Однажды где-то на Оке...

Лето уютно устроилось в северных широтах, пригрелось, свернулось клубочком, словно хитрый лис, щурилось, глядя на сверкающую рябь речек, на крутые обрывы берегов, заботливо присматривало за галдящей на песчаных отмелях ребятней, окрашивало закаты в багрянец, бывало приукрасит леса и поля в оранжевый да сиреневый или добавит ряби вечно спешащей Оке, а то и вовсе напустит на нее небольшие комочки облаков - да изучает игру света и тени на пляже. Бывало лето заботливо укутывало пробуждающееся еще сонное солнышко в модный и поныне туман малиново-розоватой шали, пока то не проснется совсем, не отогреется.

Оке нравилось это лето, нравились ровные кучевые облачка над самым горизонтом, словно медленно бредущий  караван в пустыне, нравилось неподвижное отражение лесов на закате, нравился шум и гам, галдеж и развеселое строительство замков детскими руками, иногда, даже держа в строгом секрете подводила она вопреки всему воду к этим замкам, чтоб у каждого был свой колодец. А как же? - вспоминала она, без колодца не выдержали бы многочисленные осады города, гордо возвышающиеся на ее берегах, смотрящие в туманную даль и поныне.

Бывает качает на волнах неугомонная речка катерок, да так раскачает, что визги и крики счастливых ребятишек, слышно еще ни за одним изгибом реки. А бывало... просто тихо течет себе куда-то вдаль без затей, не желая нарушать покой и уединение - на высоком берегу подставила свои ладошки-листики солнцу земляника, то  одним бочком повернет к солнышку свою самую первую белую еще ягодку, то другим - подрумянятся они, а земляничка не налюбуеся, листиками всплеснет от счастья и следующую ягодку в порядок приводит  да заодно лунную сонату слушает, что для нее одной в двух полянках далее колокольчик звенит - волей неволей заслушаешься, залюбуешься.

Бывало Ока встречалась с другими реками - поболтать о том, о сем, о своем девичьем. Шелестят реки о чем-то, спорят всплесками волн, камушки на песке выкладывают, рисуют что-то, а то и мирно листочки прибрежных ив легким ветерком перебирают - мир и согласие, значит. Лишь изредка нарушает покой шум поезда, что несется куда-то вдаль, в это легкое, теплое, звенящее лето, напевая в такт уносящимся прочь шпалам свою собственную песенку о лете, и лето улыбается ему красотой малинового рассвета, отвечает звонкой трелью соловья, да тихим плеском от спускаемых на воду купальской ночью девичьих венков.

Куда ни спешит поезд, куда ни несёт своих пассажиров - всюду ненароком переедет через Оку, легкой тенью пронесется по ее рассветной глади, поздаровается с баржей, проплывающий мимо соснового бора, улыбнется малышу, кидающему в терпеливую Оку камушки, задумается, пролетая мимо старинного монастыря, искупается на ходу в прохладных брызгах журчащего родника и снова засвистит на повороте новую песню об этом лете.