Пулковский меридиан

   В 2015 году я обратил внимание на серию книг, посвящённых нашей Великой победе в Отечественной войне 1941 - 1945 годов. Начал собирать эту коллекцию для своей библиотеки. И вот мне попал в руки последний роман Даниила Гранина "Мой лейтенант". Книга захватила, тем более, что в ней рассказывалось о блокаде Ленинграда глазами очевидца. И не простого очевидца, а окопника.

   Одна из главных загадок сражения за Ленинград - события 17 сентября 1941 года, когда немецко-фашистские полчища чуть было не ворвались в город. Эта загадка долгие годы для Гранина оставалась без ответа и терзала его душу до сентября 2003 года, пока младший сын фельдмаршала фон Лееба не показал ему дневники отца.

   Из дневников Гранин понял, что во всем "виноват" фюрер, который в критический момент для обороняющих Ленинград советских войск не отдал приказа брать город, опасаясь за великие потери в уличных боях. Однако, не всё так просто. Попробуем разобраться сами, воспользовавшись материалами разведывательного управления Северо-Западного фронта.

   Итак, Гранин пишет:
   ..."Уходили из Пушкина в пять утра 17 сентября. Немецкие автоматчики уже заняли парк...
   
   Подошли к Пулкову, с высоты открылась равнина, вся усеянная фигурками людей. Сотни, тысячи солдат стекались с разных сторон в город. Спешили, пробирались через картофельные поля...

   То было наглядное зрелище всеобщего отступления, картина, которая напоминала огромное полотно Брюллова "Последний день Помпеи". Д. понял, что фронт рухнул...

   Бежали кто куда, но всё к городу, к горизонту, обозначенному каменными корпусами. С рёвом, на бреющем полёте, самолёты  неслись прямо над головами, поливая свинцом бегущих"...

   В штабе Армии народного ополчения его долго мурыжили в бюро пропусков, тогда он сказал дежурному офицеру, пусть передаст начальству, что никаких частей по дороге от Пулкова в город не осталось. Вход в город для немцев открыт беспрепятственный...

   Ему объяснили, что Военному совету положение известно, товарищу Жданову доложено, меры принимаются, он продолжал скандалить, вёл себя недопустимо, не подчинялся приказаниям. Ругался и в Малом зале с мраморной фигурой Афродиты...

   Его разбудил незнакомый рыжеусый майор. Спрашивал, спрашивал и приказал отправиться в Шушары, отыскать  292-й ОПАБ, что означало Отдельный артиллерийско-пулемётный батальон второго УРа, что означало укрепрайона, и принять командование...

   День 17 сентября становился загадочнее...

   Единственный смысл происходящего, который он увидел: немцы ждут, не входят, ведут переговоры...

   И весь сентябрь и позже они, немцы, не делали попыток прорваться в город.
   Историки блокады встречали мои слова с недоверием. То, что я очевидец, не убеждало. Не могло такого быть. Не могло, потому что такого не может быть. Чтобы в сентябре город оставался без всякой защиты, имел свободный доступ хотя бы в одном месте. Повсюду были сооружены доты. На подступах к Кировскому заводу и к другим установлены пулемётные гнёзда. Меня уверяли, что мне померещилось. Контузия или выпивка... Героическая оборона уже действовала. У историков были документы, сводки командования. Я не мог найти ни одного свидетеля, ни одного свидетельства.
   Тот день, 17 сентября 1941 года, с годами становился призрачней, но я не отказывался от него, не отрекался - он был...

   Дневники были бесценным документом. Фельдмаршал надиктовывал их с августа 1941 года по январь 1942-го. Ежедневно. Пока он командовал немецкими войсками, стоявшими вокруг Ленинграда. Я читал дневники с удивительным чувством, похожим на разведчика, на Штирлица, который проник туда, в немецкий штаб, и слышит их разговоры и что они собираются делать...

   Немцы тщательно готовились войти в Ленинград, они были измотаны боями в Прибалтике, на Лужском рубеже, тем яростным сопротивлением, которым их встречали в каждой переправе, на оборонительных сооружениях наши кадровые дивизии и дивизии народного ополчения. Блицкриг в России не проходил...

   Немецкая авиация бомбила город, налёт за налётом, и днём и ночью, пожары, по тридцать-сорок-пятьдесят пожаров в день. Положение стало критическим, маршала Ворошилова отозвали в Москву. Одиннадцатого сентября в город прибыл новый командующий - Георгий Жуков. И в этот же день, как отмечает фон Лееб, военным комендантом Ленинграда уже намечен генерал Линдеман...

   В штабе 18-й армии детально разработан план, по каким улицам Ленинграда будут двигаться немецкие части, ещё два-три дня, и немцы войдут в город, фон Лееб в этом убеждён. Для входа подготовлен 50-й армейский корпус, выделена полицейская дивизия СС и служба безопасности СД...

   И вот сейчас вдруг приходит приказ Гитлера перевести авиакорпус на Москву, то есть в группу армий "Центр", которая готовится к захвату Москвы. Затем танковую дивизию и мотодивизию тоже отзывают на Московский фронт. Фельдмаршал пытается как-то залатать создавшиеся бреши. Оставшиеся части действуют успешно. Дальше - приходит указание: "В город не входить". Это 16 сентября. Через несколько часов взят Пушкин. Мы уходим. Немцы за нами.
"В город не входить". Но, судя по записям в дневниках, Лееб не отказывается от своих намерений. Не очень понятно, хочет ли он поставить Берлин перед свершившимся фактом, подготовил ли он какое-то оправдание, действует ли он согласно поговорке "Победителей не судят"...

   Положение Ленинграда безнадёжно. И в Берлине решают - подождать. Ленинград должен сдаться. В Генеральном штабе, да и сам фон Лееб, ждут капитуляции, подождём, не стоит ввязываться в уличные бои, терпеть потери, которых итак уже много, город капитулирует, как это было с Парижем и другими городами. Уже составлена инструкция: "Как обращаться с населением города"...

   Дальше всё известно. Немецкая армия приступила к удушению Ленинграда голодом: голод, бомбёжка, зажигалки и тому подобное. В самом конце сентября - начале октября некоторые части из группы "Север" отзывают для наступления на Москву. У Ленинграда прервана вся связь с Большой землёй. Начинается блокада...

   Немецкие войска вокруг города вынуждены заниматься полицейскими обязанностями и умерщвлять город голодом и артиллерией. То есть уничтожать мирное население. Это не по душе фон Леебу, к тому же попытки взять Тихвин не удались. Несколько раз он подаёт Гитлеру прошение об отставке, и в конце концов в начале января отставка принята, он уходит из армии".

                *    *    *

   Чтобы разобраться в ситуации вокруг даты 17 сентября 1941 года обратимся к материалам разведывательного управления Северо-Западного фронта:
   "16 сентября 4-я танковая группа и 18-я армия противника при сильной поддержке авиации повели решительное наступление на Пулковские высоты, в направлении Урицк - Автово и на посёлок Володарский. Бои носили исключительно ожесточённый характер...

   ...гитлеровским 58-й и 1-й пехотным дивизиям при поддержке танков и после массированных бомбовых ударов по нашим войскам с воздуха удалось прорваться к Финскому заливу в районе Стрельны. 8-я армия генерала Щербакова оказалась изолированной на Ораниенбаумском плацдарме. В этот день враг захватил и Урицк...

   Положение под Ленинградом, как его оценивал генерал армии Г.К.Жуков, становилось критическим. В это время начальник разведки Северо-Западного фронта(СЗФ) комбриг П.П.Евстигнеев выехал в 42-ю армию, против которой действовала главная ударная группировка противника. Необходимо было уточнить состав вражеских войск, штурмующих Пулковские высоты. Начальника разведки сопровождали капитаны Фёдоров и Винницкий. Вечером 16 сентября на короткое время заехали в штаб армии, разместившийся в здании школы у Кировского завода. Затем Фёдоров направился на урицкий участок, в 21-ю дивизию НКВД, а Винницкий с комбригом - на Пулковские высоты...

   Винницкий свидетельствует:
   "Мы оказались у северного склона Пулковских высот. Оставив здесь машину, по тропинке отправились к наблюдательному пункту. Недалеко от КП нас встретил начальник разведки армии майор Н.В.Лысенко. Он сразу же проводил комбрига Евстигнеева к генерал-майору И.И.Федюнинскому, только что вступившего в командование армией.

   Пулковские высоты являлись ключевыми позициями города. Исход сражения за них решал судьбу Ленинграда. Разведка должна была внимательно следить за возможной перегруппировкой войск противника. Майор Лысенко предложил создать из состава разведывательных батальонов дивизий специальные группы, которыми усилить разведку полков. Это позволит чаще устраивать засады для поимки "языков", активнее вести поиски по захвату пленных и документов.

   Около полуночи Лысенко проводил нас на командно-наблюдательный пункт 5-й дивизии народного ополчения - к генерал-майору П.А.Зайцеву. В землянку комдива был вызван начальник разведки штаба дивизии майор Н.П.Осин. После короткого совещания было решено направить поисковые группы в районы Венерязи, Нового Сузи и в Николаевку. После беседы Евстигнеева с Зайцевым об усилении круглосуточного наблюдения было решено завтра же доставить в дивизию оптические приборы.

   И вот наступает 17 сентября 1941 года. Винницкий свидетельствует:
   "Наутро бои на пулковском участке разгорелись с новой силой. Над расположением наших войск появились группы по 20-30 вражеских бомбардировщиков и стали сбрасывать свой смертоносный груз. Ураганный огонь открыли артиллерия и миномёты противника. Всё потонуло в море огня и дыма. Казалось, враг решил сровнять с землёй Пулковские высоты.

   Но вот воздух потрясли ответные залпы нашей артиллерии. В мощной артиллерийской симфонии грозно прозвучали басы орудий главного калибра линейных кораблей "Октябрьская революция" и "Марат", крейсеров, могучих фортов. Артиллерия Краснознамённого Балтийского флота, как и артиллерия фронта, армий, дивизий, наносила удары по огневым позициям вражеских батарей и войскам. (Следует отметить, что даже орудия главного калибра с крейсера "Аврора" были сняты и установлены в районе Вороньей горы, - моё замеч.)

   Читаем дальше воспоминания Л.Г.Винницкого:
   "Когда танки и пехота противника двинулись в атаку, дорогу им преградила огневая завеса. С открытых огневых позиций дивизионы и артиллерийские полки прямой наводкой уничтожали наступающего врага. Только на участке Лигово - Пулково на прямую наводку было выставлено 529 орудий.

   Все южные скаты Пулковских высот и подходы к Пушкину со стороны Александровки были усеяны подбитыми танками и бронемашинами, трупами фашистов. Вражеская атака захлебнулась. Генерал Зайцев сразу же предпринял контратаку своими подразделениями и частями.

   Не менее ожесточённые бои в этот день происходили в районе Пушкина, где против танков и отборных войск эсэсовцев вели неравную борьбу сильно ослабленные части 70, 237 и 90-й стрелковых дивизий. По всем каналам уточнялось положение на фронте. Выяснилось, что сводный отряд, успешно действовавший в Пушкине, после ранения командира - майора Петровского и комиссара - батальонного комиссара Овчинникова, не смог удержать позиции. (Именно с этой частью и начал отход из Пушкина лейтенант Д. - главный герой романа Д.Гранина) - моё замеч.

   90-я стрелковая дивизия, прорываясь из окружения через Павловск, Пушкин в течение ночи и утром вела уличные бои. Затем части дивизии стали отходить на север, увлекая за собой и обороняющиеся на Пушкинском участке подразделения 70-й стрелковой дивизии и 2-й гвардейской дивизии народного ополчения. (Как вариант - именно это видел гранинский лейтенант с юго-восточной стороны Пулковских высот)- моё замеч.

   На Пулковских высотах комбриг Евстигнеев опрашивал пленных. Штурм Ленинграда с юга и юго-запада по прежнему продолжали 4-я танковая группа и дивизии правого фланга 18-й армии. Пленные твердили, что скоро гитлеровские войска торжественным маршем пройдут по площадям и улицам Ленинграда. Пленные 1-й танковой дивизии показали, что после захвата Пушкина между командирами подразделений и частей возникло соперничество: кто первым ворвётся в Ленинград. Но под Пулковом все карты спутала русская артиллерия. 1-я танковая дивизия потеряла более половины своего состава. В ней осталось всего 60-70 танков.

   Один из пленных 36-й моторизованной дивизии признался, что за пять дней ожесточённых боёв, с 13 по 17 сентября, её части продвинулись только на четыре-пять километров, понеся большие потери. В ротах осталось по 50-60 человек.

   Фельдфебель 6-й танковой дивизии подтвердил показания других пленных о том, что в боях за Пушкин, Павловск участвовала и полицейская дивизия СС (видимо, "не от хорошей жизни", ведь фон Лееб готовил её для входа в Ленинград - моё замечание).

   Вечером 17 сентября начальник штаба фронта позвонил на наблюдательный пункт и приказал Евстигнееву возвращаться в Смольный. По распоряжению комбрига Евстигнеева такая же команда была передана по телефону Фёдорову в 21-ю дивизию НКВД. Фёдоров подтвердил действия 58-й и 1-й пехотных дивизий: вражеские части получили категорический приказ ворваться в юго-западную часть Ленинграда и в первую очередь захватить Кировский завод. В ходе боёв войска противника понесли большие потери".

   Таким образом, рубежная дата 17 сентября стала переломным моментом в сражении на подступах к Пулковским высотам. И вовсе не крахом для обороняющих город, а для наседающих на них фашистов.

   18 и 19 сентября на фронте шли кровопролитные бои. На правом фланге 55-й армии врагу не удалось пробиться из района Пушкина на север ( в это время лейтенант Д. уже вернулся в Шушары - моё замеч.). Всё больше сил группы армий "Север" оттягивала на себя 8-я армия Щербакова (Ораниенбаумский плацдарм) контратаками и стойким сопротивлением. А в это время 42-я армия вела непрерывные атаки на урицком участке, 55-я армия - на Пушкин. Фашистские войска всё чаще вынуждены были переходить к обороне.


                *    *    *

   Итак, фон Лееб, похоже, слабо владеет разведывательной информацией. Он считает, что Пушкин взят уже 16 сентября; что 18-я армия не без основания полагает, что через два-три дня они промаршеруют по улицам и площадям Ленинграда; что подразделения СС и СД уже готовы наводить порядок в оккупированном городе.

   Однако, обстановка на фронте настолько непредсказуема, что офицерам разведуправления СЗФ приходится лично выезжать в передовые части и допрашивать "языков" и изучать захваченные документы, а что уж говорить про фельдмаршала, которому сведения попадали через "десятые руки".

   Поэтому и происходят такие казусы: по немецким данным Пушкин взят 16 сентября, а 17 сентября ночью и следующим утром в нём происходят ожесточённые бои; приходится бросать в бой отборные части СС, предназначенные для действий в Ленинграде; 18-я армия "ломает зубы" в атаках на Пулковские высоты, в результате в ротах остаётся по пятьдесят солдат, а в танковых дивизиях - по шестьдесят танков. Какими силами-то брать город?!
По этой самой причине генерал армии Жуков и докладывает Сталину, что наступательный порыв у немцев иссяк.

   И нечего фон Леебу пенять на Гитлера, дескать - сами капитулируют. Не капитулируют, потому что русские не сдаются! Это уже не первые дни войны, блицкриг не получился.

   Конечно, впоследствии и гранинский лейтенант Д. понял, что он неверно оценивал день 17 сентября: его первоначальное утверждение, будто бы фронт прорван и никаких частей по дороге от Пулково в город не осталось и по какой-то невероятной причине немцы не врываются в город на плечах отступающих, сменилось на понимание того, что немцы тоже люди - такие же солдаты, которые не хотят раньше времени раскрывать свои позиции и намерения и тем самым подставлять себя под огневое поражение. Это он чётко уяснил себе, когда сидел в окопах под Шушарами.

   И всё-таки в происходящем было что-то таинственное, почти мистическое. Вернёмся к картине действия, которую Гранин сравнил с полотном Брюллова "Последний день Помпеи":
   "По заросшим полям, исчерченным просёлками, тянулись повозки с пулемётами, снарядными ящиками, телеги со скарбом беженцев, они везли детские коляски, велосипеды, увешанные узлами. То было наглядное зрелище всеобщего отступления, картина, которая напоминала полотно Брюллова "Последний день Помпеи". Д. понял, что фронт рухнул. По крайней мере, юго-западный участок прорван. Никто не останавливал эти массы отступающих. Кое-где выделялись группы солдат, сохраняющих строй, маленькие отряды, они шагали, не смешиваясь с этим муравейником.
 
   Показались немецкие самолёты. Сперва несколько, потом небо загудело, их налетели десятки. В поле ровном, пустом укрыться было негде, ни окопов, ни строений, огромная гладкая зелёная плоскость тянулась до самого города, на ней был виден каждый человечек. Сперва посыпались небольшие бомбы, затем свинцовые очереди, штурмовики били бесприцельно, оставляя на земле лежащих, ползущих.
   Бежали кто куда, но всё к городу, обозначенному каменными корпусами".

   Учитывая то, что происходило в это время на юго-западных скатах Пулковских высот, ничего другого в голову не приходит как то, что это был МИРАЖ. И мираж был связан не только с психическим состоянием лейтенанта Д., но и с географическим положением данной местности, которое получило наименование - "Пулковский меридиан".

   Но вначале ещё об одном событии, которое напрямую связано с таким явлением как мираж.
   Л.Винницкий приводит следующий факт:
   "21 сентября в 6 часов 40 минут один из офицеров штаба артиллерии 2-го корпуса ПВО капитан С. доложил в штаб корпуса: "Танки противника прорвались в район Пулково и двигаются двумя колоннами по направлению Рыбацкое и Средняя Рогатка" (ныне площадь Победы).

   Из корпуса сообщение сразу же передали оперативному дежурному штаба фронта. Получалось, что фашистские войска прорвали фронт 42-й армии и вышли в тыл 55-й армии и с минуты на минуту могли быть в Ленинграде. Дежурный не стал проверять полученные сведения и немедленно поднял тревогу - поставил в известность командующего, членов Военного совета, генералов и офицеров штаба фронта.

   На вопрос генерала Жукова о том, сколько танков прорвалось, комбриг Евстигнеев ответил, что разведка не располагает такими данными.
   - Проспали! - последовал строгий упрёк командующего. - Сейчас же выяснить!

   Мы пытались связаться по телефону с разведотделами 42-й и 55-й армий, но безуспешно. Пётр Петрович (Евстигнеев) нашёл выход. Он позвонил по прямому проводу капитану Я.Л.Литовскому, который вместе со своими разведчиками занимал одно из зданий вблизи Средней Рогатки, и приказал немедленно направить три группы по маршрутам на Урицк, Пулково и Шушары. Литовский повёл группу по Киевскому шоссе. Опытные разведчики оперативно выполнили задание. Они нигде, разумеется, не обнаружили вражеских танков. Такие же сведения были получены от воздушных разведчиков, о чём сообщил начальник разведки 7-го истребительного корпуса майор Я.Г.Аксёнов.
Комбриг Евстигнеев доложил результаты разведки Военному совету".

   Однако, офицер 2-го корпуса ПВО видел колонны танков. Так что же это такое, что это за явление? Скорее всего - это мираж, как и в случае с лейтенантом Д. И что характерно - эти два видения происходили в одном и том же месте. А реальные события, вероятнее всего, происходили в другое время и в другом месте.

   Причиной этому является "Пулковский меридиан", который проходит от Пулково через Московский проспект до Обводного канала. Характерной особенностью "Пулковского меридиана" ("ПМ") является то, что он - прямая противоположность "Бермудского треугольника" ("БТ"), то есть расположен на диаметрально противоположной стороне Земного шара (координаты "БТ" - 30град.сев.шир. и 60град.зап.долг., а координаты "ПМ" - 60град.сев.шир. и 30град.вост.долг.).

   Если в "БТ" - отрицательная энергетика, то есть всё исчезает, то на "ПМ" - положительная энергетика, то есть всё сохраняется.

   Так в подвалах здания Совнархоза на Московском проспекте находился ПКП Командующего СЗФ. И немцам это было известно. Но несмотря на то, что немецкие снаряды, выпущенные из дальнобойных орудий, долетали до Невского проспекта, ни один снаряд, ни одна авиабомба не попали в здание Совнархоза.

   Так что можно с достаточно высокой вероятностью считать, что видения лейтенанта Д. и капитана С. - результат "сохранения" и "переноса" информации в виде "картинки" в пространственно-временной матрице событий. А психическое состояние этих офицеров позволило им на какое-то время находиться в соответствии с этими матрицами.
   В общем, как говорится, "они оказались в нужное время в нужном месте".