Демоническая женщина

...кавер-версия :D

Демоническая женщина отличается от женщины обыкновенной прежде всего манерой одеваться. Она носит чёрный мундир со стоячим воротником, траурное платье с откровенным вырезом, васильковые чулки, мужские галстуки, кроваво-винную помаду с самого утра и портрет генерала Пиночета в медальоне. Носит она и общепринятые наряды, но всегда невпопад: на прогулку идёт в чопорном официозном костюме, а на дружеские посиделки в оперном вечернем платье.

За столом демоническая женщина ничего не ест. Только пьёт. И только чилийское да ещё пару видов. Она вообще шагу не ступает без символизма и «сакральности».

Общественное положение может занимать самое разное, но большею частью она – писательница. А также поэтесса, художница, переводчик и независимый исследователь. В общем, типичный ренессансный человек. При этом в основном – конторская служащая, недовольная прозой жизни. О работе она вообще никогда не говорит, лишь делает презрительную гримаску:

- К чему?

Но всегда у неё есть какая-то тайна, какой-то не то надрыв, не то разрыв, о котором нельзя говорить, которого никто не знает и не должен знать. Может лишь догадываться по её внезапным вспышкам. Но говорить - утомительно.

- К чему?

Лицо её омрачено великими думами и терзаниями, углы рта опущены, и фанатичным огнём горят глаза. Свежей подруге или кавалеру, фланирующему с ней под ручку и ведущему беседу о традиционной метафизике с точки зрения метафизического традиционалиста, она вдруг говорит, сбиваясь на семимильный шаг:

- Едем на кладбище, дорогой мой, скорей на кладбище, да, скорее, скорее! Я хочу впитать в себя танатос, пока ещё не взошла заря!

Кладбище закрыто. Через забор лезть не хочется. Любезный кавалер предлагает пройтись вдоль ограды, но «она» уже угасла. Вернее, переменилась, и теперь предлагает поехать прогуляться возле здания КГБ. На осторожный вопрос: «Зачем?», раздувая ноздри, с презрительным возмущением отвечает, как дурачку:

- Как это «зачем»? Надо!

А потом всё-таки сникает и вздыхает, ведь это и правда дикость, но она ничего не способна с собой поделать, она безумна, она проклята. Но противиться этому безумию не может и не хочет.

- К чему?

Демоническая женщина, как правило, тщеславна. Её самолюбию несказанно льстит внимание сильного пола. Поэтому желательным атрибутом является небольшая свита воздыхателей, пускай даже из двух человек. При этом к делам любовным относится она подчас весьма холодно, со смесью небрежения и надменности. Она считает это делом слабаков и людей никчёмных: то ли дело сакральные контакты с духами! Словцо «сакральный» она вообще очень любит. Потому что демоническая женщина неизменно обнаруживает тягу к мистицизму самого различного толка. Чаще всего её голову заполняет эзотерический коктейль собственного приготовления. Она не пытается его анализировать.

- К чему?

Свои политические взгляды демоническая женщина также не поясняет. В классификациях она «плывёт», в определениях путается. Тем не менее, вчера она изучала испанский лишь за то, что им разговаривал Франко, сегодня она взахлёб обсуждает членов Политбюро (то и дело отмечая, что такой-то – очень мил). В таких метаниях противоречия она не видит и обосновывать не желает.

- К чему?

Демоническая женщина всегда чувствует стремление к литературе. И часто втайне пишет то верлибры, то миниатюры, то эссе, может замахнуться и на роман. Всё это она даёт читать друзьям. В журналы и издательства не посылает. Вместе с тем искренне огорчается, что её не печатают. Но вскользь говорит, что известный критик Александр Алексеевич прочел несколько глав её последнего романа и потом рыдал всю ночь и даже, кажется, молился - последнее, впрочем, не  наверное. А два писателя пророчат ей  огромную  будущность,  если  она  наконец  согласится опубликовать  свои произведения. Но ведь это «не формат», и массы не проникнуться столь элитарными творениями, так что она не станет по-базарному навязывать их толпе.

     - К чему?

Вечером, оставшись одна, она открывает документ и долго шлифует выбранные страницы, вертя словами, звуками и знаками препинания так и эдак.

- Я видел в вашем окне свет часов в пять утра.

- Да, я работала.

- Вы губите себя! Дорогая! Берегите себя для нас!

- К чему?

Некоторое кокетство на тему саморазрушения она считает вполне пикантным и отвечающим дионисийскому духу.

В книжном магазине, заполненном новейшими изданиями, она широко распахивает глаза, влекомые неодолимой силой к секциям «История» и «Политика».

- Алеся, - говорит ей подруга, простая, не демоническая женщина, одетая в платье, а не в генеральский мундир, - я пойду поищу фэнтези, а ты побудь тут, видишь, вон там книжки про советских деятелей...

Демоническая в экстазе вперит взор в пространство и завопит:

- О, мне нужна эта биография! И вон та, вон та!.. О да, Андропов! Да, да! Как он меня возбуждает! О боже, я хочу его! Да, Юра, да! Иди ко мне! Да, да, больше книг, больше, дайте мне всего! Я хочу вон тот альбом! А где Дзержинский?! Дайте мне Дзержинского! О, как я люблю чекистов! О, как я люблю кровь! Больше крови! Больше!

Собственно говоря, чего тут трагического, что дама понемножку интересуется вопросами недавней истории? Но она сумеет так поставить дело, что у всех волосы на голове зашевелятся.

- Тоталитаризм ей, значит, по душе...

- Какая загадочная!

- Да она одержима! Какие тёмные материи, знала бы она...

- А по-вашему, не знает?! Не надо оставлять её одну сегодня ночью.

- А то, пожалуй, начнёт вызывать дух какого-нибудь Берии.

Потом наступает тот неловкий момент, когда обыкновенная женщина, начинающая мастерица пера, сидит, тупо уперев глаза в этажерку, и набирает дрожащими пальцами номер, а после прекращения длинных гудков начинает мямлить:

- Ну, я насчёт этого... как там с моим переводом?.. а можно было бы частично сейчас... мне бы за квартиру заплатить надо... да-да, я закончу... в следующем месяце, ну, или в декабре я смогу...

Демоническая, дозвонившись, закричит страшным голосом:

- Некогда объяснять, езжай на Лубянку!

И вы ведь поедете, не попадая руками в рукава пальто, кинетесь и поедете.

Там выяснится, что она ждёт вас не платформе, а у самого здания. Она выступит из-под сени первого подъезда, взметнув полой длинной шинели, медленно приблизится, глядя вам в душу пронзительными, гипнотическими глазами:

- Итак, вы здесь. Вы знаете, для чего я вас вызвала? Я вам скажу. Слушайте  меня, смотрите на меня...  Я хочу  - вы  слышите?  - я хочу, чтобы вы дали мне сейчас же, - вы

слышите? - сейчас же сто долларов. Можно по курсу - но я  этого хочу.  Слышите? - хочу. Чтобы  именно  вы, именно  мне, именно мне, именно сто долларов.  Я хочу!  Я  тввварь!...  Теперь идите... идите...  не  оборачиваясь,  уходите скорей, скорей... Ха-ха-ха!

     Истерический смех должен потрясать все ее существо, даже оба существа - её и его.

- Скорей... скорей, не оборачиваясь... уходите, бегите же отсюда... Ха-ха-ха!

И  он «потрясётся» своим существом и даже не сообразит, что  она просто перехватила у него половину гонорара до окончания работы – так уж она посчитала нужным.

- Вы знаете, она сегодня  была такая  странная,  загадочная. Сказала, чтобы я не оборачивался.

- Да. Здесь чувствуется тайна.

- Может быть... она полюбила меня...

- !

- Тайна!..