём к спасению. Жив тот, кто любит Бога. Жив тот, кто хочет исполнять всё, повеленное Им. Тогда душа немедленно приобретёт бесценного защитника, обретёт оружие для борьбы со страстями, с болезнями, с мрачными помыслами и ощущениями уныния и печали. А это и есть спасение. И у  православного христианина для борьбы с антихристом, дьяволом-искусителем есть такое оружие. Это оружие - молитва.
      - Я в детстве много молитв знал, но все забыл. Разве можно все их помнить?
      - Забыл, потому что не молился. Это большой грех.
      - Грешен, признаю. 
      - Признаёшь – уже хорошо. Главное – признавать свой грех и покаяться. А что касается молитв, то есть и короткие молитвы. Они легко запоминаются, но не менее полезны для души. Вот примеры самых коротких, но наиболее действенных молитв: «Спаси Бог», или – «Слава Богу за всё». Или вот ещё: «Господи! Предаюсь Твоей Святой Воле! Буди со мной Воля Твоя». А можно молиться и так: «Господи! Благодарю Тебя за всё, что Тебе благоугодно послать на меня».
      - И вы все их помните?
      - А как же? Помним. Вот ещё хорошая короткая молитва:  «Достойное по делам моим приемлю; помяни мя, Господи, во Царствии Твоём»...
      Но больше всего мне нравится Иисусова молитва: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного». Здесь всё: и признание Иисуса Богом, и признание себя грешником, и раскаяние. Я чаще всего так и молюсь. Но душу очищает всякая молитва. А чем чище душа, тем сильнее связь человека с Богом, тем выше познание Христа и Его крестоносного пути, богаче мудрость, открывающая Истину. Читай молитвы – и ничто уже не сможет отлучить тебя от любви Божией...
      - Но ведь человек свободен в выборе. Кто-то молится, а кто-то и нет.
      - Да, Бог дал человеку свободу выбора. Можешь молиться, а можешь и не молиться. Выбор за тобой. Но в свободе человек всегда в новом, неизведанном, и потому опасном положении. Дело в том, что послушание Богу в такой ситуации есть своеобразная гарантия безопасности. А всякое непослушание Богу - это оторванность от Него, это какое-то кричащее проявление своего "я", которое ничего не знает, ничего не умеет, но много мнит о себе. Спасается же человек только в Боге - через свободную любовь к Нему, в решимости принятия воли Божией. Проще всего приблизиться к Богу через послушание и покаяние, потому что отвергаясь от своего гордого «я», человек приобретает смирение. Только смирение, которое мы приобретаем в жизни, становится тем мостом, который не даст упасть в бездну греха.
      - Да, недаром говорится, что без Бога – ни до порога… 
      - Все мы находимся в зоне притяжения Любви Божией, но никто не застрахован от падений. Пусть Вера в Бога Отца сохранит нас от отчаяния и понудит к покаянию. Бог Отец ждёт нас, всегда ждёт. Даже умерших Владыка жизни опять зовёт жить, нужно только верить. И особенная радость веры состоит в том, что от всех недоумений, противоречий, опасностей в нашей жизни есть абсолютная гарантия защиты - это Любовь Божия.
      От рождения человек живёт в любви. Сначала он познаёт любовь близких, и лишь на бессознательном уровне ощущает себя под покровом Всевышнего. Он растёт, учится  различению добра и зла, и всё больше учится познавать Бога - Творца Вселенной, в которой он живёт. Его любое доброе дело начинается с того, что он осознаёт себя Человеком, а значит и образом Божиим, который призывает его стремиться к совершенству.
      - Но ведь есть и атеисты, которые отрицают существование Бога.
      - Неверующие люди тоже ищут совершенства, стремятся к прекрасному, отмечают качества сильных, смелых, отважных, добрых людей, и иногда достигают многого, но часто не обращают внимания на некоторые пороки, которые проявляются лишь потом. Правда, часто это случается слишком поздно.  И только в лоне Православной церкви можно найти непреложный источник любви, познать неоценимые разумом человеческие ценности, найти смысл своей жизни…
      Отец Мирон говорит страстно, вдохновенно, даже взволнованно,  как будто   старается обличить и переубедить меня в моих заблуждениях.  Я даже не подозревал, что в нём живёт столько духовной энергии, непоколебимой убеждённости в правоте понимания христианских истин. Вот тебе и кроткий инок, бесстрастный молчальник и безмолвный  отшельник. Нет, они живые, неравнодушные к миру, до краёв души  своей наполненные Духом Святым  человеческие молитвенники, эти монахи, в которых мы часто видим лишь странных и непонятных людей, отделившихся от мира.
      Я согласен с отцом Мироном. Всё так. Я скорее чувствую, чем понимаю, что всё так и есть на самом деле: спасение только в Боге. Другого пути нет.
      Но вот и Старая площадь. Приехали. Мы расстаёмся с отцом как близкие люди, как братья. Братья, у которых разные сердца, разные души, но один Отец. Братья во Христе, дети Божии, соединённые Духом Святым.

                Гл. 27 Татиана
      
      Грунтовой просёлочной дороге, идущей через лес от Столбушина до Арапова, наверное, несколько сотен лет. Об этом говорит глубокая колейность  дорожного полотна до значительного углубления по сравнению с обочиной, размытость дороги дождями и заезженность колёсами различных видов транспорта от телег до тракторов.  А других дорог между этими населёнными пунктами просто нет.  Дорога на всём протяжении настолько узкая, что встречные автомашины разъезжаются на ней с трудом и то лишь на некоторых явно искусственно созданных расширениях дороги или на перекрёстках-раздвоениях. Вдоль всей дороги стоят высокие деревья, обозначающие собою границы дорожного полотна. Ни разъехаться, ни обогнать.
      По такой дороге быстро не поедешь: выступающие из земли огромные валуны грозят пробить картер двигателя, если вдруг ударишься о камень. Особенно при малом дорожном просвете автомашины. Я уже не раз налетал на такие камни, поэтому смотреть во время движения по этой дороге надо в оба. Да и вообще быстро ездить по лесной дороге я не люблю: с моим-то позвоночником да по кочкам? Мне приятнее ехать не спеша, наслаждаясь видами древнего соснового бора с его опушками, перелесками, зелёными моховыми коврами на обочинах и солнечными бликами, пробивающимися сквозь частокол  мачтовых деревьев.
      Но не все разделяют со мною эту манеру езды. Есть у нас и "лихачи" в хорошем смысле слова, причём, кое о ком сразу и не подумаешь. Вот и сейчас меня догоняет знакомый мне синий Логан: ну, конечно, это наша Татиана, она, как всегда, едет, как на ралли. Вернее, манера у неё такая ездить быстро. Я это уже знаю, поэтому при первой же возможности беру правее и уступаю дорогу.
       Послушница Татиана заведует в скиту разведением цветов. Инженер по образованию, мать своих детей, человек высокой культуры, начитанная, обогащённая знаниями не только духовной, но и мировой литературы, владеет несколькими иностранными языками. Она в середине своего жизненного пути решила посвятить себя служению Господу. Что подвигло её к такому решению, я не знаю, но тем не менее, это так. Сама она коренная жительница Петербурга, переехала жить в Пушкинские Горы, купила здесь домик и живёт с верой в Господа Бога нашего, Иисуса Христа.
      А ещё Татиана опытный водитель автомашины, любит быструю езду, за что регулярно и получает  выговоры от отца Ионы. Но не слушается. Татиана  подчиняется только одному Господу Богу. Это я так думаю.
      У сестры Татианы и другое послушание. Кроме основных обязанностей она иногда подвозит монастырских священнослужителей в Столбушино и обратно. Почётное послушание. Наверное, и правда водитель она отменный. Вот и сейчас, только-только  обогнав меня, она быстро скрывается за поворотом. Ладно, думаю я, вот выедем на асфальт, я догоню... Но не тут-то было. Надежды и след простыл. Да, есть женщины в русских селеньях...
      …После службы в Столбушине мы гуляем по территории скита, и Татиана даёт нам уроки теологии. Она в совершенстве знает не только Новый, но и Ветхий завет. Она знает и Жития святых, и труды богословов. Слушать её интересно, и мне кажется, что и у Татианы есть потребность поделиться своими мыслями. Поэтому во время наших бесед нам не мешают ни летняя жара, ни ветер, свободно гуляющий по столбушинскому полуострову, а от дождика можно укрыться в летней трапезной.
      - Татиана, как вы  думаете, есть ли жизнь после смерти? – спросил Валерий.
      - Жизнь после смерти есть, - уверенно отвечает Татиана: - Потому что душа бессмертна. Об этом говорит нам Бог. Да и здравый смысл с несомненностью удостоверяет нас в том, что земным существованием бытие человека не ограничивается. Кроме настоящей жизни есть жизнь загробная.
      - Вот это да! Интересно! Это как же?
      - А вот послушайте. Из физики мы знаем, что в природе материальной ничто не уничтожается и не исчезает в никуда. Закон сохранения веществ. То, что называют разрушением, есть только перемена формы, способа существования. Огонь, например, сжигает дерево, но на самом деле огонь только разлагает его на вещества  более или менее простые, как-то: пепел, пар, газ, и при этом выделяется тепловая энергия. Если соединить все эти части и взвесить или измерить их, то мы получим вес, равный весу исходного материала. Это доказано наукой. Следовательно, дерево никуда не исчезает. Оно лишь изменило форму, свой вид.
      - Ну, так это дерево... А мы о человеке говорим...
      - Тело человека после смерти тоже разлагается, и молекулы, атомы и прочие частицы,  которые составляли его, служат для образования других материальных тел: растений, животного мира, почвы, воды и т.д.  Если бы можно было соединить и взвесить все эти части, то мы увидели бы, что они равны по весу прежнему телу. Следовательно, и тело человека не уничтожается. Оно лишь переходит в другие предметы окружающего мира, другие существа и вещества. Обратить в ничто самую малую частицу материи невозможно. Это во-первых.
      Во-вторых.  У человека кроме тела есть душа. Помните, в Ветхом Завете сказано: "И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою".
      - Вот мы говорим: душа… А что это такое – душа человека?
      - Я сказала бы так: душа – это нематериальная составная часть человеческого организма, человеческого существа. В свою очередь душа состоит из совести, интуиции, воли, разума, сознания. Душа – это сотворенное Богом бессмертное духовное начало.
      - Что же, тело и душа живут отдельно, не связаны между собой?
      - Тело - это оболочка для души. Само тело не может мыслить. Если бы материя была одарена способностью мыслить, то всякая частица материи тоже могла бы мыслить, и мы чувствовали бы, что в нас столько мыслящих существ, сколько в нашем теле частиц материи. Мы, однако же, чувствуем совсем противоположное. Мы чувствуем, что мыслящее начало в нас всегда одно и то же.
      - Ладно, что происходит с телом человека, мы уяснили. А что же происходит при смерти человека с его душой?
      - Душа не материальна, поэтому она тем более не может исчезнуть. Рассматривая душу, мы замечаем, что она не может быть разрушена подобно телу, ни разложена, как тело, на составные части, потому что душа есть существо не материальное, не составленное из каких-либо частиц материи. Вот поэтому душа не подвержена изменениям, которым подвержено тело.
      - Да, но это лишь теоретические умозаключения. А где доказательства?
      - Доказательства есть, и не одно. Смотрите. Тело человека в процессе его жизни постоянно меняется: одни клетки отмирают, другие на их смену зарождаются, и так происходит в течение всей жизни человека. Но, несмотря на это, личность, душа сохраняет свою идентичность. Человек остаётся тем же, кем был и двадцать лет назад, только стал старше. То есть душа не меняется, остаётся прежней.  Можно сказать, самобытность человека, его характер, его индивидуальность с годами не меняется…
      - Я так понимаю, что мысль, сознание - это продукт души, а не тела.
      - Правильно. И живут они каждый своей жизнью. Но душа находится в теле. Кроме того, мысль, как продукт души, не может быть воспроизведена искусственно.
      Известно, что любая материя занимает пространство, имеет массу. Мы же чувствуем, что мыслящее в нас начало не имеет ни пространства, ни массы. Оно существует простым и неразделимым духом среди множества ощущений и мыслей всякого рода, наполняющих нашу душу.
      Если бы душа была материальна, то можно было бы воздействовать на неё и заставить желать того, что она не желает, точно так же, как можно принудить руку человека сделать какое-нибудь  движение. А между тем волей человека никто другой не может распоряжаться.  Воля, как составная часть души, не может быть уничтожена, как материя. Целый мир не сильнее воли одного человека. Такова  могущественная способность нашей души.
      - Но из этого совсем не следует, что душа бессмертна. А о бессмертии души говорят все религии мира. Как это понять?
      Да, люди разных традиций могут иметь разные представления о загробной жизни, но само сознание того, что человек после смерти продолжает существовать как личность, является за небольшим исключением общепринятым.
      Заметьте, что желание жить, которое находится в сознании каждого человека, дано Создателем не случайно. И это есть как бы указание на бессмертие души, как бы первое побуждение готовиться к жизни будущей. Желание жить связано с желанием счастья, которого желает каждый. Но эта жажда счастья не утоляется при этой жизни. Но Бог, давая человеку известные желания, даёт вместе с тем и средства к удовлетворению их. Следовательно, должна быть жизнь будущая, где  могло бы исполниться это пламенное желание нашего сердца.
      - Кто-то сказал: Хочешь быть счастливым - будь им. То есть человек сам кузнец своего счастья.
      - А вы видели людей, которые могут сказать: я счастлив? У кого нет проблем, кто всего достиг, чего желал, да так, что больше ничего ему не надо? Если  иметь в виду, конечно,  людей психически нормальных?
      Мучимые жаждой, мы можем напиться. Голод можем утолить пищей.  Устав от труда, мы можем подкрепить и обновить свои силы отдыхом или сном. Но счастья никто нам не может дать, хотя мы ищем его непрестанно. Неужели Бог вложил в нас это желание, не имея намерения удовлетворить его когда-нибудь?
      Нет.  Промысел Божий, который доставляет нашему телу все блага земные, не может навсегда оставить нашу душу, желающую счастья. И так как счастье не находится здесь, в этой жизни, то оно должно существовать за пределами настоящей жизни, в жизни будущей.
      Есть и другое желание, близкое к желанию счастья, это - желание усовершенствования, которое, по кратковременности нашей земной жизни, не может быть удовлетворено здесь.  Человек способен приобретать каждый день новые знания. С детства и до старости скольких успехов он может достигнуть!  Однако же он умирает, и его умственное и нравственное образование остается незаконченным.
      - Век живи, век учись, и …
      - Вот именно. Какой-то большой мудрец к концу своей жизни сказал: - «Я знаю, что я ничего не знаю». Человек мог бы ещё более усовершенствоваться в том и другом, он мог бы лучше изучить чудесные явления мира Божия. Он мог бы искоренить в своем сердце пороки и на место их насадить добродетели, - словом, мог бы еще более приблизиться к тому идеалу, который указан Самим Богом. Но смерть останавливает человека, прежде чем он окончит тот путь, который должен был бы пройти. Но разве может Бог оставить Своё дело незаконченным? Скажем более: Он позволил бы человеку умереть навсегда в ту минуту, когда человек наиболее способен усовершенствоваться? Можно ли представить, чтобы мудрый строитель приготовил  песок, цемент, кирпичи и всё необходимое для строительства и на этом остановился, вместо того чтобы построить  здание?
      У кого из нас нет желания лучше  узнать чудеса природы, законы, по которым Высший разум управляет миром? У кого нет желания узнать лучше Самого Бога? Разве Бог дал бы нам возможность возноситься мыслью к Нему, если бы мы были лишены возможности  наслаждаться созерцанием Его природы, Его совершенств, конечной цели творения мира?
      Прекрасен образ души, совершенствующейся в истине и добродетели. Неужели Бог уничтожил бы её, прежде чем это усовершенствование будет окончено? Нет. Совершенство, как и счастье, есть растение не здешнего мира: оно принадлежит другому царству.
      Итак, человек есть венец всего земного творения, но это творение не закончено. Мы - только камни, предназначенные войти в сооружение великолепного здания. Мы находимся в подготовительной школе, где получаются только зачатки учения. Мы проходим только детский возраст того длинного века, имя которому – «вечность». Смерть только сбросит с нас грубую земную оболочку, недостойную нашей будущей жизни.
      Очень сильное и даже поразительное доказательство бессмертия души есть беспорядок, царствующий в мире нравственном, где часто добрый человек страдает, а злой блаженствует. Тот, Кто вложил в наше сердце чувство справедливости, неужели Сам может быть источником несправедливости? И так как добродетель в этом мире не награждается вполне, а порок не наказывается достойно, то не должна ли быть другая жизнь, где всякому воздано будет по делам его?
      А если мы предположим существование бессмертие души, тогда для нас всё станет понятным. Богу угодно было дать человеку понятие о смерти не для того, чтобы она была для него источником страха, но чтобы она внушила ему серьезные размышления о жизни, о её цели, о необходимости приготовить себя к существованию, которое должно последовать за земным существованием…
      …Татиана замолчала, глядя на раскрашенное золотом вечернее небо. Мы сидели на причале, и в зеркальной глади озера отражались облака, противоположный берег, лес, склонившиеся над водою ветви плакучей ивы с иконой Божией Матери, закреплённой на стволе дерева.
      - Как всё сложно... - проговорил Валерий.
      - Да, чтобы всё это принять, нужно просто поверить в это.
      - Конечно. Без веры в Бога и разговаривать на эту тему нет смысла. Вера - это главное. Это то основание, на котором всё и держится.
      - Но ведь это так трудно - поверить в невидимое. Например, поверить в то, что Бог есть. Некоторые не верят на слово, им нужны доказательства. Скажите, как доказать, что Бог действительно есть?
      Татиана даже встала от неожиданности. Такого вопроса она не ожидала. Кажется, это всем и так ясно. И вдруг...
      - Нет, об этом давайте поговорим в другой раз. Вопрос этот такой же простой, как и сложный. На сегодня хватит. А нам ещё ехать...
      Так закончилась эта наша беседа.
      - Всё это теория, - говорит Валерий: - а практически – есть ли объективные доказательства существования Бога и жизни после смерти? Именно объективные?
      Мы сами не можем разобраться, мы с ним сразу начинаем спорить. А вопрос интересный. Без Татианы мы с Валерием не придём к единому мнению. У нас немного разные мировоззрения, разное понимание миропорядка. Я, например, считаю, что надеяться можно только на Бога, а Валерий считает, что надо надеяться на себя. Я верю в Бога, а Валерий верит в человека. Как наш президент, шучу над ним я: он тоже верит в народ. Он сам так ответил на вопрос одного иностранного корреспондента: во что Вы верите? Впрочем, наверное, правильно было бы думать, что истина где-то посредине. Но где? - Вот вопрос. Так что пусть лучше Татиана нас рассудит. Надо будет встретиться с нею ещё раз. Она наверняка знает ответ.
      И вот однажды мы снова встретились с Татианой, теперь уже на территории Святогорского монастыря. День был будний, народу мало, и никто не мог помешать нашей беседе.  Мы прогуливались вокруг  храма, мимо могилы Пушкина, и я спросил: - Вот, Пушкин жив в памяти народной. Так говорят. И это правда. Мы хотим верить, что и после смерти человека душа его продолжает жить. Скажите, есть ли объективные доказательства этого? Или только одна вера?
      Вопрос не застал Татиану врасплох. Она как будто ожидала, что её могут спросить об этом. Ах, да, мы уже разговаривали с ней на эту тему. Поэтому ответ сестры не заставил себя долго ждать.
      - Я вас понимаю, - сказала она: - этот вопрос многих интересует. В обычную смерть без тайны, без продолжения жизни после смерти сознание многих людей отказывается верить. И разве можно на самом деле согласиться с тем, что тебя когда-то не станет совсем? И не будет вечности, или хоть какого-нибудь продолжения… Когда заглядываешь внутрь себя, самое ужасное ощущать безысходность положения, конечность бытия, неизвестность, не знать, что дальше, как будто шагать в пропасть с завязанными глазами…
      Так вот. Материализм говорит, что личность и сознание - это всего лишь продукт мозга, и всё это исчезает, когда мозг разрушается. Материализм, например, объявляет свободную волю иллюзией - все наши акты мышления, согласно материалистической картине мира, являются результатом очень сложных, но чисто материальных процессов в нашем головном мозге, и эти процессы полностью подчинены законам природы и не могут развиваться иначе. Однако свободная воля, совесть, сознание, интуиция - это непосредственно переживаемый нами опыт, наш дух. А ведь это и есть душа. Следовательно, утверждение материализма о том, что сознание, душа человека есть продукт только мозга - ложен.
      Академик Академии медицинских наук РФ, директор Научно-исследовательского института Мозга, нейрофизиолог с мировым именем, профессор  Наталья Петровна Бехтерева говорит: «…исследования, проводимые в нашем Санкт-Петербургском НИИ мозга, подтвердили: …творческий процесс - это проявление другого, новейшего качества. Как верующий человек, я допускаю участие Всевышнего в управлении мыслительным процессом».
      Так же выдающийся учёный-хирург, доктор медицинских наук, профессор В.Ф. Войно-Ясенецкий считал, что наш мозг не только не связан с душою, но даже и мыслить сам не способен, поскольку психический процесс вынесен за его пределы. В своей книге Валентин Феликсович утверждает, что «мозг не орган мысли, чувств», и что «Дух выступает за пределы мозга, определяя его деятельность и всё наше бытие, тогда как мозг работает лишь как передатчик, принимая сигналы и передавая их к органам тела».
      И, наконец, у нас есть многочисленные свидетельства людей, переживших  клиническую смерть и внетелесный опыт, то есть опыт кратковременного пребывания вне тела, когда человек и после смерти продолжает воспринимать окружающее, слышит разговоры, наблюдает действия врачей и т. д., в то время как его мозг лишен кислорода и не может функционировать. Такие свидетельства весьма многочисленны и побуждают ряд ученых признавать, что сознание функционирует и после смерти.
      Полученные многими учёными данные о том, что жизнь после смерти существует, бесспорны. И напротив, нет ни одного учёного, доказавшего эмпирически, что жизнь после смерти не существует или не может существовать. Для того, чтобы признать факт выживания человека после смерти, нам не придётся вступать в конфликт с уже имеющимися физическими концепциями. Дух и разум человека никогда не были функциями материального тела, а лишь находили своё отражение в деятельности материального организма.
      Итак, испокон веков перед людьми стоял вопрос: «Есть ли жизнь после смерти?»  Неверующий человек скорбит о конце своей жизни: вот, я умру, перестану существовать, а всё останется, как есть, как если бы меня  никогда и не было...  Дни и ночи, времена года будут сменять друг друга, травка будет зеленеть, деревья будут расти, птички петь, люди будут так же жить, а меня уже никогда не будет...
      Неверующий человек живёт с этой мыслью. Но эти пессимистические стенания не утешают, не избавляют от тоски и уныния, которые навевают мысли о смерти. Эти мысли не позволяют ему обрести душевный покой, стать счастливым. Человек гонит эти мысли от себя, но они преследуют его всю жизнь. Бессмысленность и несправедливость смерти вызывает протест и неприятие. Праведные верующие люди и грешники, сильные и слабые, богатые и бедные - все без следа уйдут в небытие, в никуда – так думает неверующий человек.
      И лишь наша Вера –  это лекарство от смерти. Мы верим в то, что Бог во Христе победил смерть, что нашей окончательной реальностью является истина и жизнь, а не смерть и небытие. Христос как Бог спасает мир, и спасает каждого, кто верит в Него. И после смерти нас ждёт блаженная вечность, нечто гораздо более прекрасное, чем всё, о чём мы могли бы мечтать. Евангелие позволяет нам увидеть совершенно другую картину: не мир останется после нас, а мы останемся. Не мы погибнем, а мир погибнет. Это мир сей «прейдёт», а мы вечны. Эпохи и цивилизации, страны и культуры исчезнут, а мы будем живы. Галактики погаснут, а мы пребудем вечно. Имена могущественных властителей  обратятся в ничто, а имена Святых Божиих угодников будут сиять вовеки. Когда мы в молитвах поминаем Святых праведников прошедших эпох, мы знаем, что мир, в котором они жили, исчез. Римская империя была одним из самых могущественных государственных образований в истории, но и она исчезла, а Святые апостолы, которые проповедовали Царство Божие, и доныне живы в доме Отца. Мы и сегодня обращаемся к ним с молитвенным прошением: "Молите Бога о нас". Не только современные, но и будущие государства и культуры, весь мир, в котором мы сейчас живём, придут к концу, их история завершится. И только те, кто останутся верными Христу, будут жить во веки веков.   Иисус Христос говорил: "Я есть воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрёт, оживёт".
      Вот так я думаю, вкратце... - заключила Татиана. И, помолчав, добавила: - хотите, прочту стих?
      - Конечно, - говорю: - Стихотворение ваше?
      - Не-ет, - улыбнулась наша собеседница: - Автор – Константин Бальмонт. Мне нравится Бальмонт... Вот, послушайте. Вникните в смысл!

Не верь тому, кто говорит тебе,
Что смерть – есть смерть.  Она - начало жизни,
Того существованья неземного,
Перед которым наша жизнь темна,
Как миг тоски – пред радостью беспечной,
Как черный грех – пред детской чистотой.
Нам не дано понять всю прелесть смерти,
Мы можем лишь предчувствовать ее,
Чтоб не было для наших душ соблазна
До времени покинуть мир земной
И, не пройдя обычных испытаний,
Уйти с своими слабыми очами
Туда, где ослепил нас высший свет.
Пока ты человек, будь человеком
И на земле земное совершай,
Но сохрани в душе огонь нетленный
Божественной мистической тоски,
Желанье быть не тем, чем быть ты можешь.
Бестрепетно иди все выше, выше,
По лучезарным чистым ступеням,
Пока перед тобой не развернется
Воздушная прямая бесконечность,
Где время прекращает свой полет.
Тогда познаешь ты, что есть свобода
В разумной подчиненности Творцу,
В смиренном почитании Природы,
Что как по непочатому пути
Всегда вперед стремится наше Солнце,
Ведя с собой и Землю и Луну
К прекрасному созвездью Геркулеса.
Так, вечного исполнено стремленья,
С собой нас увлекает Божество
К неведомой, но благодатной цели.
Живи, молись делами и словами,
И смерть встречай как лучшей жизни весть.

      На бледных щеках Татианы обозначился лёгкий румянец, лицо её просветлело, в глазах вместо обычной грустинки появился живительный блеск.
      - Хорошие стихи. После таких стихов хочется помолчать... и подумать, - тихо проговорил Валерий.
      - Это стихотворение надо читать не один раз, чтобы понять, прочувствовать его до конца. В нём бездна чувств и океан смысла… Прочесть, помолчать, подумать и снова прочесть…   
      - Это правда, - сказал я: - Слово - серебро, молчанье - золото. Кстати, знаете, что по Библии означает "Слово"?
      - Знаем, - отозвалась Татиана: - Слово – это Христос. По-гречески - Логос. "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог", - так начинается Евангелие от Иоанна. А ведь это означает не что иное, как - в начале был Христос, и Христос был у Бога, и Христос был Бог. То есть Христос как Сын Бога был с самого начала существования всего и вся. Христос - источник всего творения Божьего, не больше и не меньше. Христос хоть и Сын, но равен Отцу. Я и Отец - одно, говорил Христос…
      Как всё интересно, - подумалось мне, и я сказал: - Можно представить и так, что если Слово – это Христос, то Молчание – это Бог-Отец.  Ведь  Сам Он всегда молчит, а с нами, людьми, говорит через своего Сына – Иисуса Христа, через Слово, которое есть не что иное, как Библия, Слово Бога. А звук произносимого или смысл  написанного Слова – это Дух Святой… Вот так мы и  воспринимаем Триединого  Бога-Творца.  Воспринимаем через Христа и через Библию. Духом воспринимаем, душою…
      - Да, это замечательное видение…
      - Ну вот, видите? Этак мы и согласимся друг с другом!
      - Хорошо бы…
      Нам пора было прощаться. Мы разошлись в хорошем расположении духа. Общение – это благое дело!
      - До новых встреч!

                Гл. 28  Бог есть!               

      Мы снова встретились с Татианой  в воскресенье, после утренней литургии в Успенском соборе монастыря. Нам предстоял серьёзный разговор.  Татиана обещала ответить на тот самый неудобный вопрос: Как доказать, что Бог есть. Я не ожидал, что она согласится говорить на эту тему. Уж больно очевидным представлялась её реакция на вопрос, который может возникнуть только у таких маловеров, какими являемся мы с Валерием. Но нет, Татиана согласилась поговорить и на эту тему. И даже сама назначила встречу.
      Мы сидим на скамеечке в детском парке "Лукоморье". Вокруг никого, только дети резвятся на новых, ещё не до конца освоенных качелях, да молодые мамочки гуляют с колясками по тенистым дорожкам.
      - Так вы хотите получить доказательства существования Бога? – спросила Татиана, и, не дожидаясь ответа, начала: - Если говорить серьёзно, то никаких доказательств  для этого не требуется. Нужно просто верить. А вот если сомневаешься, тогда я сказала бы так: чтобы поверить, надо сначала  захотеть этого. А если не хочешь верить, то никакие доказательства не помогут.
      - Мы хотим поверить, - встрепенулся Валерий: - но хотелось бы услышать и ваше мнение: как доказать человеку, если он сомневается, что Бог есть?
      - Ладно, тогда послушайте. Только не перебивайте. А если появятся вопросы, спросите в конце. Чтобы не спорить нам на эту тему. Я не хочу спорить... Потому что если человек с ходу отвергает саму возможность  существования Бога, то любое доказательство принято им не будет. Тогда и разговаривать на эту тему бесполезно.
      Прежде чем вы начнёте исследовать факты, связанные с существованием Бога, задайте себе вопрос: «Если Бог существует, захочу ли я знать Его?»  Если вы отвечаете - да, то я постараюсь привести аргументы в пользу существования Бога…
      - Да, именно аргументы, а не только умозаключения… Некоторые вообще не уверены в существовании Бога, атеисты, например, - проговорил Валерий: - ведь объективных доказательств того, что Бог есть, не существует...
      - Мы верим в Отца и Сына и Святого духа, и на этот конкретно поставленный вопрос я ответила бы вопросом: а что считать "объективными" доказательствами?
      - Под объективными доказательствами можно было бы понимать наши ощущения, полученные благодаря нашим органам чувств... Наблюдения. Зрение, слух, знание, в конце концов…
      - Хорошо. Вот, например, мы можем рассматривать через мощный телескоп далёкие звёздные миры. Зайдите в планетарий, и вам покажут целые туманности, скопления планет. Но прямых доказательств существования Бога наука предоставить нам не может:  мы не увидим там ни Бога, ни рая, ни ада даже в самый мощный телескоп. Более того, было бы странно их увидеть: эти понятия существуют не в том материальном виде и мире, который мы можем воспринимать своими органами чувств.
      Дело в том, что видение человека не сводится только к восприятию материальных сфер, практической деятельности. Мы можем познавать важные истины о реальном мире и путём интуиции, путём философского рассуждения или мистического опыта. И вот здесь мы находим важные свидетельства того, что Бог есть. Кстати, вы верите в интуицию?
      - Я - да.
      - Вот и я верю. Наверное, каждый человек испытал это чувство. Так вот: уже интуиция издревле подсказывала людям, что Бог есть. В человеческом обществе было и есть множество культур, и все они, или почти все, принимают веру в Бога.  В течение всей истории человечества, во всех культурах мира люди верили в то, что Бог есть. Можно ли быть уверенными, что все эти люди ошибались? Антропологические исследования свидетельствуют, что среди народов, проживающих в самых отдалённых уголках мира, существует всеобщая вера в Бога. В ранних легендах и сказаниях народов мира первоначальное понятие о Боге было связано с Богом-Творцом.
      Далее. Сложность организации нашей планеты также указывает на существование Творца, Высшего разума, который не только создал нашу Вселенную, но и поддерживает её существование сегодня. Можно привести бесконечное множество примеров, свидетельствующих  о Божьем замысле. Приведём лишь некоторые из них.
      Возьмём нашу планету Земля. Она имеет совершенный размер. Размер земли и соответствующая сила тяготения удерживает тонкий слой воздуха, преимущественно азота и кислорода, который распространяется лишь на несколько десятков километров над поверхностью Земли. Земля - это единственная известная нам планета, которая снабжена атмосферой, содержащей необходимый состав газов для поддержания растительной, животной и человеческой жизни.
      Кроме того, Земля расположена на оптимальном для всего живого расстоянии от Солнца. Если бы Земля располагалась хоть немного дальше от Солнца, мы бы замёрзли. Если ближе, сгорели бы. К тому же, она вращается вокруг  своей оси, позволяя поверхности Земли достаточно равномерно прогреваться и охлаждаться каждые  сутки. Даже незначительное отклонение в положении Земли по отношению к Солнцу сделало бы возникновение жизни на Земле невозможной.
      Следующий аргумент. Наш естественный спутник Луна также имеет совершенный размер и удалённость от Земли при данном гравитационном притяжении. Луна создает необходимые приливы и отливы в океанических водах, что обеспечивает перемешивание огромных масс воды.
      Вода. Это бесцветное, не имеющее вкуса и запаха вещество. Тем не менее, ни одно органическое вещество не может без неё существовать.  Вполне понятно, почему характеристики воды уникально подходят для жизни. Вода является уникальным растворителем. Это свойство воды позволяет тысячам химических веществ, минералов, а также питательных веществ циркулировать по межклеточным пространствам и сосудам тел, включая мельчайшее кровеносные сосуды.
      Вода химически нейтральна. У воды уникальное поверхностное натяжение. Благодаря этому, сопротивляясь притяжению, вода способна двигаться вверх от корня растения, насыщая жизненно важной влагой и питательными веществами даже самые высокие растения, деревья. Вода участвует в испарении, и формируются облака, которые легко движутся ветром и распространяют по Земле необходимую для растительности, животных и людей пресную воду. Благодаря этому происходит глобальной  круговорот воды в природе, что и поддерживает жизнь на нашей  планете.
      Или возьмите человеческий мозг. Это настолько сложная система, что до сих пор не познана. Сложность человеческого мозга говорит о  существовании ещё более разумного Творца, стоящего над нами. А между прочим человеческий мозг способен одновременно обрабатывать поразительный объём информации - более миллиона операций в секунду. Наш мозг генерирует и регистрирует эмоциональные реакции, мысли и воспоминания. В то же самое время мозг контролирует все протекающие в нашем организме жизненные процессы. Можем ли мы сказать, что такой поразительный орган возник по простой случайности? Лишь разум, преобладающий над человеческим, способен был создать человеческий мозг.
      Задумываясь над сложностями устройства нашей жизни и вселенной, будет наиболее приемлемым считать, что любящий, обладающий разумом Творец обеспечил всё необходимое для нашей жизни. Библия называет Бога автором жизни на Земле и Тем, кто эту жизнь поддерживает.
      Но ещё более ясно Бог проявил Себя в том, что Он хочет, чтобы мы знали Его, поэтому Он рассказал нам в Библии всё, что нам необходимо знать о Его характере и отношениях с Ним. Он показал нам это через личность Христа.
      Все это должно заставить нас серьезно задуматься о достоверности Библии.      
      Библия была написана с промежутком в более чем 1500 лет, 40 разными авторами, из разных мест и разных континентов, на трёх различных языках, затрагивая различные вопросы в разные моменты истории. Тем не менее прослеживается поразительное постоянство Библейского текста. Во всей Библии поднимаются одни и те же темы:
- Бог сотворил мир, в котором мы живём;
- Он сотворил нас для общения с Ним;
- Он глубоко любит нас;
- Он свят, поэтому не может иметь отношений с грешными людьми;
- Бог обеспечил способ прощения наших грехов;
- Он предлагает нам получить Его спасение и установить с Ним отношения, которые будут продолжаться вечно - и многое другое.
      Правдивость Библии  подтверждают и археологические раскопки. Например, археологические находки в Израиле в августе 1993 года подтвердили существование царя Давида, автора многих Псалмов Библии. Свитки Мертвого Моря и другие археологические открытия так же доказывают историческую достоверность Библии.
      Если вы хотите знать, существует ли Бог, проведите изучение личности Иисуса Христа по Библии. Там сказано: «ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную».
      - В правдивости Библии мы не сомневаемся… Из неё мы узнаём, что Бог явил себя в образе Христа, воплотившегося в человека.
      - Да. Библия открывает нам Божий характер в лице Сына, Иисуса Христа.
В отличие от всех остальных откровений Бога, Иисус Христос является самым ясным и конкретно выраженным образом Бога. Рассмотрите основные религии мира и найдёте, что Будда, Магомет, Конфуций и Моисей называли себя учителями и пророками. Никто из них не приравнивал себя к Богу. Ко всеобщему удивлению, это было сделано только Иисусом. Это и отличает Иисуса от всех остальных. Он сказал, что Бог существует, и что вы видите Его. И хотя Он говорил о Своем Небесном Отце, делал Он это, находясь не в положении разделения с Ним, но очень близкого единства, уникального для всего человечества. Иисус сказал, что любой, кто видел Его, видел Отца.  Любой, кто верит в Него, верит и в Отца. Он говорил: «Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни». Он заявлял и показывал на практике, что имеет качества, свойственные только Богу: способность прощать людям их грехи, освобождать их от греховных привычек, давать людям жизнь с избытком и вечную жизнь на Небесах. В отличие от других учителей, которые пытались привлечь внимание людей к своим словам, Иисус указывал людям на Себя. Он не говорил, «следуй моим словам и познаешь истину». Нет, он сказал: «Я есмь путь, и истина, и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня».
      Иисус Христос доказывал свою божественную природу тем, что делал то, что люди не могут делать.  Иисус творил чудеса. Он исцелял людей, Он имел власть над предметами, производил из ничего еду, которой хватало для того, чтобы накормить несколько тысяч человек. Он творил чудеса над природой, ходил по поверхности моря, ради Своих друзей повелевал разыгравшейся буре прекратиться. Люди повсюду следовали за Иисусом, так как Он постоянно удовлетворял их нужды, делая невозможное. Он говорил так: если вы не хотите верить в то, что Я вам говорю, вам следует поверить в Меня хотя бы на основании тех чудес, которые вы видите.
      Своей жизнью Иисус Христос показал, что Бог - это любовь. Он знает о нашем эгоизме и недостатках, но любит нас. Иисус открыл, что хотя Бог видит нас грешниками, заслуживающими Его наказания, Его любовь к нам взяла вверх, и Бог осуществил свой  план: Бог послал Своего Сына на Землю, чтобы Он принял наказание за наши грехи.  Иисуса мучили, избивали плетью, надели ему на голову венец с острыми шипами, затем пригвоздили Его ко кресту. Он, будучи Богом, мог бы не допустить этого, но он добровольно пошёл на мучения и смерть, чтобы расплатиться с Отцом за наши грехи. Его любовь к нам сделала это. Иисус умер за нас ради того, чтобы мы получили прощение. Иисус являет Божье сердце, исполненное любви, отвечает на наши нужды и привлекает нас к Себе. Благодаря смерти Иисуса мы можем иметь прощение, быть полностью принятыми Богом и искренне любимыми Им.
        Рассматривая все эти факты, мы может сделать вывод, что любящий Бог действительно есть, и наши отношения с Ним могут быть близкими и личными.
      ...Татиана закончила говорить и посмотрела на меня, как бы ожидая ответа. Мы с Валерием молчали, впечатлённые её рассказом. Через какое-то время я сказал: - А для меня очень важным доказательством существования Бога является его ответ на мои обращения к Нему. Я иногда это так явственно чувствую, что все сомнения сразу отпадают. Иногда я испытываю такую благодать, что хочется сказать: - Слава тебе, Боже, за всё. Особенно часто такое чувство появляется тогда, когда вдруг удаётся что-то сделать такое, что и сам себе удивляешься. Думаешь: и как это у меня так хорошо получилось? И понимаешь, что это именно Бог помог. Другого объяснения просто нет.
      Или вот такое моё наблюдение. В своей жизни по разным обстоятельствам службы и на Камчатке, и во время пребывания на Курильских островах, и во время океанского  похода,  и на дорогах во время поездки на автомашине – так было неоднократно – я иногда внезапно оказывался в таких безвыходных обстоятельствах, уже не зависящих от меня и моих действий, что по всем законам физики и механики я должен был обязательно  погибнуть. И каждый раз какая-то невидимая и необъяснимая сила спасала меня. Я не верю в мистику, и тем не менее это так.  Что это, как не Бог, не Ангел-хранитель?
      - В народе говорят – судьба. Или вот эта английская пословица: - кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Народная мудрость… Значит, что-то действительно есть, – проговорил Валерий.
      - А интуиция? Разве это не от Бога? – согласился я: - А совесть? А воля? А чувство защищённости? Когда человеку бывает совсем плохо, когда уже край, он обязательно вспомнит о Боге. Вот и получается, что неверующих в Бога и нет. Все люди потенциально верующие, только не признаются то ли из-за гордыни, то ли умничают, хотят показать себя большими оригиналами. А если вдруг что - так сразу - Спаси и сохрани...
      Татиана молча смотрела на нас и улыбалась: её услышали. И на душе у неё было тепло и радостно.
               
                Гл. 29 Возвращение к истине

      А теперь вернёмся к началу нашего повествования. К той Евангельской притче, в которой говорится о том, что младший сын, получив от отца свою долю, ушёл в дальние края, и там растратил своё имение, обнищал и вынужден был пасти свиней и питаться их пищей, чтобы не умереть с голоду.   Когда ему стало совсем плохо, он вспомнил отца своего и сказал: пойду, возвращусь к отцу и буду работать у него хоть наёмником. Но отец, увидев сына, сжалился над ним и принял его с почётом и радостью, простив ему всё, несмотря на недовольство старшего сына, который жил с отцом постоянно и имел все права на большее наследство. Он сказал старшему: - Сын мой! Ты всегда со мною, и все моё - твоё, а о том надобно радоваться и веселиться, что брат твой был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся.
      Человек живёт на земле в поисках свободы, и Бог, даруя человеку свободу, заранее знал, что всё так и будет: человек захочет до конца её познать, ведь радость свободы - это высшая радость жизни, главная составляющая человеческого достоинства. Но Он верит человеку и надеется, что, обойдя все далёкие страны, он всё-таки возвратится, и это возвращение будет чудесным праздником, радостью, которую невозможно ни выразить, ни передать. Сын вначале просто верует, что Бог его любит, а здесь, при своём возвращении, он это увидел, пережил...  Вера - это как бы ожидание любви, а здесь - любовь состоявшаяся.
      Притча о возвращении блудного сына - самое глубокое место в Евангелии, самое близкое нашему сердцу. В ней говорится о безмерной любви Бога Отца к нам, грешным людям. Нужно только поверить и покаяться.  В этой любви вся суть жизни, и только в ней настоящая свобода.
      Уже будучи вполне зрелым человеком, в постсоветское время, когда были сняты все запреты на религию и гонения за Веру, мне удалось ближе познакомиться с верующими людьми. Мне хотелось разобраться, что это такое - Вера в Бога. Кто мы? И для чего мы на этом свете? И что будет после нас?
      И я многое узнал.
      Я узнал, что Библия - это книга книг, каноническое собрание текстов, признанных людьми священными. Это не просто сборник многовековой народной мудрости. Для нас,  православных христиан, Библия - это слово самого Бога, запечатлённое в текстах.
      Я понял, что религия - это особая форма осознания мира, обусловленная верой в сверхъестественное, включающая в себя свод моральных норм и правил поведения, обрядов, культовых действий. Это объединение людей в  религиозную общину. Каждый народ поклоняется и славит Бога, исходя из особенностей своей  культуры, традиций, учений, обычаев. Я узнал, что Бог один для всех, только называют его по-разному. Для православных христиан религия - это Церковь, это Сам Христос. 
      К Богу есть путь. Он лежит в осознании трёх христианских добродетелей - Веры, Надежды и Любви.
      Вера - это глубокое, искреннее, пронизанное эмоциями принятие какого-то положения или представления. Своей непосредственной очевидностью и нерасчленённостью ведущего к ней пути Вера сродни  интуиции. Как и интуиция, Вера субъективна. Если интуиция - это распознавание добра и зла, то Вера - это  тяготение к тому, что представляется  добром. Интуиция - это способ открытия нового содержания, а Вера - способ удержания такого содержания в душе и разуме.
      Когда-то человек, обманутый антихристом, ослушался Бога, чем согрешил и в наказание  потерял связь с Богом. Воссоединиться, возобновить утерянный союз между человеком и Богом помогает нам Вера, религия. Главное, верить в Бога глубоко, искренне, всем разумом, всем сердцем, всею душою. 
      Надежда - это положительно окрашенная эмоция, связанная с ожиданием удовлетворения материальных или духовных потребностей, а также философское, религиозное и культурное  осмысление состояния человека, испытывающего эту эмоцию. Надежда - это то, что никогда не покинет верующего человека.
      И третья добродетель - это Любовь, милосердие. Любовь без основания, без причины, без корысти, способная покрыть любые недостатки, проступки, преступления. Это как любовь матери к детям. Христианство учит, что любовь, как и милосердие - это любовь к Богу и одновременно любовь к ближнему, причём вторая без первой мало чего стоит. Библия говорит: Бог есть Любовь.
      Путь к Богу у каждого свой. У меня - один, у отца Ионы - другой, у моих сыновей - третий. Но цель у всех одна, как и один исход. Наш путь к Богу не прост и не скор, но он неизбежен. И то, как мы пройдём его, зависит от нас самих.
      Я русский человек, сын своего Отечества. У меня есть малая родина, где я родился и вырос. У моей родины есть обычаи, традиции, своя культура, своё многовековое вероисповедание, своя Вера. Эта Вера - Православие. С этой верой жили мои предки. Они были настоящие, исконные русские, православные христиане, люди соборного разума, для которых интересы семьи, общины, отечества дороже личных. А настоящий русский человек любит ближних, и готов ради них пожертвовать собой. Настоящий русский человек - это благодарный человек, прежде всего Богу, отцу и матери. Для настоящего русского духовные ценности превалируют над материальными, богатство не является главной целью его жизни. И только в самую последнюю очередь русский это тот, кто родился в России и знает русский язык. Вот эти люди, мои родители, родители моих родителей привили свою Веру мне, и я должен нести её дальше во времени. Мой долг перед Отечеством - передать эту Веру в целости и сохранности своим потомкам. Это и задача, и цель моей жизни. Как и каждого православного христианина. Для нас нет и не может быть другой Веры, ибо в противном случае мы были бы недостойны тех, кто дал нам жизнь. И действительно, как можно предать отца и мать?
      Наше бытие за последние годы во многом изменилось. Изменились внешние обстоятельства жизни, способы правления, передвижения, связи, общения, правила взаимоотношений между людьми, организация труда, способы ведения войн и т.д. Вместе с тем стало больше суеты, нетерпимости, преступлений, лжи, исказились  понятия морали, добра и зла. Но не изменились основополагающие добродетели - Вера, Надежда, Любовь. Не изменились способы достижения Бога и конечная цель пути к Богу. Бог и сегодня - тот же, каким был и всегда. Кто пожелает взойти духом к Богу, тому и сегодня предстоит пройти через те же самые муки покаяния, которые испокон веков исповедовали святые подвижники. Но каяться и грешить, грешить и каяться - значит бежать по кругу, как белка в колесе, и в то же время оставаться на месте, вместо того чтобы идти вперёд. До тех пор, пока покаяние не пересилит, дни наши будут наполнены строительством и разрушением одной и той же башни. Надо хорошо потрудиться, чтобы однажды сохранилось хоть что-нибудь неразрушенное со вчерашнего дня. И тогда этот день будет первым днём настоящей жизни.
      Итак, я вернулся на родину. 
      Родина… Что это такое? Что мы называем своей Родиной?
      Этот вопрос не такой простой, потому что, если внимательно подумать, для разных людей Родина означает вовсе не одно и то же.
      Один навсегда остаётся в своем детстве и никак не может из него выйти. Для него родина - это его прошлое, его детство, в котором он жил, защищённый родительской опекой от житейских трудностей, без необходимости делать выбор, отвечать за себя. Такой человек не желает принимать изменения в своей жизни со всеми его проблемами, не хочет брать на себя ответственность за  своё настоящее и тоскует по прошлому. Такой человек живёт в своём прошлом. Он всегда недоволен своим положением и всегда готов жаловаться:  «Что теперь? Вот раньше было - это да! Лето - так лето! Зима - так зима! Было лучше! А теперь...»
      Другой к понятию "родина" относится потребительски: родина - это то место, где мне хорошо, сытно и безопасно, где я больше зарабатываю, где находится мой дом или квартира. Он может жить в любой другой стране и думать, что ему повезло. Он посмеивается над понятием патриотизма и предпочитает вопросами о родине не задаваться.
      Для третьего, наоборот, "родина" является настолько значимым словом,  что он одержим чувством ксенофобии, ненависти к инородцам, к чужому языку, культуре, образу жизни. Он превозносит понятие родины до такой высоты, что считает её единственно достойной права на существование.
      Но есть и те, кто, любя свою родину, понимает, что родина в земных  границах не замыкается. И чувство потребительства,  и бегство в прошлое от вызовов дня сегодняшнего, и ложный патриотизм такие люди считают проявлениями, недостойными человека. Они считают это грехом. Они чувствуют себя временными странниками в этом мире, и, как бы ни была прекрасна их земная родина, они тоскуют по родине небесной. Они понимают, что понятие человека не сводится только к национальности, к укоренённости на каком-то участке земного бытия, что человек  выше и больше всего земного, что настоящая его родина не здесь. Об этом сказал когда-то Петр Чаадаев: «Высокая вещь - любовь к родине, но более высокая  - любовь к истине». И, придя в Церковь Христову, эти люди находят то, что давно искали: находят истину, тот единственный путь, который может привести туда, куда всю жизнь стремилась их душа - к Богу, к Царству Небесному, которое не где-то там, за облаками, а в нём самом, здесь и сейчас.    
      Жизнь ставит всех нас на грань искушений, и порой тяжких. Каждый из нас проходит свою школу жизни и стремится увидеть, пережить в ней по возможности всё. Мы ввергаем себя в бесконечный круг желаний, и от ненасытности, от неудовлетворенности, от непонимания часто приходим в уныние, а порой в отчаяние. Это знает Отец наш Небесный и сострадает нам, и потому с любовью ждёт нашего возвращения в Отчий Дом, откуда увёл нас сатана.
      Да, человек испробовал полученную свободу в полной мере, даже пренебрегши Творцом, а теперь он должен возвратиться к изначальному, чтобы, уже имея мудрость познания жизни, навсегда полюбить Бога Отца и остаться в Его Доме, наследовать его. И нет никакой обиды Бога Отца на своего блудного сына.
      Мой опыт переживания Бога говорит в пользу того, что при смерти человека душа его не умирает. Она продолжает жить. Теперь я в это не только верю, но и знаю. Потому что был там и вернулся. Моё возвращение - свершившийся факт.
      Возвращение к жизни. Возвращение к Богу. Возвращение... В этом слове заложен большой смысл. Возвращение - это закон природы, закон всего сущего. Потому что рано или поздно всё возвращается "на круги своя": люди, процессы, цивилизации, явления,  отношения, вселенная... Пусть на другом уровне, на другом витке спирали развития, но обязательно всё возвращается. Потому что души человеческие вечны.
      Вот и я в конце своей жизни вернулся на родину, к своим истокам. Круг замкнулся. Это так естественно, так закономерно, что не поддаётся никакому сомнению. Так и должно быть. Это нормально. И потому я спокоен, уверен в правильности своих действий. А значит - свободен от сомнений. Свободен! Но с Богом и в Боге.         
      Я вернулся домой, на родину.  Жизнь, продолжаясь,  идёт своим чередом.  Каждый день приносит нам свои печали и радости. Мы идём, падаем, поднимаемся, снова падаем... Но если однажды  вошла в душу Вера, если состоялась, произошла встреча со Христом, и в Нём - с благим и любящим Отцом, если коснулось души дыхание Духа Святого, если открылась нам не внешняя, а внутренняя жизнь Церкви,  если полюбили мы  образ пречистой девы Марии, если увидели сердцем добрый взгляд и ласковую улыбку отца Ионы, услышали внутри себя голос, позвавший домой, к Богу - то тогда «верую» претворяется в нас в «чаю» - «жду». Верую, люблю, надеюсь, жду...  И внешне, может быть, ничего не произошло и не произойдет в моей жизни, но в глубине души воцаряется это «Верую, люблю, надеюсь, жду...». Да, суета жизни будет всё время заглушать его, я буду периодически как бы засыпать в житейских буднях, но уже не забуду и не предам этого света, этой радости, этой новой жизни, затеплившейся во мне. Каким-то краешком души я вкусил этой жизни и знаю, что она уже сейчас началась и доступна мне. 
      Слава Богу за всё!
                (Москва - Пушкинские Горы - Столбушино, 2016 год)