Ежевика
– Знаешь, как будут звать мою малютку?
Я опешил. Какую малютку? Почему такой суровый вид? Но вместо того, чтобы спросить об этом, я просто промямлил:
– Как?
– Клара Негодяевна! – выпалила Ежа.
– А откуда ты знаешь, что будет девочка? – вновь сморозил я.
– У моей пробабушки был мальчик, у бабушки тоже, а у мамы была я. О чём это говорит?
– О чём?
– Что будет девочка!
Мда… Железная логика, нечего сказать.
– А почему Негодяевна?
– Потому что ты – самый большой негодяй на планете! – с обворожительной улыбкой заявила мне моя дорогая Ежевика. – А Клара – потому что Клара Цеткин.
– Что ты такое говоришь?!! – почти закричал я. – При чём тут я? Почему ты меня называешь таким обидным словом?
– Ты – отец моей малютки!
– Ежа, ты не в себе? Может, позвать врача? Когда и где я с тобой… ну… то самое?
– Месяц назад на вечеринке! Надрался и давай приставать! Да с такой настойчивостью! Я от тебя не ожидала, скромняга! – злобно прибавило моё чудо.
– Не может быть! Я никогда не позволяю себе приставать к девушке, тем более к подруге!
– А потому и стал приставать, что я тебе подруга – и не больше. Значит, со мной можно что угодно!
– Постой, постой, Ежа. Ты меня плохо знаешь. Хотя это странно, ведь мы с тобой уже много лет знакомы. Но ты меня сейчас явно с кем-то путаешь.
– Это ты себя плохо знаешь!!! – исступлённо заорала Ежевика и чуть ли не набросилась на меня. И тут я задумался…
Она так страдала, такая горечь читалась в её глазах, что я подумал: а вдруг это правда? С кем не бывает? Вдруг я и впрямь был таким «хорошим», что не управлял собой? И воспользовался тем, что моя подруга когда-то питала ко мне нежные чувства. Ежа расплакалась. И тогда я окончательно поверил ей.
Мы стали покупать детские игрушки, одежду для беременных. Я смеялся, представляя мою подругу, когда у неё вырастет живот. «Ты будешь такая смешная!» – говорил я ей. «Что?!!» – и она весело била меня по рукам. «Нет, ты будешь милая! Необыкновенно милая!» Мы ходили с ней на детские площадки, представляя, как наш малыш будет бегать и прыгать. Как же легко меня одурачить! Когда прошло ещё несколько месяцев и мы уже подали заявление в ЗАГС, я осторожно спросил Ежу, почему у неё не растёт живот. На что она призналась, что всё выдумала, что ей было интересно посмотреть мою реакцию, поверю я или нет, и если поверю, решу ли я жениться на ней.
– Ежа… – тихо, почти безмолвно произнёс я. – Ты наговорила на человека, на меня, на твоего друга. Воспользовалась моей доверчивостью.
– Ну ты же как раз такой милый, потому что доверчивый! – расхохоталась Ежевика, которая, казалось, нисколько не чувствовала угрызений совести. Впрочем, так только казалось. Я же чувствовал, что она переживает, и действительно: она быстро перестала играть в беспечность и только произнесла, опустив свою конопатую голову: – Прости…
Я её простил, но только сказал:
– Будь осторожна, Ежа. Смотри, чтобы твоя малютка, если она у тебя когда-нибудь будет, не стала Кларой Негодяевной.
Ежа внимательно посмотрела на меня и хитро улыбнулась. А потом пропала на два года. Через два года она пришла ко мне с таким видом, будто мы простились только вчера. Всё те же огромные глазища, те же патлы, но на этот раз убитый и подавленный вид. И вместо того, чтобы допрашивать Ежу, почему она пропала, почему я не мог найти её и дозвониться до неё, я просто спросил:
– Что с тобой?
– У меня ребёнок. Лев Негодяевич.
– Почему Лев?
– Потому что Лев Толстой. Его отец так охаживал меня, такие слова говорил! А потом… потом… потом…
– Придумала?
– Придумала.
Может быть, особо проницательный читатель (хотя я не хочу, чтобы мои записи читали многие) догадается, чем кончилась вся эта история. Уже четыре года мы живём душа в душу с Ежей, и у нас два ребёнка – Клара Вадимовна и Лев Вадимович. Честно говоря, мне хотелось назвать девочку Аней, но Ежа уверила меня, что если её назвать этим именем, то она непременно кончит, как Анна Каренина, а этого ни я, ни Ежа ни в коем случае не можем допустить.
Свидетельство о публикации №216080600156