Парацельс журнал ПУТЬ апрель 1887г

Примечательным фактом в оккультизме является то, что великие Учителя, которые в теле работают среди людей, являются членами целительной гильдии, благороднейшей из всех ученых профессий. Она является самой благородной, потому что по своей истинной природе она сочетает функции  священника и врача, целителя души, а также тела. Таким будет учитель умов более благородной цивилизации, которая взойдет когда-нибудь над миром; духовные вожди народа будут на страже здоровья своих тел так же, как и душ. Рассказывают, что Гермес был великим врачом и руководителем великого братства адептов. Иисус из Назарета и Иоанн Креститель были членами братства ессеев, ордена терапевтов. Аполлоний Тианский служил послушником в храме Гиппократа и был целителем людей. В средние века и в начале Нового времени в Европе, мы находим братство розенкрейцеров, посвященное достижению и применению медицинских и духовных знаний. Даже в первобытном обществе, среди диких племен таких, как индейцы, мы находим священные ордена, состоявшие из "знахарей", и есть веские основания полагать, что некоторые из них обладали ценными оккультными способностями. По этим духовным, терапевтическим и эзотерическим братствам, существовавшим на протяжении всей истории, вероятно, можно проследить прогресс, достигнутый человечеством на материальном,  интеллектуальном и духовном уровнях. Их знания тайных сил природы явились для мира истоками механической и химической науки, которые лежат в основе материальных достижений, которые составляют силу и гордость нашей нынешней материальной цивилизации, хотя последняя мало помнит, кому она обязана этим. Почему эти две великие функции объединены у Учителей человечества, забота о теле и душе? Разве это не приведет человека постепенно к состоянию телесного совершенства, которое должно характеризовать славную "Грядущую расу"?  Эта раса будет сочетать божественное и человеческое в качествах, которые описаны в книге «Через Золотые Врата»: «Возвышенное животное в человеке – это нечто не воображаемое по своей великой силе служения и крепости». Таким образом, мы увидим реализованной божественную расу со сверхъестественными способностями, по сравнению с которыми потенциал запутанных механических устройств настоящего века, достигнутый за счет порабощения и деградации миллионов трудящихся, окажется ничтожным, как грубые пещерные орудия труда по сравнению с теми орудиями, которыми наш век может  высокомерно гордиться.
Можно авторитетно заявить, что Парацельс действительно был одним из величайших учителей, когда-либо известных на земле. Его можно поставить в один ряд с Гермесом Трисмегистом. Несмотря на то, что он был отцом современной химии, его имя до сих пор не сходит с уст людей, так как его революционные методы в медицине, естественно, явились причиной враждебности врачей и аптекарей его времени, чьи притязания он безжалостно отметал. Будучи "завсегдатаями", они, естественно, были ухом для общественности, и их доносы имели такую цветастую историю, что, хотя наука сейчас начинает осознавать свой долг перед ним, он, по-прежнему, широко рассматривается как буйный самозванец.
Поэтому мир во многом обязан замечательной книге доктора Гартмана. (1) Вполне уместно, что врач описал лучший популярный обзор жизни великого мастера медицины. Доктор Гартман написал свою работу с большой симпатией, что сделало ее самым важным его вкладом в оккультную литературу, хотя и его предыдущая работа была прекрасной. Примечательно, как великие Адепты, которые работали незаметно среди людей, появлялись в поворотной точке цикла. Аполлоний и Иисус пришли, когда Римская империя была на пике своей славы и начинала путь к своему падению. Парацельс появился на заре современной эпохи, которая приближается в расцвету, его учение заложило основы нашей современной физической науки. Насколько велико это учение, видно по содержанию его произведений, указанных д-ром Гартманом. Дата его рождения имеет большое значение; 1493 год, через год после открытия Америки Колумбом. Мы видим его, б`ольшего чем Колумб, стоящим на пороге нового мира, который не только расширяет известную область земного шара, открывает огромные континенты с помощью господствующей расы, но мира, который расширяет богатство, интеллект и религии. Он был современником Лютера; но, хотя радикальная реформа, проведенная отцом протестантизма, была одной из главных особенностей изменения цикла, Парацельс стоял на слишком высоком уровне, чтобы принимать участие в сектантских ссорах, он говорил: "Среди всех сект нет ни одной, которая бы обладала истинно разумной религией. Мы должны читать Библию скорее сердцем, чем умом, пока в какой-то момент истинная религия не придет в мир ".
Что касается адептства Парацельса, д-р Гартман отмечает: "Древняя традиция говорит, (и те, кто, вероятно, знают, подтверждают это) что тот, чье астральное тело в процессе физического существования стало осознанным и независимым от физической формы, уже живет, как адепт вместе с другими адептами того же ордена в определенном месте в Азии, откуда он незримо, но тем не менее действенно влияет на умы своих последователей, являясь им иногда даже в видимой физической форме ". По мнению некоторых исследователей вполне вероятно, что сейчас Тот, кто был когда-то известен как Парацельс, находится в астральном теле, которое встречается с другими адептами в Азии. Настоящее время является важным периодом в мировой истории, так как был дан намек, что великий Учитель может появиться среди людей. Большинство, однако, вряд ли падут ниц и поклоняться Ему, когда он придет; на самом деле, их отношение к Нему, вероятно, будет совсем другим. Сравнительно мало будет тех, кто, вероятно, узнают Его, так как только дух может воспринимать дух.
Есть фрагмент в работе д-ра Гартмана относительно физического облика Парацельса, который требует некоторого комментария. Тот факт, что он был безбородым, породило легенду, что он был оскоплен в младенчестве. Этого не могло быть. Требования  к адептству требуют полноценного тела со всеми его органами. Парацельс был одним из розенкрейцеров, и есть причины, почему он не мог быть членом этого братства, будь он физически неполноценен. Более вероятно, что отсутствие бороды имело другое значение. Говорят, что физические характеристики великих учителей относятся к более высокой расе, чем та, среди которой они работают. Гаутама Будда, например, создал религию для большей части монголоидной расы, но он был арийцем. Согласно легенде он был светловолосым с бледным цветом лица. Аббат Хок  описывает именно так его красивый образ в виде  великолепных временных фигур на больших праздниках цветов, ежегодно проводимых в ламаистском монастыре Кунбум на Тибете. Личное явление Иисуса из Назарета неизвестно миру, но есть основания полагать, что он не был еврейского типа, и его облик отличался от обычных представлений. Те, кто читал «Грядущую расу» Бульвера, возможно, помнят намек на причину отсутствия бороды у Парацельса.
Доктор Гартман обращает внимание на лаконичную манеру Парацельса выражать свои мысли.  Это качество его произведений можно будет увидеть в приводимых отрывках, переведенных на прекрасный английский язык. Нет никаких оснований обвинять его в напыщенности стиля. Он просто говорил с уверенностью, как и все мужчины, которые говорят с властью. Аполлоний сказал, когда его спросили, как мудрый человек должен говорить о том, что он знает: ". Он должен говорить, как законодатель. Законодатель должен представлять толпе в виде заповедей то, что он знает, как истину. " Именно таким образом, учил Парацельс. Как хорошо сказал доктор Гартман: «Ежедневно происходит то, что тот, кто выставляет и обличает недостатки других, представляется поверхностному наблюдателю хвалящимся своим превосходством, хотя причин для этого он не находит."
Маловероятно, что обвинения в пьянстве, выдвинутые против Парацельса имели какие-либо веские основания. У него было много заклятых врагов, и фабрикация таких обвинений ими без оснований была бы очень естественной. Предполагают, что основанием для обвинения послужило письмо к некоторым студентам в Цюрихе, в котором он обращался к ним, как Combibones оptimi (лат. лучшие собутыльники). Но, кажется, наиболее вероятно, что это относится к общепринятому распитию "вина" мудрости, особенно потому, что письмо является очень серьезным и патетическим. Как замечает Арнольд в своей "Истории церквей и герметизма": "Человек, который является обжорой или пьяницей, не может обладать такими божественными дарами."
То, что Парацельс получил огромные знания не из книг, видно из того факта, что он читал очень мало. В течение десяти лет он не прочитал ни одной книги, и его ученики свидетельствуют о том, что он диктовал свои работы им  не по заметкам или рукописям. Его духовные заповеди имеют самый возвышенный характер, и полностью совпадают с тем, что в последнее время поступает из восточных источников. Он спрашивает: "Какая философия не поддерживается духовным откровением?" Относительно молитвы или устремления ко всякому благу, он сказал: "Необходимо искать и стучать, и тем самым просить Всемогущую Силу внутри нас, напоминать ей об ее обещаниях и держать ее в бодрствующем состоянии. Если мы будем делать это в надлежащей форме с чистым и искренним сердцем, то получим то, что  просим, и найдем то, что ищем, и будут открыты двери Вечного, которые были закрыты перед нами, и то, что было скрыто от нашего взора, выйдет на свет. Следующим принципом является вера, и не просто вера в то, что может или не может быть правдой, но вера, основанная на знании, непоколебимая уверенность в себе, вера, которая может сдвигать горы и бросать их в море, которой все возможно, как и Христос Сам свидетельствовал об этом. Третий принцип – это воображение. Если эта сила правильно возгорелась в нашей душе, мы не будем испытывать никаких трудностей, чтобы привести ее в гармонию с нашей верой. Человек, глубоко погруженный в мысли, так сказать, утонувший в своей душе, подобен тому, кто потерял чувства, и мир смотрит на него, как на глупца. Но в сознании Всевышнего он мудр.  Он, так сказать, является близким другом Бога, знающим гораздо больше о Божьих тайн, чем все те, которые получают поверхностную ученость через чувства; потому что он может постичь Бога через душу, Христа через веру и Святого Духа через возвышенное воображение. Таким образом, мы можем возрастать, чтобы быть похожими на апостолов, и не бояться ни смерти, ни тюрьмы, ни страданий, ни пытки, ни усталости, ни голода, ни чего-либо еще ".
Выше приведенный отрывок важен для иллюстрации глубокого мышления Парацельса. Характер мистического развития очень четко определен. Очевидна связь между предложением о человеке "утонувшим в своей собственной душе" и концом пункта 16 первой части «Света на пути»: " И та власть, которой ученик должен добиваться, придаст ему вид ничтожества в глазах толпы". Последняя глава книги «Через Золотые Врата» посвящена именно этому вопросу, что видно из слов о человеке, который когда-то действительно одержал победу: "Того ощущение горения, которое казалось ему единственным доказательством его существования, больше нет. Как он может знать, что он жив?  Он знает об этом только благодаря доказательству, но со временем он не захочет спорить.  Для него наступает покой; и он найдет в этом покое силу, которую возжелал. Тогда он будет знать, что такое вера, которая может передвигать горы ".
Далекие странствия большинства оккультистов являются важным фактом. Пифагор путешествовал в Египет и Индию. Аполлоний также ходил туда, и провел почти всю свою жизнь, путешествуя по всему миру. Почти все известные исследователи оккультизма сегодня много путешествуют. Мадам Блаватская, например, не раз бывала почти во всех областях земли, и попадала в необычные приключения. Парацельс был также великим путешественником; он путешествовал далеко на Восток, был взят в плен татарами. Говорят, что он даже дошел до Индия, и вполне вероятно посещал Учителей на Тибете. Так он говорил о причинах своего странствия: "Тот, кто хочет изучать книгу природы, должен исходит своими ногами ее страницы. Книги изучаются, вглядываясь в буквы, их содержащие, а Природа изучается исследованием содержания ее сокровищниц в каждой стране. Любая часть мира представляет собой страницу в книге природы, а все страницы вместе образуют книгу, содержащую великие откровения ". Это есть исполнение директивы: " Наблюдай свои ощущения и поучайся у них."
Глубокое научное понимание проявляется в трудах Парацельса; он, очевидно, смотрел далеко в будущее. Доктор Гартман указывает на то, что его учение имеет большое сходство с учением Дарвина и Геккеля. Свойство ума, которое мы называем современным, но которое лучше назвать универсальным, так как оно проявляется в словах величайших людей всех веков, было присуще Парацельсу. Следующий пророческий отрывок из его "оккультной философии" является свидетельством глубоко просветленного духа: "Истинная наука может сделать очень многое; Вечная Мудрость существования всего не имеет времени, начала или конца . Невозможное теперь будет достигнуто потом; необычное сейчас в будущем будет доказано, как истинное, и то, что рассматривается как суеверие в одном веке станет основой для утвержденной науки в другом ".
Современная наука подтверждает учение Парацельса. Например, признается микробная теория болезни Парацельса,  которая, как правило, считалась одним из первых открытий недавних медицинских исследователей. Выдающийся немецкий ученый Йегер делает свои открытия, исходя из теории Парацельса, он проводит некоторые медицинские процедуры, рекомендованные последним, которые считались основанными на грубейших суевериях, но в  действительности соответствовали самым высоким научным учениям, касающихся молекулярного действия.

СНОСКА:
1. Жизнь Филиппа Теофраста Бомбаста фон Гогенгейм, известного под именем Парацельса и сущность его учений о космологии, антропологии, пневматологии, магии и колдовству, медицине, алхимии и астрологии, философии и теософии, извлеченных и переведенных из его редких и объемных работ и некоторых неопубликованных рукописей.  Франц Гартман.
Примечательным фактом является то, что жизнь Парацельса послужила темой для первого выдающегося произведения одного из величайших современных поэтов, Роберта Браунинга, в которых мистическая тенденция представляет собой одну из самых сильных характеристик его мысли. «Парацельс» -  прекрасное сочинение; удивительно, что оно было написано, когда поэту было всего лишь 28 лет. Оно обладает благородной зрелостью разума; по возвышенной духовности своей мысли оно никогда не было превзойдено любым другим из последующих произведений поэта. Произведение показывает, что Браунинг правильно понимал величие Учителя. В примечании он говорит, что допустил некоторую вольность по отношении к предмету, и что "читатель может пропустить предшествующие сцены между страниц любых воспоминаний о Парацельсе, если ему заблагорассудится, как комментарии." Браунинг, вероятно, тщательно изучил труды Парацельса с помощью внутреннего зрения, так как через все стихотворение проходит нить оккультизма. Несмотря на то, что он следует историческим хроникам Учителя, и, следовательно, изображает недостатки его характера, которые едва могли бы существовать в действительности, кажется вполне вероятным, что ум такого высокого духовного качества, как у Браунинга, в своем стремлении к истинному познанию темы был вдохновлен самим Парацельсом или кем-то ранее известным под этим именем.
Стихотворение имеет форму драмы в пяти действиях. Первое действие происходит в Вюрцбурге, где Парацельс в возрасте 19 лет учится у Тритгейма в 1512 году. С ним Фест, друг его детства, старше его, и Михаль, обрученная с Фестом. Все трое в саду, и Парацельс готов отправиться странствовать по миру. Этим двум он доверяет тайну своих стремлений. Фест, имеющий консервативный характер, пытается отговорить его от этого предприятия, и приобретать знания обычным путем. Тогда Парацельс  говорит нечто необычное, что отличает его от сотоварищей. Он говорит:
"Я был уж с детства одержим
Огнем то слабым, то свирепым,
Что без хозяина, казалось,
Обуздывал иль гнал свой ток, 
Едва могу его я передать,
Я верю, ангел наставлял меня,
А не души моей высокая природа
Так проявлялась. Не знал тогда
Что прошептал мне вечером,
И в полночь. Как какой-то смертный,
Родившись рано, впал тот час же в транс,
Века приходят и уходят, пока не наступил
Его уж срок, и можно записать слова,
Что говорили стражи у постели,
Я мог бы больше рассказать,
Как дуновенье век моих коснулось,
О пальцах теплых средь моих волос.
 Когда дух мимо проходил,
К нему я повернулся, едва лишь осознав,
Как змей, когда встревожат феи его сон ".
Эти слова характеризуют прирожденного адепта и показывают, что поэт действительно понял природу воспоминаний прошлых существований. Парацельс признается, что у него всегда было желание посвятить себя человечеству и совершить ради него великую работу. В юности, когда он  учился у Тритгейма, он почувствовал, что какая-то могучая сила поднялась внутри него, приобретая форму. Это продолжалось до часу ночи, когда он сидя, раскручивал ее все больше и больше, пока тихий голос извне не заговорил с ним. Именно тогда, он впервые понял величину своей цели.
"Кто хочет  постигать деянья Божьи,
И Бога Самого, общение Господа
Здесь с человеческим умом ".
Голос продолжал:
 "Есть путь -
 Для плоти труден он, она хрупка
    И ненадежна, когда потворство
    Зародыши греха взрастило в силе:
    Ради Меня, людей других пойдешь на риск,
    Награды не желая? И вымолвил:
    "Будь счастлив добрый воин; Я тобой,
    До самого конца! " – Его не знаю,
    Ответил я. Пока он говорил,
    Я осознаньем был пронзен;
    Его печать была уж на моем челе.
    И без особых перемен во мне
    Все стало вдруг иметь другой оттенок
    Впредь? – Огромной важностью чревато,
    Исполненное результатов, с  судьбой тяжелой;
    Робея перед вереницей тайн,
    Которые рожденья жаждут,
    Я рвался созерцать хоть истину одну,
    Значение и действие, и сразу
    Что точкой было, стало вдруг звездой,
    Прося, чтоб жизнь прошла  вся в поисках,
    Пока почти я не сошел с ума ".
Такой голос разговаривает почти со всеми истинными мистиками. Это – голос высшего Я, голос воина, о котором говорится в Свете на Пути, "Он – это ты сам, но бесконечно мудрее и сильнее тебя." Он также может быть голосом Учителя. На той стадии, когда связи личности ослаблены, чувство обособленности исчезает, и высшее Эго становится  единым Эго. В этом отрывке поэт дает прекрасную иллюстрацию духовного возрождения, тот момент, когда низкое сознание объединяется с высшим.
В следующих строках говорится о реинкарнации:
"Время от времени почти во сне
Я шел по жизни мудрецов,
Шагал вновь по изведанным мне тропам,
От гордости надменной погибал
Я век назад; и помолился
Горячо, чтоб дать мне еще шанс,
Войдет пускай инстинкт со светом лучшим Смертью,
Ведь жизнь не уничтожена совсем
Ее обломки остаются,
И смутно что-то помнишь; и кажется,
Что снова цель видна ".
Чувство подлинности перевоплощения находит выражение на протяжении всего произведения Браунинга. Было бы трудно объяснить величие такого человека, как Парацельс, без теории предсуществования.
"И тусклая звезда, которая горит внутри", причина ее тусклости великолепно выражена следующими словами:
"Внутри нас истина, ее исток
Не вне лежит, какая б вера ни была,
Ее центр сокровенный в нас,
Где истина есть в полноте; вокруг
Стена к стене, обороняет ее плоть,
Что совершенное есть осознанье.
Силки тяжелой извращенной плоти
Теснят ее, ввергают в заблужденья,               
И 'знать' – скорее есть раскрепощение пути,
Откуда пленный блеск может бежать,
Чем пробивание дороги свету,
Где может и не быть его. Смотрите
За проявленьем истины, ее рождением,
Ее поток вас приведет к истоку,
К истоку внутри вас, где блеск велик,
Чтоб извлекать луч за лучом по воле случая ".
Этот отрывок, являющийся воплощением чистого мистицизма, слишком длинен, чтобы цитировать его полностью. Но читатель найдет, что произведение продолжается на той же возвышенной ноте. Оно показывает, как с помощью различных средств можно достичь, казалось бы, случайного раскрытия души или Высшего Я. Или, как говорится в книге «Через Золотые Врата», человек может "разорвать завесу, скрывающую его от вечного в любой момент, когда ему проще всего это сделать, и чаще всего этот момент будет тогда, когда он меньше всего ожидает".  Поэт видит ясно, как и сам Парацельс, что материя мешает духу, и он спрашивает:
"Разве не может истина пребыть во всем,
В нижайшем или высочайшем?
Лишь пленка заслоняет истину,
И идиотом делает иль мудрецом
Но пленку удалить, и виден уж проход
Для истины. Смотрите, вот наша и душа!
Слаба в ребенке и неукротима
В зрелости, засорена болезнями,
Освобождается со смертью.
Зачем пленяет плоть иль на престол сажает?
И что есть плоть, куда мы входим?
Не только, когда жизнь течет и силы
Пребывают, но и когда лишь случай
Поток нарушит; и в кризисе,
Когда болезнь ломает тело или голод,
Подъем или апатия – а чаще смерть -
Опасность, радость или горе ".
Нужно было дать более понятные намеки на освобождение души, о чем писалось в книге «Через Золотые Врата». Во втором действии Браунинг показывает нам Парацельса в Константинополе в 1521 году, где, как говорит  история, он был в то время после семи лет на Востоке "среди татар". Этот термин допускает широкий круг его местонахождения. Учителю было тогда 28 лет. Говорят, что он получил "философский камень", в действительности Великую Драгоценность или Камень Учителя, описанный в красивой истории под названием "Папирус", которая была напечатана в мартовском номере журнала ПУТЬ. Он получил его от немецкого Адепта Соломона Трисмозина. Браунинг, однако, описывает сцену в "Доме греческого чародея." Эта сцена, хотя и очень красивая, не имеет исторической ценности, так как была создана ради сюжета стихотворения, состоящего в том, что Парацельсу не удалось достичь своей цели через одни только знания, сбросив любовь со счетов. В связи с этим Браунинг не понял всего величия Учителя, так как Парацельс не смог бы занять высокое положение в братстве розенкрейцеров, не будучи вдохновлен самой безграничной любовью к человечеству.
Для того, чтобы осуществить идею о необходимости знаний, а также любви, Браунинг вводит итальянского поэта Априле, который стремится достичь той же цели, что и Парацельс, но только через любовь. Aприле умирает в объятиях Парацельса и, таким образом, дает ему урок любви. Этот отрывок может быть взят как символ объединения отличительных черт индивидов и ассимиляции их сущностей с тем, кто появился в сцене убийства из чувства обособленности. Это показано в словах Априле, обращенных к Парацельсу:
"Разве не части мира мы единого,
Кого объединяет случай еще раз?
Расстаться? Никогда! Ты – знающий,  я – любящий,
Пока мы оба не будут спасены ".
В этом действии есть прекрасные слова, сказанные умирающим Апреле:
 "Бог совершенный есть поэт,
Кто воплощает замыслы в своих твореньях.
Откажется ли человек быть меньше Бога?
Ведь слабость человека – его слава, раз сила,
Что его на небо возносит близко к Богу,
Приходит все равно; а Божья сила – слава,
Раз оттуда с нашей слабостью приходит,
На землю Бога человеком равным нам приводит ".
Пропустим следующие два действия, как сравнительно несущественные для нашей цели. В последнем действии мы находим Парацельса в 1541 году, в возрасте 48 лет, умирающим в Зальцбурге, наедине со своим верным другом Фестом. Он рассказывает Фесту об ощущениях в момент смерти вдохновенными словами, описывающими душу в состоянии Вечности, где нет ни времени, ни пространства. Он говорит Фесту: "Вы здесь для наставлений. Я передам послание Бога", и он описывает свои переживания на пороге Вечного, которые охватывают всю его прошедшую жизнь:
«И если выберу
Особую эпоху из толпы по воле,
А остальным придется раствориться,
Лишь состояние особое наступит,
При обстоятельствах  совсем давно забытых,
Как прежде вижу ясно, живо я себя
Лишь зрителем небрежным, больше ничего!
Веселым, равнодушным и больше ничего!
И это – смерть. Я понимаю все сейчас.
Ждет сущность новая; во мне родиться должно
Мышленье новое, прежде чем я войду в него;
Последнее деянье Смерти; я говорю,
Она меня все больше наполняет
Энергией; когда стопы уж на пороге
Безграничной жизни; еще закрыты двери,
Ведь подготовка не закончена пока;
Я обращаю знанья новые на старые событья,
И результат… Но я не должен говорить, 
Запрещено ".
То, что следует, может быть принято, возможно, в некотором смысле, за мистическое посвящение. Сделав нечеловеческие усилия, Парацельс приподнимается на своем ложе, надевает алый плащ на меху, цепь на шею,  перстень на палец, и наконец, берет свой добрый меч, свой верный Aзот в последний раз и говорит:
"Да будет ложе троном; прошу я стены эти
Освятиться; пусть келья жалкая здесь станет
Храмом; ибо глаголет людям Бог через меня. "
Затем он рассказывает историю своего рождения в силе, и о мудрости, которую он достиг. Он рассказывает, как
"Стоял сначала там, где все стремятся встать
В конце концов: и тайна мира моей была.
Я знал, я ощущал, (не выразить никак
И не понять то нашей узкой мыслью,
Но почему-то ощущается при смене
Иль подвижке духом, - нет, даже каждой п;рой
Тела) - что существует Бог, что мы такое,
Что жизнь есть, как Бог вкушает радость без границ
В аспектах без границ и вечное блаженство,
От коего все эманирует, вся сила
Происходит; в ком жизнь вовек веков,
Чье бытие, однако, нижайшую из форм
Включает."
Это – длинный монолог, исполненный самыми духовными мыслями, поэтому  жаль, что место не позволяет привести его весь. Есть один отрывок, который очень соответствует отрывку из работы Гартмана о сочинениях Парацельса, который описывает объединение в человеке атрибутов этой сферы жизни, которые были то здесь, то там
"Рассеяны по видимому миру прежде,
Прося соединить; и тусклые фрагменты
Соединиться бы хотели в дивном целом -
И качества несовершенные всего творенья,
Хотели б сделать существо одно -
Как точку, где отдельные лучи должны
Собраться в человеке и его дарах  ".
Об этой точке сближения говорится в книге «Через Золотые Врата», как о "первоначальном месте, которое и есть единственный престол Бога - том месте, откуда возникают все формы жизни и куда они возвращаются. Это место - центральная точка существования, в которой и есть постоянная обитель жизни, подобная центру сердца человека". И вновь мы видим ту же тему в заключительной части Золотых Врат, где говорится, что можно достичь огромных результатов, покоряя животную природу человека его божественной природе, что с нетерпением ожидает Парацельс в пророческом видении, когда Браунинг заставляет его произносить следующие слова:
"Когда вполне пробудится и бодрствует,
Все сухожилия натянуты и сердце
 Бьется быстро, восстанет вновь он на своей земле,
 Начнется шествие победное тогда,
 И срок его придет, - так пробудившись,
То, что достиг, припишется ему!
Когда вся раса будет совершенной
 Как Человек: все тяготились к человечеству,
Создав же человека, все к цели, наконец,
Пришли, и в совершенном человеке вновь
Тенденция явилась к Богу ".
Дано многозначительно, как признак совершенного человека, что он
"Перерастет все
Узкие понятия добра и зла, которые исчезнут
Перед неуёмной жаждой блага; и покой
Растет все больше, больше в них.
Такие люди даже на земле сейчас живут
Невозмутимо среди существ несовершенных,
Кого спасут они, с собой соединят ".
Такие слова Парацельса можно найти в конце поэмы:
"Раз люди обойтись не могут без презренья,
Для их же блага, чтоб на некое лишь время
Они отвергли б слабых, лживых презирали,
Чем восхваляли силу, истину во мне.
Но после все они меня узнают!
Пока я покоряюсь морю мрачных туч,
Но ненадолго; светильник Божий прижимаю я
К своей груди, и рано или поздно свет его
Разгонит тьму: Я появлюсь в один прекрасный день!
Мы считаем, что время не за горами, когда он будет понят, известен и появится.