Кампания 1942 года. Глава 373

      Глава 373.


 В полдень за обедом в штабной столовой у Ватутина собрались танкисты. Здесь был командир 5-й танковой армии генерал Романенко. Здесь были командиры трёх танковых корпусов. Тон застольной беседе задавал начальник бронетанковых войск Красной Армии генерал Федоренко, он сидел рядом с генералом Ивановым.

 - А известно ли тебе, милейший  Семён Павлович, в какую знаменательную для танкистов пору мы тут у тебя собрались?

 Иванов немного подумал, подняв глаза к потолку. 

 - Достойных упоминания дат две.

 - Ну-ка, ну-ка.

 - Ровно десять лет назад был создан первый наш танковый корпус. Он насчитывал 500 танков.

 - Однако, Семён Павлович, ты, я вижу, эрудит. А вторая?

 - Вторая не столь круглая. Осенью 1916 года тридцать два английских танка атаковали немецкие позиции на Сомме.

 - Да ты замаскировавшийся танкист!

 - Скорее неудавшийся танкист. Прослужил этим летом две недели в 1-й танковой армии и был отчислен.

 - Что так?

 - Комплекция у меня для танка негабаритная.

 - Ну, у нас есть ещё и не такие негабаритные товарищи. Да вот, взгляни на Прокофия Логвиновича, - Федоренко кивнул в сторону генерала Романенко. Я уж не говорю о генерале Кравченко, которого ты хорошо знаешь.

 - Мечта стать танкистом у меня с детства. Я уже собирался признаться в этом Георгию Константиновичу, а он, словно угадав мои мысли, сказал мне, - по другому, правда, поводу: - "Воюй не там, где хочется, а там, где долг велит".

 - Вот оно что, - заключил Федоренко. - Но мы-то теперь знаем, что без твоих советов, Сенён Павлович, мы как без рук.

 Затем, обращаясь уже ко всем сидящим за столом, Федоренко продолжил:

 - Теория, други мои, сера, но древо жизни зеленеет. Поговорим о делах насущных. Первое, что мы должны обсудить, это роль 5-й танковой армии, нашей главной ударной силы, в предстоящем наступлении.   

 - Каков состав армии? - поинтересовался Ватутин.

 - Шесть стрелковых дивизий, в том числе две гвардейские, 1-й танковый корпус, 26-й танковый корпус, 8-й кавалерийский корпус, мотоциклетный полк, двадцать пять артиллерийских и миномётных полков, 1-й смешанный авиакорпус, другие части усиления.

 - Внушительный ударный кулак. Им и бить нужно в одну точку. Полагаю, что нам не следует взваливать на танковую армию 
слишком много оперативных задач. Нужно оставить кое-что и соседям. Семён Павлович, доложите товарищам танкистам,  какую оперативную поддержку окажут им другие наши соединения.

 - В ударную группировку фронта войдёт, помимо танковой армии, 21-я армия, имеющая в своём составе танковый корпус. Кроме того, наступление главных сил поддержат с линии Рубежинский, Ягодное три стрелковых дивизии 63-й армии. Они будут наступать в общем направлении на Боковскую.   А наш сосед, Донской фронт генерала Рокоссовского, ударит двумя армиями по обоим берегам Дона в общем направлении на Вертячий.

 - Это очень отрадно, - заметил, оторвавшись от еды и жестикулируя вилкой,  генерал Романенко. - А какие предполагаются темпы наступления?

 - В первый день - от тридцати пяти до сорока километров. Во второй день - сто километров.

 Лица у танкистов вытянулись. Над столом повисла тишина. Наконец полковник Ахманов высказал осторожное сомнение в реальности намеченных темпов. Генерал Федоренко тряхнул головой.

 - А это я настоял. Дело в том, что на второй день наши танки уже не встретят на своём пути сколько-нибудь организованной обороны.   

 - Я согласен с вами, - кивнул Ватутин. - Все мы находимся в плену у прежнего тяжёлого опыта действия наших танков в условиях подавляющего превосходства противника в артиллерии и авиации. Теперь подавляющее превосходство будет на нашей стороне.

 Обед в штабе фронта продолжался в обстановке полного взаимопонимания.

 Согласие между танкистами и штабистами продолжалось недолго. С первых же часов операции "Уран" возникли сильные трения между Ватутиным и Жуковым с одной стороны и бескомпромиссным генералом Романенко с другой. Взаимное раздражение нарастало с каждым днём. Наконец 24 ноября произошёл окончательный разрыв отношений. 25 ноября генерал Романенко был отстранён от командования 5-й танковой армией и отозван в Москву.