Отражение жизни

( Бывает жизнь отражается в душе как в зеркале. А бывает она наваливается на тебя как медведь и  начинает рвать клоки, из твоей души нанося смертельные, болезненные, долго не заживающие раны и такую атаку приходится отражать.)

- Подождите! Еще немного подождите! Пусть я ничего не вижу, но дайте хотя бы подышать этой ночной прохладой, вдохнуть свет звезд. Пожалуйста! Я любил это небо. Еще чуть-чуть, несколько минут и все. Прошу вас не увозите меня в палату. Ведь вам все равно, а я . . ., мне же жить полчаса от силы.   
Кто-то плачет рядом
- Господи это вы. . ., вы плачете, кто вы? Сестра? Это вы?
 Тишина. Она молчит и тихо, сдерживая рыдания, плачет, неужели из-за меня. Нехорошо. - Девушка! Не надо плакать. Вы слишком чувствительны для медсестры. Видимо недавно здесь. Давайте лучше поговорим. Я всю жизнь пытался исповедоваться, а вот не получалось. Не уходите, давайте проведем мое оставшееся время вместе. Я не вижу вас, но так даже легче. Для меня сейчас вы просто женщина. Последняя женщина в моей жизни. Понимаю что это печальное зрелище, но, тем не менее, сделайте мне этот подарок на прощание. Я не займу у вас много времени, не назначу вам свидания, и ей Богу не буду приставать.
- Хорошо. Похоже, она успокоилась.
- Странно так вот лежать и вспоминать свою жизнь как нечто уже прожитое. Еще недавно строил планы на будущее, страдал, любил, ненавидел. А, получается, ради чего?  Зачем-то судьба подарила мне эти последние минуты. Ведь я мог умереть прямо там, или по дороге не приходя в сознание. Однако лежу здесь и разговариваю с Вами, милая девушка. Очень хочется, оставляя вас, и  всех кого я знал, сказать что-то важное, чего не успел сказать при жизни, но как назло ничего не приходит в голову кроме глупых воспоминаний и мелочных обид. Сколько ошибок совершено, сколько сознательной и невольной лжи вспоминается, сколько боли причиненной близким людям. И ради чего? Как я хотел бы сейчас, собрать всех кого знал, и покоятся перед ними за все. С собой я могу только унести ту боль и радость, которую воспитали в моей душе эти встречи и расставания. Спасибо всем кто, так или иначе, принял участие в моей судьбе. Я благодарен и тем, кто учил меня верности и любви, благодарен и тем, противодействуя кому, я стал сильнее и жестче. Ведь весь этот багаж я уношу с собой. И именно благодаря накопленному в душе сейчас я лежу здесь весь перебинтованный под капельницей. Это был мой сознательный выбор, и я горжусь им. То, что я сделал, надеюсь, сможет искупить, мою пустую жизнь полную бесплодных метаний духа, нелепых ошибок, призрачных надежд, грандиозных нереализованных замыслов. Все что мне удалось сделать это спасти несколько человек от неминуемой гибели.  Может к этому, судьба готовила меня всю мою жизнь? Разменять оставшуюся у меня жизнь на спасение нескольких неизвестных мне людей… Наверно моя жизнь того стоила. Я ведь  всегда мечтал летать. Но не сумел этого добиться. Психологи говорят, что нет понятия «не могу» а  есть - «не хочу». Они правы. Мне никогда не удавалось реализовать себя ни в работе, ни в творчестве, ни в семейной жизни. Кое-в чем я, конечно, преуспел, но в каких то жалких мелочах. Хорошо, что я ухожу. Те, кому я был дорог, поплачут обо мне и выпьют за мою метущуюся душу, а те, кому я безразличен - просто забудут попутчика Божьего. Но все они будут жить, и Бог даст, помянут меня  при случае за что-нибудь добрым словом.
Э-эх! если б не сейчас помирать, после такого был бы я другим человеком, и зажил бы по настоящему. Вот ведь человек! А ведь дай мне судьба шанс выкарабкаться, зажил бы по старому и вспоминал бы, потом всю жизнь об этом и грустил, что не умер тогда, сейчас то есть. Чем повергал бы в уныние людей окружавших меня и навлекал на себя лишние упреки.
Жаль только, что ничего не вижу, а как хочется  снова увидеть НЕБО, поглядеть на старых друзей и просто хороших людей, которых я знал. Как они сейчас живут, как изменились их взгляды на жизнь. Встретиться бы и поговорить сидя  в хорошем кафе на тихой тенистой улочке. Жаль ведь многие из них так и не узнают что я умер . . ., может это и лучше если так. Вы снова плачете? Неужели вам еще жаль меня? Прошу не надо. Я ухожу спокойно, даже  с радостью. Лучше скажите, сейчас день или ночь? А то я совсем потерялся во времени.
- Ночь.
- Это хорошо, я любил ночь. А звезды есть?
- Слабые, сейчас облачно. . . идет мелкий дождик.
- Жаль, я любил смотреть на звезды. Но уходить в дождь - добрый знак. Вот смотрю на свое ближайшее прошлое и думаю: сколько недописанных писем, сколько неотправленных. Сколько людей живут сейчас на земле и не знают, что я прощаюсь с ними. Я хочу, чтобы они знали, что я их любил, ценил их дружбу, радовался и гордился за них.  К сожалению, мне не удалось выразить все это при жизни, но раз сумел вложить в свою смерть крупицу смысла то  теперь могу себя уважать, хотя бы  за это.  И значит все кто знали меня могут узнать, что мой конец был достойным. Так хочется, чтобы меня помнили. А что я для этого сделал? Сказал несколько добрых слов, да и то в письмах, но слова так мало значат в наше время, а чувства еще меньше…, а что я СДЕЛАЛ в этой жизни? Ничего. Больно осознавать, что вся жизнь прошла в пустой суете. Сколько времени потрачено даром?  Пусть хотя бы они  узнают, что я думал о них обо всех до последней минуты. Вы можете помочь мне в этом?
- Конечно! С готовностью откликнулся участливый молодой голос.
- Спасибо, только прошу: не надо это воспринимать как последнюю волю умирающего. Просто если у вас будет такая возможность . . . Когда-нибудь . . . Пожалуйста. Вы можете сообщить моим знакомым? Все же мне не хочется, чтобы люди, которых я уважал и может даже, любил, ничего не узнали о моей смерти. Если Вам не трудно? Все адреса и телефоны  в моей записной книжечке, красная такая, наверняка она уцелела среди моих вещей.  Хорошо?
- Я попробую, но . . .
- Этого достаточно, не надо продолжать эту тему, спасибо. К сожалению, не могу материализовать свою благодарность. Скажите, сколько времени у меня осталось? Что говорят врачи?
- Об этом нельзя говорить.
- Со мной можно. . . Уже можно. Впрочем, не надо. Я сам все чувствую, да и неважно, сколько осталось, важно, как прожил человек, отпущенный ему срок, и достойно ли он встретил конец земного пути. Это тоже удается не всякому. Верно? Будь у меня глаза, я бы вам подмигнул, но нечем, извините. Извините меня, но мне необходимо остаться одному. Кажется это конец. ПРОЩАЙТЕ  милая девушка.
Я услышал ее тяжелый вздох и почувствовал нежное прикосновение к своей руке, в том месте, где в мои вены входили всякие катетеры и капельницы. Это, наверное, единственное открытое место на моем упеленатом бинтами теле. Она провела прохладной рукой по коже и слегка сдавила мою руку. Спасибо девушка - подумал я. И услышал, как легонько стукнула дверь палаты. Нестерпимо хочется спать. Как нечеловечески я устал. И почему то снова лезет в голову та боль, огонь.… Снова я мечусь среди охваченных пламенем бесформенных груд металла, вытаскиваю, напрягая все силы живую плоть из-под тяжелого  железа, оттаскиваю в безопасное место,  снова и снова спотыкаясь и вставая, кидаюсь туда где еще теплилась человеческая жизнь. И последнее что я смутно помню - наверное уже перед тем как силы оставили меня тащу цепляясь каждой клеточкой организма молодое женское тело между  охваченными огнем рядами кресел. Интересно сколько человек мне удалось вытащить? Наверное, много если я так обгорел.  Странно, что ничего не болит, Впрочем в меня вкатили столько обезболивающего, что я не почувствовал бы ничего даже если б меня резали на куски . . . Как же хочется спать! Неужели все?
***
В коридоре больницы у открытого окна нервно курил немолодой врач в белом халате, к нему подошла медсестра.
- Как он?
- Уходит. Может быть уже . . .
- Жаль, не каждый здоровый побежит к горящему самолету. Не помнишь, сколько народу  спаслось?
- Спасатели сказали:  тридцать восемь пассажиров, и пилот со стюардессой.
- А всего их сколько было?
- Около сотни. Один мужик бросил дочь в горящем салоне, она погибла . . .
- А с этим то, как получилось?
- Спасатели говорят, он путешествовал,  кажется на мотоцикле. Самолет пропахал лес прямо над  палаткой. Его здорово зацепило деревьями и  обломками. Однако сам чуть живой, он полез в огонь. Говорили, опытный турист -  должен был понимать и про внутреннее кровоизлияние и про разрыв печени, я уж не говорю про переломы, а все равно полез - еще и  обгорел. Его самого чуть живым вытащили уже без сознания. Он как раз ту  девушку тащил, по проходу, уже мертвую. Он бредил  и там и всю дорогу -  как будто людей вытаскивает из самолета, вырывался, с носилок пытался слезть. Но он никого уже не мог спасти, те, кто спаслись, сами выбрались, он  только пытался вытащить почему-то ту девушку, наверное, был в  шоке  -  уже не соображал что делает…
- А сколько ему лет?
- Что-то за тридцать кажется, а что?
- Молодой, наверно из родственников еще кто-то жив, надо бы сообщить.
- Сообщим. В его вещах должна быть красная записная книжка?
- Да, она  в приемном покое,  вместе с паспортом, кое-какими бумагами, уцелевшими вещами.  Вот судьба!?  Хотел человек  помочь, может, раз в жизни на настоящий поступок решился. А что получается? Сам подставился, и сделать ничего не смог. Врач повернулся от окна к медсестре, бросил окурок в урну. Вздохнул: - Жаль. . . и пошел по коридору.
У двери в ординаторскую обернулся, -  Марина, готовьте документы и вызовите машину из морга.