и слезы мои смешивались с небесными

Милый мой 
Я стояла, и слезы мои смешивались с небесными. Их можно было отличить лишь по температуре: те, что из глаз, были горячими. Но они все словно падали из уголков, иногда странно дотргиваясь до скул. А я все смотрела на каждую секунду меняющуюся брызгами картину водной небольшой такой глади, и пыталась прикрыть кран моего лица с горячей водой. И все задавалсь вопросом, неужели может так разрывать изнутри. Словно каждая капля - детонатор.

Милый, вид твой
Галлюцинациями тебя по улицам бродят люди. Мужчины в костюмах, люди в широких белых одеждах, в пиджаках, с деловитой плходкой, женщины в светлом... Все. Это лишь вопрос расстояния - вижу ли я тебя.

Милый, запах твой
Он, да еще твой голос, тихая музыка, литература, приятный вид из окна на странное застекленное строение и цветы на белом подоконнике. Все это уходит на второй план, да и я - лишь одно обоняние. В этом мгновении я могла бы хоть целую вечность.

Мои непонимающе-горячие губы встретились с твоими - каменными. И эта встреча, это столкновение болезненнее и фатальнее, чем битва под Курской дугой. Там погибали с последним издохом желензные танки и люди, а моя каждая из миллиадов клеточек тлела моральна и потому - вечно.
Больше тебя нет в каждом моем сне. С тех пор ночами я вижу, я ощущаю губы иных людей, олицетворяющих мое к тебе безразличие, которое, честнее, - высшая степень зависимости.

Я кружилась, не находя равновесия, широко раскинув руки, словно марионетка, которую раскрутили и оставили в пустоте. Я шагала, не чиня испорченный вкстибулярный аппарат. Необъяснимой подставкой появился ты, подоткнув под мой локоть свои шероховатые плверхности. В удивлении, в устойчивости я прекратила нескончаемые, казалось, шатания. А потом ты выдернул, вихрем, сбежал, исчез, прекратил существование, дематериализовался. И я упала. Больно ущибив коленочки. Обе.