у костра

Вот и заканчивается эта ночь. Небо светлеет, хоть солнца еще не видно за дальним лесом. Костер прогорел, только угли временами продолжают вспыхивать, но от них практически нет ни света, ни тепла. Заливать остатки костра ни к чему, ведь место для него сделано по всем правилам, и углям предоставлена свобода. Друзья, тесно сидевшие у жаркого пламени почти до рассвета, постепенно разошлись, чтобы немного поспать. На замкнутом многоугольнике скамейки, охватывающей костер, остались лишь двое. Они сидят на противоположных сторонах от костра, не глядя друг на друга, и молча смотрят на догорающие угли. Любые слова сейчас были бы тяжеловесны, невыразительны, да и выговорить их практически невозможно. А глаза могли бы выдать и выплеснуть то, что не могут выразить слова. То, что они не хотят открывать. К чему не хотят прикасаться. Эти двое прощаются без слов. Все решения приняты еще до встречи, а выполнять принятые решения – дело чести. И не имеет никакого значения, опоздал ли кто-то или поспешил, в это утро все уже так, как есть. Они молча смотрят в догоревший костер и на горстку золы. Им кажется, что они видят, как из этой точки в центре расходятся лучи. Лучи их жизней. Они видят, как их жизни расходятся лучами, которые по всем законам, известным им, больше не могут пересечься, и говорить тут абсолютно не о чем. Они безмолвно сидят в белесом сумраке рассвета, а когда солнце, наконец, поднимается, они расходятся, бросив друг другу какие-то ничего не значащие фразы. Новый день залит солнцем, впереди у каждого из двоих вся жизнь.
Эти двое очень молоды. Они просто еще не знают, что лучами им показались небольшие отрезки их вовсе не прямых путей. И в пространстве жизни еще не раз пересечется то, что сейчас виделось разошедшимися лучами. И каждый раз в точках пересечения они будут оказываться у костра. Точнее, возле теплящихся углей. И будут также смотреть на них с разных сторон, не разжигая огонь и не заливая его, лишь изредка вороша и подбрасывая туда случайные щепки. Они еще не знают, что принятые решения захочется перерешить, но к тому времени решения обрастут снежным комом следствий. Этот ком накроет их, обдаст холодом, залепит глаза, не даст дышать и расшвыряет, как маленьких котят. И снова не будет слов, слова опять будут бессильны и бесполезны. Эти двое еще не знают, что они на многие десятилетия так и останутся сидеть в безлюдном замкнутом кольце скамейки вокруг костра, глядя на догорающие угли. Но по большей части они не будут даже видеть друг друга с противоположных концов круга. Они так и будут сидеть не в ночи и не при свете дня, а где-то между темнотой и светом, не в силах подняться и уйти, и не приближаясь. Понимая, что они вместе смотрят на остывающий костер, чувствуя, что их тут двое.
Ничего этого они пока не знают. Они расходятся в разные стороны от остатков костра. Две точки, светящиеся, как две последние вылетевшие искры, разлетаются все дальше, оставляя за собой прочерченный огнем след. Но солнце уже такое яркое, что след этот невозможно увидеть.