Спутник. глава 22

Глава 22


 Прошло пять дней.

     Генерал перуанской армии Мартинес, хмуро разглядывавший отчеты поисковых отрядов, головорезу-мстителю Мартинесу не являлся никаким родственником, даже очень дальним, даже никаким боком вообще. Просто Мартинесов в испаноязычной Южной Америке развелось примерно столько же, сколько например в Бразилии донов Педро, Хуанит и Ракелей вместе взятых, не говоря уже о Штатах, где каждый третий именует себя Биллом или Джоном. Конечно сюда можно причислить еще много характерных фамилий и имен, но не стоит. Итак понятно что Мартинесов в Перу много, весьма много.

   Различие между генералом и головорезом заключалось хотя бы в том, что отважный и удачливый деятель подполья был родом из Мексики, тогда как генерал гордился внушительной толпой своих испанских предков, среди которых были, генерал конкретно и твердо в это верил, даже хлопцы из королевского рода. Тем не менее генерал Мартинес относился к Испании примерно так же, как какой-нибудь ирландец, уехавший на постоянное место жительства в Америку, относится к Ирландии. Родина предков и только, ничего больше. Ну, может быть, еще и повод выгородить себя среди всяких там выскочек-карьеристов, коих в последнее развелось до неприличия много. В общем – сердце генерала Мартинеса было навсегда отдано Перу, где родился он сам и как минимум пятнадцать-двадцать поколений его предков. Основатель перуанского рода Мартинесов прибыл в Страну Инков еще во времена конкистадоров, еще местных индейцев застал. Вот такие вот делы.

   Генерал любил Перу и ненавидел Соединенные Штаты Америки. А тот факт, что он являлся начальником генерального штаба перуанской армии, свидетельствовал о том, что это его отношение к главной державе американского континента в действующем правительстве Перу не считали чем-то вымышленным. Конечно, президенту страны  крайне не хотелось бы ссориться с американцами. Все-таки Соединеннык Штаты Америки  – крупнейший торговый партнер Перу. Однако в последние годы, особенно стало заметно, между странами наметилось некоторое охлаждение а то и вовсе почти враждебность, по причине того что американцы слишком уж любят совать свой нос в чужие дела, а перуанцы – народ свободолюбивый и гордый. А особенно свободолюбивы правители перуанского народа, которые считают, что плясать под дудку бывших английский колоний – это значит уронить собственное достоинство.

     Но, тем не менее, кто-то в верхах еще дружил с Америкой, может и просто хорошие деньги получил, не понять. Генералу пришел приказ отыскать на территории Перу группу спецназа неизвестной, подмечено, страны, которые устроили диверсию пять дней назад и просто чудом никто не погиб, отобрать у них американского гражданина, который хочет сбежать в Россию, и всячески содействовать пухловатому слащавому типу, который приехал несколько часов назад, и который проклинал непогоду, курил сигары, и всех  перуанцев, на взгляд генерала, явно не уважал. Иначе как еще объяснить презрительное выражение лица, когда янки увидел перуанских солдат. Сморщился, словно дикарей увидел, однако едва столкнулся взглядом с генералом, так сразу же нацепил на рожу восхищенное выражение и сказал что перуанские солдаты самые смелые в мире.

  Генерал стерпел, все прекрасно поняв, не стал высказывать, что американские солдаты – самые трусливые на планете, не время еще было. Кивком пригласил заходить в штабную палатку. И вот уже несколько часов постоянно чувствовал как растет его ненависть к этому типу. В другой ситуации, конечно, генерал бы попросту выгнал янки с территории временного лагеря, использовав любой предлог, вплоть до подозрения в шпионаже, но приказ сверху не давал такой возможности, и приходилось терпеть. Терпеть. Терпеть. Терпеть…

  Приказ есть приказ, ничего не оставалось делать как действительно терпеть. Постепенно из беседы выяснилось что устроивший два мощных взрыва в предгорьях спецназ является скорее всего русским, и это, как оказалось, уже третья группа спецназовцев. Две первых совсем недавно перестреливались с полицией, это генерал знал, а теперь вот узнал и о третьей группе.

 Но все же генерал немного сомневался, прямо так и сказал:
- Когда это американцы сбегали в Россию? Скорее было наоборот, мистер.

 Янки заулыбался. Выдал еще немного информации:
- А сбежавший и есть русский, как нам недавно стало известно. Шпион, укравший много чего секретного. И мы не хотим чтобы он достиг России. Поэтому и обратились за помощью к правительству Перу.

 Янки помолчал, испытующе глядя на хмурого генерала. Продолжил:
- Тем более что эти спецназовцы, насколько мне известно, устроили два мощных взрыва пять дней назад, прорываясь через полицейские поисковые отряды, и просто чудом никто не погиб… Конечно, генерал, это ваши внутренние дела, кто и кого взрывает, но мы крайне заинтересованы в том, чтобы находящийся среди них человек никогда не попал в Россию, как хотел до этого.

 Мартинес поморщился.
- Больно много вы знаете, мистер… Ладно, с Россией мы сами разберемся, это наши дела, три группы спецназа слишком большая наглость, а вот насчет вашего шпиона…

- Русского шпиона. – янки поправил генерала. – Русского.

- А мне плевать, чей он там шпион. Хоть бразильский… – генерал еще больше нахмурился, не любил когда его перебивают. – Если уцелеет, то мы вам его отдадим. Если же нет – что ж, на все воля небес.

   Янки заулыбался, довольный. А может и просто притворялся, прекрасно знал, паскуда, что этого шпиона и так ему отдадут, знал так же что генерал связан приказом и не станет самовольничать.

 В палатку вошел дежурный офицер связи. Положил перед генералом свежую распечатку. Вышел.

 Мартинес глянул, задумчиво потер переносицу. Потом перевел взгляд на карту.
- Нашлись.

 Американец сразу же оживился. Полез с расспросами. На что генерал подошел к карте, ткнул пальцем в один из приграничных районов, рядом с Бразилией, и нехотя проговорил:
- Я не знаю как они прокрались сквозь кучу постов и оцеплений, но если так будет и дальше – шпион ваш, мистер, запросто попадет в Россию, как и планировал. Чуть больше суток, и…

 Генерал едва удержался от ехидной улыбки, ну очень он американцев не любил. Закончил:
- И вам уже придется вести переговоры с бразильскими властями.

 Американец чуть заметно побледнел. Было видно, что он с трудом удерживается от угроз и криков с требованиями, все-таки понимает что запросто вылетит из палатки генерала. Более менее спокойным голосом проговорил:
- Я надеюсь, генерал, что вы сделаете все возможное, дабы не пустить русских в Бразилию, Америка будет очень недовольна если они уйдут…

 Он что-то хотел сказать еще, но Мартинес не дал ему этого сделать. Сжал кулаки и уже холодным тоном, не предвещающим ничего хорошего выдавил сквозь зубы:
- Приказ есть приказ, я не пущу русских в Бразилию, но вы, мистер, со своими надеждами и недовольствами катитесь знаете куда?

    Сообщив “куда”, генерал вышел из палатки, оставив американца краснеть и пучить глаза. Укутавшись в водонепроницаемый плащ и накинув капюшон, Мартинес грязно выругался и пошел по направлению к узлу связи. Предстояло лично руководить перехватом, заместители не справлялись с поставленной задачей, за пять дней не смогли обнаружить даже следов этой странной группы спецназа, а она тем временем оказалась уже рядом с бразильской границей. Еще сутки – и действительно уйдет.

  Личный интерес генерала в этом деле тоже присутствовал. Он любил свою родину и не мог позволить чтобы по территории Страны Инков шатались всякие иностранные группы спецназа, шатались и творили свои темные дела. Тем более что две первые группы довольно долго изводили полицейских яростными перестрелками, а потом куда-то исчезли. Третья группа едва толпу полицейских не угробила, устроив два мощных взрыва которые слышали даже на побережье. Этот беспредел следовало прекращать, всему должны быть пределы. Конечно, до последнего момента отношения с далекой Россией были ровными и почти теплыми, но всякому добродушию определены границы, и долго терпеть такие выходки никто не сможет. Пусть и не удалось пока доказать участие России, никого из первых двух групп не поймали, но вот третью группу надо изловить обязательно. И уже предъявлять как доказательство. Да. 


* * *




- И не лень же в такую погоду летать? – Свешников недовольно шевелил усами, поглядывая вверх, на уже наверное десятый вертолет за последний час, хотя погода буйствовала серьезно. – Чем же мы им так насолили, что готовы сутками не спать?

 Батяня помог Виктору перебраться через глубокую и грязную лужу, хлопнул по плечу, заставив сесть.
- Владимир, наверное, с петардами не рассчитал, вот и злятся. Армию подключили, настроены серьезно. Благо сельва мокрая, а то уже напалм бы применили.

- Хреново.

- Что есть, то есть. Ладно, привал. Передохнем малость, до темноты.

   Группа уже подходила к границе с Бразилией. Позади остались пять дней безделья, во время сплава на плоту по разлившимся речкам. Буйство природы сыграло на руку, и по водным путям плыло такое количество мусора и поваленных деревьев, что не составило труда сообразить вместительное подобие плота, закидать его сором, ветками и травой. В результате вышло некоторое подобие плавучего островка, коих по вздувшимся рекам плыло великое множество, и оставалось только удобно разместиться и отдать себя на волю волн, благо плыть предстояло не по океану и возможности заблудиться не имелось.

 За пять дней все основательно отдохнули, выспались, а к программисту частично вернулся слух и уверенность что все закончится благополучно. Но он по-прежнему старался молчать, так как при разговоре ему приходилось вынужденно кричать и едва разбирать сказанное. Поэтому был тише воды, ниже травы, и лишь изредка позволял себе немного матов, когда особенно неудачно падал. Но кто не ругается, особенно если грохнешься так что зубы лязгают а в глазах вспыхивает…

 Андронова преодолела лужу, подняв винтовку над головой. Отряхиваться не стала, надоело. Села рядом с программистом и тоскливо вздохнула:
- Покурить бы…

- Успеешь, Наталья Максимовна. Через сутки, если все пройдет успешно, в Бразилии окажемся. Там и накуримся. – Свешников устроился рядом. – Лично я три пачки выкурю, дымить буду пока никотин с усов не закапает.

 Старлей вытерла грязные руки о не менее грязные штаны. Потом передумала и принялась терзать мокрую траву. Ехидно заметила:
- Никотин, усатый, в случае передозировки, начинает сначала капать с более нижних выступающих частей тела, нежели с твоих веников что расположены почти на самом верху. Выше них только нос с ушами, но если смотреть вверх…

- Эх, Наталья Максимовна, сколько же в тебе похабности.

 Андронова перестала вытирать руки, недовольно глянула на капитана:
- Можно подумать, что это я на каждом шагу и при каждом удобном случае про девок напоминаю?

- Тебе нельзя, Наталья Максимовна. Неправильно поймут.

- И че, про мужиков напоминать?

- Тоже не слишком правильно поймут, Наталья Максимовна. Это как…. как посреди озера пить просить.

 Андронова мгновенно нахмурилась, но капитан сидел с самым невозмутимым видом. Еще и рассуждал:
- А что такого обидного, Наталья Максимовна, я тебе сказал? Нет, конечно если разглядела что-то такое, то… то каждый думает в меру своей испорченности, тут уж ничего не поделаешь. Лично я хотел сказать, что…

  Никифоров, пропустив вперед капитана Кузнецова, решил от избытка сил перепрыгнуть лужу, очень лезть в нее не хотел. Но что-то не рассчитал, и не долетел буквально метра. Теперь все, кто был рядом, еле сдерживались от смеха, глядя как младший лейтенант медленно встает из жидкой грязи, чертыхаясь и убирая с лица потеки, от чего сразу же стал похож на негра.

- Млять! – он хотел использовать выражение покрепче и погромче, но сдержался. Начал выбираться из лужи. – Сократил дорожку, ****а мама…

 Батяня развел руками, улыбался.
- А так всегда бывает, Сергей. Всегда.

    Смех смехом, но все были в грязи с ног до головы. Ливень, хоть и смывал частично, но идти приходилось порой по пояс в этой жиже, а порой и вовсе искать брод, так как снаряжение не позволяло плавать и тянуло ко дну. Но тем лучше – поисковые отряды армии и полиции опасались лезть в затопленную сельву, бороздили более менее свободные участки на вездеходах, да подняли в небо порядочное количество вертолётов. И если от вездеходов приходилось прятаться в грязи и изображать из себя кочку или куст травы, то от вертолётов выручала только непогода и хреновая видимость – мощные прожектора винтокрылых машин выхватывали из пелены только кроны деревьев, а это все равно что искать иголку в стоге сена или тренированных спецназовцев в сельве.

  Но все же такая интенсивность поисков в этом районе настораживала десантников. Пять дней назад удалось сбросить преследователей со следа, да и неведомый наводчик больше не пакостил, не наводил втихаря. Но буквально пару часов назад сельва перестала быть безлюдной и появилось очень много поисковых отрядов, словно знали что десантники движутся именно в этом квадрате. Скорее всего неведомый злыдень опять объявился, случайно обнаружив их след, и теперь вновь начнется старая песня. Но могло быть и так, что по всей границе сейчас затеяли поиски, и такая “картина” везде.

   Кузнецов выбрал место посуше, начал готовить скудный ужин-перекус, из тех продуктов что удалось прихватить в одном из населенных пунктов. Остальные молча наблюдали как в темнеющем небе мелькает рассеянный свет прожектора с вертолёта, что кружит почти над деревьями и стряхивает с них капли воды. Наконец Свешникову это надоело и он нарвал охапку папоротников, принялся устраиваться более основательно.
 Ворчал:
- Гадские аборигены! Че им надо, в натуре? Че лезут? По роже давно не получали? Ну дык я им устрою!

- Не мельтеши, усатый. – Андронова кинула в капитана веточкой. – Они могут тепловизор использовать.

 Свешников хмыкнул.
- Я уже настолько размок, Наталья Максимовна, что температура моего тела сравнялась с окружающей средой. Да и вообще, я считаю что у местных вояк таких средств поиска нету…

 …Неподалеку взревел мотор вездехода…

 Десантники как по команде рассыпались в разные стороны, укрылись и затихли. Программиста сдернули с места и засунули под сваленное дерево, чья крона возвышалась совсем рядом и являлась отличным укрытием. Кузнецов заученно свернул тент с ужином и тоже затаился, перестав быть видимым.

  Предосторожности не оказались лишними. Через пару минут показался потрепанный и заляпанный грязью вездеход на воздушной подушке, утыканный хмурыми солдатами в дождевиках. Прожектор на носу медленно обшарил окрестности, дуло станкового пулемета поворачивалось следом. Луч прожектора задержался на паре деревьев, потом скользнул вверх, осветив мокрые ветки, свисающие лианы, и струи ливня. Водитель немного помедлил, потом взревел мотором, машина дернулась и медленно поползла как раз по месту где только что отдыхали десантники.

 Через несколько минут все стихло.

 Батяня слегка высунулся из укрытия. Проворчал:
- Серьезные парни. Пулемет даже есть…

  Договорить он не успел. Никифоров, чертыхаясь, поднялся из грязи, вмятый туда вездеходом, ошалело мотал головой и не понимал где он находится. Потом, вспомнив, ворча переполз в другое укрытие и затих там.

   Не смеялся только программист.


Рецензии