Ромка

  Как хорошо вокруг! Снег такой мягкий и пушистый идет уже третий день, засыпая маленькое сельцо и крохотную участковую больничку. Местный люд вовсю готовится к Рождеству,припасая к столу кто гуся, а кто курочку с картошечкой и грибами-благо места здешние богаты на них.
...вспомнилось вдруг доктору Панину под Рождество мамино варенье и большая желтая чашка, доставшаяся от деда. Так вот и возлежал он, погруженный в полудрему в дяди Гришином пятистенке, где уже три года жил на правах "внучека".
       Местный абориген Григорий Игнатьич давно уже перестал брать плату с "дохтура" деньгами и дровами. Да и наш Витя Панин давно окреп, возмужал- мог не только дров наколоть, но и коровку подоить молочка ради.
  ...Засыпалось после трудов больничных хорошо и сладко... Сны Панину стали сниться не городские и не медицинские. Давно уж исчезли из них и ректорская дочка, и студенческие посиделки. Снились часто птицы-во сне молодой доктор с ними летал и даже говорил. Иногда кормил их...      
     Вдруг сквозь сон ощутил Витя какое-то нежное, почти невесомое поглаживание- не то ветерок, не то ручка детская... Голова гудела после работы и открывать глаза совершенно не хотелось, даже невозможно было никак. Однако "ветерок" с плеч не исчезал.
  Открыв глаза, Панин обомлел-перед его кроватью сидел соседкин шестилетний сын Ромка и гладил доктора по руке,напевая при этом "Катюшу".
  -Ты чего тут, Рома? Случилось что-то?-спросил Витя. Ребенок вдруг встрепенулся, подняв русую головку... - Дядя Витя, а мне бабушка сказала вчера, что под Рождество все ребенки могут Боженьке желание загадать и оно сбудется! Я вот загадал, когда из садика пришел, и молился с бабушкой. Только я еще не только у Боженьки, я у тебя просить пришел...будь моим папой, пожалуйста!...
 Что-то  горячее нахлынуло снизу, и отвернувшись к окну доктор почувствовал слезы на своих щеках.