Путь Царевича

Читатель знает, читатель помнит, читатель внимателен и усидчив. Это не всегда так. Поэтому писатель напомнит. В одной из сказок, бывших здесь ранее, речь шла об Иване-Царевиче, русском демоне с обсидиановой рукой и его жене, Василисе-Прекрасной, позже обернувшейся Бабой Ягой. Было рассказано о том, как приходилось демону постигать женский мир, о волке Акелле и многом другом. С тех пор, как душа Ивана совершила мистический подвиг, обучившись у старой Яги древней магии, мир, в котором родился наш герой претерпел серьезные изменения. Сдвинулись культурные пласты, смешались информационные потоки, родилась постмодернистская ирония и все такое прочее. Лучше не стало, но и прежде было не лучше.

Так вот, Иван – славянский язычник, бывший Царевич, нынче же отрекшийся от власти в пользу мучительного духовного поиска. Усердствует Иван, русский демон, в постижении закона Небесного, с попами клинками меняется, да все алым медом мажет, не чтит обычаи. За пеньком сидит, за горницей, за околесицей, за гагарой с черным пером, за ветром северным. Лежит в лесу, в окопе, в январе, в грязи, в штанах, вдребезги. Варит Иван черепа волчьи на густых перекрестках, что б мясо с водою ушло, да зубы потом чем приклеить не знает. Крошит орех алмазными зубами, скорлупою от рака лечится, да волосы в след ему валятся. А если женщин волосами манит, молчит его каменное сердце, не помнит любви, не тоскует.

Одиноко чудовищам в мире, бесу-демону нет приюта. Нет отдушины барону Гозело, нет Ивану-Царевичу царства. Только ветер древний, только уголь черный, только сок растений и ручей холодный. Лишь земля под ногами все вынесет. Пусть шаманят бури над ельницей!

Раскурочил, понаделал сирот-выворотней, а вернуть как обратно – не ведает! И призвал тогда Царевич пяреваратней: зайцев, лис и волков-одиночек. Повставали на лапы задние, чего надо, говорят Царевичу. Я познал, говорит, тайны разные, объясните, как жить теперь с этим, звери-опасные! Отвечают ему пяреваратни, ты познал, говорят, чудо мелкое, дальше носа уйдешь – не воротишься! И отгрызли Ивану нос, и хрустальный ему нос поставили, а в груди, прямо в центре, круг выбили и залили медью и золотом, говорят, этот круг много выдержит, испугает он духа зловредного, отразит его рожу усатую. А медведь, Михаил Потапович, вложил нож в руку русскому нехристю, золотой рукоятью, с бирюзою, и с клинком из метеорита, как лезвие.

Вот тогда вступил Иван в зрелость лютую! Распрямил он плечи могучие, камни глаз своих кровью девичьей вымыл в полдень свой, в равноденствие. Стал мириться он с силой демона, научился он над собою властвовать. Стал он женщин красть из заморских царств, приходить к ним ночами лунными, что бы кровь свою дать людям будущим, не оставить в беде генофондушку! Только жизнь его бестолковая новым смыслом, к несчастью, не вспыхнула. Побледнели горизонты, наскучили, сила есть, а работа отсутствует. Знания есть, а все равно миром глупость правит. Нет ему на Земле собеседника.
И скитался Иван даже в снежных пустынях, и годами дул в кальяны турецкие, только время шло, дети старились, а жизнь чудесная ему все меньше нравилась.
 
А когда на заре своей старости, обессилил Иван от поисков, то явились к нему знакомые старые, Семь Богов Счастья, семь рос человеческих, и жрецом своим верноподданным сделали. И тогда, уже дряблый и обессиленный, снова встретился он с Василисой-Прекрасною, что была так же Бабой Ягинишной, что пришла с росомахой проклятою к этим гордым и властным богам по делам своим нечеловеческим. И когда она Ивана увидела, то сказала, а вот мы и встретились, и сквозь столько лет снова рябиновой выпили и посмеялись о времени минувшем. Только годы, лишь годы не старятся, вот убийца самый безжалостный, твое время, твой камень с горы. Боги Счастья за верное жречество не остались в долгу у Царевича, и когда тысячу шестьсот лет он им выслужил, подарили ему счастье забвения, но на этом Царевич не кончился.

И сейчас, когда дух его выбежал и покинул тело демона лютого, унесли крысы глаза его твердые, унесли выдры руку тяжелую, унесли дети зубы алмазные, унесли птицы мясо подтухшее, и явилась Василиса-Прекрасная,
со своим внучатым Людоед Петровичем,
и забрали тогда его сердце красное.
Это все,
что случилось с Царевичем.