9. Уродец...

Тихая и упокоенная душа Афанасия взвилась, словно раненной птицей, в самую высь и долго ещё рвалась и металась в поисках родной ниточки, духовной пуповиночки с матушкой его, которую он столь явно вдруг ощутил и почувствовал чутким и трепетным естеством своим, но, безнадёжно отчаявшись от бессчётно длящихся ожиданий, тихо обмяк в глубоком отчаянии, окончательно потеряв неясный сигнал...

Время мерно стекало или не двигалось вовсе, нитей его здесь словно и не существовало никогда и только смены всё новооткрывающихся просторов и пространств пред душою Афанасия Никитича помогали ему медленно забывать о земных рамках и канонах счёта временных интервалов, отвлекая душу непередаваемыми тактильно-вербальными красотами.

Продвинувшись ещё дальше в своём внешне безмолвном и неопределённом пути, Афанасий, уже немного подзабывший и притупивший боль разочарования от попыток отыскать матушку его, вновь, уже более тихо встрепенувшись, услышал ещё более явственно и чётко голос её.

Неосознанно и тонко он к глубокому удивлению своему вспомнил вдруг некий механизм видения сквозь... сквозь всё и вся...

" Господя, мать честная, вот страсть-то какая, чудо-то внеземное, вот оно... " мысли, как слова ранее, дрожали, словно чистые росинки в предрассветном тумане его сознания. И то ли от великой радости, то ли по Божьему разумению и допущению, вихрем рьяным рванула душа-пичуженька ещё более бесплотно, но некой мощнейшею силою прорывая плотные завесы, подобные невидимым потолкам над душою путника, имеющим люки выходов на сложные платформы и многоярусные конструкции иных, ещё более многоуровневых пространств в необъяснимых механизмах вселенной.

Очутившись в другой плоскости и, словно под иным углом наклона, Афанасий Никитич прозрел и опешил в какое-то мгновение, увидев сквозь стены бесконечных коридоров света фигуру далёкой-далёкой прекрасной молодой женщины, нити к которой тянули всё его естество, отчаянно сомневающееся и смущающееся собственному необъяснимому притяжению. Не вожделённое и хитромудрое, но чистое и девственное, как и сам Афанасий, нутро его рвалось и алкало тепла и заботы этой незнакомки, увиденной им в какой-то странной позе, похожей скорее на позу какого-то диковинного зверька, то ли в радости, то ли в отчаянии несущей вычурную тарабарскую околесицу на совсем чуждом и никогда не ведомом ему языке.

Молодая и красивая, она была в каких-то волнах и дымках неясного флера, чем-то напомнивших Афанасию Никитичу церковную благодать кадила, но чуднЫе аппартаменты со странными предметами и веточки-тростинки, дымящиеся на странных миниатюрных блюдцах, похожих на изысканные блюдечки под кофий из английского фарфора их уникального родового сервиза, и вовсе смутили его и без того удивлённый сей картиной разум.

Женщина долго и монотонно что-то твердившая в самых неудобнейших, с точки зрения Афанасия Никитича, позах для тела, вдруг неожиданно запела на том же странном наречии, а позже и вовсе пропала из поля его видения, растворившись, как видение, в потоке льющегося отовсюду света...

Экран исчез, оставив глубочайший след в тишине безмятежного одиночества и покоя Афанасия, нарушенного с этого момента столь сильно, что отчётливое ожидание новой встречи с душою ему близкой и знакомой, судя по каким-то очень странным ощущениям, очень тревожило его, безуспешно пытаясь найти всему этому хоть какое-то понятное объяснение и оправдание...

Продолжение следует... http://www.proza.ru/2016/08/05/1658

05.08. - 18.08.2016

Из цикла " Причинно-следственные связи... "