Дурак

               
               

- Дурак! Отстань от меня! – Ленка с силой рванула школьную сумку, Лёнька отпустил ремень, и сумка шлепнулась в самую грязь.

- Вот скотина, -приговаривала она, вытирая сумку носовым платком, - навязался на мою голову!

А он стоял дурак дураком и смотрел, как она раскраснелась, как липнет ко лбу взмокшая челка, как горят васильками сердитые глаза. До чего же красивая, эта Ленка! Из открытого рта у Лёньки даже слюна потекла.

- Идиот! Не смей ко мне подходить! Я!.. Я скажу маме! – Ленка топнула в сердцах ногой и побежала, на ходу закидывая косички за спину.

              Ленка была отличницей, сидела на второй парте. А позавчера к ней подсадили двоечника  Лёньку Сорокина. Он был ужасно противный, какой-то грязный, неопрятно одетый, с чернильными фиолетовыми пятнами на шее. Но противнее всего было то, что Лёнька не сводил с нее  глаз и  все время говорил «Гы-ы-ы», как гусь, что бы она ни спросила, или ни сказала ему.

              Вчера он шел за ней после уроков до самого дома, а девчонки смеялись. Это было ужасно! Противно, стыдно, неприятно! И она совсем не знала, как это прекратить. Сто раз она говорила ему «Не ходи за мной!» В ответ раздавалось все тоже «Гы-ы-ы» и ничего не менялось.

              Прошла неделя.

              У Ленки впервые за два школьных года появились четверки. Дома она плакала. И невозможно было никому пожаловаться! Говорить-то об этом противно было. Мама только посмеялась бы. Отец? Нет! Невозможно! Он обожал Ленку и, чего доброго, пошел бы в школу разбираться, а это ужасно! Оставалось терпеть.

              Ленка решила объявить Лёньке бойкот. Она не только перестала с ним разговаривать, она даже видеть его перестала.

              Лёнька заметил. И стал страдать. Белесые брови стояли домиком, маленькие глазки смотрели подобострастно, заискивающе. Однажды он вынул из кармана замусоленную, в потертом фантике карамельку и молча положил ее на парту перед Ленкой. Ленка длинной деревянной линейкой стала двигать ее обратно Сороке, но не рассчитала и нечаянно сбросила конфетку на пол. Лёнька поднял карамельку, развернул, засунул себе в рот и вдруг разревелся. Губы его искривились, обнажив мелкие кривые зубы, плечи тряслись, по грязным щекам поползли слезы.

              От такого зрелища Ленку взяла оторопь. Ей было мучительно стыдно и в то же время противно. Весь мир стал гадким, презренным, и Ленька, и она сама! И выхода не было! Не было!

              Через три дня, когда Ленка шла домой, за школьной оградой к ней подошли двое – Лёнька вел за руку взрослого мужчину, сутулого, худого, невысокого, в мятых серых брюках и клетчатой блеклой рубашке. Они с Лёнькой были очень похожи.

- Мой батя, - сказал Лёнька и отступил за его спину.

- Ну, здравствуй, Лена, - мужчина протянул ей сухую черную ладонь и вяло потряс мягкую девичью ручку.

- Здрасьте, - пролепетала Ленка. «Сейчас будет ругать. А может еще к учительнице поведет», - невесело подумала она.

- Ты, Лена, хорошая девочка, я вижу. И красивая, и учишься хорошо. Мой Лёнька тоже мальчик хороший. Ты ж должна с ним подружиться, надо друг другу помогать. Хорошо?

- Хорошо.

- Ну вот, Лёнька, а ты боялся. Вот и договорились. Больше не будет меж вами драки, так? Беритесь за руки и топайте.

- Гы-ы-ы... - Лёнька взял вялую Ленкину ручку и она не посмела ее отнять.

Так и шли молча до самого ее дома. У подъезда Лена высвободила руку, сказала тихо «До свидания» Сорокиным и с облегчением шмыгнула в подъезд. Там она вытерла взмокшую ладонь о школьный передник и залилась горькими слезами.  Как она сейчас понимала девушек прошлых времен, которых насильно выдавали замуж! Все же придется сказать маме. Или папе? Нет, маме!
 
             Но в тот вечер она никому ничего не сказала.

             А утром следующего дня у подъезда ее встретил Сорокин-младший и молча сопровождал до самой школы.

             В школе Ленка заметила, что Сорокин изменился – он явно сегодня умывался и даже причесывался. И рубашка на нем, кажется, была выглажена. То-то он так гордо поглядывал, наверное, ждал одобрения и даже восхищения. Ленка хмыкнула и демонстративно отодвинулась на самый край парты. 

             Лёнька вывалил все содержимое своего ранца на парту, порылся в этой куче и извлек мятую голубую бумажку – два билета в кино. Потер ее о живот, стараясь разгладить, и положил на парту перед Ленкой:

- Сегодня в три часа в «Родине» кино, пойдем… «Новые неуловимые»… Ну?
Кукушкина и Стародубцева с передней парты развернулись и уставились на Ленку. Ленка почувствовала, как заливается краской. Негодование и возмущение распирали ее всю.

- Вот дурак, никуда я с тобой не пойду!

- Почему?

- Потому что ты – двоечник!- ответила за Ленку Кукушкина и засмеялась.

- Почему, Лена? – не отставал Лёнька.

- Не могу! Мне надо с мамой в магазин идти! – соврала Ленка первое, что пришло в голову.

Сорокин свернул билеты трубочкой, засунул в карман, взял ранец, сгреб в него все свои вещи и вышел из класса.

- Ну теперь он ваще в школу ходить не будет.  А тебя, Ленка, тоже из школы выгонят за то, что ты над Сорокиным издеваешься!- злорадно сообщила Кукушкина.

               Время до конца уроков тянулось мучительно долго.

               Какие только мысли не лезли Ленке в голову. В конце концов она почувствовала раскаяние. Потом ей стало его жалко. Она вспомнила, как он приглаживал светлые непослушные волосы, разглаживал билеты. Нарядился. Он показался ей похожим на маленького вороненка, нелепого, смешного.

               Лёнька сидел за углом школы на старом пне и грыз семечки.

               Ленка сама к нему подошла, встала напротив, уже было рот открыла и воздух набрала, как вдруг Сорокин вытер ладони о брюки, сплюнул ей под ноги и четко сказал:

- Сама дура!

От неожиданности Ленка даже растерялась. Вот это да! А она-то уже с ним в кино собралась идти! Через минуту она уже полностью владела собой, голос ее сделался звонким и уверенным. Сейчас в ней впервые заговорила женщина:

- Вот как? Ты для этого меня здесь ждал? Значит, в кино мы не идем?

Тут уже рот открыл Лёнька:

- А мама, а в магазин? А двоечник?

- А это все неважно. Дурак ты – это важно. Теперь я уже ни-ког-да   и   ни-ку-да  с тобой не пойду!

Ленка развернулась, облегченно засмеялась и побежала вприпрыжку. Ей было весело и очень хорошо – все разрешилось само собой: он сам виноват во всем, ее не в чем упрекнуть.

                А Лёнька так и стоял с открытым ртом, из которого тонкой ниточкой потекла слюна. Он смотрел на удалявшуюся Ленку и думал: «Какая она все-таки красивая, эта Ленка. И умная… »