Из жизни галантных дам

О женщинах, которые преуспевают в любовных приключениях и обманывают своих мужей.

Женщины создали институт рогоносцев. Женщины позволяют себе обманы-вать мужей. Женщины пополняют  это собрание (рогоносцев), за глаза унижен-ных и притесняемых каждым встречным и любым взявшимся за описание нравов сочинителем.
Неужели Гера, думаю я, перелистывая описания захватывающих приключе-ний её неистощимого супруга, так добродетельна и так верна (собственно, тогда, кому верна? неверному?) и так непорочна?  Или, может, она и Афина с ней вместе (не просто же так пастух предпочёл им Афродиту) просто уродли-вы, и ни  на одну из них… ни у кого не возникало, не возникает охоты. Или, может, её нарочно так выставили древние Гомеры и Гесиоды, чтоб был повод посмеяться над священными узами и оправдать собственный разврат, как освящённый и предопределённый?
Да-да, я знаю - Гера когда-то была просто деревяшкой, а деревяшки (смешно было бы) не изменяют мужьям! хотя… непривлекательных деревяшек нет – есть разные деревяшки.
Импровизации на эту тему неистощимы, но вопрос на склоне моих лет стал мне интересен, и я решила посвятить исследование дамам, которым пояс рождённой из пены (если пеной можно назвать кровь несчастного супруга, оскоплённого и тем униженного)  служит не для того, чтоб усыплять бдительность своих благоверных,  но, напротив, чтоб соблазнять и покорять, и сбивать с толку всякого мимо проходящего.  А благоверные у таких дам, конечно же, подобно мольеровскому рогоносцу , пребывают в полной уверенности своего превосходства и свои рога, которые являются ещё задолго до того, как заходит сам владелец; свои рога они не видят, не замечают, даже если их тыкать этими же рогами в зеркало. Но, конечно же, без мужчин я не смогу сделать полным мой рассказ, как не может быть полным образ Евы без Адама, или Фисбы без Пирама, или Клеопатры без Цезаря… и Антония. Поэтому мы будем хватать в свой дилижанс стоящих на пути и желающих ехать с нами пассажиров и вплетать их в нашу  причинно-следственную дорож-ную пыль.
Совсем не претендуя на полноту такого исследования, в том смысле, что материал настолько богат и разнообразен и охватывает период, ну, может, ещё с тех времён, как нашей чудесной Еве наскучило это сладкое райское туда, сюда и обратно и захотелось чего-нибудь такого… или с того времени,  когда могучая Гея  решила оскопить своего домостроевского тирана, или с того, когда рассорились и разошлись так сильно и долго любившие и, поэтому,  в конце концов, надоевшие друг другу Геб и Нут ; (какое из этих событий произошло раньше, никто не знает), но охватить всю эту череду любовных томлений и прелюбодеяний, может, ну, разве только бригада голливудских сочинителей. Я могу только пообещать, честно вдаваться во все подробности и, если, всё-таки,  у меня не достанет сил разобраться во всём этом безобразии - в конце поставить многоточие, а не точку и написать на последней странице не «КОНЕЦ», а «ПРОДОЛЖЕНИЕ  СЛЕДУЕТ».
Насколько всё же проще и насколько меньше хлопот, когда ты не пишешь, может, даже, не думаешь, а просто говоришь: сказал и пошёл… и забыл что сказал. Dictum - faktum . А вот когда твои слова остаются на бумаге – сам ты перечитываешь их много раз и находишь всякий раз какие-то неправильности, несоответствия; потом кто-то читает эти несоответствия и тыкает в тебя пальцем; ты  переписываешь, переделываешь, объясняешься…
Я перечитал и нашёл одну такую неправильность: всё-таки не все обманутые мужья бывают легковесными и легкомысленными, некоторые порой бывают опасными и такими жадными до мести за свою же собственную несостоятельность, что красоткам, а заодно и их красавцам, приходится, то ли быть осторожными очень, то ли дорого расплачиваться. Но нам это на руку. Сюжет становится более острым, иногда даже кровавым… надо же как-то удерживать читателя… О–о–о! Извини, мой дорогой читатель, извини, что я о тебе вот так неприлично, в третьем лице, ведь ты же  здесь… извини. Я хотел сказать, чтоб тебе не так скучно было читать эти строчки своей милой, свернувшейся у тебя подмышкой супруге, которая, и ты это знаешь наверняка, понятия даже не имеет о тех вещах, которые здесь описаны, а уж о том, чтоб быть, или походить на героинь этого повествования… извини, извини, извини. 
Если в вашей семье родилась девочка; куклы, кукольные домики, кукольные замки, кукольные дворцы, кукольные дверцы, спальни, будуары, салоны Рамбуйе, мадемуазель Мадлен де Скюдери,  Маркизы де Помпадур,  г-жи Тансэн, г-жи Жоффрэн, словом, если в вашей семье родилась девочка, ждите приключений. Приключений можно ждать и вследствие рождения мальчика, но вытворять такое, какое я буду описывать, способна только девочка.
Трудно порой представить, с чего начинать рассказ, кого первым из героев, представить.
А может, в первую очередь рассказать об авторе? который и есть у нас главный герой, а ещё правильнее, я сама, которая и участвует в этих историях, и рассказывает их, и комментирует… Я бы привёла в пример здесь интересное замечание, размышление Эрнста Теодора Амадея Гофмана на эту тему, но вспомнила, что в одной моей книге я уже пользовалась услугой гения… с другой стороны, если читатель той, моей книги не читал, он рискует не напомнить себе с удовольствием чудесный пассаж. Вот он:
 …wie schwer ist es hier, den richtigen, einen originellen, ergreifenden Anfang zu finden!
…как тяжело найти правильное, оригинальное и захватывающее начало!

Der Leser muss auf so viel Seltsames vorbereitet werden.
Читателя ко многому необычному и удивительному должно приготовить.

„Es war einmal…“ – zu banal!   
«Однажды…» - банально!
„In der kleinen Provinzstadt S.…“ - etwas besser.   
«В маленьком провинциальном городке С. …- чуть лучше».
Но у нас тоже хорошо: «Если в вашей семье родилась девочка…», - как если бы в «Советах начинающей семье» или в журнале «Медицина».
Я родилась, когда на дворе красота, добродетель и ум, по преимуществу, числились за мужчинами.
 (имена известных интеллектуалов, законодателей моды и вкуса), Фонтенель, Монтескьё - чувствуете, как язык начинает выворачиваться, творить никогда раньше несвойственные ему рулады.
По преимуществу! Но…
Такое можно написать в журнале «Медицина», в «Советах начинающей семье», а мне пришло это в голову, и совсем ни при просмотре подобной литературы, пришло  неожиданно, хотя мысль о том, что я непременно буду затюкана компетентным(и) читателем (читательницами) так же мгновенно пришла мне на ум, как и «начало».
Рассуждать для женщин и рассуждать при женщинах, уважаемый, учёный секретарь, - вещи разные.
Начинаем с Геи, с Геи-Земли-и-и… сколько ни кричи, не докричишься.
В моём доме было несколько зал(ов), несколько подвалов, в которых томи-лись узники.
А всего остального так много было, что я не смогла бы утверждать, в моём теперь уже переходном возрасте, что я везде побывала, во всех уголках и каморках, и всех поприветствовала там, мол, Hei! bedienen Sie sich in meinem bequemen Zuhause! (Хай! Располагайтесь как вам удобно, в моём удобном доме!)
Тогда, впервые, не то чтобы впервые, впервые в том смысле, о котором у нас с вами, уже и книга, почти, написана, впервые я встретила мадемуазель Гею. Да, мадемуазель - она была тогда ещё мадемуазель, и у её ног торчали мириады светил, в надежде слиться в одну с ней галактику (в одной с ней галактике).
Что я этой всей метафорой, этим астрологическим экскурсом хотела сказать?
Я хотела сказать, что мадемуазель Гея шла тогда, да какой там «шла», это, как у нас в деревне, когда волна плотину сметает, шла по центральному проходу нашего королевского театра. За ней светила, светила, один другого сиятельней… Шла на свои места в королевской ложе, мадемуазель Гея. Отца сегодня не было, он где-то на нашей границе, разбирался с каким-то зарвавшимся крестьяином, который требовал платы… ах, платы! за что может требовать платы зарвавшийся крестьянин? (за задавленную королевской каретой курицу два года назад). А когда мой папа был в отсутствии, он предла-гал свою ложу (ложку) мадемуазель Гее, хотя у мадемуазель ложа, да и ложка, были не хуже, но, в отсутствии… воздыхателя, светила, претендента, и короля. Тогда, я уже догадывалась.
И вот - этот лебяжий пух осел, и, смотрю я, на красавице нет ни лица… ну это гипербола, такого лица не может не быть, а внутренний голос, её внутренний голос, который я слышу – представляете, я слышу!.. будто бы Перегринус, которому Мастер Блоха вложил в глаз волшебную линзу! – это было намного позже, это тогда, когда уже бесподобный мастер Amadeo напридумывает столько способов подслушивать чужой голос, - внутренний её голос произносит какие-то, какие-то охи, ахи, претензии, отчаянные меж-дометия я бы сказала, мол, ты изменщик, неверный, а я верила, изменщик, хотя снаружи вздохи и ахи, будто бы: Вас, сударь, Вас и Вас, Я всячески ценю, люблю и уважаю,
«Вас, сударь, не скрываю,
Я всячески ценю, люблю и уважаю» .
И реверансы, и улыбочки всем, всем, всем поклоны, всем улыбочки, кроме… одного, по которому взглядом вскользь, будто пена по волне –  и только кружева,  кружева, кружева, лебяжий пух в глазах застигнутого взглядом!
Застигнутый взглядом ни жив, ни мёртв, - он давно уже запутался в кру-жевах и утонул в пушистом белом.

- Мадемуазель, Ваш ход Конём постиг я.
Вы не хотите мне сказать ни да, ни нет… коварная.

- Я, кавалер мой, не из тех, кто шуры и амуры, и шашни водит,
Кто выбор свой в беседе со звездами обсуждает?
Моих цветов на всех
С лихвою хватит
И, чтоб затмить
Любую вашу ядерную вспышку,
Любые ваши к нам протуберанцы.

- Мадемуазель! На правом фланге угрожает Вам атака,
Сосредоточил Скорпион два мириада жал.

- И снова ход конём, мадемуазель! –
Не забиваться же в проблемы мирозданий,
Когда так хочется побыть…

Мадемуазель Гея имела в виду всегда это рядом положенное «быть» и «не быть». Вот хороший антоним к слову «быть» - отсутствовать, но отсутствовать, это - не быть какое-то время
Побыть - отсутствовать


Рецензии