Всегда был тобой

                Да, я всегда был тобой. В детском саду меня шлёпнула по попе воспитательница, когда я подглядывал за спящей девочкой. Теперь я точно знаю, что это нехорошо и так делать нельзя. Я и не делаю. Но только мне это по-прежнему нравится. Подглядывать за спящими девочками. Став повзрослей, мне больше по вкусу стало проникать в их сны. В сновидениях мне представал обширный мир их тайных желаний. Там им нравился мальчик, облизывающих их с подошв пяток до кончиков волос на голове. Нравилось толкать этого мальчика, и видеть как беспомощно он падает на пол, прямо у их ног. А затем наступать на него. Идти и топтать своими босыми ножками. У кого-то во сне – у более добрых и милых девочек – на ножках были туфельки на шпильках. Они наступали ими мальчику на соски и смотрели как его лицо искажается вздорными гримасами боли, а из юного хлипенького ротика исходят гортанные стоны и крики мольбы о пощаде. Только это еще больше заводит милых и добрых девочек, и тогда они все как одна спускают трусики и мочатся на плачущего от такого унижения мальчика, заставляя того пошире открывать рот и глотать всё-всё, что из них исходит. Сделав своё дело, мальчик уползает прочь, а девочки смеются такому веселью. Если б у них хватило сообразительности, они бы закружили вокруг того озорной хоровод.

                Так делать нельзя – говорит воспитательница. И мальчик подрастает и какое-то время так не делает. Но потом, когда у него самопроизвольно растёт х** от мысли, что уже сама девочка, за которой он подглядывал может отшлепать его и поругать, - потом он уже не может слушать какую-то вздорную чушь странной тетки в халате. И он подглядывает. И меряет трусики девочек. И хочет, чтобы те его за этим делом застукали. И сказали, что мы либо всё расскажем твоим родителям, либо ты будешь делать всё, что мы захотим. А что? – с дрожью от возбуждения спрашивает уже порядком подросший мальчик. Всё, - отвечают девочки. Ты будешь лизать наши ножки и будешь нашей собачкой. Мы придумаем тебе имя и станем с тобой играть. Ты будешь приносить нам мячик. Мы будем поить тебя из миски. Ты будешь подавать голос, когда мы того захотим. Спать будешь свернувшись клубочком у наших ножек. Ты будешь хорошим, нашим любимым и верным пёсиком.

                Мальчик, слушая весь этот необыкновенно сладкий девичий лепет, теряет сознание. А когда вновь приходит в себя – никого нет. Девочки разбежались кто-куда, не веря, что мальчик может и вправду быть их собачкой. Теперь мальчик снова один. Он ищет этих разбежавшихся девчонок, но не может найти. Ему грустно без них одному. И чтоб не было так грустно – он научился писать. И придумывать их сам. Придумывать, что он находит их вновь. Придумывать то, что им хочется с ним делать. Порой он просто плачет от той реальности, с которой это всё придумывает. Порой – всё происходит с точностью до мелочей. И единственное, чего он теперь боится – это разучиться писать. Пугается, когда вдруг слова куда-то уходят, и он не может придумать мало-мальски унизительное действие, которое хотят совершить с ним девчонки. Но сейчас, - ему пишется хорошо. Слова ложатся на бумагу так гладко, как те же девочки на белые простыни. Они берут его за ошейник и притягивают к своим "кискам", заставляя вжиматься в них языком и что есть силы лизать. Они трахают его язык своими "кисками", лишая на какое-то время возможности вдохнуть воздух. Он дышит ими. И у него кружится голова. Но не от не хватки воздуха. Ему нравится, что его язык порой может быть таким нужным. Девочки кончают прямо в него и после этого он боготворит их, едва-едва прижимаясь языком к трогательному пушку на лобке, нежно-нежно целуя губы, как-будто это лепестки роз или расставание навсегда. От мысли о том, к его глазам подкатывают слёзы. А я ведь вас так, так люблю! – шепчет он девочкам, и готов в тот момент всем на свете поклясться, что говорит чистую правду. Я ведь не могу без вас. Иначе – меня не будет. Меня не отведут в детский сад, не покажут спящую девочку и не шлёпнут по попе… Я не рожусь, и не появятся на свет все мои вам стихи. Все мои вам признания… все мои слёзы, которые унёс ветер… меня не будет без вас… и потому – я продолжаю вас сочинять… порой, вы выходите такими, какими я даже вас себе и не мог представить… вы становитесь музыкой… цветами… трепещущей листвой деревьев… журчанием родника, и ощущением, как притрагиваюсь к его прохладе раскаленными губами… я пью вас… вы – то, из чего я состою… мои чувства и мысли… моя душа… вы – это я…