Глава 28 Роман Восточный ветер часть 1 Лабиринты

Глава 28
Москва конец мая 2006г.

Дверь Скорикову и Гаяне открыла женщина лет шестидесяти пяти от роду.  Строго осмотрев гостей и выяснив уже в «живую» по какому поводу визит, она внимательно через очки ознакомилась со служебным удостоверением Скорикова. Требовать документ от девочки хозяйка квартиры не стала, это, пожалуй, лишнее. Далее любезное приглашение пройти, не разуваясь, в гостиную.

Обстановка в квартире «косила» под девятнадцатый век. Но когда размеры и расстановка мебели не учитываются по отношению к размеру комнаты, а сама мебель это современный наспех изготовленный ремейк на мебель позапрошлого века, то вся яркость обстановки не что иное как пестрая безвкусная картина.

«Обстанова - нафталин» - оценил про себя Дима дизайн квартиры.
В помещении стоял какой-то запах. Похоже, он происходил от специального ароматизатора и напоминал букет из запаха акации и уксуса.
Но на Гаяне квартира произвела сильное впечатление. Она с интересом смотрела на все эти привычные по назначению, но не по своему виду вещи: стол, шкаф, сервант, кресло, диван, зеркало с будуаром, картины, ларчики, шкатулки.

Хозяйка с удовольствием это заметила и культурно-доброжелательно предложила гостям: чай или кофе. Дима встрепенулся, помня о дефиците времени, и вежливо, но решительно, отказался. Тогда она предложила Гаяне печенье в вазочке на столе. Та как воспитанная девочка поблагодарила за угощение и стала хрустеть.

В комнате были еще живые существа: небольшая лохматая собачка и пушистый кот на диване.
Уточнив сведения о хозяйке из своих записей, Дима начинает опрос:
- Так что случилось, Изольда Тихоновна?
- А ничего хорошего, как вы понимаете, голубчик. - Ответила Изольда Тихоновна с интонацией, гарантирующей неспешное и продолжительное повествование.

Она медленно берет на руки кота. Подозрение Димы, которое возникло при первом впечатлении от квартиры и хозяйки, что он «попал», подтвердились. Даже из своего небольшого опыта работы он уже знал: для таких потерпевших опрос этот и ритуал, и удовольствие как компенсация за ущерб от хищения. Пока доберешься до главного: кем, как и когда были обнаружены проникновение в жильё и пропажа имущества, что похищено, сколько оно стоит, как выглядит, где находилось и какие имеются соображения по поводу случившегося, всего-то ничего, столько придется выслушать. Он стал напряженно соображать: как ему избежать утомительного прослушивания истории о великой, загадочной и печальной жизни Изольды Тихоновны с подробностями о неблагодарных родственниках и о какой-нибудь бесстыжей гулящей соседке по подъезду.

- Понимаете, любезный, такие события случаются не часто, к счастью. – Начала без всякого расстройства в голосе потерпевшая. - Нет, конечно, в моей жизни подобный случай, да, примерно такой, уже был. Это было у-у, могу ошибиться, но кажется в семьдесят девятом, да, да в семьдесят девятом зимой.

- Изольда Тихоновна, -  вежливо, скрывая своё желание, как можно быстрее покончить со всеми формальностями и выскочить из этой ловушки, обратился Дима. – А вот интересно, как вы обнаружили, что злоумышленник проник в вашу квартиру, следов взлома вроде бы и нет?

Изольда Тихоновна поправила свою не по возрасту пышную прическу, волосы явно выкрашены без седин, и с самодовольной улыбкой в глазах многозначительно заявила:
- А-а не было никакого противозаконного проникновения. - Она приподняла брови, так вот. -  Не было. Нет, теоретически абсолютно такое предположение исключать нельзя, но, никаких признаков этого, совершенно никаких я, - она сделала паузу - не обнаружила. Совершенно никаких признаков, понимаете? Но именно этот факт, как это возможно покажется странным, является в данной ситуации и логичным и более того, он очень важен и позитивен, в том смысле, что помогает нам, мне, во всяком случае, помог. Представьте себе, - она с наслаждением откинулась на спинку дивана, - если бы мы с вами увидели ну вот это разломанный замок, разбитую дверь и всё такое. Что бы тогда мы с вами начали делать, главным образом вы конечно, в поисках подозреваемого?

Дима промолчал на этот вопрос, но про себя с раздражением ответил: «Да ничего особенного, главным образом. Кинули бы этот материал о краже пыль собирать не известно сколько, вдруг что-то, где-то да всплывет или прицеп появится, на который получится повесить кражу. А может быть и сам факт заявления о краже похренели бы без возбуждения дела». Его усталость, с одной стороны, а с другой нетерпение и неприятие возникших обстоятельств, которые ломали ближайший план действий, так нагнетали раздражение, что никакого желания вникать в проблему потерпевшей у него не было. Да и задача его состоит только в том, что собрать первичный материал по сообщению о краже и всё.

Изольда Тихоновна и не дожидалась ответа. Она сама его знала лучше всякого сыщика:
- А ничего, да, ни-че-го. Почему? Да потому что круг подозреваемых был бы бес-ко-неч-ным. А что бесконечно, то не имеет смысла. Ведь даже неизвестное нам с вами количество людей могут проникнуть в мою квартиру, вскрыв входную дверь, разумеется, против моей воли, - она указала пальцем в сторону прихожей. – А сама я не буду впускать к себе кого угодно тем более каких-то незнакомцев имя которым «Легион». Да и многим моим знакомым вход в мою квартиру заказан на-всег-да. Боже, если бы вы только знали, молодой человек, сколько я вытерпела подлости, сколько в моей жизни было злопыхательства и ненависти. А-а. – Несчастная Изольда Тихоновна взмахнула рукой, мол, что об этом говорить.

«Не знаю, и узнавать об этом нет ни желания, ни времени» – опять мысленно огрызнулся Дима.
Изольда Тихоновна продолжала:
- Так вот, свободный даже где-то законный способ посещения моей скромной кельи, как вы точно подметили, злоумышленником, наводит на мысль: кражу непосредственно совершил кто-то из, так называемых, своих. Тот, кто был здесь в моем присутствии, и я сама позволила ему войти, доверяясь его порядочности. Но, скажете вы, кражу непосредственно мог совершить человек совершенно не из числа моих доверенных и в моё отсутствие, тот, у кого была копия ключей от моей квартиры. А получить копию ключей, в свою очередь, это лицо могло и от кого-то из моих близких, так ведь? И тогда он имел возможность войти сюда, когда я или отсутствовала, или не контролировала ситуацию, спала, например. Но ключи только у меня, и ни у кого больше на этом свете. И это именно так, поверьте мне. Вот уже лет десять я ни на секунду не расстаюсь со своими ключами, ни на секунду. Я даже вам не намерена их показывать, сами понимаете – мало ли что. Вот вам и направление мысли, понимаете?  Главный вывод – этот корыстолюбивый проступок совершен непосредственно кем-то из очень близких мне людей. Нет, вы конечно можете возразить: кто-то мог зайти в квартиру и без помощи ключей. Вы, конечно, слышали: особые приспособления, там отмычки и всякое такое. Но зачем тогда при использовании такого э-э… специального оборудования, вскрыв два не самых простых замка, то есть, проделав непростую работу, ограничиваться кражей одной вещи? Ведь тут столько всего, а? Значит вор, не располагая временем и возможностью забрать всё ценное, использовал подвернувшийся случай и умыкнул только одну вещь, которую легко спрятать.

Дима уже терял терпение: «Нет, это придется прекращать, она все равно не остановится. – Пришел он к выводу по ситуации. – Упустить возможность взять возможно убийцу, ради нудного прослушивания доморощенных криминалистических рассуждений от скучающей мисс Марпул, решившей поразвлечься собственным детективом это глупо до смешного». 

Он стал настраивать себя на соответствующее театрализованное действие, которым в таких случаях и следует воспользоваться. Сценарий очень прост.  Имитируется звонок на мобильный телефон и разыгрывается примерно следующий разговор: «Извините.  Да, слушаю…  Но я сейчас занят: беседую с потерпевшей… Понял. …Слушаюсь…  Да, сейчас буду». После этого извинение с пояснением, что срочно приходится убыть по приказу начальства по очень важному делу. Конечно, обещание вернуться и продолжить неоконченный разговор.

Он уже взял мобильный телефон, но почувствовал, что это не так-то и просто сделать. Изольда Тихоновна сумела обволочь его какой-то невидимой запретной пеленой. И опасение порвать это неприкасаемое покрывало как раз и сковывало. Всё же Дима собрал волю и начал было действовать. Однако к своему удивлению он повел себя вовсе не так как собирался. Он положил телефон в карман и вежливо спросил:
- Извините, а что все-таки похитили?
Изольду Тихоновну несколько расстроило такое проявление нетерпения, о чем она не преминула заметить:
- Молодой человек, - с укором обратилась она – вы явно спешите. Полагаю, по молодости, вам представляется, что раскрыть это преступление можно легко, так сказать, соображая на ходу. Однако ваше нетерпение как можно быстрее разоблачить злоумышленника может завести вас в неразрешимый тупик. Я по образованию и по профессии, педагог. У меня сорокалетний стаж интеллектуальной деятельности и мой опыт, мое знание человеческой натуры – не пустое место, а широчайшие горизонты. Я позвонила в ваше ведомство более четырёх часов назад. – С упреком в голосе произнесла Изольда Тихоновна. – И пока ваше руководство неспешно решало – кому поручить расследование этого дела, я не теряла время даром. Вот здесь, - указала она пальцем на центр гостиной, - стояли все потенциальные преступники. Через двадцать минут после обнаружения пропажи они уже были здесь, через двадцать минут, а ведь было утро и довольно раннее. -  Изольда Тихоновна, подчеркнула это обстоятельство, ещё раз упрекнув представителя правоохранительных органов в лице Димы за неоперативность. – И через тридцать пять минут я уже знала: кто совершил этот отвратительный поступок. – Уверенно заявила она.

«Наконец, ну давайте уже, любезная Изольда Тихоновна, непосредственно к делу.  Запишу данные подозреваемого, в смысле, вами подозреваемого, быстренько заявление и объяснение, и вон от сюда» - с облегчением подумал Скориков, увидев свет в конце туннеля.

- Так вот. - Собралась с мыслями рассудительная потерпевшая, – Постойте, вы интересовались похищенной вещью. Но я ведь когда звонила о краже, то сообщила о похищенной вещи.

- Э-э, видите ли дежурный по телефону, побыстрее, чтобы не задерживать начало расследования по вашему заявлению, направил меня с другого места происшествия, и он только в общих чертах… Понимаете очень много работы, еле поспеваем.

 - Нет, спешить не надо, и раз вам не известен украденный предмет, то говорить о нём пока преждевременно это в своё время. Уверяю вас, всякие подробности отвлекают от абстрактного рассуждения. А это в свою очередь вредит анализу и логике. Нужно во всем соблюдать сдержанность и прямую логику фактов, акцентируя внимание на главном, разумеется. А ситуация не такая уж и простая.

«А в нашем деле главное это, как раз, банальные подробности, а не внешнее изящество логики.  Что это вообще такое, что за планирование расследования: это надо, а это не надо» – раздражался всё больше Дима, потерев надежду на быстрое освобождение. 

- Вот как мы поступим. – Мягко, но повелительно объявила своё непреклонное решение Изольда Тихоновна, - Я опишу вам, вкратце, всех кто мог совершить эту гнусность и предшествующие события, и разговоры. А вы же должны будете сделать вывод: кто из них похитил бр …. Ох, чуть не проговорилась. В общем, вы должны будете не только сделать вывод о том – кто из них похититель, но и угадать, что за вещь была украдена. Так … - она призадумалась в преддверии описания фигурантов, подняв голову в потолок.

«Нет, - мысленно возмущался Дима, - это что такое.  Мало того, что она срывает мне оперативное мероприятие, от неё меня точно в дурку заберут. Заявитель о преступлении даёт указание оперативнику как ему расследовать, еще и ребусы перед ним раскладывает: а ну как скоро вы сможете разгадать, или я умнее вас, что и так ясно.  Полный абсурд.  Я тут вообще-то кто?  Она хотя бы подозревает, что солнце не для неё одной светит и есть дела поважнее. Не пробиваемый эгоизм. Бедные детки - её ученики».

Раздражение, которое не находило выхода, стало трудно переносимым, от него у Димы уже зудела кожа. 
- Хорошо, молодой человек. - Решила смягчить задание Изольда Тихоновна. – Я предоставлю вам сведения о предмете, который был похищен, догадаетесь сами и удовлетворите своё любопытство. Он лежал на этом столике, рядом со шкатулкой. Такой не большой, одиночный предмет в обрамлении, назначение … - она призадумалась: а стоит ли настолько упрощать задание, но ладно, пускай – его назначение украшать. Видите, как просто. Ну…

«Да тудыт ваши растудыт … - С досадой среагировал Дима на эти сведения, - Скорее всего, этот котяра от скуки позабавился с брошью, которой сто лет в обед, сбросил её со стола на пол, потом закатил под диван, а она повесила это на кого-то из своих. Не удивлюсь, если одного из этих несчастных она сломала, и он горемычный взял на себя эту чертову брошь, которой наверняка и цена пять рублей в базарный день. Да её близким не повезло еще больше чем её ученикам». 

Он не стал оглашать разгадку, так как участие в этой навязываемой несерьёзной игре ему было неприятно, может она ещё и отдельное поручение ему выпишет, а ему на полусогнутых срочно исполнять его.  Дима напряженно молчал.

Скориков уже в очередной раз стал планировать свое избавление по стандартному плану, обдумывая и представляя в деталях каждое действие и слово, но с отчаянием опять осознал, что это ему не под силу.

Такие люди как Изольда Тихоновна чувствовали людей деликатных и могли манипулировать ими. Словом, интонацией, они как крюком доставали из своих собеседников их сокровенные и по тому бескомпромиссные чувства и представления, и бесцеремонно держали эти невидимые субстанции с их носителями в своей власти.  Получалось так, что перечить Изольдам Тихоновнам, это то же самое что грубить своей матери, попирать свои, и вообще общечеловеческие принципы морали и нравственности. В общем, капкан еще тот, и это при том, что чувство жалости к своей жертве чуждо природе этих людей. Они могут демонстрировать сострадание, если это нужно, но испытывать его и щадить это вряд ли.

Переведя дух, Изольда Тихоновна удостоила и Гаяне своим вниманием:
- Какая славная девочка. А кто это милое дитя?
Гаяне в это время игралась с хозяйской собачкой, отдавая ей стандартные команды: сидеть, лежать, встать.
- Это наша сотрудница. – Ответил Дима как-то машинально и тут же удивился сам себе: «Так, мозги уже дают сбой. Когда ж это наконец закончится. Ну, Петрович, что бы я еще раз взялся за не своё».

Изольда Тихоновна в первый раз изобразила на лице непонимание вместо всезнающей самоуверенности.
Дима робко усмехнулся своей несобранности и поправился:
- Э-э, это свидетель по другому делу.
Изольда Тихоновна призадумалась: «Вот как, странно. Это видимо какой-то новый способ расследования: водить свидетелей по местам других преступлений. В этом возможно есть какая-то необходимость или целесообразность. Но зачем? Да, да это видимо что-то новое, передовое, может даже какая-то научная теория. Но они ведь не собираются меня таскать с собою. Я же не такого возраста как эта девочка, мне тяжело, да и времени на это нет, к тому же в моем случае преступление уже раскрыто».

Изольда Тихоновна вернулась к непосредственной теме разговора и задумчиво продолжила:
- Странно, что ответ вызывает у вас затруднение, ладно, перейдём к фигурантам, как их называют у вас. Так, так, с кого начать. Их всего шестеро: Анастасия Валерьевна – моя соседка по площадке, просто знакомая, убирается у меня; Григорий Иннокентьевич – то же просто знакомый, иногда помогает переставить мебель, починить что-то, ну и так заходит по-стариковски пообщаться; моя младшая сестра с племянницей – провинциалы; следующая это Надя соцработник, покупает для меня продукты; последний это Владимир - мой сын. Правда есть еще внучка – Катарина, но она совсем меня забыла, да к тому же, живет и учиться в Германии, поэтому бог с ней.

«А как же садовник, сантехник и электрик, мисс Марпул? - вновь только про себя съязвил Дима. – Похоже эта Катарина самая умная и удачливая. В Германии ей точно можно не опасаться этой Изводильды Тихоновны. Ну, все, это копец».

Но когда никакой надежды на избавление от мучений уже не было, всё неожиданно закончилось, правда, не так уж чтоб мирно и прилично.
Гаяне, после того как начался разговор между взрослыми, некоторое время осваивалась в гостиной Изольды Тихоновны. Быстренько рассмотрев всё, что бросалась в глаза своим необычным для неё видом, она стала прислушиваться к Изольде Тихоновне, но быстро заскучала. Тогда Гаяне переключила своё внимание на собачку.  Вначале она изучила животное пристальным взглядом на вопрос безопасности. После этого дала понюхать ей свою ладошку. Собака приветливо облизала ладонь и завиляла хвостом. Гаяне погладила забавное маленькое лохматое животное и тихо скомандовала ей сидеть. Та правильно выполнила команду. Оказалось, что собачка была с образованием. Это обстоятельство обрадовало Гаяне, и она стала продолжать тестировать дрессировку, отдавая команды. 

Однако в таком деле очень важно поощрять животное, и Гаяне стала после каждой правильно выполненной команды угощать собачку печеньем. Та, возможно, чтобы не обидеть Гаяне, принимала его.  Все для этих двоих было просто замечательно. И девочка повеселела, да и собачке, видимо уставшей от скуки и однообразия, общение было явно по сердцу. Гаяне пришла мысль, что её новая приятельница достойна большего, чем те печенюшки, которые она засовывала ей прямо в пасть. Она осмотрелась и подошла к подоконнику. На нем стояла темно-синяя ваза, наполненная какими-то темными кусочками. От содержимого вазы на всю комнату распространялся запах, который кто-то возможно и обзовет благовонием. Гаяне взяла один кусок из вазы, оценила его размер и вес. Эти куски были явно больше маленьких плиток печенья. Она понюхала это нечто и подошла к собачке. Далее Гаяне присела и засунула кусок неизвестного угощения в рот своей питомице. Вот тут-то и началось. Доверчиво распробовав угощение, собака так сильно взвизгнула, что все присутствующие двуногие слегка подскочили от неожиданности.
 
Однако самым нервным из всех оказался кот, который до этого момента, то ли спал, то ли дремал на руках своей хозяйки. Он так перепугался, что бросился вверх по Изольде Тихоновне через плечо, потом через спинку дивана. Когда он неудержимо карабкался по хозяйке на спинку дивана, выпущенными когтями он не только оцарапал её шею и плечо, но и зацепил её волосы, резко потянув их за собой. Голова Изольды Тихоновны откинулась назад, и она непроизвольно выкрикнула, что-то вроде: «Ах».  Когда же голова вернулась в прежнее положение, пышной рыжей копны на ней уже не было. Вместо неё ущербно блестели редкие седые волосы, плотно затянутые в короткую челку на затылке. Оказалось, что кот сорвал с неё парик. Вместе с париком, запутавшись, он брякнулся с дивана на пол. На полу он попытался освободиться от парика свободными лапами, но запутался еще больше. Стал кусать парик - безрезультатно. Поняв, что сражение с этим страшилищем бессмысленно, панически вопя, кот вместе с париком, падая на ходу, помчался в соседнюю комнату.   

Изольда Тихоновна пощупала свою голову и однозначно установила свою верхнюю наготу. Вместе с париком кот смахнул и её самодовольную уверенность, да и всю атмосферу искусственной напыщенности. Вместо этого всё пространство в комнате наполнилось ощущением неловкости и общего смущения. Изольда Тихоновна преобразилась словно оборотень. Быстро прогнав с лица естественное выражение, к которому приводит неожиданная обнаженность, она стала яростно кричать:
- Вон от сюда. Вон немедленно. Так издеваться над … невинными, беззащитными животными. И это наша власть. Да я на вас генеральному прокурору, в суд, я вам такое устрою. Вон, от сюда, живодеры бессердечные.  Вон, я сказала.

И Дима и Гаяне совсем не были готовы к такому перевоплощению. До этого конфуза перед ними была вроде бы воспитанная и даже культурная пожилая дама, привыкшая, правда, все и всех контролировать, не испрашивая ничьего мнения. Но она моментально исчезла, и на них кричала страшненькая и злобная старушка с совершенно другой внешностью. В изумлении от такой неожиданности, не возражая, они покинули эту квартиру.

Когда из подъезда они вышли на улицу, Дима ощутил себя заново рожденным.  Он остановился и посмотрел на Гаяне. Та была испугана и растерянна из-за такого неожиданного и крайне неприятного финала серьезного дела – расследования кражи.  Она опустила голову и кротко ожидала нагоняй за то, что так возмутила старую женщину и всё испортила. Хотя Гаяне и не понимала в чём она виновата, ведь ничего плохого она не сделала, но сам результат бесспорен – это только её вина: так разозлить пожилого человека в его же жилище, женщину которая была добра и гостеприимна к ним, и которую она - маленькая девочка, должна уважать и почитать. При этом Гаяне была просто обескуражена перевоплощением Изольды Тихоновны и её последующей реакцией.

Диме стало жалко свою спасительницу. Он был безмерно благодарен ей.  Вспомнив всю картину этого нависшего над ним деспотизма и его комичного фиаско, он начал заливаться смехом. Гаяне не ожидала такой реакции от Димы и уставилась на него изучающим взглядом. Она старалась сообразить, что его так рассмешило. Когда же поняла, что конечно было не сложно, то сразу же присоединилась к нему со своим детским открытым смехом, и изобразила саму причину их веселья: «Бац» - ёмко описала Гаяне смешное событие и взмахнула рукой над своей макушкой, показывая, как слетел парик.

После этого с легким настроением они пошли к машине. Дима взял свой мобильный телефон и, дозвонившись до дежурного, отчитался о невыполнении поручения и о причинах невыполнения: 
- Да говорю же старуха неадекватная, не с того не с сего наорала и выперла меня.
Дежурный настаивал на том, чтобы он вернулся и довел дело до конца. Но Дима был непреклонен:
- Всё, у меня время закончилось …  Да ты слышишь меня или нет. Говорю она на меня наорала и выгнала, обещала генеральному прокурору пожаловаться … Да не с того не с сего. Просто крышу у бабки снесло вместе с париком. Там вообще брошь какая-то занюханная … Что, что бриллиант? Ничего себе безделушка. Вот пусть наш будущий генерал Буфченко, его ведь его дежурство, в кое веке, вот пусть он и проявит свой колоссальный ум и богатейший оперативный опыт. А то только поучать и подкалывать может, умник. Всё, Петрович я уже на месте, не могу говорить. 

Дежурный настаивал и угрожал последствиями. Однако никакая сила не могла заставить Диму вернуться в ад. Он твердо завершил разговор:
- Какой рапорт?  Я вообще не обязан на этот вызов выходить. У меня дежурство закончилось… Ну и что, что вызов отложен с моего дежурства, новая смена уже работает. Мы то же за предшествующую группу дорабатывали это обычная ситуация… У меня своих дел по горло.  Всё, я работаю. 
Отключив связь, он опустил верх автомобиля, сел в него, и когда Гаяне заскочила на своё сиденье, поехал.
«Отлично, господин Буфченко. – С мстительным удовольствием мысленно злорадствовал Дима. – Эту потерпевшую детективомучительницу мы с Гаяне хорошо разогрели, так что приятного общения, дружище, можешь не благодарить. В твоей блестящей карьере, натертой лохматой рукой, это будет светлый эпизод. Удачи, брат!». 

Дима недолюбливал молодого майора Буфченко, и было за что. Его шутки в адрес Скорикова как молодого сотрудника, подсказки, поучения отдавали высокомерием и хамством недалекого, но наглого баловня судьбы, хвастуна и эгоиста. Бурный служебный рост Буфченко был обусловлен не его успехами в работе, а заботой высокопоставленного родственника из главка, ну и его собственной суетливостью в «мышиной возне»: угодливостью и интриганством. В этом он не знал усталости и границ. Так, что всё справедливо.

Дима остановил автомобиль довольно близко к кафе «Восток». Он стал инструктировать Гаяне. Они опаздывали, и Гаяне напомнила об этом. На это Дима ответил, что если подозреваемый и пришел на встречу, то пока они поговорят, попьют кофе или что-нибудь, время у них будет. Но самое главное – её не должны увидеть, возможно предстоит официальное опознание. Поэтому ей следует незаметно посмотреть в большие окна кафе, там ли нет подозреваемый. Если он там, то она должна подойти к нему, он будет неподалеку, и сообщить об этом. Если же нет, то нужно немного подождать недалеко от кафе чтобы он - Дима, её видел. А когда тот мужчина зайдёт в кафе, то она, соответственно, сразу должна подойти к нему и сообщить об этом. Ей, в любом случае, в кафе заходить не надо. После этого она должна уйти, а дальше он сам разберётся. На вопрос понятно ли ей, Гаяне утвердительно кивнула головой, но призадумалась: план Димы не совсем помогал реализации её собственного плана.  Они разошлись.

Дима пошел к углу соседнего с кафе здания. Гаяне, медленно проходя мимо фасадной стороны кафе, и, не поворачивая головы, осматривала его зал боковым зрением своих раскосых глазок. Она дошла до угла здания кафе и почти перед носом у Димы, молча, развернулась и пошла обратно. Потом она открыто взмахом руки позвала Диму за собой и вошла в кафе. Это озадачило оперативника. Он хотел позвонить ей на мобильный телефон, но вспомнил, что номер её телефона в материале по убийству Болвина младшего. У него осталась копия её объяснения, но она находилась в отделе.  Делать было ничего, он пошел за Гаяне. 

Внутри кафе за дальним свободным столиком она сидела лицом к входу. Он подошел и присел за столик. На вопрос, почему она так поступила, девочка ответила, что устала и не может ходить, стоять, ей нужно отдохнуть, ноги болят. Скориков засомневался: никаких признаков усталости у неё не наблюдалось, напротив энергия так и хлещет из неё. Обстоятельства теперь изменились. Подозреваемый может в любой момент войти. В кафе было много посторонних людей, в том числе и молодых мужчин. Два парня сидели за столиком напротив них. Кто его знает, может они или другие тоже знакомые подозреваемого. Ни в коем случае нельзя привлекать к себе внимание. Дима шепотом стал вносить изменения в план действий:

- Если он войдет или те, с кем ты его видела, подашь мне знак: тихонько пнешь ногой по моей ноге. Потом, вот номер моего телефона, – он протянул ей свою визитку – позвонишь мне и тихо расскажешь, кто пришел: тот которого ты вчера видела, только его знакомые, а может все вместе. Скажешь, как он одет, ну тот, которого ты вчера видела, чтобы я его мог узнать. Потом тихо, не привлекая внимания, уйдёшь.  Ясно?

Гаяне опять утвердительно кивнула головой. Они, молча, сидели. Гаяне достала свой телефон довольно старой модели и положила его на стол. Дима подумал, что надо бы что-то заказать: пустой стол – это подозрительно. 

От входной двери прозвучал металлический скрип, извещая о приходе посетителей. Вошли два молодых человека, демонстрируя уверенность и крутизну.  Гаяне сделала попытку пнуть Диму своей ногой, но не достала или промахнулась. Со второй попытки она звонко попала в ножку стола. Резкий звук от этого удара привлек внимание посетителей кафе. Не смущаясь, она решила сделать третью попытку, но уже наверняка. Дима прошипел ей что хватит, он понял. Но девочка настояла на своём, раз она должна дать знак, то так и сделает, и пусть никто не думает, что Гаяне Дайтматова не справится с таким простым делом. Левой рукой, опираясь на стул, а правой схватившись за крышку стола, она опустилась под стол и, прицелившись, нанесла неотвратимый боковой удар носком своей туфли прямо в голень Димы. 

«Блин» - тихо взвыл оперативник от колючего болезненного удара. Гаяне начала пиликать своим телефоном, набирая номер Димы. Довольно громкий звук от телефона старой марки стал опять привлекать внимание посторонних. Дима, понял своё упущение: предварительно нужно было перевести телефон на беззвучный режим работы. Он уже более громким шепотом скомандовал, чтобы она не звонила. Гаяне прошептала, что зашли друзья того, которого она вчера видела, а самого его с ними нет.  Дима опять же шепотом сообщил ей, что они подождут прихода самого подозреваемого. В глазах Гаяне сверкнула напряженная решимость. Она спрыгнула со стула. Скориков удивился, и хотел было приказать ей сесть на место, но девочка быстрым шагом подошла к стойке кафе. Около стойки и стояли вошедшие парни.  Один из них со скучающим видом рассматривал присутствующих, второй расслаблено-повелительно в полголоса обратился к стоявшему за стойкой дяде Ахмеду: «Ну чо Ахмед-бай, давай по-быстрому пошляй, и мы пошли».
Гаяне, подойдя к ним, в полный голос через все кафе обратилась к Диме:

- Вот они.  Иди сюда.  – Она направила в их сторону палец и взмахами стала подзывать Диму. – Иди, иди, пока они не убежали.
Мужчины растерянно оглядели дерзкую девчонку. Потом с ожиданием недоброго стали осматривать всех присутствующих в зале. А присутствующие, в свою очередь, оторвав внимание друг от друга, с молчаливой сосредоточенностью уставились на взрослых мужчин и девочку. Гаяне обошла парней и встала со стороны входа, преграждая им путь к бегству. С вызывающей ухмылкой она склонила голову на бок и установила руки на пояснице.

Чертыхаясь про себя, Скориков подошел к стойке, притягивая уже на себя всеобщее внимание.
- Молодые люди, - начал он диалог, показывая в раскрытом виде свое удостоверение – предъявляем свои документы для вежливого знакомства.
Хотя он был ровесником этих ребят, но, по его мнению, такое обращение, было весьма уместным. Такое игнорирование возрастного равенства, придавало официальность и строгость. Эти обстоятельства вырисовывались более ярко, когда такое обращение - «молодые люди», было адресовано к тем, кто старше самого сотрудника правоохранительных органов. Такое обращение не было конечно личной фишкой Димы Скорикова, но значение власти проявляется не в новизне, а в консервативной стабильности.
 
Парень, который обращался к хозяину кафе, бросив косой взгляд на Ахмеда, начал разговор с милиционером от лица всей стороны:
- А чо такое?  Мы чо-то сделали не так?  Зашли в кафе, никого не трогаем, не напрягаем.  В чём дело командир?  Объясни, чо за проблема, мы чо гастербайтеры или мешаем кому?

- Я повторяю, без сопротивления, не нарушая общественный порядок, представляемся и передаём мне для подтверждения свои документы.  Если нет, то едем в отдел и там пытаемся установить, кто это отказывается выполнить законное требование сотрудника милиции, а также причины такого отказа, для чего устанавливается также ваша причастность к другим противоправным деяниям.

- Да какие еще там деяния, чо такое здесь происходит, я не понимаю в чём вопрос, из-за чего такой крен в нашу сторону?
- Так чо-о отказываемся? – передразнил Дима пацана.
Ахмед смотрел на все это, как лилипут на схватку великанов. Он совершенно не мог взять в толк, из-за чего всё это началось, и что по большому счету происходит, а главное: как это может сказаться на нём самом.

Самый разговорчивый из этих незнакомцев медленно и демонстративно передал Диме своё водительское удостоверение, то же самое повторяет и его безмолвный собрат.
Дима, ознакомившись с документами, выписывает себе в записную книжку сведения об их обладателях. После этого он возвращает документы и изучающее смотрит на парней. Он пытался сообразить, что дальше делать? Если расспрашивать их, то о чём и о ком? Что вообще делать? Главная проблема в том, что Гаяне раскрыла себя, чего он не хотел допустить. Из-за этого он растерялся. Тащить этих двоих в отдел сейчас или встретиться с ними позже? Этот вопрос вызывал у оперативника затруднение.

Получив документы обратно, взрослые пацаны то же озадачились: завершать дело с Ахмедом после ухода мента, само собой, или самим уходить?
- Всё? – спросил тот же парень.
Дима положительно кивнул, головой, не меняя смысла своего взгляда. Он усиленно соображал: первое, это опять же что делать, а второй пункт это как, не теряя внешнего контроля над ситуацией, выйти из нее, не потеряв лица. Это было не просто.  Своими действиями Гаяне представила всё так, что преступники-злодеи прилюдно были пойманы. Спрашивать об их знакомом, с которым они сегодня утром встречались не стоит, они могут сообщить тому об интересе милиции. Везти их в отдел, а вдруг Гаяне что-то напутала. Но теперь, по всему, у всех на глазах придется их отпускать, да ещё, не мешало бы и извиниться за беспокойство, только этого и не хватало.

Пауза была трудно объяснимой и напряженной. В помещении кафе над посетителями также повис вопрос: а дальше что? 
Наконец рекетёры, не спеша, на прощанье «одарив» Ахмеда недружелюбным взглядом, пошли на выход. Гаяне очень довольная, победно оставляя поле битвы, резво пошла за ним. 

В свою очередь Дима, удерживая на себе уверенный вид, также направился к выходу.
Гаяне крикнула вдогонку рекетёрам:
- Еще раз сюда прейдете, вас в тюрьму посадят, вот увидите.
Тот самый братан, который непосредственно общался с милиционером, оглянулся на эту угрозу, и пошёл дальше. Он достал мобильник и, дозвонившись, стал докладывать о проблеме, жестикулируя руками так, как словно он разговаривал не по телефону, а не посредственно при встрече.

Выйдя на улицу, Дима только открыл рот, чтобы как следует отругать Гаяне за самодеятельность, как та шмыгнула обратно в кафе, бросив объяснение, что забыла свой телефон. Быстро подхватив сознательно забытый мобильник, она подошла к стойке, за которой дядя Ахмед всё ещё продолжал анализировать случившееся исходя из своего представления о порядке вещей в этом мире. Объяснения Гаяне и должны были внести ясность. Хотя ничего хорошего он не ожидал. Какая-нибудь там коррупция, революция и так далее это только новые проблемы и расходы в его жизни, наполненной бесконечными заботами, трудом и страхом. 

Гаяне тихо и торжественно, показав пальцем в сторону вышедшего сотрудника милиции, заявила дяде Ахмеду, что это его новая «крыша», хорошая «крыша» милицейская. Она не двусмысленно протянула руку за данью. Растерянный дядя Ахмед послушно передал ей сумму в виде плотного тяжеленького денежного рулончика.  Сунув деньги в карман своего платья, она выскочила из кафе. 

Дима немного остыл и относительно спокойно стал допытываться, что за цирк она устроила. Гаяне, потеряв всякий интерес к делу, на которое она сама его и вытащила в кафе, отвечала безжалостно по отношению к служебным ожиданиям милиционера. Она говорила, что тот дядя уже бы не пришел бы, потому что по разговору, который она слышала, мог прийти на встречу, а мог и не прийти, а время уже прошло, и вообще, она могла и ошибиться, а ей уже надо идти домой, где её давно ждёт мама.

После всего этого Дима не испытывал ни каких добрых чувств к Гаяне. Более того, он был зол на неё. Столько времени, нервов в пустую. Она, что решила поиграть?  Если бы он не отправился по её наводке, то Петрович не послал бы его к этой Изольде Тихоновне с её собачье-кошачьей компанией, и не было бы того малоприятного общения с этой потерпевшей и скандала с Петровичем. Диме не хотелось подвозить Гаяне: пусть ножками топает или на общественном транспорте добирается. Само её участие в этом деле только всё осложняло, путало и уводило в сторону от результата.  «Надо будет раз и навсегда отшить её, чтоб не мешалась под ногами». – Решил он.

Но девочка вместе с ним подошла к машине и села в неё. Пришлось терпеть её присутствие. Скориков завёл автомобиль и тронулся по направлению к отделу.
Гаяне была на таком подъёме, что не замечала раздражения Димы: всё отлично, всё классно получилось. Такого большого воодушевления она давно не испытывала.  Так хорошо ей было только весной у себя на Родине, когда всё ярко расцветало и опьяняюще пахло, а горный воздух наполнял всё тело своей легкостью и бодрящей свежестью.  Вот немного чего-то не хватает, чего еще бы ей хотелось.

Вдруг глаза Гаяне засветились диким светом. Она смотрела на открытую площадку кафе со столиками. Её рука забила по плечу Димы:
- Стой, стой – Неумолимо требовала она.
- Да в чём дело? - с раздражением спросил Дима.
- Щас, щас, я быстро.
Гаяне, выйдя из машины, побежала в сторону кафешки.
Среди прочих отдыхающих за столиками сидела женщина тридцати лет с короткой прической, шатенка. На её шее был светлый длинный шарфик. За столиком с ней сидел Бук. Дамочке захотелось разнообразия, и она от скуки решила «помутить» немного с харезматичным бандитом, ожидая новых впечатлений. Бук также не серьезно воспринимал отношения со своей новой знакомой. Да он никогда и не строил долгих планов по отношению к женщинам, и в этом случае то же рассчитывал только на мимолетное удовольствие. 

Оба они напряженно искали путь к своей общей цели, но как-то не клеилось.  Женщина была не из низов, и она в душе забавлялась над уличной простотой и неотесанностью Бука. Тот же в свою очередь чувствовал себя скованно в обществе богатой, высоко-клубной мадам. Она, как ей казалось, остроумно иронизировала по поводу примитивности и убожества сервиса общедоступных мест отдыха по отношению к высоко светским клубам и тусовкам. Буку приходилось только «чесать затылок». Он пытался просто слушать и поддерживать мнение собеседницы: «Ага, действительно, болваны, идиоты, лохи». В затуманенных глазах его спутницы проносились одна за одной эротические сцены. Женщина уже решила покончить с этой амурной дипломатией и пригласить Бука в гости. Кавалер, почувствовал приближение этого долгожданного момента. Тут перед ними и появилась Гаяне.

- Тётя, - обратилась она к женщине – мне это очень нужно. – Показала она пальцем на шарф. – Он стоит сто рублей на Чиркизовском. Вот, тут сто пятьдесят рублей, я покупаю.
Гаяне положила на стол все свои карманные деньги. Дама и Бук, от неожиданности, и неуместности прозвучавшего предложения, сидели как завороженные или как совершенно нормальные, но неожиданно оказавшиеся участниками необъяснимого события. Это молчание Гаяне восприняла как согласие на сделку и, не мешкая, сама расширила диаметр круга шарфа на шеи тёти, сняла его и отошла. Тут женщина очнулась и возмутилась:

- Это что такое, что за наглость. – Чуть ли не прокричала она. – Ты что себе позволяешь. 
Её вопль вывел из оцепенения и Бука. Он встал и, грозно направляясь к девочке, прогремел:
- Ты это чо мелочь косоглазая, я тебя щас на изнанку выверну, быстро верни. Я тебе чо сказал! ...
Девочка сжалась от страха и попятилась назад. Бук приближался. Гаяне взяла с ближайшего столика чашку и выплеснула содержимое чашки прямо на Бука, после чего сразу умчалась. Поток горячей воды пришелся на брюки Бука ниже пояса. Он не сдержал возгласа от боли, особая надрывность которого выдавала пострадавшую часть тела и вызвала сдержанные смешки у окружающих. 

Гаяне прибежала к кабриолету быстро уселась на сиденье. Она учащенно дышала и оглядывалась назад. Шарф уже был на ней. Девочка стала торопить удивленного Диму, чтобы он ехал. А тот только и мечтал о том, чтобы поскорее избавиться от этой «занозы». Не вдаваясь в расспросы, он тронулся и помчал свой кабри на повышенной скорости.

Ветер развивал лёгкий шарф на Гаяне не только по направлению назад по ходу движения, но и во всех направлениях, в том числе в сторону Димы. Он нервно отбрасывал шарф от себя и, на конец, потребовал, чтобы она взяла его в руки. Но Гаяне и не собиралась этого делать: когда еще такой случай выпадет, она отдала за эту красоту все свои накопления. Деньги от дяди Ахмеда предназначались для другого.

Дима, выполнив поворот и стал объезжать с лева, припаркованный автомобиль.  Тут-то всё и случилось.  Как это бывает на дороге, стечение обстоятельств в короткий промежуток времени привело к дорожно-транспортному происшествию. Шарф Гаяне под порывом ветра накрыл Диме лицо. Его автомобиль продолжал ехать по месту на дороге, занятому после объезда. Из-за словно прилипшего к лицу шарфа он ничего не видел и не решался маневрировать в слепую вправо, чтобы полностью вернуться на свою полосу движения и не занимать левым боком автомобиля часть встречной полосы движения. А по встречной полосе, ехал автомобиль, водитель которого видел, что движущийся ему на встречу кабриолет частично занимает встречную полосу движения.  Этот водитель подал звуковой сигнал и резко повернул вправо, чтобы избежать столкновения. Услышав звуковой сигнал, Дима, еще не освободив своего лица от шарфа, то есть, ничего не видя, резко повернул руль вправо. Только после этого ему удалось отбросить этот чертов шарф, и он увидел, что слишком крутанул вправо. Его «кабри» ехал прямо на следующий припаркованный автомобиль, и сворачивать хоть вправо хоть влево было поздно. Резкое торможение только лишь уменьшило силу столкновения с задней стороной тонированной «Мазды».

«О-о» - Гаяне потирала свой лоб, после удара о приборную панель. «Я убью её, повешу на этом долбанном шарфе» - Мысленно вспылил Дима. Он вышел из своего кабри и стал осматривать результаты дорожно-транспортного происшествия. У обоих автомобилей повреждения были не значительные. За ремонт своего авто Дима не переживал это дело решаемое. Но «Мазда» была из категории крутых и замена заднего бампера с покраской, которая явно предстояла, грозила существенными расходами.  Страховку по ОСаГО на свой автомобиль он не продлевал. Ездить без страховки помогала его принадлежность к милиции. Дима расстроился: он явно попал на деньги.  «Нет, блин, я её точно грохну. Ну, чего она ко мне прилипла, как наказание какое-то.  Когда это кончится. Вот, что теперь? Денег за ремонт «Мазды» хозяин столько заломит, а где их брать» - паниковал в душе молодой опер.





Турбо и Леонид встретились на дороге. Туров дождавшись своего знакомого, сел в салон, припарковавшийся «Мазды». Он передал Роману банку безалкогольного пива, они чокнулись банками и, отхлебнув, начали разговор.
- Рома, помоги, нужна информация.
- Чо случилось, Лёнь?
- Да одна бойня непонятная. Можешь узнать, кто гоняет на этой тачке?
Туров передал клочок бумаги с записью.
Нерехин ознакомившись и уточнив цвет автомобиля, задумался. Эти данные ему были знакомы, но для уточнения он позвонил. Через несколько минут ему перезвонили. Турбо опять задумался и спросил:
- Лёнь, а чо у тебя с ним получилось конкретно, ты можешь рассказать?
- Так, а кто это?
- Это Игорёк Гапин. Чо у тебя с ним было?
- Вчера вечером был на пробежке, в своём районе. Бегу спокойно, никого и ничего. А один хрен выходит на мой путь и начинает гнать, вообще не с того не с сего, при чем нагло так, чтобы я обратно валил. Я ему отвечаю, как соответствует, а он прикинь, перо наружу и вперёд на меня. Ну делать нечего, вкатил ему один раз. Он приземляется, и после вообще выкидывает такое…  Блин, я такого вообще представить не мог.
- А чо?
- Да вообще.  Представь, ствол достаёт и конкретно в меня пули метает.
- Чо реально?
- А куда ещё реальнее. 
- Ну а ты чо?
Турбо внимательно посмотрел на Леонида: нет ли у него ранений.
- Ну а чо я мог, сразу ноги в руки и вперёд подальше … Так он на этой тачке сразу стал меня гнать и ещё стрелял по ходу, за малым не задел, прикинь.  Вообще еле спасся…
- Ну ни хрена себе. Так у вас с Воском до этого ничего не было?
- С каким Воском?
- С этим самым, Игорь Гапин это и есть Воск.
- Он чо в авторитете?
- Ну как, вес кое-какой имеет, ты раньше не слышал про него?
- Нет. А где он трётся?
- Воск во многих местах по делам слоняется.
- Вообще-то кто-то ещё за рулём на этой тачке был, когда за мной ехали. А палил кто-то с переднего места со стороны пассажира, да скорее всего этот же хрен.  Их минимум, двое было, но второго я не видел.
- Ну а тот, кого ты уделал, он какой из себя?
- Ну роста примерно среднего, может ниже, плегавенький такой, наглый.
- Носатенький?
- Да, точно, на крысёныша похож.
- Это Воск. С ним скорее всего Бук был, Буксаев Алман.
- А это кто?
- Это боец Воска.
Леониду припомнился молодой мужчина кавказского вида около своего дома.
- Чо думаешь делать? – Спросил Турбо.
- Да вот не знаю. Разбираться буду. Ты не подскажешь где его зацепить можно, где часто бывает, где живёт?

Турбо заметно стушевался. С Воском ему ну никак не хотелось пересекаться. В прошлом он даже инициировал наезд на Воска, когда тот попытался на автоподставах зарабатывать на его территории. В общем убрал конкурента со своего участка охоты чужими руками. Москва – большой городок, но за хорошие места трения часто случаются. Но то что бригаду Воска отодвинули с этой темы по инициативе Турбо было тайной. Если бы Воск узнал об этом, то кто его знает, чем бы это обернулось для самого Ромы Нерёхина. Что там за крутая разборка получилась у Воска с Лёнькой непонятно, Лёнька может не всё и рассказал ему, но то что Воск мог подобное выкинуть это очень возможно. Как Лёнька будет дальше разбираться и чем это закончится вообще неизвестно, дело серьёзное. Но если Воск как-то узнает, что именно он – Турбо нашептал, где можно его найти это… такого бы очень не хотелось.

Леонид, заметив, что делиться такой информацией Роман опасается, отозвал свой вопрос:
- Ладно Ром, спасибо за помощь.  Я что-то должен тебе?
- Да ну, чо там. Лёнь, да ты только не думай, чо там ну это…
- Да ладно, всё нормально.
- Я ни Воска, никого не боюсь, ты не думай…
- Да ничего.
- Я просто с Воском близко и не стыковался, даже не знаю, где он щас обитает. Знал бы я бы обязательно… чо мне жалко для тебя. А так я вообще никого не боюсь.  Я за собой грязный след не оставляю, чтобы кто-то мне чо то предъявить мог. Да кто на меня газовать решиться. Да, сука, я любому…  А если кто и грезит на меня накатить, то пусть он выхлоп мой Маздели втянет, и на том успокоится, а то... Да мне вообще по хрену… И Воск по хрену, и по хрену вообще, что он там с ментами крутит, трёт…

Турбо осёкся: о том, что Воск с ментами трёт, болтать совсем не стоило.
- Так он чо с ментами трёт? – Уточнил Леонид.
- Ну это так, между нами.
Но тут разговор был прерван глухим ударом о заднюю часть Мазды. С банок от встряски пролилось немного безопасного пива на одежду Леонида и Романа, они вопросительно переглянулись.  Нерёхин растерялся. Это как-то случилось к слову, как нарочно, а не случайно. Может кто-то как раз и решился наехать на Турбо, случаем не сам Воск? Турбо посмотрел во все зеркала и убедился, что Воск к этому непричастен.

- Ну ни хрена себе. – Отозвался Турбо успокоившись. – Это чо за банзай непонятный.  А ну пойдём полюбопытствуем, ни хрена себе!  Это какой же зверюга на ловца решил набросился?




Из «Мазды» вышли двое молодых людей, и ожидаемая Скориковым катастрофа стала воплощаться.
Хозяин «Мазды» не спеша осмотрел суперовский зад своего авто и стал основательно настраиваться на Диму:

- Слушай, Шумахер, купил права это твое дело, но если летаешь конкретно по городу-герою, то лупатики свои надо из задницы доставать и на дорогу выставлять. Я тебя чо подрезал или помеху создавал. Я четко стоял на своем месте, запрета на стоянку здесь нет. Может тебе чего приснилось, или что?  Как вообще ты эту гонку без правил замутил? Я вообще ничего не по-ни-маю. С чего ты вообще этот подвиг устроил. Мы чо где-то пересекались, конфликтовали, я тебе чо-то сделал? Я вообще тебя в первый раз вижу и еще бы лет сто знать тебя не хотел бы. Вон дорога, ежай свободно и никого не трогай. Я же тебя не трогал – не трогал. Стою мирно, тихо, спокойно, никому не мешаю, никаких проблем, да вообще ничего. Чо это вообще такое с твоей стороны и как это понимать, объясни мне?
 
Эта многословная словесная тирада навеяла на Диму печальный вывод: «Ёма-ё, на реальную братву нарвался. Опытом по таким проблемам прямо с места сдувает.  Или на перепродаже машин кормятся, в том числе угнанных, или вообще автоподставами занимаются. Вот это влип. Сейчас начнут «из блохи голенище кроить», им не привыкать. Влип в квадрате, да какай там в квадрате - в кубе, на хрен».

- Так получилось, случайно, я совсем не хотел, извините. – Виновато и обреченно отвечал Дима.
- У тебя получилось это твои проблемы. А у меня теперь из-за тебя конкретно получилась так, что я вообще ни за что в полном заносе, понимаешь? Мне скоро у нормального пацана на свадьбе вот на этой тачиле рулить предстоит. Я братану конкретно слово дал. Я теперь как отвечать буду. Я её вообще продаю и задаток взял.  Мне теперь чо по твоей милости задаток в двойне возвращать. Да ты знаешь хоть какие это бабки.  Вот скажи на кой хрен мне все это вообще надо, а?

Второй из поврежденной «Мазды» парень, крепкого телосложения, стоял рядом и осматривал ближайшие объекты: участников конфликта и пострадавший автотранспорт. От Гаяне через лобовой стекло кабриолета была видна лишь черненькая макушка и две темные точки испуганных глаз над поверхностью панели, которые неотрывно держали взрослых в фокусе внимания.

Дима вдруг изменился в лице. Какая-то освежающая мысль пришла на смену заторможенности от осознания печальной неизбежности. Он вспоминал: где он видел эти лица, водителя и пассажира «Мазды».  «Точно. – Вспомнил он. – Водитель это, по оперативным сведениям, лидер одной ОПГ, занимающейся кражами автомобилей и автоподставами, по кличке Турбо.  Пассажир?  Кстати, это или похожее лицо он видел не так давно. Блин, быть того не может. Это же сам Боксер. Да точно, и телосложение и взгляд не только спортсмена, а именно бойца».

Водитель «Мазды», переведя дух, продолжал:
- Нет, ну молчать конечно просто. А отвечать за это кто будет? Брат лихой ты чо, в натуре, на балбеса сел. Или чо ты думаешь, что оно само рассосется. Соображай про возмещение вреда, ты слышишь, а-у-у, деньги надо отдать за свой косяк и мой ущерб. Хм, молчит. Давай-ка документы твои посмотрим: кто ты и откуда такой герой автотрагедии, - он, ненадолго, перевёл взгляд на своего крепкого пассажира, давая знак, о необходимости физической поддержки в деле отъёма документов.
- Молодые люди, - произнес свое любимое обращение Дима – вот мой основной документ. – Он раскрыл свое удостоверение. – А теперь предъявите свои, пожалуйста конечно.
Вот это сюрприз на дороге.
- Командир, но ты ведь сам в нас въехал. Посмотри чо с моей телегой получилось. – Уже не так напористо, более того, не уверенно и даже разочарованно отозвался на требование водитель «Мазды».

- Сначала предъявляем документы, а потом обсуждаем аварийный случай.  Документы!  Чо-о не ясно?
- Да ясно, ясно, без проблем. – Ответил водитель.
Он передал свои права. «Точно, - обрадовался Скориков своей памяти на лица. – Нерёхин Роман Савельевич, кликуха – Турбо».  Ознакомившись с трудовым пропуском второго, он просто уверовал в безошибочность своей памяти. Это был грузчик одной продуктовой базы Туров Леонид Станиславович, по оперативке – Боксер. Ну, хоть какая-то удача.

Скориков вернул Турбо водительские права, а трудовым пропуск Турова положил в карман своей куртки и обратился к нему:
- Так, Леонид Станиславович, вас то я как раз и ищу со вчерашней ночи.  Полагаю, в связи с чем, вы сами прек-рас-но знаете. Так что вы задержаны, о чём я вам и объявляю. Руки! – твердо объявил Дима, и, достав наручники, раскрыл их для запястий задерживаемого.

- Не понял, а за что? – искренне удивился Туров и посмотрел на Нерехина.
Тот сам ответил ему непонимающим и вопросительным взглядом.
- Ручки сюда. – Твердо повторил требование Дима.

Туров для себя сделал вывод, что это не что иное как открытие на него охотничьего сезона из-за его судимости. На «зоне» авторитеты не раз предупреждали его о подобных проблемах. «Учти, - говорили они – это здесь ты пацан в фаворе, из-за того, что менту фейсуху отрехтовал. А выйдешь на свободу, ты в черном списке у них.  Цепляться будут, даже если из своей хаты ты только к соседке на эротический массаж будешь выходить. Так что обходи этих тварей и держись от них на расстоянии горизонта. Хотя и это не заслонка. Им и повод не нужен, всегда на кого-нибудь глухарь повесить надо. А тут ты - подавитель ментов. Для них это первый кандидат, враг на все времена, который с «зоны» и вылазить не должен. Ты, пацан, теперь всю жизнь у них на карандаше». 

Но Леонид не хотел верить в такую перспективу. И так ни за что пять лет парился, чего им еще надо?  Возмущение у Турова нарастало. Проблем без этого зеленого мента хватает. Живешь тихо, спину на работе надрываешь, никого не трогаешь, а тут, то этот стрелок, падла отмороженная, за малым чуть не завалил, то этот хрен с ксивой лезет, чего-то прилепить хочет.
- Да за что задержан, просто так, захотелось и задержан, так что ли? – еще более искренне произнес Туров.
- За, что, да за что.  Да за то самое. По подозрению в убийстве. Ещё вопросы есть?  Руки, быстро. – Максимально угрожающе и напористо уже прокричал Дима.

Повисла тихая пауза. Гаяне привстала на колени и, держась за край лобового стекла, внимательно следила за происходящим. Нерехин, оцепенев, просто ожидал финала этой внезапно развернувшейся в противоположную сторону встречи, при своем полностью застывшем мобильном соображении.

«Ни хрена себе, во наглянка, блин, ну совсем уже беспредел вытворяют. Какое убийство! – Удивился про себя Туров такой слишком крутой неожиданности. – Кого, когда я завалил, что за хрень? Глухарь какой-нибудь для меня уже наметили.  Опять на зону!  Опять не за что, но уже лет десять-пятнадцать в вонючих казематах с ума сходить!  Да они, уроды, хоть представляют себе, что это такое!».

Дима схватил его левую руку.  В ответ на это движение Туров нанес прямой удар в подбородок милиционера. Этот агрессивный контакт с незнакомым человеком был неприятен самому Леониду. Так неожиданно выплеснулась его злость на милицию, прокуратуру, суды, на администрацию мест заключения, и на всю систему обеспечения правопорядка, которые словно задались одной цель – до конца сломать его молодую жизнь. Действие этого милиционера совершенно неожиданно открыли клапан для этого выброса. Ненависть копилась и оседала где-то в неизвестных уголках души, не давая о себе знать. И вот дождавшись своего случая, взяла и выплеснулась, откинув в сторону и здравый смысл, и простой инстинкт самосохранения. Да и удар пошёл мощно, но Турову хоть немного, но повезло, кулак прошелся по низу подбородка Скорикова по касательной, послав его в нагдаун.

Дима попятился в бок, упустил наручники и упал на асфальт. После такого Турбо просто перестал дышать. В глазах Гаяне вспыхнули удивление и страх. Она уже собралась выпрыгнуть из автомобиля и «дать дёру», чтобы самой, за компанию с Димой, не попасть под сильную руку этого хулиганствующего бандита и сохранить полученные от дяди Ахмеда деньги.

Сам же Туров, сделав несколько выдохов, и поняв какую трагическую для себя глупость он совершил, неуклюже перебирая «ватными» ногами, стал удаляться.  Это отступление возродило решимость у Гаяне, и тут же прозвучал её резкий крик, обращенный к Диме:
- Стреляй в него!
Услышав это, Туров застыл на месте.  Он остановился спиной к месту временного расположения на асфальте молодого милиционера и не оборачивался. Холодный испуг наглухо заковал его и пригвоздил к земле. Ему вспомнилась стрельба, которую он успешно пережил накануне, но тогда не была иного выбора, а испытывать судьбу в данном случае не стоит – очень опасно.  Воск кто? Так, лепило-мазило, как к счастью оказалось, а ментов стрелять учат. Он до озноба чувствовал опасность сзади, откуда могла прилететь безжалостная пуля.  «А что, – проносилось у него в голове – нападение на сотрудника милиции при свидетелях, да к тому же рецидив. Замочит и будет официально прав. Ещё и какую-нибудь благодарность получит, станет, блин, героем: избавил общество от такого опасного типа. Лучше не дёргаться, что будет то и будет, а собирать мозги по асфальту это всегда успеется».

Дима, тяжело поднявшись, и подхватив наручники, медленно подошел к Турову.  Он завел руки последнего за спину и надел на них наручники. 
- За это, сука, сгниёшь на зоне. - Выразил Дима свое неодобрение проявленной дерзости и толкнул Боксера в сторону своей машины.
Турбо вспомнил, что для того, чтобы продолжать своё грешное существование на этом свете, надо бы возобновить дыхание. На взгляд опера в его сторону он примирительно залебезил:
- Командос, я не при делах, и не в курсах чо у вас там. У меня вообще претензий нет, все нормально, а с тачкой - то ерунда. Мне по делам ехать надо. Ну, бывайте.

Дождавшись молчаливого согласия от милиционера, он сел в свою «Мазду» и уехал. По пути Турбо радовался, что всё еще так закончилось.  «Вот изморозь полная. – С удивлением открыл для себя Нерехин реальную суть Леонида. – Ни хрена себе, замочил кого-то, еще и менту в челюсть в момент зарядил. Неужели пятилетка ему совсем башку снесла. А я его еще в свою толпу подтянуть хотел. Тогда бы точно он мне проблемы ведрами в две руки заносил бы. Да, чуть не вляпался. Надо ж, а в общении обычный нормальный пацан, не бычится ничего такого, а в школе вообще таким рассудительным был. И не подумаешь. Блин, где ж нормального бойца взять, адекватного хоть немного? Ладно, это потом, а сейчас пока вмятина свежая надо поработать. Должны же лохи оплатить мне реальный, в натуре, ущерб, в размере не меньше десяти крат его стоимости.  Возместят, никуда не денутся».  Турбо, достав свой мобильник, стал обзванивать свою «стаю», созывая её на охоту, и мысленно составляя план действий при имитации ДТП.




 Усадив Турова на тесном заднем сиденье своего «кабри», Дима ехал в отдел.  Боль от удара в челюсть утихала, а злость на Боксера сжималась и зудела, ожидая своего момента для удовлетворения.  Он понимал, что совершил ошибку, прямо заявив этому Боксеру о подозрении его в убийстве. Это вообще было преждевременно: причастность Турова к этому преступлению была очень предположительной. Ему самому вообще об этом ничего неизвестно, да и в оперативные планы Плагина оглашать такое подозрение возможно и не входило. К тому же, учитывая его физические возможности, судимость, делать подобное заявление было небезопасно.  Можно было просто попросить его проехать для беседы в отдел. Но Скориков сознательно произвел задержание так относительно жестко и демонстративно, надеясь, что это поможет в разрешении проблемы с поврежденной «Маздой». Помогло, но плата за это везение – удар в челюсть.  Вот всегда в жизни всё непросто.

Леонид Туров по пути в отдел уже прощался с улицами родного города и с грустным упоением вдыхал его ветерок. Хорошо, что напоследок его везут в открытом кабриолете. Какой же он сладкий этот прощальный воздух свободы. Ногам тесно, а так нормально. Казалось, что не автомобиль, а невидимая сила несла его по пространству городских лабиринтов к будущему или правильнее в прошлое. Этот короткий путь наверно самое лучшее, из того, что ему осталось.

Сейчас самого себя ему было жалко не за то, что ему грозит срок, а за то, что не вольно он подвёл свою мать, да и просто погубил её. Она одна без отца растила его.  Сколько заботы в детстве, в юности и все о нём о Лёнечке. Лёнечка, учись сынок, Лёнечка, может другим спортом займешься, бокс это так опасно. Лёнечка, осторожно на тренировках, на соревнованиях, ничего, Лёнечка, трудно, но мы справимся, главное уычись хорошо, остальное всё приложится. Конечно, Лёнечка, поступай в институт, обязательно поступай, как-нибудь продержимся. Она всё время нанималась на дополнительную работу, чтобы он был и сыт и прилично одет. Леонид как-то узнал, что перед каждым его боем на соревнованиях, перед экзаменами в школе и институте мать ходила в церковь и молилась за своего Лёнечку. Как она вынесла это следствие, суд, пережила его срок, он даже не представлял. Когда объявили приговор, он просто отвёл глаза, чтобы не смотреть на мать, но уши то, он не мог заткнуть, и еще долго у него в голове звучал её родной голос: «Лёнечка! Лёнечка!». Потом отсидка, письма, передачи, свидания. Новая жизнь в режиме постоянного ожидания. Месяцы и дни до освобождения мать считала и пересчитывала чаще чем он, это точно. Когда тюремная вечность закончилась, и он вернулся, то увидел, что радость матери его возвращению была больше чем у него самого, и это его не удивило. А теперь как?  Еще хуже, чем было.  Не просто опять менту в табло шлепнул, а убийство. Ну чего они к нему лезут, чего им неймётся?  Как же убедить маму, что это бред, наговор и всё такое. Что угодно, но только не её взгляд с бездонным горем. Она не переживет. За что ей это. Её взгляд.  Нет, он не сможет выдержать этот взгляд, это нереально. Он благодарить её вечно должен, а тут такое опять и ещё страшнее прежнего. Ну и что, что не виновен. Всё равно ведь из-за него. Может и лучше было бы, если бы вчера вечером тот беспредельщик попал в него, так, наверняка. Тогда бы он не чувствовал никакой вины перед матерью. Может это была его судьба, которая почему-то не сработала. Ну, замочили и что. Да мало ли народа сейчас убивают. Бандиты, террористы, просто отморозки. Так, во всяком случае, намного проще. Дойдя до такого уровня настроения, Леонид вдруг снова как недавно перед ударом возмутился несправедливости и мысленно прокричал в затылок своему конвоиру: «Кого я на хрен убивал, когда, где?  Вы что, уроды, с дуба рухнули? Кто свидетель? Пусть он в глаза мне скажет, что видел, как я кого-то мочил, пускай при мне это скажет!».

Гаяне сначала сидела с очень важным видом гордая за себя: это ведь благодаря ей был задержан преступник, да еще какой, очень опасный: не только милиционера ударил, а ещё и убил кого-то, может даже того который в больнице умер, надо будет у Димы уточнить. Если бы не она, он бы убежал. К Диме она теперь относилась как к своему другу, с которым делают общее очень важное дело, в общем, они теперь как напарники. Но долго сидеть с важным видом она не смогла и, повернувшись назад, стала рассматривать задержанного преступника как опасного и интересного зверя в зоопарке: ого какой крепкий и опасный. Рассмотрев его Гаяне, стала развлекаться. Она просунула свой шарф между сиденьем и подголовником и теребила его, имитируя болтающийся длинный язык, а по бокам подголовника выставляла ладошки и помахивала ими, демонстрируя двигающие уши. Потом просто стала кривляться. Всё это происходило до того момента, пока на одном из поворотов она свалилась со своего сиденья на Диму. Тот, вновь испытывал признательность к ней и только усмехнулся.  После этого Гаяне уселась на сиденье с серьёзным видом. Подъезжая к отделу, она сняла шарф и, сложив его, положила на сиденье, после чего вышла из автомобиля. Дима спешно вывел задержанного, поднял крышу кабриолета и закрыл своё авто. Гаяне с видом активного участника удачного важного дела показала рукой на парадную дверь отдела милиции, и сама открыла дверь. Вся компания зашла в помещение отдела.




Пряник остановился возле отдела мидиции, поставив свою машину лицом к казённому помещению, недалеко от входа. Он был один, и ничего теперь не мешало избавиться от флешки. Василий долго рассматривал её, но расставаться с этим единственным оружием против своего самого главного самого ненавистного врага не стал, засунул флешку в свой носок. Он включил радио для более нескучной растраты своего времени, которое мог с пользой использовать для своего заработка. Сегодняшний ранний подъём давал о себе знать, потянуло прилечь. Выключив радио, он немного опустил сиденье, откинул голову на подголовник, расслабился и не заметил, как задремал. Спал он неспокойно, чутко реагирую на внешнюю обстановку, понимая подсознанием, что надо как-нибудь, как угодно, не упустить момент, когда появятся менты - Томки. Кроме того, в любой момент может подойти Бук или Воск и надо демонстрировать активность на посту. 

Василий, подремав с беспокойными перерывами на звуки вокруг, в общем, довольно неплохо выспался. Он продолжил наблюдение за окружающей обстановкой уже в бодром состоянии. Подъехал синий кабриолет, из которого вышел молодой мужчина в штатском.  Он открыл дверцу, наклонил спинку сиденья, освобождая выход для пассажира с заднего сидень.  Пассажир вышел.  Это был Лёнька Туров, его руки были в наручниках. Водитель поднял крышу кабриолета, закрыл автомобиль с помощью сигнала на техническом брелке и повёл Леонида в отдел. Из автомобиля также вышла маленькая азиатская девочка, которая вместе со всеми зашла в помещение милиции.

Василий молча сидел и удивлялся: что это было, что вообще случилось, и чего ожидать теперь?  Из-за чего задержали Лёньку? Размышления были прерваны телефонным звонком от Бука, который как предчувствовал нечто подобное, сразу задал вопросы:
- Воск звонил, тех ментов, ну ты знаешь, не было, чо-то там у тебя вообще было?
- Лёньку Турова задержали. – Мгновенно, даже не раздумывая, ответил Пряник.
- В смысле?
- Ну вот только что завели в отдел в наручниках.
- А из-за чего?
- Не знаю, там ещё какая-то девочка с ними была.
- В смысле?
- Да откуда я знаю с ними зашла в отдел, маленькая такая азиатского типа, ну как китаянка или кореянка.
- Её тоже же повязали?
- Да нет, она сама зашла, она маленькая такая лет десять, кто её будет вязать.
- Во, блин, событие.  Как китаянка или кореянка?
- Да такая, из этих может из Казахстана.
- Развелось их… Щас перезвоню.
Вызов поступил минут через пять:
- Значит слушай. – Начал Бук – Я скоро возьму тачку и подъеду.  А ты смотри, чо там происходит, ничего не упусти. И вот на всякий случай, если та малая выйдет, ты осторожно двигай за ней. Я как машину возьму, сразу подъеду к отделу. А ты выпасай, куда эта малая пойдёт, тянись за ней и будь на связи. Да, не забудь: я был с тобой, всё ясно?
- Ну-у да.
- Смотри, Медовый, ничего не перепутай.
- А если те менты появятся, а тут никого нет?
- Это не твой вопрос, я скоро буду там.  Всё давай, смотри не прозевай, чо там будет.
Василий запереживал: кому служить Бук или Воску?  Ошибка может дорого обойтись. Вопрос казался не разрешимым, и он напряженно взвешивал, нечто, в надежде не ошибиться.