Глазами зверя

«Вся вселенная наполнена разрушением. От взрывающихся  звезд,  до
Окровавленных челюстей хищника, пожирающего жертву. Насилие –
Часть человеческой природы…».

Мэрилин Мэнсон.


1.

И снова приходит это состояние. Все мое тело наливается какой-то яростной первобытной силой. Почуяв жертву, я словно волк, иду по следу. Выжидаю подходящий момент и совершаю прыжок, оскалив пасть. Чувствуя кровь, вновь начинаю сходить с ума. Боль жертвы отражается в ее глазах, и я смотрю в них, пока те не угасают.  В их смерти я вижу свое наслаждение. В их погибели – свою свободу. Я – хозяин, повелевающий вашей судьбой.
Ночной Ростов манит меня. Ничем не примечательный с виду простой человек, в один прекрасный момент становящийся палачом. Попробуйте, вычислите меня в общей массе ночных жителей.
Я смотрю на тебя, видя непонимание. Только когда в моей руке блеснет холодная сталь, оно сменится первобытным ужасом. Глаза расширяются от страха, нервно трясутся руки. С губ соскальзывает только: «Пожалуйста, не надо!». Как я обожаю подобные моменты! Словно великий художник, я создаю шедевр. Это искусство не для всех. Только избранные смеют взять в руки кисть. А вы, жалкие овцы, служите полотном, на которое мастер накладывает свои мазки. Проходит совсем немного времени, и бесполезный холст, превращается в произведение искусства. После, я возвращаюсь домой, чувствуя себя превосходно.
Так происходит и в этот раз. Минуту назад ты еще сопротивлялась. Стоило ножу пропороть живот, как инстинкт самосохранения куда-то испарился. Мои уши расслышали стон, и теперь он кажется мне самой прекрасной на свете музыкой. Медленно проворачивая клинок, я изменяю ее тембр и громкость. Это длиться, пока композиция не подходит к концу. Душа покинула тело, и, возможно, смотрит теперь на своего убийцу. Я улыбаюсь.
Кровь продолжает выходить из тела. Мгновение назад, она била фонтаном. Теперь же словно ручей течет по ненавистной мною Земле. В свете луны она кажется черной. Завороженный, я любуюсь этим зрелищем. Никто не смеет прервать мое наслаждение. Стоп! Чего-то не хватает. Повинуясь внутреннему зову, я наношу удары наотмашь снова и снова. Тело покрывается множеством свежих рубцов. Кажется, что даже труп прошибает холодный пот, когда он слышит мой сатанинский хохот. Жизнь покинула его и уходит тепло? Нет. Это мой смех заставляет его трепетать.
Мне наплевать кто ты. В эту ночь ты стала моей, как и многие другие до тебя…
               
2.

Моя дочь обожает фильмы ужасов. Часто мы их смотрим вместе. Супруга погибла два года назад, и теперь я – это все, что у нее есть. Большая часть моего личного времени принадлежит этому ребенку. В телевизоре кучка подростков весь фильм бегают от одного маньяка. Типичный детектив. Ничего нового, но десятилетней Насте нравится. В очередной раз, когда убийца достает свой нож, она прячет глаза. Сейчас девочка уткнулась носом в мое плечо, изображая испуг. Да, если бы действие происходило в Ростове-на-Дону, то маньяк бы погиб в начале фильма. Агрессия нынешних тинэйджеров порой шокирует. Я бы со смехом наблюдал, как горстка школьников ногами вышибает дух из этого неудачника.
Наивный ребенок не в силах заметить, насколько все не натурально в подобных фильмах. Как герои падают замертво, после поражения. Я часто вижу смерть, и знаю о ней гораздо больше, чем эти никчемные режиссеры. Интересно, они хоть раз заглядывали ей в глаза? Из каких источников они черпают свое вдохновение? Вероятнее всего – их больное воображение рисует образы, мало схожие с реальностью.
Я сидел и думал об этом, когда Настя пожелала мне спокойной ночи. Девочка легла в кровать и сразу же заснула. Поцеловав мирно спящего ребенка в щеку, я стал собираться. Жажда насилия не давала сомкнуть глаз. Можно было до рассвета бродить по темным улицам и пустым дворам многоэтажек, в поисках своей жертвы. Но на эту ночь был назначен совершенно иной план.
София. Симпатичная официантка заканчивала свою смену в полночь. Ее красивая фигура, в сочетании с детским голосом, сводила меня с ума. На вид ей было около двадцати пяти лет. Домой девушка обычно ходит пешком, совершенно одна. Я познакомился с ней около двух недель назад. За это время узнал практически все, что могло интересовать. Сегодня же пришло время действий.
Маршрут до дома у нее занимал минут пятнадцать. Я обозначил для себя несколько мест, более подходящих для нападения. Девушка не могла даже предположить, что эта ночь станет для нее последней. Ей больше никогда не увидеть рассвет. Не ощутить тепло, которое дарит солнце, на своей коже. Вот она вышла из бара и пошла по темной аллее, разумеется, не заметив меня.
- София! – Окликнул я девушку. Обернувшись, та заулыбалась. – Подожди.
- Какими судьбами?
- Мотался по делам. Вот смотрю – ты идешь.
- Я не верю в совпадения. – Кокетливо продолжала она. – Проводишь?
- Если тебя не напрягает моя компания. – Я старался быть вежливым. Ее самодовольная улыбка только добавляла уверенности. Еще немного,  и она исчезнет с лица Софии, уступив место иному выражению. Желание закипает внутри, но пытаюсь не выдавать своего нетерпения. Всему свое время. – С радостью…
Мы шли, разговаривая ни о чем. Положение ее дел интереса совершенно не вызывало. Никчемная жизнь официантки меня не заботила. Серость и однообразность обывательской жизни угнетает. Разве человек интересуется, чем раньше занималось мясо, остывающее на его тарелке? Кукарекало оно, либо бегало по лесам. Порхало в небе, или всю жизнь прожило в неволе. Какая разница? Так же и эта девушка, просто очередной эпизод моей яркой и насыщенной жизни. Шагая рядом, я изображал интерес, изредка вставляя комментарии.
Стоило нам шагнуть в темную подворотню, как я остановился. Рука, с быстротой змеи, метнулась к нежной шее, сдавливая горло. Я причинял ей боль, заглядывая в округлившиеся глаза. Потом последовало несколько ударов по лицу, что бы София могла выйти из ступора. Немного подействовало.
Издеваясь, я рвал на ней одежду. От мини юбки остались только лоскуты бесполезной ткани. В считанные секунды майка превратилась в такое же тряпье. Странно, но она не кричала. Наверно шок от происходящего был настолько силен, что лишил ее дара речи. Жаль. Хотелось услышать, как столь детский голос молит о пощаде.
Вид ее обнаженного тела быстро пробудил во мне желание. Обычно я этим не занимаюсь, но в этот раз решил сделать исключение. При помощи ножа, я легко избавил ее и от белья. Возбуждение заполняло каждую клетку тела, дыхание становилось прерывистым. Она сразу поняла мои намерения, и даже не сопротивлялась. Девушка думала, что сразу побежит домой после этой процедуры. Наивная. Попав в лапы хищника, жертва погибает. Мертвая овца не укажет на след зверя, пуская собак по следу.
- Может стукнуть тебя, что бы хоть немного расшевелилась? Мне не нравиться трахать резиновую куклу! – Если бы кто-нибудь находился рядом, то сразу бы понял, что я издеваюсь. Однако девушка юмора не поняла и энергично задвигала бедрами. Со стороны могло казаться, будто влюбленная парочка захотела экстрима, выбрав для интима не подходящее место. Смеясь, я наматываю ее волосы на кулак и продолжаю получать удовольствие. Какая же она дура…
Застегивая ремень, я вновь смотрю ей в глаза. Клинок цепляется за пряжку, отзываясь металлическим звоном, заставляя девушку в очередной раз вздрогнуть.
- Можно я пойду? – Робко спрашивает она. – Я никому не скажу. Обещаю.
- Иди… - Спокойно отвечаю я, восстанавливая дыхание. София, не ловкими движениями собирает тряпки, которые когда-то служили ей одеждой.
Заметно, что она боится поворачиваться ко мне спиной. Слезы еще увлажняют глаза, на губах запеклась свежая кровь. Спина исцарапана, вся в ссадинах. Живот перепачкан тем, что могло стать моими детьми. Еще минуту назад, это лицо было перекошено гримасой боли. Жалкий вид. Интересно, почему эти неудачники-насильники не доводят дело до конца? Она же одним своим видом просит, что бы ее прикончили…
Когда девушка все-таки поворачивается спиной, я наношу удар. Холодная сталь со свистом рассекает воздух, врываясь в плоть. С губ слетает крик, в котором читается отчаяние.
Я вытаскиваю нож и подхожу еще ближе, так, что мой живот касается раненой спины. Молча,  дышу ей в затылок. Снова закипает желание, хочется трогать это погибающее тело. Поиграть с ним, пока девушка в сознании. Левая рука сжимает ее грудь, которая щедро орошается свежей кровью, поскольку правой я перерезаю ей горло. Предсмертный хрип, только еще сильнее заводят меня. В порыве страсти, я снова расстегиваю ремень.
Душа девушки отправляется к богу в тот момент, когда я достигаю пика наслаждения. Куда же ты смотришь, создатель? Почему еще не обратил на меня свой праведный гнев? Подобные моменты заставляют усомниться в твоем существовании. Мои дьявольские игры еще не заставили слезу пробежать по твоей божественной щеке? Ах да. Нужно уметь прощать…
Это то, чему я никак не смог научиться.
Спустя двадцать минут, горячая вода уничтожила улики, которые могли остаться на моем теле. Нежась в ванне, всегда вспоминаю события прошедшего дня. Образ погибающей Софии до сих пор стоит перед глазами. Возможно, тело уже обнаружили. Мне наплевать. Сколько их было, и сколько еще будет…

3.

Вновь читаю об этом в газетах. Наблюдаю в выпусках новостей. Слышу яростные дискуссии на данную тему в общественном транспорте. Даже коллеги по работе только о подобном и говорят. Город пронизывает страх. И только я виновник этому.
В такие моменты переполняет чувство собственного достоинства. Как же легко посеять панику среди мирных жителей. Они боятся за своих жен, трясутся за дочерей. Сами нервно озираются по сторонам, возвращаясь вечером с работы. Подозревают таксистов, милиционеров, бывших уголовников. Шарахаются от своей собственной тени. Запирают все замки на входной двери, врезают туда новые. Чувствуя опасность, люди всегда начинают сильнее ценить собственную жизнь. Многие просыпаются утром и боятся, как бы этот день не стал для них последним. Но я не убиваю кого попало. Своих жертв я выбираю.  Не каждая достойна подобной чести.
Недавно, с улыбкой разглядывал свой фоторобот. Стою около отделения полиции и читаю об особых приметах разыскиваемого. С такими успехами меня никогда не найдут. Этот портрет ни капли на меня не похож. Озабоченный милиционер проходит мимо, нервно затягиваясь сигаретой. Видать, только что получил «втык» от начальства, за безуспешную работу. Ненавижу «стражей порядка». С виду я напуганный гражданин, в то время как внутри душа моя ликует. Какие вы все жалкие. Вам не поймать такого гения как я. Никогда.
В телевизоре какой-то умник, вроде как психолог, рассказывает о моих личных качествах. Прав этот оратор в одном: я не женат. Остальное представляется мне полным бредом. Он говорит, что у меня не счастливое детство, строгие родители, глубокая душевная травма, прогрессирующее расстройство психики. Хочется рассмеяться ему прямо в лицо. Видимо, он любит строить из себя умника. Верит в миф о своей просвещенности в этих вопросах. Это мне только на руку. Подобные философы только водят следствие по ложному следу. Я представил, как еще сильней затягиваю галстук на его шее, смеясь в лицо этому клоуну.
Детство мое было вполне счастливым. Любящие родители, множество друзей. После пришла первая любовь. Только по мере моего роста росло недовольство этим миром. Розовые очки слетели с лица, и я в сердцах втаптывал их в проклятую землю. Чем больше я узнавал людей – тем больше их ненавидел. Пелена, застилавшая глаза, рассеялась, и мне явилась реальная жизнь. На самом деле, я благодарен родителям. Они до последнего превращали мое существование в сказку. Но сон не может длиться вечно. Момент пробуждения неизбежен.
 Я был женат. По началу, возлюбленная казалась мне ангелом. Красивая девушка, из простой семьи. Ее личные качества только радовали. Прекрасная внешность полностью вписывалась в мои представления об идеале. Со временем, мы скрепили узами брака наш союз. Какое-то время были действительно счастливы. Она подарила мне дочь. После рождения Насти я понял, что в моей жизни чего-то не хватало. Ребенку я отдавал всю свою любовь, потому что жена, на самом деле, не заслуживала ни капли этого чувства.
Немного позже наши отношения стали меняться. Не могу сказать, что я сам ангел (о да, это действительно не так). Недостатки есть у всех. Но девушка, вскоре после замужества, предстала передо мной «во всей красе». Прекрасная снаружи, но столь отвратительная внутри. Впрочем, и внешность ее с течением времени изменилась не в лучшую сторону. Не хотелось это терпеть. И я не стал...

4.

Пару лет назад у меня появилось хобби – я стал писать стихи. Их уже скопилось великое множество, так как вдохновение посещает довольно часто. Последний я назвал «София». Хотя и не все мои произведения посвящены жертвам. Есть стихи на совсем отвлеченные темы. Некоторые другие раскрывают часть моей священной идеологии, в которой переплелись любовь и ненависть. Идеология, намного интересней, чем миф про апокалипсис; намного жестче нацистских доктрин. Она жизненная, и это делает ее еще страшней.
Одно стихотворение, я назвал «Драма». Рука выводила строки, совсем не похожие на то, что писал раньше.

Моя жизнь – это театр. И я точно знаю,
Что Я главный герой, и жанр сам выбираю.
Можно сделать комедию или боевик,
Но не для меня это. Ведь я не клоун, не бык.
Множество декораций и длинный сюжет.
Он написан лишь мной, но я не знаю ответ
На вопрос: что потом? И будет ли громко
Кричать режиссер, когда закончиться пленка…

Сколько кадров еще суждено мне отснять?
Сколько будет мой фильм на пыльной полке лежать?
Пока главный критик не даст резюме.
И не скажет прямо – куда двигаться мне.
Может в рай, ну а может прямиком в ад -
Переснять пару дублей и вернуться назад.
Мою драму просмотрит, и скажет всерьез:
«Да, я многое видел, но не могу сдержать слез».

На самом деле мое неприятие этого мира росло внутри в геометрической прогрессии. С каждым днем. Я совершенно перестал верить людям. Изображал, такого же как они, обывателя, но внутри ликовал, чувствуя свое превосходство.  Не видя смысла в бесполезном существовании, все чаще выходил на охоту.
Возможно, я мог бы стать каким-нибудь нео-нацистом, учитывая мою тягу к насилию и убийствам. Но есть одно маленькое «но». Им не станет человек, который искренне ненавидит и свой народ, и свою землю. Как я могу любить эту страну? Живя здесь, я научился только ненавидеть. Причинять боль мне намного приятней, чем дарить людям радость. Исключение составляет Настя. Я сделаю все, что бы розовые очки как можно дольше оставались на ее глазах. Пусть этот грязный мир не пачкает ее детские грезы, не нарушит сладкий сон ребенка.
На остальных людей мне наплевать. ВЫ сделали меня таким. Система воспитала еще одного пса, что сорвался с цепи и наносит раны своему хозяину. Я буду рвать его в клочья, до последнего своего вздоха.
Внезапно в новостях передали, что, подозреваемый в убийствах человек, пойман. Свою вину всячески отрицает, но имеются неопровержимые улики. Интересно – кто он? Начинающий убийца или просто козел отпущения? Я с интересом досмотрел выпуск новостей и вновь улыбнулся.
За окном давно стемнело, дочка видела сны. Мне же спать совершенно не хотелось. Взяв нож, я снова шагнул в манящую прохладу ночи…

5.

Звук каблуков гулко разносился по всей улице. Потенциальная жертва явно опаздывала домой. На вид ей было чуть больше двадцати. Можно сказать, годилась мне в дочки. Я задумался. Стоит или нет? Можно еще немного прогуляться по городу, найти более подходящую кандидатуру. Все-таки решив заняться ей, я ускорил шаг.
- Простите, пожалуйста. – Обратился я к ней. Появилась возможность получше рассмотреть этого человека. – Вы не подскажете, как отсюда уехать в центр?
- Даже не знаю. – Начала она. Голос показался приятным. – Автобусы, наверное, уже не ходят. Может вам лучше такси вызвать?
Краем глаза я заметил, что улица пустая. В десяти метрах есть подходящая подворотня. Лишь бы ее крики не привлекли кого-нибудь, не разбудили спящих обывателей. Уже разработав стратегию, я собрался действовать. Старая схема.
- Не вздумай кричать. – Говорю почти шепотом, демонстрируя ей нож. – Один звук, и этот день станет для тебя последним.
Слова вызывают, нужную мне, реакцию. Девушка следует со мной в тихое место, боясь сделать лишнее движение. Ее походка становиться неуверенной, слышаться всхлипы. Даже каблуки стучат не так громко.
Я, почему-то, вспомнил свою первую жертву. Явное сходство бросалось в глаза, пробуждая в памяти  образы из прошлого. С ней я расправился довольно быстро и неумело. Сегодня я не допущу подобной оплошности. Вволю наиграюсь с этим двойником.
Задумавшись, я непроизвольно расслабился. Как оказалось – зря, потому что локоть девушки с размаху въехал мне в солнечное сплетение. Прижавшись спиной к стене, я пытался восстановить дыхание. Тогда она нанесла еще один удар, в пах. Испытывая жуткую боль, я сполз на землю. Девица уже не казалась мне такой беспомощной. Эти хрупкие ручки продолжали наносить удары, причиняя мне жуткую боль.
Вероятнее всего – мне попалась любительница каких-то единоборств. Она била прицельно, выбирая самые чувствительные места. Даже каблуки служили ей грозным орудием самообороны. Мой нож сучка отбросила подальше, теперь до него не дотянуться. Я прекрасно понимал, что возникла серьезная проблема. Во-первых: на ноже мои отпечатки. Во-вторых: девушка видела мое лицо, и теперь оставлять ее в живых нельзя. Нужно было срочно исправлять положение.
Пересиливая боль, я схватил ее за волосы, но тут же получил удар в горло. Прижав руки к шее, я жадно хватал ртом воздух. Тыльной стороной ладони она ударила меня по глазам. Ненадолго ослепнув, я не мог дальше продолжать атаку. Удары посыпались с новой силой, поражая разные участки моего тела: колено, переносица, уши, живот... Немного позже удары прекратились, послышался смех. Вновь оказавшись на земле, я медленно приходил в чувства. Девушка заломала мне руку, уткнув лицом в землю. Резкая боль сковала предплечье.
- Так значит, ты и есть тот самый маньяк?– С наигранной лаской спросила она. Что-то подсказывало мне,  в данный момент в жертву превратился я. Вырваться было не возможно. Болевой захват крепко удерживал меня на земле. – Может вызвать полицию? Или позвать местных жителей? Представь: с каким удовольствием они будут рвать тебя на части…
- Лучше убей меня сразу, сучка. – Какой же все-таки позор. Меня обезвредила молодая хрупкая девушка. Такое даже в самом страшном сне не могло присниться. Волчица, которая прикинулась беззащитным ягненком.
- Зачем же. Не каждый день удается пообщаться с маньяком. – Тем же тоном ответила она. Немного подумав, моя мучительница продолжила. – Я не буду никого вызывать. Но только при одном условии.
- ?
- Окажи мне услугу, и я про тебя забуду. – Тон ее стал холодным, с металлическими нотками. Захват ослабел. – Согласен?
Дав утвердительный ответ, я поднялся с земли и посмотрел на нее. Хрупкое тело, вызывающий вид. В глазах светиться триумф, а в правой руке бестия держала травматический пистоле, дуло которого устремилось мне в грудь. Резиновая пуля, конечно, не смертельно, но приятного мало. Если девушка выстрелит с такого расстояния, то снаряд легко пробьет живот, превращая мои внутренности в кашу. Если же попадет в голову или шею – мне конец, сто процентов.  Я, молча, ждал продолжения разговора, стоя спокойно.
- Убей для меня одного человека. – Нарушила тишину сучка. – Ты ведь это легко делаешь. К тому же она девушка. Надеюсь, в твоем вкусе.
Это казалось мне унизительным. Внутри закипала злость. Дай мне только дотянуться до твоей хрупкой шейки – я сверну ее, словно цыпленку. Пока же такой возможности не представлялось. Она, понимая мои намерения, следила за каждым движением.
- И ты меня просто так отпустишь? – Спокойно спросил я.
- Хочешь продолжения экзекуции? Да ты еще и мазохист. Я, конечно, могу если надо…
- Я серьезно.
- Лицом к стене повернись. – Приказала она. Пришлось повиноваться. По характерным звукам было понятно, что нож оказался у нее в сумочке. «Если уйдет сейчас – я на крючке» - подумал я. – Инструкции получишь позже.
Ее рука обшарила мои карманы, в поисках документов. Я полностью потерял контроль над ситуацией. Сейчас она была в выигрышном положении. Мало того, что сучка теперь знала мое имя и адрес, у нее на руках орудие убийство, на котором отпечатки. Идеальный набор для шантажа. Мой мозг лихорадочно прорабатывал различные варианты действий, но никак не мог найти подходящего. Как я вообще мог оказаться в подобной ситуации? Видимо, постоянные победы и безнаказанность расслабили меня. Усыпили бдительность. Никогда нельзя допускать подобное, особенно охотясь.
Дальше последовал сильный удар в затылок, и я потерял сознание.
               
6.

- Как головка, не болит? – Слышу я этот мерзкий голос в телефонной трубке. Определитель не высветил номер. Скорее всего, звонит из автомата. Да. Она гораздо умнее, чем я думал. – Через полчаса жду тебя в супермаркете. Зайдешь в отдел с журналами. Увидишь конверт. В  нем будут фотография, время и место. Со мной не говори.
Магазин находился не далеко от моего дома. Пешком минут двадцать. Я стал собираться. Не покидало это мерзкое ощущение. Не припомню, что бы кого-то ненавидел настолько сильно. Однако выбора у меня не оставалось. При первом же удобном случае я разорву ее на части. Сделаю так, что бы тварь долго мучилась перед смертью. Билась в конвульсиях и захлебнулась своей кровью. Вот только представиться мне этот случай или нет – не известно. Неопределенность угнетала.
- Папочка, ты надолго? – Спросила Настя, выглянув из своей комнаты. Оттуда доносились крики и звук бензопилы. Ребенок смотрел очередной триллер.
- Нет, принцесса. – Ласково ответил я, гладя ее по волосам, но думая о той стерве, что устраивает мне западню. – Скоро вернусь.
Спускаясь по лестнице, я представлял, как буду высверливать ей зубы дрелью. Смеяться ей в лицо, наслаждаясь нестерпимой болью, причиняемой мной. Можно придумать тысячу пыток, только бы поймать ее. Выкрутиться из этой мерзкой ситуации, где жертвой оказываюсь я.
 Внутри ее не тронешь – покупатели. Можно попробовать проследить за ней после, но, я больше чем уверен, сядет в такси. В это время в голову пришла совсем дикая мысль. На лице засияла улыбка. Рискнуть стоит.
К назначенному месту я подъехал на машине, намеренно поставив ее не далеко от входа. Наспех покурив, шагнул внутрь, оглядываясь по сторонам. Ее нигде не видно. «Стражей порядка» тоже. Хорошо.
Продолжала болеть пробитая голова. Это еще сильнее нервировало меня. Как же она все красиво обставила. Вероятно, насмотрелась в детстве детективов.
 Вижу, как она листает журнал, затем кладет его на место. Между страниц мелькает конверт. Делает вид, будто о чем-то задумалась. На меня даже не смотрит. На ней одеты спортивный костюм, кеды и бейсболка. В этом «прикиде» ей вообще дашь лет шестнадцать. Конспирируется, сучка. Я молча подхожу.
«Могла бы издание немного приличней выбрать» - думаю я, перелистывая «Play Boy». Забрав конверт, швыряю его обратно на стеллаж. Краем глаза замечаю, как она, взяв другой журнал, направляется к кассе.
Я поспешил к выходу, продумывая детали. Выйдя на улицу, огляделся. Настроение упало еще сильней. Четко и быстро все не сделаешь. Слева молодая мама с ребенком трамбует сумки в машину, справа не большая группа подростков кого-то дожидается, туда-сюда ходят люди. Много людей. Все равно попробовать стоит. Это мой последний шанс.
Готов спорить на что угодно: когда сделаю работу, улики окажутся в отделении. Мне припишут еще и убийство ее подруги. Интересно, в чем та провинилась? Какова цена ее жизни? Симпатичный парень, деньги, перспективная должность? Да что угодно. Нынешние нравы порой вгоняют в депрессию.
Вот она показалась. Быстрой походкой выходит из супермаркета. Даже по сторонам не смотрит. В одной руке журнал, в другой банка с колой. Кругом люди. Но теперь это уже значения не имеет. Я приготовился к прыжку…
- Ты где шлялась всю ночь?! Мать места себе не находит! – Игра на публику. Прохожие повернули головы в нашу сторону, но удивления на их лицах я не увидел. Для них это настолько обыденно и привычно: непутевый ребенок, разъяренный отец. Подбежав, я схватил ее за плечо и тряхнул так, что девушка едва не свалилась на землю. Глаза ее расширились от ужаса и удивления. Такого поворота она явно не ждала. – Скотина. Сколько это продолжаться будет?!
- Помогите! – Начала она, но никто на помощь не кинулся.
- Шалава! Я тебе устрою! Под замком у меня будешь сидеть, шлюха! – Несколько подзатыльников, для убедительности. Я уже толкал ее к машине, которую специально оставил открытой. Оставалось пару метров. Она же попыталась ударить меня в пах, но тщетно. Помня прошлый опыт, я следил за каждым ее движением. За нами уже никто не наблюдал. У аудитории пропал интерес к семейной сцене. Я открыл дверь, в это время рука автоматически достала из кармана шило. Спиной, закрывая обзор людям, молниеносно воткнул его в живот своей жертвы и сразу же вытащил. Со стороны это выглядело, как простой удар. Разумеется, тонкое «жало», торчащее из моего кулака, можно было заметить только вблизи. А от зевак нас отделяло метров пятнадцать.
 Выпучив глаза, она согнулась пополам, и я легко усадил ее на сидение. Захлопнул дверь. Не веря в свою удачу, прыгнул за руль.
- Меня ненавидишь, так хоть мать пожалей! ….
- Пристегнись, или я тебе его в глаз воткну. – Выехав с парковки, я рванул что есть мочи, наплевав на правила. Интересно, как быстро умирают от внутреннего кровотечения?  Нельзя позволить ей так легко отойти в мир иной. Кажется, в багажнике есть небольшая канистра с бензином и веревки. Сначала я полью им левую ногу и подожгу. Потом правую. Затем придет черед рук, и возможно каких-нибудь других интересных мест. В машине у меня всегда лежит небольшой набор инструментов, и, разумеется, нож…
Она тихо поскуливала, хваталась за живот. По щекам бежали слезы. Видимо, умирать ей совсем не хотелось. Этой боли мне было мало. Сучка заслуживает большего.
- Заткнись! – Рявкнул я, для убедительности подкрепив свой приказ ударом по переносице. Мы уже пересекли черту города, впереди простиралась лесополоса. Вспотели ладони, я задрожал от нетерпения. – Ты будешь умирать медленно, сука…

Когда я пришел, Настя уже спала. Некоторое время я, молча, смотрел на ребенка. Только сейчас заметил, что она говорит во сне. Так мило, немного забавно. Сквозь сопение можно различить обрывки фраз. Обычный детский лепет. Осторожно, что бы ни разбудить, я укрыл дочку одеялом и погладил по волосам. Захотелось крепко  обнять ее, вот только я не смог бы нарушить сладкий сон этого милого создания. Поцеловав ребенка в щеку, я вышел на балкон.
Сигаретный дым наполнил легкие, окончательно расслабляя организм. Над головой светилось множество звезд. Город спал. Наступало полнейшее чувство умиротворения. Веселый сегодня был день. Я кое-чему научился. На многое обратил внимание.
Докурив, я тоже залез под одеяло. Завтра новый день. И новая НОЧЬ…