Вот и встретились

         

        Погруженный по макушку в свои воспоминания Шурик, за несколько шагов до двери в слесарку,  услышал, звонкий голос Пахомыча.
- Опять какую-то лекции народонаселению впаривает, - усмехнулся он, входя в  комнату, сродной небольшому цеху.  На  душе его было хорошо.  Душа  слегка пела и подплясывала, от чего ноги Шурика  легонько заплетались.
      Заказчик оказался мужиком не скупым, с понятием, он щедро накачал своим домашним вином, вызванного по заявке слесаря-сантехника, его значит, Шурку, для устранения  течи, которая образовалась в радиаторе  парового отопления, по которой  хозяин  случайно трахнул двухпудовой гирей, когда снимал её с крышки бочонка, где она  бдительно несла службу в качестве гнёта.
- Весь Космос, есть одно агромадное информационное поле, - вещал Пахомыч, коротко взглянув на вошедшего. В руке он, как настоящий пропагандист, держал небольшую брошюрку, которой изредка помахивал перед носом, отгоняя муху, желавшую на него водрузиться. Сидевшие вокруг большого железного, многофункционального стола, мужики, внимали, кто с открытым ртом, кто с закрыты, но все ждали, когда початая  литровая бутылка водки опять двинется по кругу. Перед каждым стоял стакан. А в центре, в этот момент исполнявшего роль трапезного, лежали горкой огурцы, помидоры, яблоки, хлеб. – Оно, поле энто, не только вбирает в себя всё исходящее из нашей планеты, удерживает его, но и делиться им с теми же от кого получает информацию, то есть от всех нас, нам же всем…понятно говорю?
 -  Да вроде бы понятно, бригадир, да только я вот лично, по точным наукам и прочей физики, не любитель, - ответил один из рабочих,  переодеваясь в чистое, - мне бы что-нибудь из гуманитарного. Вот прошлая лекция про поэта Баркова очень даже понравилась. Может, повторим? – стаканы, дружно звякнув, устремились к источнику. – Да я про поэта говорю.  Давай, Пахомыч, автобиографию  не надо, мы помним, а  прочти что-нибудь своё любимое.
     Шурик, что бы не разбить, осторожно, поставил рядом с горкой снеди, трёхлитровую банку бражки. Гонорар. Народ удовлетворенно крякнул.
- Прочту, но не сегодня. Сегодня я рассказываю про…про…а про что я говорил-то? …Ладно. Давайте, поливайте.
    Выпив, дружно захрустели огурцами. Пахомыч, стрельнув в брошюрку, продолжил.
- Вот еще, что интересно. Эта информационная кладезь,  обладает разными и различными свойствами и способностями. Она кладезь…то есть оно, поле, может наделять нас людей различными  талантами или какими-нибудь дарованиями….
      Шурик слушал  лектора и не слушал, продолжая вспоминать забытое давнее, но, ему так померещилось, напомнившее о себе сегодня, мелькнув в толпе, любимыми когда-то,  и до сегодняшнего дня, глазами.  Только пройдя порядком по  плавящемуся под июльскими лучами тротуару, его обожгло, но не солнцем, а мимолетным взглядом.  Погруженный в свои мысли он машинально подставлял стакан, не чувствуя вкуса вина, пил. Несколько раз, он прислушивался к говорившим и опять уходил в себя.
- И что если я сильно захочу, то, то что я захочу сильно, может исполниться?! –  почти кричал один из слушателей.
- Могёт! - так же горячо отвечал  лектор. - Только если сильно, захотеть.
-Ерунда, - ответил собеседник.
- А ты попробуй. Захоти сильно, оно со временем и случиться, - не отставал Пахомыч, перестав обращать внимание на муху, которая удовлетворилась своим желанием.
- Со временем! Я может,  не хочу долго ждать. Мне может сегодня хочется, что бы меня к себе кума вечерком зазвала. Вот сегодня. И не надо мне этого завтра. Потому что завтра кум из командировки возвратится и …
- Опойкин! – донесся через длинный коридор голос из диспетчерской.
- Чего тебе? -  ответил Опойкин, который и вел с Пахомычем беседу.
- Дуй в восемнадцатый, квартира сто тринадцатая срочно, на тебя заявка, там что-то случилось.
    Опойкин вытаращив глаза, немо уставился на Пахомыча.
-  Ё-моё!...Случилось, - Опойкин с удивлением взирал на  бригадира.
- А ты не верил, балда, - и Пахомыч хлопнул того книжицей по голове.
     Поддерживая друг друга за локотки,  Шурик и Пахомыч, вышли из пивной и, парой фигуристов исполняющих произвольную программу,  двинулись к трамвайной остановке.
-  Сам видел, - говорил Пахомыч,  стараясь не отстать от партнера, - любайяяя наша мысль, Шуремар,  могёт вобля…вопля…платица в…это самое…
   Дома, Шурик, достав из холодильника, банку  с пивом, прошел в единственную в его жилье комнату и плюхнулся на единственный предмет бывший в комнате – диван.
    Он закурил и окутавшись облаком дыма, поцеживая напиток, погрузился  в медитацию и в …в… Он пошарил по карманам и  нашел помятый листок на котором красными чернилами шариковой ручки  были написанные, на иностранном языке слова. Он тупо их рассматривал. Затем перевернул листок на сто восемьдесят градусов и, продолжая спотыкаться на все тех же буквах прочитал: - аф…аф...афир…афирма… ма…ма..ция…виу…виу…али…виууали…лиза…ция., -  наконец победил он накарябанное.
    Вперив  взгляд в потолок, он замер. Образ прошлого,  витал где-то рядом, требовалось его  материализовать. Как у Опойкина. Ему же удалось.
    Шурик продолжал, не двигаясь сидеть и, редко смаргивая, глядеть перед собой. Через пять минут в дверь позвонили. Он оторопело посмотрел в сторону, откуда шел, призывающий к вниманию, звук.
      Открыв, дрожащими руками, дверь  отшатнулся, так как на пороге стояла женщина.
- Слушай, сосед, - начала она, - когда прекратятся эти безобразия?! Когда можно будет спокойно выспаться в тишине, а не под шум твоих фестивалей и карнавалов.
      Шурик  внимательно присмотрелся и увидел на плечах женщины две большущие, густо поросшие мхом, мужские руки. Он поднял голову выше и увидел супруга этой женщины. Всем лицом он отбивал Шурику морзянку:  - Юстас Алексу. Саня,  молчи. У моей мегеры опять критические дни – ревизия на складе, трясется так, что вся посуда в серванте ходуном ходит, боится ревизоров. После замажем.
      Одним движение левой брови Алекс ответил Юстасу: - Принято.
      Достав другую банку с пивом, он вернулся на прежнее место, принял прежнею позу. За окном  день менялся местами с подступающей ночью.
     Несколько раз Шурик ходил к холодильнику, попив пива и покурив, продолжал дальше материализовывать желаемое.
- Неее…ерунда, - он еще произносил последний слог, когда тот совпал с вновь раздавшимся  звонком.
    Всё теми же трясущимися руками он открыл. На этот раз перед ним стоял мужчина, от которого, Шурик это в первую очередь отметил, веяло смесью запахов, не очень призывающих, что бы находиться рядом с их владельцем.
- Твоя дома? – спросил гость, вваливаясь в прихожую.
- Нет…она уж год как свалила отсюда, - ответил Шурик морща нос.
- Тогда я у тебя заночую, - без вопросительного знака в конце предложения сказал тот. – А то я, дома сплёл, что нас в район на аварию Центральной трассы посылают.
- Так ты же вроде как у кумы должен был остаться.
- У кумыыы! – передразнил самого себя Опойкин.  - Информатор хренов,  - он зашарил глазами по комнате, в надежде найти Пахомыча.
- Так чего случилось? – Шурик сел на диван, закуривая  сигарету и пуская густую струю дыма в гостя. Рядом, достав из обоих нагрудных карманов пиджака, бутылки с водкой,  плюхнулся Опойкин.
-  Вот, блин, попал. Чуешь, как благоухаю? Всю дорогу к тебе пешком пришлось идти. Ни один автобус и трамвай даже не остановился, все мимо промчались…. Ну, картина получилась! …давай накатим.
-  Отправился я по адресу, сам помнишь, уже не в спецовку был наряжен. По пути винишко захватил, конфеток. Вхожу в подъезд и чувствую, что что-то не так идет.  Потому что слышу, как из сто тринадцатой кум медведем орет. А квартира на первом этаже. А ноги меня по инерции, как разогнавшийся паровоз несут. А дверь в квартиру открыта…. В общем, влетел, грохнулся о чемодан кума, он только что с поезда, и вижу, что вся хата в дерьме плавает и я вместе с ним. В  туалете наблюдается не унитаз, а фонтан. И фонтан этот называется  «Самсон раздирающий пасть льву». Где в роли Самсона кум, а в роли раздираемого льва, кума…. Оказалось, что эта …не знаю как её назвать, помыла полы и слила ведро вместе с тряпкой в унитаз. Как тряпке удалось колено в нем проскочить  - не знаю, но только удалось, а вот в подвале она уже намертво встала. И все верхние пятнадцать этажей теперь  стекают не по трубе, а по квартире…ну, Пахомыч, завтра я тебя…спрошу!
      Они допивали вторую бутылку, когда вновь зазвенело в прихожей. Опрокидывая в рот стакан на ходу, Шурик, пару раз, так как в квартире штормило, приваливался лицом к стенам, оставляя на них мокрые отметины, добрался до двери и уже открывая ,заметил что кроме тапочек на нем были ещё старые  сатиновые трусы. Но было поздно, дверь открылась и на пороге, радостно взвизгивая, появился сосед, с бутылкой чего-то темного.
-  Усыпил, - продолжая радоваться свободе крикнул он. – Дал своему Церберу, снотворного, теперь храпит так, что завтра соседи придут с жалобой. Ну, что, вздрогнем, гусары!
   Шурик вздрогнул, и рукой сжимающей стакан отдал честь.
- Пррррааашу, парррручик!
    
    Доктор не спеша шел по коридору, но увидев  в его конце не прикрытые белоснежными халатами коленки, повеселел.
- Здравствуй, племя младое! – племя в ответ, промычало, тараща по сторонам , через марлевые повязки, испуганные глаза. – Ничего, коллеги,  и мы в первый раз, чуть не в обморок падали, - успокаивал он.
- Ну, что  у нас тут…гм! Вернее кто?  Прошу к столу? Ближе, ближе…а почему у него стакан в руке? Неужели? Так прямо не отдает?  Ну, ладно. Потом отберем.  Прошу сразу обратить внимание на сильно увеличенную правую половину брюшной полости. Можно уверенно сказать, что на лицо все признаки алкоголизма. Так, а где сопровождающие документы? Как мне обращаться к нему, сестра?
- Документы сейчас  принесут…а зовут его Сашенькой.
- Простите, не разобрал. Как вы сказали?
- Александр, - глубокие, без дна, синие глаза, с печалью смотрели в прошлое. – Вот и встретились, - говорили они. - А мне вчера показалось, что в толпе я увидела тебя…
- И так приступим, - сказал доктор и в руке его, как маленькая звездочка, сверкнул секундно кончик скальпеля.