Весь покрытый зеленью. Цикл Челночные байки

     Шел 1988 год. Эта история случилась в Москве во время моей пятой или шестой поездки в Стамбул с фирмой "Светал". Как обычно, был я старшим группы, и в мою обязанность в аэропорту вылета входило собрать туристов, проследить, чтобы они прошли таможню и границу и проводить их в самолет. Вот и стою я в коридоре, жду, когда мои последние подопечные за эту дверь, где таможенники работают, пройдут, их человек пять всего и осталось, остальные уже давно в накопителе водочкой балуются. Сегодня нам повезло, Андрея на этот участок поставили. Молодой совсем парнишка, на таможне без году неделя, еще не оборзел, как некоторые, а может таким и останется, но тогда долго здесь не проработает, сожрут его коллеги. Дело в том, что он не придирается по пустякам, входит в положение тех, чей багаж ему досматривать приходится, ничего не вымогает в отличие от тех, чьих имен не хочется даже упоминать, настолько они всех достали своей жадностью и наглостью. Да и помощница у Андрея нормальная – Ликой ее все называют, а как полностью даже не знаю. Эта дивчина конфеты с шоколадом очень любит, вот мы, как только узнали, что она будет работать, тут же отрядили человечка за шоколадкой в зону вылета внутренних рейсов, ну а потом я зашел под предлогом согласования порядка прохождения группой таможенного поста, вдруг у господ проверяющих какие либо пожелания возникнут, да воспользовавшись моментом в коробку, куда они таможенные декларации заполненные складывают, эту шоколадку и положил. Лика лишь глазами стрельнула, это у нее за спасибо сходит.

     Время идет, а из-за двери никто сигнала, что можно следующему заходить, не подает.

     - Они там что, чай уселись пить, что ли? – спросила одна из оставшихся девчонок, у меня ее еще ни разу не было, может в других группах или в другие дни ездила, а может быть и перворазница, таких все больше и больше попадается. Некоторые один раз слетают и забрасывают это дело, во-первых, без всяких дураков трудно, во-вторых, несомненно, опасно, в-третьих, надо уметь хорошо считать, иметь чутье, найти свою нишу, свой товар, очень много всего того, что надо, набирается, все и не перечислишь.

     Я, конечно, мог бы попробовать чуточку дверь приоткрыть и одним глазком туда заглянуть, но это запрещено, зачем гусей дразнить?

     В детстве я долго не мог понять, как это гусей можно раздразнить, они ведь такие спокойные, вальяжные, но все мои раздумья на эту тему закончились, когда однажды  увидел, как рассерженный гусь по всему двору гонял одну мою знакомую девчонку. Чем уж там она так его достала не знаю, вечером, когда мы с ней встретились, забыл спросить, другие разговоры у нас завелись, но тогда я всласть вначале повеселился, наблюдая как огромная птица, расправив крылья, почти летает и кричит грозно и громко, а бедная подруга моя не знает даже, куда от гусака этого деться. Когда же я понял, что сейчас девушка хорошую трепку от разошедшегося не на шутку гуся может получить и решил уж вмешаться в эту драку, ее мать с грязной тряпкой в руках на шум из дома вышла, и этой же тряпкой в гусака ловко запустила, ему только головой осталось крутить, сбрасывая непонятную преграду со своих глаз.   

     А время все идет и идет, следующая за нами группа уже заканчивает бессмысленные шатания по зданию аэропорта и начинает потихоньку в коридоре скапливаться.

     - Вер, что делать-то, может, тихонько поскрестись туда? – спросил я старшую третьей группы Веру Крутикову.

    - Сама не понимаю, сколько можно одного человека держать, тем более там Андрюшка сегодня. Я понимаю, Петрович бы сам стоял, а так Андрей. Но лезть на рожон не советую, давай ждать.

     Понимаем мы оба, что там какие-то события происходят, у других дверей тоже заминки начались, значит, весь состав таможни здесь собрался. Наконец, другие двери открылись и работа возобновилась. У нас тоже Лика выглянула, но позвала лишь меня. Захожу, сидит парень, из-за которого эта задержка произошла, я его даже еще толком и не рассмотрел, крепкий такой в тенниске и джинсах, сумки рядышком стоят уже закрытые. Андрей на меня смотрит и говорит:

     - Анатолий Ильич, наше руководство решило вас в курс всего этого поставить.  Человек вы  опытный, так что и до сведения фирмы "Светал" сами доводить будете. А этого, - и он на парня кивнул, - мы уже в соответствующие органы направим, они через несколько минут прибудут. Ну, а пока вы полюбуйтесь. Показывай, показывай, - это он парню сказал.

     Тот тенниску снял, и я просто онемел от неожиданности. Грудь, живот, спина, плечи у него были полностью оклеены долларами, на которые сверху наложили тоненькую прозрачную какую-то бумагу и для надежности обмотали скотчем. Издали впечатление создалось, что он из какого-то болота вылез, весь в зеленоватой тине измазан будто.

     - Ничего себе, - только и смог я пробормотать.

     В эту минуту внутренняя дверь открылась, вошли двое в милицейской форме, присвистнули лишь, пока парень рубашку на себя натягивал, да увели этого бедолагу в неизвестном направлении.

     Они ушли, а у Андрея все кипит, наверное, внутри, он переполненный эмоциями оказался, вот и решил на мне разрядиться, пока Лика куда-то убежала.

     - Понимаете, Анатолий Ильич, мы его багаж досмотрели, все чисто, на деньги декларация имеется, причин придираться нет никаких, ну я его так легонько по плечу похлопал, катись, мол, отсюда, а там хрустит что-то, да и скользит рубашка прямо как по льду. Я уж грешным делом подумал, может повреждение какое-нибудь там заклеено. Спрашиваю, простите, я не очень сильно вас задел, что там у вас? Ему бы, дураку, мне сказать, да вот, поранил, ну или еще что-нибудь, а он как взъестся на меня, вы, мол, права не имеете до пассажиров дотрагиваться. Вот тут уж я не выдержал, жуть как не люблю, когда мне говорят, что я какого-то там права не имею. Нам государство столько прав дало, что если нужно я не только по плечу похлопаю, не только в желудок загляну, но все другие отверстия, которые для перевозки запрещенных вещей использовать можно, обследую, не побрезгую.

     Первый раз я таким Андрея видел, ничего себе, думаю, спокойный, тихий, вежливый, а он вон как расходиться может, значит, долго работать в этой организации будет.