Глава 3 Роман Восточный ветер часть 1 Лабиринты

Глава 3

Москва, в то же время в офисе небольшой строительной компании

Молодая девушка, секретарша, обращается к генеральному директору строительной фирмы мужчине возростом за пятьдесят пять.
- Виктор Петрович к вам Павел Ильч из УБЭПа, говорит, что созванивались.
- Да, да.
Заходит мужчина лет тридцати пяти и приветствует Виктора Петровича:
- Доброе утро.
Виктор Петрович, оставив деловые бумаги, отвечает без оптимизма:
- Доброе.
- Вся Москва еще спит, а я по вашей милости уже на ногах как душанбинский гастербайтер.
- Извините, работы много, скоро на объект ехать.
- О-о, значит и денег не мало. Виктор Петрович, разговор непростой, поговорим в коридоре.
Виктор Петрович кивает головой, и оба выходят из офиса.
В коридоре Павел Ильч продолжает разговор:
- Тема вам известна, что скажете?
- Павел Ильич, когда и кому я что-то обещал? Какой откат?
- Виктор Петрович, - отвечал Павел Ильич негромко, направляя голос в себя - вы ведь влезли в конкурс с ремонтом больницы? Влезли. Без договоренности, без разрешения. А на этот ремонт у больших людей были большие планы. Всё просчитано, оговорено, а тут вы…  Цену сбили, хорошего человека подвинули. Это, что правильно?  Вы их дохода лишили и должны теперь возместить и убытки, и упущенную выгоду, что тут непонятного?


Павел Ильич, будучи сотрудником милиции в сфере борьбы с экономической преступностью, выполнял указание своего руководителя: давить на Виктора Петровича, чтобы тот рассчитался с префектом.  Какой-то выгоды в этом деле для самого Павла Ильича и его патрона особо не предвиделось, и по этой причине он решил вести разговор с Виктором Петровичем в открытую, не утомляя себя полунамеками и нагромождением устрашающей недоговоренности.  Тем более, что его коллега рангом по ниже уже говорил об этом непосредственно с Виктором Петровичем и на «птичьем языке», да и на конкретном то же. Павел Ильич вызвал Виктора Петровича в коридор, чтобы исключить прослушку и запись разговора. Особо утруждать себя уговорами он не собирался, предчувствуя, что это все равно ничего не изменит. О Викторе Петровиче он думал, как об упрямце, ломать которого дело хлопотное и долгое.
- А что я по существу нарушил? Какое разрешение? – попытался уточнить Виктор Петрович, на самом деле прекрасно понимая, о чём речь.
- Ой, оставьте. 
Павел Ильич ухмыльнулся: мол, о то вы не знаете, и продолжил:
- Вы нарушили сложившийся порядок.  Не надо, Виктор Петрович, на чужие деньги ручонки свои тянуть и вертикаль трусить. Вертикаль это вам не груша.
- Чего там трусить, какой вообще возможен откат при той смете. Я ведь ещё, обязательные платежи перечислил, выплатил зарплату рабочим, а стройматериалы, оборудование я на что приобретал?  И это при всех тех пакостях и кошмарах, которые мне устроили. Поверьте, обошлось мне все это не в два рубля. Мне сознательно убытки причинили, еще и требуют: плати.  С чего вообще, плати? За какие преференции, за свою же работу?  Это уже разбой какой-то, вымогательство.


- Я знаю об этой ситуации. Но ведь это ваши проблемы, и вы вообще-то сами в них виноваты. И при чем здесь: разбой, вымогательство. Повторяю, не надо было влезать туда, а влезли – платите.  А если эта ситуация не разрулится, вы ничего, никуда и никогда, понимаете? 
Пауза. Павел Ильич продолжил:
- Вы же знаете, из какого я департамента?
- Конечно, из нашего доблестного УБЭПа.  В общем, слуга закона.  Полезная для общества у вас работа, Павел Ильич. Но вот о законе в этой ситуации вы, как мне представляется, меньше всего печетесь. Не понимаю почему?
Павел Ильич скривился, будто поймал носом запах протухшей банальности:
- Ой, Виктор Петрович, не надо идиотских банальностей. Вы как будто не слышите меня. Закон! Закон – это букварь для Буратин. А мы о реальной жизни говорим.  Указание сверху, заказ, если хотите, вот это реальность. И пока вы эту проблему не решите, мы вас, извините, просто так не отпустим. 

-  А я - не шавка на поводке.
-  Я имел в виду колпак, а не поводок. Поймите, я  - человек служивый, подневольный, мне приказали - я прыгаю, нет приказа – пью кофе. Ничего личного.  Проблему решите и работайте спокойно, и нам проще, да и всем лучше.  Так, что или как, Виктор Петрович?

- Не чем вас порадовать.
- Подумайте.  У вас такой новый крутой проект, такая тема клеевая, такая выгода, у-у. Мне от вас только принципиальное согласие нужно, собственно и всё, а дальше как пойдёт, не моя забота.
Виктор Петрович выдерживает паузу молчания, и Павел Ильич изменил тон:
- Значит так.  Думаю, вы ведь прекрасно понимаете, что ваш бизнес, а главное вас ожидает.  Разве нет?  Закон говорите.  Будет и закон…  Виктор Петрович, я ведь не о гражданском иске.  Обвинительное заключение, а потом приговор…
- Не понял, а за что приговор?
- Это детали. Всегда найдется что-нибудь. Всё ведь уже реально началось, так же?
- Видимо началось, не знаю, вам виднее.


Опять повисла пауза. Павел Ильич, немного призадумался, глядя на собеседника и решил закончить этот разговор:
- Как знаете. До свидания.
Встреча закончилась, мужчины разошлись.
Павел Ильич, выходя из здания, звонит по мобильному телефону и начинает задавать вопрос откликнувшемуся абоненту:
- Боря, что там с обыском? … Как только сейчас, ты что? вчера был самый крайний срок, определились же… У всех работа. А я думаю, что такое, он как и не в курсе…  Как какая разница?  Бить на весу, или на наковальне, это что без разницы? Спасибо тебе дорогой … Я тоже с петухами сегодня встал и что толку… Да чего звонить договорились же …  Ну конечно ты у нас выдающийся профессионал, а мы так на раздаче сидим… Эх, не пойму я Борь, как мы вообще войну выиграли с таким бардаком…  Потому и выиграли.  Ладно, пока, еще раз спасибо, на хрен.


А Виктор Петрович проходит в свой офис и берет трубку зазвонившего телефона.  Прослушав минуты две, начинает уточнять сообщение.
- Какой обыск? А почему без меня? … Да при чем тут прораб и мало времени? Ещё и блоки опечатали? ...  Их же вчера должны были вывезти на объект…  А почему не позвонили… Кому сказали позвонить? ...


После этого он кладет трубку и про себя делает невесёлый вывод: «Ну вот и на-ча-лось.  Без продыха давят. Это надо же, так показательно удушают.  И не поленились с самого утра глаза продирать, то же, поди, не выспались работнички.  За то, на тебе, держи двойной удар, профессионально прессуют».

Раздаётся голос секретарши по внутренней связи:
- Виктор Петрович, к вам Александр Семенович.
- Да, Наденька, приглашайте.

В офис входит старый приятель Виктора Петровича. Он приветствует своего друга.
- Здравствуй Витя!
- Привет Саш! Сань, извини я сразу к делу. А … прости, чай, кофе или что-нибудь?
- Кофе, а то я еще и не проснулся.
- Да что ж все такие поздние птахи.
- Кто все?
- Да…
Виктор Петрович по внутренней связи обращается к секретарше:
- Надюш, кофе, пожалуйста: ложку кофе и ложку сахара.
Он уточняет у приятеля:
- Так?
Александр Семенович, пародируя известного политика, отвечает со звенящей четкостью, выдавая особую эмоциональную импульсивность:
- Однозначно.
Виктор Петрович усмехнулся такой краткой, но вполне удачной пародии и обратился с просьбой:
- Саш, выручи на деньги?
- Сколько?
-  Три лимона нашими, на две недели.
- Ты откатить решил за прошлый объект?
- Да нет, разве они о таких мелких суммах заикаются, чтоб им хорошо было.
- Да деньги конечно ерунда. Сильно подперло?
- Немного, но выкручусь, без проблем, просто доложить, чтобы перехватиться с гарантией.
Заходит секретарша и оставляет кофе. После её ухода Александр Семенович, отхлебнув, продолжает:
- Вить, мой тебе совет: напрягись, найди, где только возможно и отдай. Такие шутки, знаешь – опасный юмор.  Ментов подтянут и …
- Сань вот у нас жизнь поставлена.  Там у них, в нормальных странах, если какой-нибудь чин что-то урвет, так это тогда, когда ему занесли и уломали.  И он не трещит об этом на каждом углу, а молчит как креветка под соусом. У нас же, мать его, в открытую вытягивают.  А если не получилось урвать, поднимает такую волну будто он, сволочь - не преступник, а потерпевший.  Разве что в СМИ об этом не орет. А наши доблестные органы вместо того чтобы взять его по крепче за одно место, наоборот тебя самого прессуют: отдай, отдай, отдай.  Ему дай, потом нам.  «Ну куды крестьянину податься?».  Работаю как проклятый, такую обязаловку плачу, а меня же и долбят.

- У нас так: чем больше закон не нарушаешь, тем хуже он к тебе относится.  Но Вить, в конце концов, ты ведь то же не протестант из Саксонии, здесь родился и всю жизнь живешь. Чего сравнивать. У нас так было и будет, и никогда ничего не изменится. Посмотри кругом, везде одна шпана воровливая. Да откуда порядку взяться.  Для них закон это более выгодный и безопасный способ тебя же и обобрать.  Хм … закон.
- Да-а, закон.
- С твоей стороны это конечно сильный ход с Болвиным сблизиться. Деловой центр отгрохать – это дело крутое.  Этот ваш проект никто, конечно, не тронет, тут без вопросов.  Но конкретно для тебя гарантия не абсолютная, нет.  Всё-таки префект это размер и связи. Вить, ты пообещай, что рассчитаешься после окончания. Тебя ведь на галоп не гонят.  А там деньгу отхватишь, кинишь, и всё.

- Саня, если с Центром все сладится, как планирую, я только-только поднимусь после этой больницы.  Смысл мне отдавать: я на полный ноль выхожу.  А дальше, что?
- Ну, думай Вить. А насчет денег, я тебе отзвонюсь, посмотрю, что у меня там.  Мои разорители скоро из Лондона возвращаются. То же не всё просто. А твои?
- Сегодня через три часа в Испанию улетают.
- Угу.  Вить, а зачем ты с этим Воском связался. Это ж отморозок известный, мразь еще та?
- А-а.
- Ну, давай, я позвоню.
- Пока Сань.
Александр Семенович уходит.

Виктор Петрович после того как закрылась дверь бросает вслух вдогонку своему приятелю: «Ты бы лучше своего Голода вспомнил. Уж с этой мразью даже Воск близко не стоял.  И откуда, Санёк, тебе известно, что кровопийцы готовы подождать, у-у?»

Виктор Петрович помрачнел. Его приятель по смыслу разговора не просто отказал ему в помощи, а отказал, по причине весьма нелицеприятного для Виктора Петровича факта: разве можно давать в долг тому, кто спутался с такой шушарой как Воск.  Мол, я бы ко-не-чно по дружбе помог, но ты ведь сам виноват.

«Да, пресс УБЭПа давит всё тяжелее и тяжелея» - произнес Виктор Петрович, глядя на дверь.

А проблемы Виктора Петровича Лозова напрягали серьёзно. Воск – это криминальный делец Гапин Игорь Михайлович. Свою кличку он получил от криминального авторитета Клёпа из-за стиля «работы»: забирать у лоха всё, включая и то что и даром никому не нужно. Чего только не прилипало к нему. Свою кличку он ценил: от неё в любом случае отдавало устрашающей крутизной. Но за такую въедливую липучую мелочность, да и чрезмерную жестокость его недолюбливали и в криминальном мире: надо знать меру во всем, с такими подходами при такой бригаде в девяностые давно бы укатали, следует в адеквате с настоящим временем себя выражать.

Однако Воск поддерживал отношения с сотрудниками милиции, при чем весьма разнообразные, в том числе и «стучал», а при встрече со своими авторитетными коллегами по криминалу пускался в дешевую демагогию о понятиях. Его терпели, игнорировали и держались подальше, чтобы не пересекаться. Получалось, когда как. Воск не специализировался на каком-то одном виде преступной деятельности. Из-за жадности зарабатывал многим: мошенничеством, крышиванием, наркоторговлей, вымогательством, кражами, грабежами и даже разбоями, сбытом похищенного, мелким рейдерством, посредничеством во взяточничестве и всем тем, что возникало на его горизонте. Ну а «стучал» только для собственной выгоды и очень осмотрительно. Например, когда обнародование такого сотрудничества в силу определенных причин было нежелательно для конкретных лиц. У него также получалось искусственно создавать такие причины. Неблаговидные слухи о нем ходили, но в криминальных отношениях слух к предъяве не прилепишь, а за базар можно реально ответить.

Такой живчик не мог рассчитывать на уважение и доверие в деловом кругу, в орбиту которого он постоянно предпринимал попытки втиснуться. Более того, тот, кто хоть как-то общался с ним, а тем более сотрудничал, то же мог попасть в разряд изгоев бизнеса уровня чуть выше среднего. Отмыться от связи с Воском не просто.  Воск - человек бесцеремонный наглый и он часто навязывал своё знакомство, используя связи, попавшегося у него на пути простака. Бизнесмены и чиновники, долго продержавшиеся на плаву, люди информированные. Контакт с Воском это не комильфо и повод для особой осторожности. 

Виктор Петрович занял денег у Воска. Перед этим он действительно самовольно, втиснулся в конкурс на капитальный ремонт больницы с переоборудованием и перепланировкой. На тот момент для его компании не было иных вариантов выживания. Он решился и выиграл конкурс, но потом сильно пожалел об этом. Лозов проигнорировал требование отказаться от этого контракта, и не принял следующее предложение «откатить». Специалисты-строители по заданию префекта, при поэтапной приемке результатов работы, заставили сделать в больнице не просто качественный ремонт, а ремонт по очень завышенным и, за частую, надуманным требованиям, а это ведь не дешево, многие работы пришлось переделывать заново. Доходило и до скандалов, и до смешного, но Виктор Петрович выстоял. Финансирование этих работ осуществлялось из нескольких источников, отчетный период по расходованию средств заканчивался как раз к концу работ, и его компании перечислили всю оставшуюся сумму по контракту без существенной задержки. Но в итоге не прибыль, какая там прибыль, от этого проекта изначально даже её легким ароматом не отдавало, а убытки и убытки весьма ощутимые. Кроме того, префект, упущенные деньги ему не простил, а это уже опасно.

Жизнь продолжалась, и казалось, что черная полоса прошла. Известный и влиятельный бизнесмен-политик депутат Мосгордумы Болвин Геннадий Николаевич, оценил работу компании Виктора Петровича по ремонту больницы. Тут действительно было на что посмотреть. Он предложил Виктору Петровичу стать его субподрядчиком по строительству делового центра. Это предложение было удачей, но на начальном этапе нужны средства, а с этим уже был дефицит. Болвин поставил условие: на стройматериалы деньги выделяться предоплатой будут, но оплачивать работу он будет только по факту в зависимости от качества работ и использованных стройматериалов, это принципиально, так как он уже обжегся. А Виктор Петрович ещё не полностью рассчитался со своими работниками за капитальный ремонт больницы. Он уговорил свой коллектив начать работы на новом объекте, но доверие – доверием, а людям надо свои семьи обеспечивать. К тому же, чтобы требовать от подчиненных, а без этого никак, следует, как минимум, заплатить за уже выполненную работу. Нехватка финансов достигла опасного предела, работники стали уже открыто роптать. Нужно было срочно решать эту проблему, чтобы ни в коме случае не упустить этот субподряд.

Получить займ в банке не удалось. Банкиры то прямо отказывались дать кредит, то тянули. Лозов понял, что это результат происков префекта. Правда, управляющий одного банка согласился прокредитовать, но с условием отката. Дело обычное, однако размер отката был слишком большим, пришлось отказаться.

Знакомые Виктора Петровича то же не спешили давать ему в долг, зная об этой его проблеме. Он собрался подыскать частного ростовщика с большим оборотом.  Не самый лучший вариант из-за огромных процентов, ну а что делать. Вот тут и подвернулся Воск, который предложил деньги в необходимом размере под приемлемый для ростовщичества процент. Виктор Петрович в общих чертах был наслышан о том, кто такой Воск, но, на свою голову, рискнул и связался с ним, не желая более тратить времени на поиски денег. Этого Воска как чёрт под руку подсунул в суете и нетерпеливой спешке. Теперь ему приходилось держать оборону от попыток Воска влезть в этот проект, как и вообще в свой бизнес. Собственно, с такой целью займ и был предоставлен этим бандюганом, который наседал со своим интересом: как там его деньги работают? Пытался завязать дружбу, спрашивал о строительстве, возможных проблемах, подчеркивая, что он - лицо, заинтересованное в стройке. Предлагал свою помощь и сотрудничество. 

Виктор Петрович вежливо и обоснованно отказывался, заверяя, что всё нормально, а за свои деньги не переживайте: получите и займ, и проценты в полном объеме и в срок, а сам он прекрасно со всем справляется. Этим он давал понять Воску: тебя строительство не касается и ничего больше чем возврат займа и выплата процентов тебе не светит. Однако Воск ничуть не смущался и не отступал. Когда возникли претензии по качеству цемента для строительства центра, он позвонил Виктору Петровичу и стал рассказывать, как он, случайно узнав об этой проблеме, круто наехал на поставщика цемента, подключив свои связи в силовых структурах.   Воск особо подчеркнул, что этот его наезд и привел к разрешению проблемы. 

Виктор Петрович был уже в курсе того, что Воск влез в эту историю и деликатно, но твердо дал понять Воску, что, во-первых, своей выходкой он только ухудшил положение, так как эта проблема вполне решаема способом доброжелательных переговоров: цена за цемент устраивала и Виктора Петровича, и поставщика. А вы - Игорь Михайлович подтолкнули крупного поставщика к мысли о расторжении отношений, что повлекло бы серьёзный сбой в строительстве.  Во-вторых, генеральный подрядчик - Геннадий Николаевич Болвин, узнав об этом, был очень недоволен. Это Лозов насочинял, разговора с Болвиным об этом не было, но что делать. В-третьих, в очередной раз Виктор Петрович заверил: не надо вам, уважаемый Игорь Михайлович, переживать, и займ и проценты вы получите в срок, а все ваши хлопоты нисколько не способствуют расчёту, а напротив, лучше не надо, всем лучше. Но Воск никак не унимался.

А префект административного округа «закусил удила». Ремонт больницы на территории, возглавляемого им округа, это проект, за который пришлось серьёзно посуетиться. Контракт был заранее обставлен так, что этот «лакомый кусочек» никто кроме подобранного им исполнителя и не заберет, так как за такую цену этот подряд никто в здравом уме не возьмёт. Планировалось, что вместо хорошей конфетки по не очень дорогой цене, исполнитель подсунет гниль и ерунду в яркой обвертке. Была сделана большая подготовительная работа. Разница, с учетом вычета на партнера и технический надзор была кругленькой и внутри у слуги народа приятно зудело от вожделения. Однако желание получить причитающееся стало уже мучить. 

И тут неожиданно появился Лозов со своей строительной компанией, которая и выиграла конкурс. Всё пошло против воли и планов префекта. Компании Лозова стали создавать искусственные по смыслу, но реальные по расходам проблемы при контроле и приемке работ. Но Виктор Петрович был непреклонен, и в итоге оставил целого префекта «не солоно хлебавши». Несколько позже об этом «обломе» узнали многие, даже слишком многие. По этому случаю и шутили и злорадствовали. 

Префект чувствовал себя не только обворованным, но и оскорбленным. Также не маловажным является и то, что данный случай подрывал авторитет власти и служил опасным примером для бизнеса. Сумму не состоявшего отката префект объявил принципиальным долгом перед ним. Он, используя свои связи и возможности, начал травлю Виктора Петровича, с помощью сотрудников УБЭПа. Тучи над Виктором Петровичем сгущались. И хотя его сотрудничество с Болвиным осложняло реализацию заговора против него, пресс над ним всё же снижался, грозя раздавить его, стереть в пыль и тому подобное. Вопрос поставлен жестко и решение принято.  Принцип есть принцип, да и лишние деньги, никогда нелишние. 

Виктор Петрович обращается по внутренней связи:
- Надежда, я сейчас в аэропорт, но вы зайдите ко мне, надо быстро одно письмо набрать и позовите ко мне нашего бухгалтера.
- Хорошо, Виктор Петрович.




В аэропорту Виктор Петрович ведёт разговор со своей женой и двумя дочерьми.  Его домочадцы мысленно уже на пляже, в гостинице, в курортных барах. Они веселы, болтают о приятных мелочах, и им уже не терпится попрощаться и с папулей, и с Москвой. Проблему последнего дня учебы дочери решили, словно это и не проблема: позвонили одноклассницам и заявили, что заболели.

А Виктор Петрович даже в аэропорту на этой границе неба и земли, где своеобразная надземная атмосфера просто с гулом выветривает из памяти всё суетное, никак не мог отвлечься от своих проблем: еще не растаявший до конца дефицит финансов, наглый Воск, префект, откат, УБЭП, угроза приговором.

Чтобы подарить жене и детям это счастье ему пришлось очень существенно уменьшить неприкасаемый запас семьи. Такого никогда не было. Эти деньги даже не для взбесившихся кредиторов, только для семьи и на самый крайний случай: банкротство, катастрофа, болезнь, побег и тому, не дай Бог, подобное. «Зачем я это сделал? – вдруг мысленно пожалел он о своем щедром решении - что теперь нас ожидает? Нужно было отложить этот отдых, все-таки недешево. Ничего бы с ними не случилось, пережили бы. А то подай им: звездный отель, тур на морском лайнере по Средиземному морю, потом вояж по Европе, и в заключении: отдых в гостях у его друга, переехавшего жить в Словакию.  К бабке не ходи, они все деньги спустят». Виктор Петрович ощутил наплыв желчной злости на самых близких ему людей. 

Но согласие дать деньги на дорогой отдых, было продиктовано не только желанием сделать приятное родным людям. Конечно, и порадовать своих хотелось. Старшей дочери - Анне исполнялось через три дня шестнадцать лет, и она просила именно о таком подарке: шикарном отдыхе в путешествии. Лозов кожей предчувствовал близкий финал своих проблем, от чего хорошего ждать не приходится, и на этот период он сам хотел отъезда своей семьи из Москвы, а лучше из России: одному принимать удар спокойнее. «Но ведь можно было что-то подешевле подобрать» - не унималось его недовольство. 

Вручив жене кругленькую сумму, он несколько раз говорил об экономии: всё-таки чужие страны, мало ли. Однако та, назидания от супруга воспринимала не более как занудство закоренелого работоголика, которое с годами набухает вместе с животом папика. Её привычка к обеспеченной жизни год от года только крепла, а муж никак не решался объявить о пришедших без приглашения трудных временах. 

Виктор Петрович уже сам с нетерпением попрощался с дочками и женой и направился к выходу, но вдруг остановился. Состояние напряженной озабоченности резко сменилась острым паническим страхом. Тот факт, что он серьезно опустошил свою неприкасаемую «кубышку» показался ему предзнаменованием несчастья, а может даже и гибели, свое рода черной меткой судьбы. Он немного успокоился и пошел дальше к выходу. Надо что-то делать, но что? Самое тяжелое в этой ситуации так это просто ждать дальнейшего развития событий. Тяжесть от осознания неизбежности приближающего опасного финала и своего бессилия перед этим иногда просто невыносима.  «Надо поговорить с Болвиным, тот должен на стройке объявится – решил Виктор Петрович. - На этом этапе проблема может решиться только так, а дальше поживем, увидим.  Как знать, может всё благополучно и закончится». 

Просить Болвина о защите от префекта давно хотелось, но Виктору Петровичу было неловко. Теперь же и причина обратиться к своему могущественному компаньону появилась: необходимость, ничего не поделаешь. Оконные блоки, на которые был наложен арест, предназначались для Делового центра, то есть для Болвина. Служивые ребятишки явно поторопились с решением наложить на них арест. Это большой косяк с их стороны. Так, что пусть теперь получат залп тяжелой артиллерии, сами нарвались.  А вдруг после этого заступничества его оставят в покое? Всё может быть. Лозов садится в машину и дает команду водителю:
- Андрей, давай на объект.