Глава 18. Кто тебя выдумал, звёздная страна?

Моя дорогая подруга Наташа очень переживала по поводу моего развода с Николаем. Я уже честных семь лет была разведённой одинокой матерью, дочка моя с удовольствием по выходным обменивала моё общество на общество своего очень любимого тогда папы, а для меня наконец появлялась счастливая возможность просто побыть одной, позаботиться о себе.
    Как-то сразу после наступления Нового Года, а именно 5 января произошло знаменательное событие в моей жизни. К Наташе вдруг приехал её давний польский друг по интернациональному  лагерю,  «вечный студент» очаровательно-жизнерадостный Кшиштофф. По этому замечательному поводу Наташа решила подготовить интересную культурную программу, а начало знакомству должна была положить встреча в ресторане «Ленинград», что располагался напротив исторического крейсера «Аврора».
      Как будто бы специально для этого случая я незадолго перед этим сшила себе очень романтическую белую блузку из блестящего непрозрачного шёлка. Снизу мой туалет завершала элегантная тёмно-коричневая юбка ниже колен, с модной шлицей на пуговицах сзади.
      В ресторане было  просторно и очень величественно. Приглушенный  мягкий свет, тихая музыка.
      На столе появились явства. Моя тарелка представляла из себя натюрморт из  свеженарезанных овощей, украшенных тоненькими ломтиками балыка и осетрины. Истинное наслаждение этими явствами было очень некстати прервано появлением  атлетически сложенного мужчины. Оказывается,  в качестве четвёртого дополняющего партнёра был  приглашён Наташин лучший друг, с которым она очень долго имела интимные или просто сексуальные  отношения.
    «Николай », - коротко бросил он и сел напротив меня.
Я подняла глаза от тарелки и взгляды наши встретились.
«Надо же, тоже в белом», - подумала я как- то отстранённо.
Поскольку я ещё не успела насытиться, то так сразу оторваться от своего деликатеса я не смогла, и ,  продолжая смаковать своё угощение, я краем уха слушала  очень любопытные речи.
Взгляд в глаза проник в самую  мою душу. Я опустила голову и задумалась. Между тем Коля как-то сразу приободрился и начал активно рассказывать о себе. Он рассказывал и рассказывал о себе, о том, кем он был, есть и возможно ещё станет, а в детстве, например, он стучал на барабанах.
      При упоминании об этих любимых мною ударных инструментах я как-то вдруг пришла в себя и оторвалась от тарелки. Несколько минут я лицезрела сияющее лицо Николая, улыбающегося от уха до уха ослепительной, в тон своего белого свитера, улыбкой. Потом я не выдержала и спросила у Наташи : «Слушай, он всегда такой разговорчивый, а?»
«Я его в первый раз в таком состоянии вижу,» - жалобно проскулила моя подруга.
Потом начались танцы. Наташа моментально заявила свои права на смущающегося Николая, пригласив его по установившейся традиции белого танца. Вообще-то моя подруга много лет занималась бальными танцами, поэтому вела она партнёра очень уверенно. Но вот он как то  отстранялся от неё и явно был не в восторге от её навязчивого желания вести его по жизни.
     Мне стало Наташу очень жалко. И поскольку мои чувства к подруге были самыми искренними, я решила взять реванш. Я тогда ещё не знала, что жалеть нужно потерпевшего, а не преступника.
    Сидела я очень прямо за столом, что, видимо послужило поводом для Николая пригласить меня расслабиться в танце. Я встала, Коля обнял меня и началась Бессэма Муча. Наверное, это был самый захватывающий танец в моей жизни, хотя, прямо скажем, и другие были тоже нежными и музыкальными. Я всегда любила растворяться в музыке танца и парить. В этот раз это было как- то по-другому. Колины ласковые мужские руки мягко обнимали меня. От него веяло таким внутренним покоем, добротой, какой-то искренностью чувств.
«Это, между прочим, моя лучшая подруга,» - сказала я ему строгим голосом.
«Я догадался,» - вкрадчиво, но по-доброму промурлыкал Николай.
От него исходило  такое тепло и уют, что я почти поддалась на его обаяние.
«Ну уж нет,» - подумала я и выпалила – «я тебе за неё морду набью, понял?» - свирепо отрезала я, впрочем, не очень грубо.
«Угу, набей, буду даже очень рад,» -улыбнулся мне в ответ этот совершенно невозможный барабанщик-спортсмен. Удивительное состояние душевной близости, впрочем, растопило вдруг лёд в моей душе. Я таяла. Такое случилось со мной впервые. Замечу кстати, что работал Николай тренером по аэробике, учителем физкультуры , три года проработал в Германии. Начало нашего романа было неожиданным. Но оно было, я думаю, предопределено всем ходом моей жизни. Глоток Любви, такой желанной и так необходимой мне.
     Вечер удался, что и говорить. Всё закружилось в бешенном ритме танца, отчаянном стуке моего сердца: попытка что-либо объяснить себе с треском провалилась. Я как-то размякла или меня просто не стало.
«Пора ехать домой», - подумала я. И , видимо, произнесла это вслух.
«Никаких разговоров, - скомандовал Коля, - все сейчас дружно едут ко мне домой, вечер продолжается. По дороге заедем на минуточку к моей маме, возьмём бутылочку вина у неё.» Затолкать  меня в такси всей компании удалось, сопротивлялась я очень слабо. Не было сил. Видимо, моя белая блузка и Колин умопомрачительный белый свитер сыграли свою роль.
    Жил Коля в одной очень большой комнате в коммуналке, рядом с Октябрьским Концертным залом.
  Ввалились в комнату мы дружной компанией, и все были очень радостны и возбуждены. Моя дорогая подруга как-то почувствовала себя очень уверенно, видно было, что здесь она  у себя дома или по крайней мере автивно показывает нам всем, что проводила она здесь время очень приятно и это её ничуть не смущает, а даже наоборот, радует. Меня это впервые в ней насторожило, что-то очень низкое промелькнуло, когда она с самодовольным видом подняла с дивана свои забытые ею здесь колготки. Но моя способность идеализировать людей всё еще закрывала мне глаза на правду.
     Ноги мои вдруг очень ослабли, глаза просто начали слипаться, я прислонилась к спинке мягкого дивана и начала засыпать. Николай принёс мне подушку и укрыл пледом. Ситуация была, прямо скажем, нестандартной, потому что моя сонливость абсолютно не помешала остальной честной кампании расположиться за круглым столом, откупорить взятую бутылочку винца и даже, кажется, выпить за моё здоровье. Мне было очень уютно, сквозь дрёму я не очень отчётливо осознавала о чём идёт разговор, помню только, что хозяин достал свои толстые фотоальбомы и демонстрировал всей честной компании свою игру на барабанах, запечатлённую неизвестным фотографом...
      Что-то во всём этом было, такое неуловимое, эфемерное, от чего так сладко заныло сердце и что захотелось растянуть на всю оставшуюся жизнь...
          


     Сколько времени я дремала, как-то не очень отложилось в моей памяти. Наконец, я проснулась и решила ехать домой. Николай вызвался меня проводить, я оделась и мы вышли с ним на улицу.
     Как-то сзади мы обошли Октябрьский Концертный зал . Шли мы неторопливо, словно чувствуя, что уходим друг от друга. Коля попросил у меня телефон. Надо было бы конечно же дать ему телефон, и ни о чём плохом не думать. Но я почему-то начала жалеть свою подругу Наташу. Сделать ей больно я не смогла, и решила пожертвовать собой.
«Коля, телефон я тебе не дам, понимаешь?!»
Николай расстроился, подозвал такси, заплатил шофёру и отправил меня домой. Так закончился это необычный вечер.
Наши отношения правда, на этом не закончились.
Через несколько дней мы встретились опять.
На следующую встречу в ресторане Наташа Николая не пригласила. Это явилось для меня знаком, как сильно она проиграла. В это описываемое мною время я ещё не умела радоваться тому, что в меня влюбляются. Любовь, к сожалению, приносила мне мучения. Я считала себя в чём-то виноватой. Как будто бы это нормально, что я всегда должна приносить себя в жертву. Но именно так я и думала и поступала.
А пока что я ехала в такси и плакала. О своей участи.



Через несколько дней мы встретились опять.
Поскольку Кшишштоф назавтра должен был покинуть нашу Северную столицу,  в  честь его отъезда был устроен  прощальный вечер. Проходила она на сей раз на нейтральной территории, в мастерской одного художника, и польский студент настоял на том, чтобы и Николай был приглашён.  Яркая вспышка чувств как молния поразила меня. Николай был полон внутреннего огня, глаза его сверкали, он был очень взволнован. Надо сказать, что и я тоже очень волновалась. Между нами состоялся разговор.
«Ирина, я прошу тебя,- начал Николай, - это очень серьёзно для меня. Что-то тебя не устраивает во мне? Скажи мне, я пойму.»
Я ничего не могла ответить.
«Скажи, каким я должен стать, чтобы понравиться тебе?», -тихо продолжал он.
«Коля, мне необходимо уважать тебя, мне нужно, чтобы ты делал какое-нибудь полезное, нужное людям дело, понимаешь?», -ответила я тогда.
«Хорошо, я подумаю, но ты увидишь, я не прощаюсь с тобой».
Совсем как в сказке о Принцессе, которая даёт трудные задания претендентам на её руку и сердце.

     Прошёл год. Я ничего о Николае не слышала. У меня очень серьёзно заболела мама. Слегла совсем. Мы ухаживали за ней всей семьёй. Я, мой брат Дима, его жена Ольга, тётя Нина распределили время и дежурили у её кровати.
Я кормила маму с ложечки манной кашей. Вдруг она спрашивает меня слабым голосом: «Зачем ты делаешь это?»
«Как зачем, мама? Я хочу, чтобы ты жила!», - отвечаю я.
Мама ничего не ответила, в глазах отразилась полная безнадёжность.
Наше дежурство продолжалось примерно полгода. Затем на семейном совете решено было перевести Ксению Николаевну в интернат для тяжелобольных людей. В конце февраля мы собрали мамины вещи и отвезли её в Сосновый Бор.                .
А 25 марта 1989 года  мне позвонила моя подруга Наташа и сообщила, что моей мамы больше нет. Ксения Николаевна Васильева умерла от воспаления лёгких.
Сообщала об этом событии мне моя подруга очень интересным голосом. Словно она целиком на стороне моей мамы, а я надо же какая – бессердечная. Бедная ты моя мамочка – ты тоже оказалась жертвой  «любвеобильной» Наташи.
По её воле и свершилось...
Прости её Боже праведный!
04.08.2016. Германия