Ночь перед рассветом

18+

   Путники пробиралась через лес уже много часов. Староста покосился на нескольких крестьян, которые что-то обсуждали. Недовольные интонации в их голосах заставили его прислушаться, однако не разобрал ни слова.
   — Может, и со мной поделитесь? — спросил он, наконец.
   — Джон, мы давно уже идем, а ведь начинает смеркаться, — начал, запинаясь, говорить один из его односельчан — беззубый старик.
   — Мы не выйдем из леса до темноты! — перебил его рослый детина-кузнец.
   — К сожалению, нет, — Джон потер друг о друга загрубевшие красные руки. — Не надо отчаиваться, друзья, мы выставим караул.
   — Сколько до соседнего селения? — спросила пышная женщина, на руках которой надрывалось дитя.
   — Я точно не могу сказать, я рассчитывал быть там до заката. Вероятно, мы пошли не той тропой.
   — Джон, ты понимаешь, чем ты рискуешь? — кузнец Майкл, его вечный соперник, словно невзначай положил руку на выкованный собственноручно клинок, прикрепленный к поясу.
   — Послушайте, я не меньше вашего устал. Все, что я хочу, это предоставить вам ночлег. Но сегодня нам придется спать в лесу.
   — А как же женщины и дети?
   — Мы поставим повозки в кольцо и попытаемся разместить там их всех. Мужчины будут по очереди нести дозор.
   — А что, если мы не выйдем отсюда? — кузнец презрительно прищурил глаза.      
   — Значит, на то воля проведения.
   — Хороший ответ для человека, которому мы доверили наши жизни! — кузнец сплюнул на землю, и Джон почувствовал непреодолимое желание также взять в руки свое оружие, чтобы немного осадить наглеца. — Знаешь, что я скажу? Нам стоит вернуться обратно и пойти по правильной дороге. А еще подумать о том, чтобы выбрать нового старосту.
   — Ну что ты, — из-за спины мужчины вышла симпатичная девушка. — Нельзя сейчас ссориться. Только все вместе мы сможем выжить в лесу. Всего одна ночь…
   — Отойди, Маргарет, — кузнец грубо оттолкнул свою жену.
   В эту секунду сердце Джона забились быстрее, пальцы сами сжались в кулаки. Только робкий взгляд прекрасных глаз девушки уберег его от опрометчивого шага.
   — Мы сейчас пойдем искать правильную дорогу. Если у меня это получится, я попрошу людей еще раз подумать над тем, кто именно достоин быть старостой.
   — Дорогой, Джон получил это звание от отца и никто и никогда не упрекнул его, пока…
   — Пока какая-то падаль не съела половину жителей нашей деревни. И еще не известно, по чей вине это произошло.
   — Нельзя же винить старосту во всем. Если бы на его месте был ты, то тебе бы сейчас тоже пришлось несладко.
   — Если бы на его месте был я, мы бы никогда здесь не очутились. Я сейчас ухожу искать правильную дорогу. Кто со мной?
   Несколько крепких парней были не против пойти попытать счастья.
   — Но как же так? Люди останутся без защиты, если вы уйдете.
   — Мы быстро вернемся.
   Кузнец хлопнул жену пониже спины и, оттащив немного в сторону, прошептал злобно:
   — А тебе я пока советую подумать над тем, чья ты жена. Твои родители отдали тебя мне, и пора забыть о своем бывшем женихе. Мало того, что дитя не можешь родить, так еще и защищаешь его при всех.
   — Моих родителей уже нет. Признай брак недействительным, раз ты так хочешь потомство.
   — И отдать тебя ему? Ни за что. Пусть смотрит на нас до конца своей жалкой жизни. Ишь, пялится, — мужчина насильно притянул к себе жену и поцеловал ее, больно схватив за подбородок. — Ну, пусть смотрит!
   Маргарет покраснела и, прошептав, что ей нужно помогать другим женщинам, поспешила отойти подальше от своего ненавистного супруга. Спрятавшись за ближайшую огромную сосну, она с ненавистью уставилась на кузнеца. Конечно, кузнец в деревне — все равно, что колдун. К нему многие ходили, чтобы сделал наговор на меч или вылечил коня. Но настоящей сила обладала только его жена. Родители, желая девушке лучшей доли, выдали ее замуж чуть ли не насильно. К тому же ее отца еще угораздило занимать у двоюродного брата кузнеца деньги. Не желая попасть в долговую кабалу, семья, расторгнув помолвку девушки с Джоном, просто отдала ее в чужую семью. Не желая мириться со своим положением, девушка, которую в свое время обучала ворожить ее тетка, каждую ночь принимала отвар, чтобы избежать появления потомства. Впрочем, такое снадобье ей пока не требовалось, так как другой отличный набор трав она каждый вечер подсыпала супругу в питье и он засыпал, словно младенец, а на утро ничего не помнил. Конечно, от постоянного приема зелья, тот становился раздражительным и иногда переставал себя контролировать. До свадьбы кузнец еще имел силы улыбаться старосте, но уже после нескольких ночей стал плохо скрывать свои истинные мысли.
   — Знаешь, Майкл, я отпускаю вас. Я и те, кто остался мне верен, будем защищать поселенцев до конца. Я жду вас с хорошими вестями, идите.
   — Отпускает он меня, — кузнец был недоволен тем, что его мини-бунт провалился, шедшие за ним люди уже не вызывали у него чувство важности.
   Но едва кучка смельчаков отделилась от остальных путников, как начался сильный буран.
   — Все ко мне! Ставьте повозки в круг! Укройте детей! — кричал Джон, не обращая внимания на ледяной ветер, бивший прямо в лицо и хлопья снега, летевшие в глаза.
   — Что ты раскомандовался? Я все равно уйду! — начал было кузнец, но очень скоро понял, что в такую погоду не сможет никуда идти.
   — Только пережду бурю, — проскрипел он сквозь зубы.
   Однако его честолюбивым планам было не суждено осуществиться. Через час, когда испуганные и замерзшие поселенцы смогли, наконец, выйти из-за повозок и успокоить плачущих детей, стало понятно, что снегом замело все их старые следы, и найти дорогу назад будет нелегко. Кузнец и те, кто хотел его сопровождать, обошли лагерь с нескольких сторон, но никто из них точно не мог сказать, в какой стороне осталась покинутая деревня.
   — Куда идти, Джон, ты знаешь?
   — Я примерно помню дорогу, но я не смогу вам ее показать, я должен быть здесь с моими людьми и защищать их.
   — Чтоб тебя леший утащил, Джон! Мне сидеть здесь рядом с бабами и сопливыми детьми и ничего не делать?   
   — Почему? Ты можешь нарубить сучьев для костра. Их потребуется много, — кузнец поморщился, но последовал совету старосты, иного выхода у него сейчас все равно не было.
   Однако Майкл понимал, что путь будет долгим, возможно, он займет еще ни один день, раз уж Джон выбрал длинную дорогу. К тому же, если даже ненавистный староста сможет выбраться невредимым из леса, они придут к чужим людям, которые никого из них не знают. И уж перед ними он не упустит шанса показать себя и очернить Джона. Даже жену свою никчемную отдаст, если потребуется, за возможность получить хоть какой-то пост в новой деревне. Он посмотрел на Маргарет, стоявшую у одного из костров в сгущавшихся сумерках. Она весело о чем-то болтала с поселянками, то и дело поглядывая на старосту. Определенно, кузнецу эти взгляды очень не нравились.
   Когда было собрано достаточное количество хвороста, костры горели ровным пламенем, а приблизившиеся к ним дети были успокоены и накормлены из скудных прихваченных с собой запасов, настало время разговоров. Кое-кто из поселян считал, что они выбрали крайне неудачный момент для ухода из деревни.
   — Может быть, эта тварь сдохнет в деревне от голода? Люди-то все ушли. Сможем ли мы вернуться через пару дней, Джон? — спрашивали они.
   Большинство же считало, что момент для ухода был выбран как раз подходящий, потому что тварь стала нападать на людей прямо на улицах средь бела дня. Несколько жителей подожгли сарай, в котором, как они посчитали, она могла прятаться, так как рядом с постройкой нашли странные следы. Однако на следующий день история повторилась, и тогда было решено бросить все и идти просить крова в ближайшей деревне. К сожалению, стояла зима, а поселение находилось, как минимум, в одном дне пути. С детьми и женщинами, не имея достаточного количества лошадей (так как с них тварь и начала, а уцелевших спасло, только заперев в большом зале ратуши под охраной) было сложно перемещаться на большие расстояния. Но жители деревни решили рискнуть. Однако теперь, сидя на заснеженной опушке и порядочно замерзнув, даже инициаторы ухода стали сомневаться в том, что приняли правильное решение.
   Присутствия духа не терял только Джон, он подбадривал людей и говорил, что уже завтра они будут в соседнем поселке пить горячее вино и есть свежеиспеченный хлеб. Маргарет тоже старалась поддерживать всех, кого могла. Но она была просто рада избавиться от навязчивого общества кузнеца хотя бы ненадолго, поэтому заводила разговоры со всеми, с кем могла, не забывая ободряюще посматривать на старосту или изредка незаметно сжимать его руку. Тому от таких действий девушки становилось только хуже, ведь отчаявшись назвать ее своей женой, он почти тут же посватался к дочке некогда богатого фермера, симпатичной светловолосой хохотушке Хелен. Она пришлась по душе старосте и ни в чем ему не отказывала, однако душой он всегда был со своей возлюбленной. Было и еще кое-что, что тревожило его. В свое время, полностью уверенный в том, что вот-вот приведет девушку в свой дом, он позволил себе лишнего по отношению к Маргарет. Не то, чтобы он был распущенным. Вовсе нет. Он просто считал уже ее своей женой. Но свадьба не состоялась, и мужчина не без тревоги ждал, когда догадавшийся обо всем кузнец придет к нему, чтобы заступиться за свою честь. Однако время шло, а ничего не происходило. За это время его собственная жена успела понести и сейчас прохаживалась между повозками, поглаживая пока совсем незаметный живот. Юная и прелестная, казалось, еще совсем невинная, она не могла и предположить, что творилось в душе у ее с виду уверенного и смелого мужа, а Маргарет считала своей подругой.
   Когда совсем стемнело, детей уложили спать в повозках, место нашлось и для престарелых тетушек. Остальным пришлось стелить на валежник свои плащи и старые одеяла, прихваченные из дома, и устраиваться поближе к кострам.
   — Джон, я думаю, огонь нужно развести не между повозками, а вокруг них, даже далеко за пределами лагеря.
   — Зачем переводить сучья?
   — А если эта тварь идет по нашему следу?
   — Тогда ее увидят дозорные. Кстати, не хочешь быть первым из них? А я пока посплю. Буди меня в любое время, я знаю, что ты не такой стойкий, как я. Так что не стесняйся обратиться за помощью.
   — И не подумаю, — кузнец фыркнул и пошел без разрешения старосты разжигать костры на границах лагеря.
   Однако скоро ему надоело это занятие. Огонь, оголодавший на морозе, весело уплетал сухие ветки. Костры прогорали очень быстро, и он во время своего караула только и бегал от костра к костру, чтобы поддерживать пламя. С досады он даже швырнул в огонь одно из одеял. Оно ярко и ровно горело несколько минут, после чего костер погас, а воздух наполнился запахом горелой отсыревшей соломы, которой беднота набивала постельные принадлежности. Тогда кузнец пошел будить старосту.
   — Джон, — он поставил на него ногу и склонился над мужчиной, другого такого удобного шанса, чтобы унизить разомлевшего у костра сонного соперника могло и не быть. — Эй!
   Он слегка наподдал ему ногой.
   — Ты поплатишься за это, — прошептал спокойно мужчина.
   Кузнец наклонился над них и прошипел в самое ухо:
   — Но ты же не поплатился за то, что сделал с моей женой, — после чего отвесил старосте еще один пинок и отправился устраиваться на ночлег.
   Джон на секунду повел себя недостойно для человека, которому доверилась вся деревня. Сердце его застучало от ужаса, он сжал рукоять кинжала, который лежал рядом с ним на настиле из веток, и попытался унять нервную дрожь. Такого с ним еще ни разу не было. «Как же так? Если поганец все знает, почему Маргарет еще жива? Почему он не объявил об этом на всю деревню? Боялся позора? Не хотел выносить сор из избы? Тогда бы он не стал и дальше ничего говорить!» — одна мысль беспокойнее другой вертелась у него в голове.
   Мужчина все же встал, оправил одежду и с показной равнодушной уверенностью начал патрулировать лагерь. Для большего удобства он сделал себе факел из толстой ровной ветки и куска тряпки, которую смочил маслом.
   Приблизившись к месту, где спал кузнец, он понял, что Маргарет рядом с супругом нет, и начал с тревогой озираться. Мужчина обошел половину лагеря, заглядывая в каждое лицо, но его возлюбленной не было среди спящих. Внезапно кто-то, всхлипывая, повис у него на руке. Джон с надеждой обернулся, но это была его жена. Ее светлые волосы растрепались, а глаза были заплаканы.
   — Я очень боюсь! Всех женщин защищают их мужья, почему ты ушел? Пойдем со мной.
   Он насилу объяснил красавице, что его долг старосты сейчас — патрулировать лагерь, защищая спящих людей, и уверил, что вернется к ней, как только закончится его очередь нести дозор. Ни мало не утешившись, та все-таки отправилась спать. Проходя мимо места, где совсем недавно прикорнул кузнец, староста не нашел и его тоже. Несколько раз обойдя лагерь и с трудом держа глаза открытыми, он ненадолго присел отдохнуть, после чего отправился к ближайшей чаще, так как больше искать эту пару было негде.
   Продираясь сквозь заросли, он неистово оглядывался и прислушивался. Поломанные ветки подсказали ему, что кто-то уже шел этой дорогой.

   ***
   
   Едва заснувшая Хелен вновь открыла глаза от непонятных звуков.
   — Джон? — она подняла голову.
   Поселяне мирно спали, один из мужчин патрулировал лагерь.
   — Где Джон? — спросила она у него с нотками истерики в голосе.
   — Пошел в сторону леса, — пожал плечами дозорный.
   — Нужно найти его! Сейчас!
   — Не беспокойтесь, он…
   В это время со стороны чащи послышались крики и треск веток.
   — Скорее туда! Буди остальных! — закричала Хелен.
   
   ***

   Мужчина стремительно побежал вперед, держа наготове оружие, и, к своему облегчению, увидел Маргарет. Она шла к лагерю со стороны леса, была бледна и пошатывалась. Тучи разошлись в разные стороны, обнажив в этот момент бесстыдную растущую Луну-Ноктулиус. Своим гладким мертвенно-бледным желтоватым телом она излучала свет, который беззастенчиво освещал более чем странные кровавые следы чуть поодаль от девушки. Кровь блестела и на ее ладонях.
   — Что здесь происходит? — выдохнул Джон.
   Руки старосты затряслись.
   — Ты ранена? Это сделал Майкл?
   — Нет, я не ранена, — прошептала Маргарет, испуганно отшатнувшись.
   — Что тогда тут творится?
   Девушка молчала.
   — Стой тут, я все проверю! — велел ей староста и покосился на кровь. — С тобой точно все в порядке?
   Та только неопределенно качнула головой. Отойдя на несколько шагов в сторону, он чуть не споткнулся о чье-то тело. Перевернув человека на спину, Джон увидел лицо Майкла. Шея его была окровавлена.
   — Маргарет! — позвал он.
   Девушка, пошатываясь, подошла к нему и зажала рот рукой.
   — Не притворяйся, я все понял.
   — Что понял? — девушка посмотрела в глаза Джона, и в свете Ноктулиус они показались ей поразительно похожими на волчьи.
   — Зачем ты это сделала? Он угрожал тебе?
   — Нет. Я не понимаю, о чем ты.
   — Может быть, ты и есть то самое существо, которое изводило жителей деревни?
   — Я? Да что ты такое говоришь? Я скорее поверю, что это был ты!
   Губа Джона при этих словах едва заметно дернулась.
   — Тогда откуда кровь?
   — Я не могу сказать, я должна хранить тайну.
   — Скажи, или мне придется позвать людей.
   — Я не верю, что ты это сделаешь!
   — Прости, Маргарет, но если это именно из-за тебя мы вынуждены все мерзнуть в лесу, то я должен, — он схватил ее за запястья, не давая возможность стереть следы крови. — Эй! Все сюда! Скорее!
   — Джон, прекрати! Я расскажу, что это за следы, — девушке было трудно говорить.
   К ним стали пробираться люди с факелами.
   — Что случилось? Почему здесь Маргарет?
   — Ладно Джон, слушай... Я каждый день пила специальное зелье, чтобы не понести от Майкла. А сегодня произошло что-то не то. Я приняла двойную порцию, потому что кузнец приставал ко мне в лесу. Но, судя по всему, я была беременна от тебя, и сегодня скинула это дитя. Слышишь? Ты слышишь меня?
   Глаза старосты были пустыми.
   — Что с девушкой? — спросил подоспевший дозорный.
   — Это она превращалась в существо, истребляющее людей! Вон там за деревьями я нашел Майкла, а у нее на руках его кровь.
   — Это не его кровь! — закричала Маргарет.
   — Завяжите ей рот, чтобы она не навела на вас чары! — крикнул Джон.
   Подоспевшие поселяне обнаружили кузнеца и окровавленную Маргарет и накинулись на нее. Девушку связали и засунули ей в рот грязную тряпку, после чего оттащили ее обратно в лагерь. 

   ***

   Джон шел позади поселян, уныло бредущих по лесу. Снег хрустел под его ногами. Морозный воздух щекотал лицо, однако он давно не чувствовал ни холода, ни боли. Сжав кулак, мужчина случайно порезался собственным когтем. Это было одно из неудобств, которые он терпел, будучи оборотнем. Приходилось каждый день срезать наросты перочинным ножиком. Шел он не очень уверенно, так как при свете дня ему было не очень комфортно. Однако в нем все еще бурлила кровь кузнеца, придававшая ему силы и делавшая таким же ловким, каким он обычно становился ночью в свете Луны.
Связанная Маргарет лежала на бревнах. Джон уговорил жителей деревни просто оставить ее в лесу замерзать, а сам с трудом удерживался от того, чтобы вернуться и пообедать немедленно. Но он хорошо устроил девушку, она точно должна была продержаться до темноты.
   Джон вздохнул. А ведь когда-то он любил ее. Когда-то вообще все было по-другому. Но не так давно он встретил в лесу оборотня. И не простого, а Короля волков. Покусанный, но живой, он еле приполз домой. Ночью он перестал дышать, а наутро проснулся с новыми силами, без единой царапины на теле. Через несколько дней оборотень нашел его и заговорил с ним. Он предложил ему сделку — неограниченную власть в замен на людей. Сперва Джон с отвращением отказался, но прошло совсем немного времени, и он понял, что его личность отошла на второй план. По ночам им полностью владел Король волков. Решив больше не сопротивляться, староста полностью отдался инстинктам и неплохо пировал в деревне, изредка позволяя туда вторгаться другим оборотням. До того момента, как люди решили уйти из поселения. Но и тогда он не отчаялся. Возглавил недовольных, постепенно перетянув на свою сторону большинство поселян. Сейчас он вел их не в соседнюю деревню, которая с каждым шагом становилась для них все более недостижимой, а прямо в пасть Короля волков. Тот должен был щедро наградить его за такую добычу. А если староста захочет поохотиться по дороге, то жертвы можно будет списать на обычных диких зверей, в больших количествах обитавших в этих краях. Дождавшись, пока люди скроются за деревьями, староста, инстинктивно определив, где в это время на небе находилась Ноктулиус, с радостью во все горло завыл.