Путь к отцу. Лекция 7. Малый Иерусалим

Очерк о паломничестве в Ризоположенский монастырь


Посвящается моей маме, Валентине Васильевне Нестеренко



Скит Введенского монастыря г. Киева, где находится икона «Призри на смирение» – монастырь Положения Ризы Божией Матери во Влахерне.
Во-первых, дух. Три обета исполняются неуклонно рядом – послушания, нестяжания и… если Господу какое-либо дело угодно, Он посылает искушения. Забыл. Безбрачия или как-то иначе.
Послушание
Как-то выпало мне вечером помогать поливать цветы. А рядом котята играются. Топ-Топ-Топ. Это не котенок идет – это на расстоянии шагов взрослого кота три котенка сидят. Так мой был немного побольше. В ведрах воду ношу, вечер перерос в ночь, а под кустом, точно, который я выбрал – уже котенок сидит. И так кругами за нами.
Чуть позже встретил годовалую немецкую овчарку Рубина – такая умница – меня увидел, глаза опустил, постеснялся, что сильный и кусается, я отозвался, чтобы он меня узнал. Как-то он на меня обиделся, что я его умным назвал. Отвернулся и не посматривает, мол, и не так может.
Стайня. В яслях Сын Божий родился. Это – самое великое послушание. И правило для мирянина самое строгое от матушек. Они были в Иерусалиме, поили меня Иорданской водой.
Говорит мне матушка: «Пойди, корову приведи». – Лежит корова, а рядом новорожденный теленок мир изучает. А в ней столько материнской любви! Не видел, как полтонны весом корова идет, копытами перебирает, но теленка никогда не зацепит. Ни на льду, ни на мокрой траве. На следующий день было воскресенье и было одно слово батюшки: «Храм». - Стою, падаю. Еле стою. Недоспал. Поворачиваюсь, чтобы взять что-то, по-моему, маслице от Казанской иконы Божией матери, чтобы пойти спать. Тут ребенок лет трех срывается с места и опрокидывает большой подсвечник на эту икону. Я потом его маме объяснил, кого он спасал. Никто не пострадал, подсвечник поймали, не успел он набрать угол падения, лампадным маслом только залило эту икону. Ей более 150 лет, писана на доске и она чудотворная. Собрался с силами, пошел в речку, она как Малый Иордан, вернулся, достоял службу. Литургия!
Назвали теленка «Мышка» за серый цвет. На стайне куры, гуси, котята, коровы, утки, кролик, голуби, индюки. Гвалт и гомон стоит, кто бы ни зашел, весь день. Вынес я теленка познакомиться, насколько красиво устроил Господь этот мир. На стайне наступила полная тишина. Куры выслали делегацию знакомиться. Так одна курица десять минут, лапу поджав, стояла, не шелохнувшись. Стоял и индюк. Мышка смотрит, не знает, куда идти, пошла куда-то вбок и тут солнечный свет упал ей на спину. Ей так понравилось! Согрелась, ее душа возлюбила этот новый мир: «А он неплох», - подумала она о стайне и стала брыкаться. Куры наутек. Мышка вперед. Все убегают, первые шаги галопом – это здорово. Туда и назад. Все кидаются в разные стороны, только вот тележка почему-то не убежала, об ручку стукнулась: «Но ничего, над этим надо будет еще поработать».
Через месяц Мышка стала обычного коричневого цвета – как все.
Лег днем спать. Все в порядке, корову встретил с пашни. Никаких проблем. Потянул на себя одеяло и опрокинул бутылочку с лампадным маслом. Смотрю – от иконы Божией матери «Казанская». Не верю, что все в порядке! Такое масло просто так не падает. Выхожу – кто-то открыл загон и корова или две по монастырю гуляют. Пока догнал – она уже напугал нашу схимонахиню. Долго бегал.
Наш милый Малый Иордан. Никто так не называет. Место очень благодатное, службы там, наверное, совершаются, Крещения. Крест огромный стоит. Неглубоко. Ступеньки, лавочки, все устроено, как в купели, но под открытым небом. Есть, где по шею. Есть настил деревянный выше колен, а вообще мелко – ниже колен. Монахи выкопали углубление для окунания.
Рядом планируется построить женский монастырь.
Либо на кухне. Но не всегда душно. Печка на улице стоит, на живом воздухе, под навесом от солнца.

Нестяжание
Матушки на стайне приговаривают, покушать угощают. Как отказаться, когда сам кормишь тем же животных? За день поломал станок два раза. С тех пор беру только просфору, и святую воду, да совет. Взмывает голубь высоко в небо, и пробует воздух на крыло, и кувыркается, как дети на снегу, и ликует его душа. Только часто их хищная птица бьет.
Безбрачие
Кошки в каждом монастыре по своему уставу обитают. На Кипре они змей истребили и в храм заходят.
Сидит монах, мой друг, на лавочке, в полуметре я, в 20 сантиметрах от него запрыгивает котенок. Между нами. Так кошки выгибают спину дугой, видя собаку, так ощетинивается собака при виде врага. Это всего лишь котенок, но он «прости, погладь», он ласкается и он нежный. С трудом духа и души, заставляя себя ворочать языком, подбирая слова, на прерывистом дыхании и смиряясь, он говорит котенку: «Уйди. Иди вон… к Жене». – То есть ко мне. На какое расстояние котенок не подойдет к монаху, на такое же расстояние еще отлетает от тела его дух и душа, его ум и его воля, стоит только к телу приблизиться мысли о женщине. Этот обет, он живой. Он знает цену любви и цена эта высока. Выше нашей. Он выше живой любви, любя животворящей любовью. Он ее не отрицает – она для него всегда есть.
Для простых смертных мысли, которые не принял, не являются грехом.
В книге епископа Феофана "О Православии с предостережениями от прегрешений против него" есть такие слова: "Вот уточняются формы взаимных отношений (гуманность, цивилизованность). - И пусть. - Но да не обольстит кто вас лестию, будто, в угоду сему, истина может подать руку лжи, - дух - плоти, Христос - велиару. Кто бы стал утверждать сие, нет истины в нем. Не имейте части с ним.
Вот изобретается все к упрочению благоденствия на земле. - И пусть. Но то несомненно, что сие никогда не дойдет до того, чтоб не нужно уже было нова небеса и новы земли, по обетованию Божию чаять. - И кто бы стал настаивать на сем, шел бы против истины, - уклонитесь от такого".
Есть Полунощница для желающих, устав легкий, позже 10 скоро уже все идут спать. У монахов свое вечернее правило, подъем в 7 утра. И днем час- два можно поспать. Для детей там блаженство и рай.
Зато порядки строгие. И все – на любви.

А сам чуть не плачу. Блажен – утешусь.
Там - настоящая, неземная, жертвенная любовь.
Благодать и мир. Аминь.

Одно дерево поклонилось храму Страстей Христовых после его постройки.
Другое было сухое, оно теперь ожило. Матушки Деметра, Олимпиада. Не помню... Распятие из камня.
Перед входом в храм - три сосны. Одна из них – Рождественская елка, ее украшают до верха.
Страус застыл в камне, а у настоящего как яйцо забрать – так кто на кого быстрее побежит. Забыл – птиц диковинных масса. Есть и алопаки – под пуделя подстрижены, похожи на небольших верблюдов.
Святые равноапостольные Константин и Елена.
Наша горница. А под ее окном кипит жизнь – птицы разные на разные голоса поют, автомобили сигналят, сирены срабатывают, колокол звонит – это попугай в клетке живет. Пока не сказали – не знал.
А там, за стеной – Престол!
Итак, новый монастырь, Малый Иерусалим, дивным образом возник под Киевом недавно, но любим мною навсегда. Там есть Топ-топ-топ, живет Рубин, мычит Мышка, есть чудотворная икона Казанская Божией Матери, дерево кланяется храму, птица бьет в колокол, а из фонтана бьет чудный источник живой воды слова его Пастыря, архимандрита Вассиана. Наместником монастыря является всеми нами любимый епископ Дамиан, священник в 12 поколении и еврей.

Все было в наших лекциях, красной нитью прошла в них идеологическая борьба с нацизмом. Но веет от них духом толстовства. Что мог сделать немец, получив повестку? Получив приказ? Он должен был его выполнять. Это - уже дух Виктора Франкла, его книги "Сказать жизни "да"". Что мог сделать немецкий военачальник? Оставить свое войско и бежать домой, иначе и костей его родные не сыщут. Это - уже дух Минина и Пожарского. Были:
- коричневый цвет: фашизм называли коричневой чумой,
- немецкие овчарки: умные и добрые, они нагоняли страх,
- евреи, как пастыри: еврей еврею рознь,
- недопустимость физического насилия над больными: а именно так голубых называет Церковь,
- ценность в нашей жизни рожденных неполноценными, а аборт прерывает жизнь большинства абсолютно здоровых детей со счастливыми судьбами, которые даются ребенку Богом еще при зачатии,
- вдохновенная проповедь служением ближнему одинокого человека, которого назвали Ионой и сбросили с корабля, он оказался краеугольным камнем, который отвергнули строители, я о Царе и, наконец,
- находки, как результат многолетних трудов, поисков, выписок цитат и моих размышлений. Да благословлен будет за это Господь!