Был в Его имении случай

Полдень на дворе угрюмо светит в очи, лучами солнечной зари
просыпается природа, птички гогочут на кусте черники прошлогоднего
посева из дедового запаса,
тот, что с холоза до сих пор не приходил, но помнит по зиме, когда
самогон пьет.
Бежал ручей кристально девственный, описали его на днях приставы,
к ослице прислали пахаря, просрочила та все квитанции.
— Посему отдавай копыта!
Вот те наглость какая горбатая,
у ослицы слюна капает,
очи кровью налились,
хвост столбом,
рог у яиц приставила
буйволовый буйвола безрогова
(буйвол до сих пор в шоке.)
— До трех считать не буду,
до двух не умею, а до одного не успею,
намек ясен?
Побледнели приставы в лице пахаря,
и лицо пахаря в глазах приставовых поседело.
Стал биться по неопытности,
пришли мыши, взяли чипсы и немного зерна,
голуби присели неспешно на суку, склонили головы в качестве приветствия
и дани уважения противникам.
Радужные стрекозы,
играя своими брюшками в лучах полуденного солнца,
притомились у ручья.
Зеленый хмель расцвел, поспел и захмелел.
И казалось, эта битва никогда не наступит,
вот-вот и вспыхнет молния в небесах,
небо разразится пламенными муками обитателей вселенной.
И проснется разум истинный
и прольется дождем праведным на пастуха.
Все в сборе, можно начинать,
достал пахарь книгу знахаря.
она ему — втык,
а он ей — технологии современные,
она его — в гриву,
а он ей — интернет и натюрморт.
Призадумалась —
а ведь усами мил, а ведь руками плечист,
и штанами кругом чист...
Улыбнулась.
И пахарь Федор не промах.
И лобызнул ослицу Надю за губу.
С тех давних времен
ведает люд земной повесть о Пахаре в поле и детях-ослятах.