Глава 5 Роман Восточный ветер часть 1 Лабиринты

 Глава 5
Киргизия в то же время

Нургазы Осмон Дайтматов, подъезжает верхом к родному аилу. Как всегда, проезжая мимо дома, который его сын - Керим продал перед отъездом со своей семьёй в Москву, он всей душой испытывал одиночество и пустоту, которые стали незаслуженным итогом его нелёгкой жизни.  Эти чувства стали теперь его главными и единственными спутниками. Сколько связано с этим домом. Для Нургазы он был родным, более родным, чем его собственный дом. В этом доме жил огонёк его счастья, который всегда ярко светился для него, как бы далеко он не был. Нургазы участвовал в его строительстве и был самым частым гостем в нём. Раньше, когда он приближался к этому дому, то его знакомые очертания напоминали о радости, здесь для тебя старый Нургазы самые дорогие тебе люди: внучка, внук, сын, невестка и тёща сына. У него была приятная обязанность: приходя в гости к сыну, приносить с собой какие-нибудь гостинцы для внуков. Это были конфеты из магазина Асланбека, татарские сладости, которые брал у Гульнары в обмен на мясо, или игрушки, которые он часто сам мастерил.  Как радовались внуки его приходу и гостинцам. Теперь у него не было этой заботы. Да лучше бы руки у него не было.

В этом доме живут чужие люди, чужие проблемы, чужие радости. Для Нургазы не только этот дом стал грустной памятью о прошлом, но весь окружающий мир, всё перестало быть его и всё говорило об ушедшей жизни, которой он раньше жил.
Какое было счастливое время до отъезда младшего сына с семьёй в эту Москву.  Москва, она всё у него отняла. Старший сын ещё молодым оставил его из-за этой Москвы, теперь и младшего с внуками она к себе забрала. Что все туда в эту Москву едут, едут?  Столько там народу, а она всё затягивает в себя людей и затягивает. Ему вспомнился разговор с Керимом перед отъездом.

- Да-а Керим, даже не возьму в толк, чего тебе здесь не хватает. Дом тебе построили, работы у нас хоть отбавляй, о еде для детей голова не болит, живешь лучше многих в аиле. Я понимаю, если у человека работы нет, семью кормить нечем.

Керим неуверенно отвечал:
- Там в Москве перспективы, дети могут хорошее образование получить, на престижную работу устроиться, жизнь современная, мир увидят. Отец, не обижайся.  Ты много, очень много сделал для меня, для детей, спасибо за это. Но такой шанс в жизни, который Нугзарбек нам даёт, только раз в жизни бывает и то не у всех.

- Нугзарбек, Нугзарбек. Мало того, что он сам укатил, ещё и тебя с внуками выманил из родных мест. Сыну своему имя такое дал, что никак запомнить его не могу, на Гену похоже.
- Генри.
- Хм, Генри. Хоть бы по-русски назвали, чтоб запомнить можно было, а то надо же: Генри.  Попробуй, запомни и не перепутай…
- Да ничего, когда он был у нас, и на Гену отзывался.

- Э-э вам бы только смеяться над своим отцом. Эх, кыргызы, кыргызы. Говорили, что русские во всём виноваты – завоеватели.  Выживали, выгоняли их, а сами в Россию за другой жизнью едете, которую здесь построить не можете.
-  Я никого не выгонял.
- Ты это всем там будешь говорить? 
- Нет, там об этом не спрашивают: Россия большая и не злопамятная.
- А я бы спрашивал. Люди честно работали, пользу приносили, зла никакого не делали.  В чем они виноваты?  В чем их можно обвинять?

- Отец, я не знаю, я политикой не занимался, всё время с тобой работал.
- Эти политики, только вред от них. И так всё тяжело достаётся, а они всю жизнь взбаламутили: то те им плохие, то другие, а вот они одни хорошие. Доуправлялись, что люди бегут из страны за хлебом, свои дома, семьи оставляют. Какой добротный дом ты продал, эх.  Сколько сил мы на него положили.

- Отец, я дом продал потому что, если уезжать на другое место, так уезжать, а не пробовать получится или не получится. Нугзарбек поклялся, что не бросит нас, чтобы не случилось. Он же родной брат и совсем не бедный. А кто за домом здесь будет смотреть и ремонтировать его. У тебя свой дом есть, ещё и дом на кошаре, ты всё время с овцами.

- Овцы, овцы. Зачем мне такое стадо. Мне одинокому старику разве нужно столько голов. 
- Продай стадо или уменьши его.
- Хм, продай, уменьши: столько сил, времени на него затрачено. А что мне целыми днями делать, байки, сидя на камне, рассказывать? Нет, стадо останется, работать так работать, найду себе помощника, найму, но смысл какой? Для кого мне суетиться с утра до ночи?

- Нугзарбек тебя тоже в Москву звал.
- Да, сейчас, всё бросил и поехал на поклон к твоему Нугзарбеку, чтобы на глазах у внуков целыми днями штаны просиживать и незнакомым людям глаза собой мозолить, нет, спасибо.

  Нургазы подумал, что он излишне упрекает сына, истинная причина, скорее всего, в тех давних событиях: трагическая смерть его девушки Гаяне и её брата Мурата, и заслуженная погибель в черной «Волге» этих распоясавшихся разбойников: Джолчубая, Заурбека и Орозмата. До сих пор неизвестно, как там всё с этой аварией получилось, но без его сына не обошлось это точно. И хоть давно всё это произошло, но Керим не может забыть и мучается. Гульнара говорила, что гнетёт Керима смерть Заурбека и Орозмата. Видно совсем эта тяжесть задавила его, и он решил уехать из родных мест. Может действительно этот отъезд выход для Керима? Как знать.
 
- Ладно, Керим, - примирительно обратился отец к сыну – ты мужчина, глава своей семьи, тебе решать.  Только вот скажи мне, что мне теперь одному делать, с кем по-родственному поговорить?

- Мы летом приедем в гости к тебе.
- До лета еще дожить надо. Нугзарбек то же обещал каждый год приезжать, а в лучшем случае раз в три года навещает… Но и за это спасибо.  Лекарства присылает, деньгами помогает, спасибо ему и на том. Но пойми меня, Керим, ты увозишь внуков, если не будешь привозить их, я совсем один душой высохну, хоть пожалей своего старика. Поедете летом на море отдыхать, а я здесь один.

- Отец, я клянусь памятью наших предков, что всё сделаю, чтобы приехать летом домой, зачем мне это море.
- Домой, где теперь ваш дом?  Я и не знаю здесь или в России.
- Мой дом всегда будет здесь, я помню и буду помнить всегда: кто я и откуда.
- Да, да. – Грустно вздохнул Нургазы.

Но память притягивала и другие воспоминания, которые облегчали душевную тяжесть и напоминали о его светлой надежде: ещё раз увидеть своих внуков на этом свете, пока Аллах не призвал его.

Был один забавный случай. Как-то внучка, когда ей было восемь лет, задумала расчесать овец. Было это на стойбище у кошары. У Гаяне была старая щётка-расчёска для волос. Сначала она расчесала пса Цезаря. Он стоял спокойно пока она скребла его этой щёткой. Цезарь послушно терпел: они же с ней друзья. После она принялась расчесывать овец, ох и смешно это выглядело. Внучка, привязав на верёвку очередную овцу, тащила её из стада. Цезарь следил, чтобы овца шла за ней и не противилась.  Непослушных, а тем более агрессивных он быстро усмирял своим рыком, а если требовалось, то и клыки запускал: у него овцы не забалуют. Гаяне привязывала овцу к изгороди и начинала её расчесывать, и это с их-то шерстью. Он тогда спросил внучку:

- Зачем ты мучаешься с этим? 
А она так серьёзно отвечает:
- Надо, дедушка, чтобы овцы были красивыми. 
Ох, и смешно это всё было видеть. Цезарь рычит, овцы испуганно блеют, а она кряхтит от напряжения и усталости, но тянет одну овцу за другой к изгороди. Потом как настоящий парикмахер расчесывает их. Пока щетка совсем не лишилась зубцов, она всё расчесывала овец. А как щётка совсем облысела, так она со злостью выбросила её и потом потирала свои уставшие руки. Вот, упорная какая. Совсем маленькая, а как девушка о красоте заботится.

С её характером ей мальчишкой быть. Один раз в аиле она подошла к совсем маленькому мальчонке и стала играть с ним: строит на лице всякие выкрутасы, а мальчишка смеётся. Подошел его старший брат и стал ей что-то говорить с гонором, упрекать, что она к его брату пристаёт, и видно, что-то ещё плохое ей сказал. Он старше Гаяне года на два. Так она как надавала ему, как погнала того, у-у. Да, если бы она мальчишкой была, хороший бы был джигит. Но Нургазы и так её любит. И вот странное дело, в роду у Дайтматовых всегда только мальчики рождались, Гаяне – первая девочка.

Он и назидал её как внука: надо смотреть, как и что в жизни и всему учиться, но жить надо своей головой, достойно. Вести себя надо сдержанно, но не спускать никому обиды, а то будут над тобой смеяться и уважения никакого. Старших уважать надо, а кто старших не уважает, тот очень скверный человек. 

А какая она любознательная. Нургазы часто ей рассказывал древнее сказание о могущественном батыре Манасе и его славных потомках Семетее и Сейтеке, о подлой убийце Манаса - хане Конурбае и справедливой месте над ним. О-о как она слушала.

Старший внук - Чингиз был неплохим помощником. Он любил ездить верхом, это у него хорошо получается – как родился в седле. Правда на работу он не особо хваткий, ленился, всё время приходилось его подгонять, ну и ругать иногда, не без того. Он характером в Нугзарбека пошел. А Гаяне наоборот в отца пошла, или в свою мать, очень трудолюбивая, хотя какая от маленького ребенка польза. Но всё что скажешь ей, она всё делает и старается – молодец. Её главное предназначение – деда своим присутствием радовать. Побегает, повеселится, поиграет с Цезарем. Дед на лошади её покатает, а как же, она ведь кыргызка из семьи потомственных скотоводов.

Особенно ему припоминались разговоры с внучкой, по ночам у костра. Эх, после рабочего дня, когда в голове дневной шум от этих овец утихнет, как у костра с внучкой они хорошо сидели, разговаривали. Кругом тихо, вокруг горы, над головой небо в звёздах, воздух чистый спокойный, костёр трещит.

Чингиз обычно спал уже, а они с Гаяне долго разговаривали. А какая она разумная, в её та лета, о-о. Спрашивает она как-то:
- Дедушка, а почему у тебя кости и это…
- Суставы. – Подсказывает Нургазы.
- Да, суставы, болят, они, что не выздоравливают?
- У них память такая. Помнят сырость, ветер, холод, жару. Как вспомнят, так и болят.
- Дедушка, ты же всё время с овцами работаешь?
- Да внучка, всю жизнь.
- А тебе они что, не надоели?

- Э-э бывает так всё надоест, что погнал бы свою лошадь куда подальше, что б глаза не видели этих овец, да пешком пошел бы от них. Но разве работу бросишь, заставляешь себя, молитва дух укрепляет и живешь как надо, чтобы не гневить Аллаха.
- Дедушка, а почему бабушка Оля такая всё время строгая, она, что не любит нас?
- А почему если бабушка Оля строгая, то ты считаешь, что она вас с Чингизом не любит?

- Ну вот, мама тоже бывает строгая, но она и ласковая бывает и жалеет меня.
- Твоя бабушка Оля она ведь из корейцев. У них может порядки в семьях другие, более строгие. Никто толком про корейцев не знает, что за народ, только то, что они собак готовят и едят. К тому же жизнь у неё была тяжелая, досталось ей и твоему покойному дедушке Замиру. Ох досталось им в молодости, пока они на ноги не встали.
- Дедушка, а вот раньше, говорят, был большой Советский союз. Люди в Советском союзе жили лучше, у всех была работа, зарплата, был это, порядок. Это правда?

- Да, внучка, так было.
- А зачем тогда Советский союз перестал быть, если он лучше?
- Э-э, так получилось.
- А почему так получилось?

-  Как сказать… Ответственности стало меньше, люди стали хуже работать, вот Советский союз и пропал. С простого народа какой спрос, а у начальников совсем ответственности не стало. Как только жизнь стала получше, они хуже стали руководить, разболтались, каждый только о своём кармане думал. Раньше они боялись высокого начальства из самой Москвы, а как бояться перестали, так и руководить стали хуже, думать стали только о себе, а не о народе. А народ это почувствовал и тоже стал плохо своё дело делать. Люди стали думать, как меньше работать и лучше жить, вот всё и распалось. Ещё и свобода эта голову вскружила, как пьяные стали. А пьяный человек разве что хорошее сделает.

- А что, свобода — это плохо?
- Не всякая свобода плохая. Для человека серьёзного, ответственного, который о семье своей заботится, веру чтит, не пьёт, свобода в жизни не помеха. А туниянцам, пьяницам свобода не нужна, она только погубит их. Порядок должен быть, вера, уважение, как без этого.

- Дедушка, а вот дядя Нугзарбек в Москве живет, он богатый, да?
- Да, не бедствует.
- А в Москве все богатые?
- Не все конечно, но там стать богатым проще это же Москва – главный город в России. А ты что хотела в Москве пожить?
- Ну так, посмотреть, как там, а потом домой вернуться.
Да, вот теперь внуки насмотрятся на эту Москву.