Глава 16 Роман Восточный ветер часть 1 Лабиринты

Глава 16
Москва конец мая 2006г.

Семья Дайтматовых, покинув ресторан, определялась с выбором на чем добираться домой.  Бабушка, рассерженная на внука за его нескромное поведение за столом, твердо решила, что хватит на сегодня роскоши и ехать они будут на общественном транспорте, а за одно, и денег сэкономят. Ехать предстояло на автобусе с пересадкой на маршрутную «Газель», но ничего. Добравшись до места пересадки, они сели в «Газель», маршрут которой проходил не далеко от их маршрута.  Гаяне убедила всех, что знает, где надо выходить, чтобы оказаться как можно ближе к их дому, и все доверились ей. Высадившись в ранее незнакомом месте, они направились по предполагаемому направлению домой, но уточнив у прохожего, повернули обратно.  Да, по горным тропам на много легче ориентироваться, чем по городским лабиринтам бесконечной Москвы.

Гаяне шла далеко впереди своей семьи, разведывая путь к дому. Вечерняя темень всё более густела. Расспрашивая встречных прохожих, она поняла, что заехали они немного не туда, и теперь придётся дольше идти к своему дому, чем предполагалось.  Чингиз прихрамывал на левую ногу и не спешил отрываться вперёд. Нужно было поворачивать, но впереди показалась толпа людей, и Гаяне побежала к ней, позвав своих за собой. 

Горожане окружили место, на котором ходили, переговариваясь друг с другом взрослые мужчины. Один среди них был в милициской форме. Он ходил по периметру, места окруженного людьми, и требовал, чтобы никто не приближался. У дороги стоял тёмный кубоватый автомобиль.  Рядом была припаркована милицейская газель. Около стены многоэтажного дома лежал мужчина в тёмном костюме и тёмной рубашке. Он никак не реагировал на происходящее. Несколько раз блеснула фотовспышка фотоаппарата. Человек с фотоаппаратом открыл дверь водителя в кубоватый автомобиль и, наклонившись, погрузился в его салон, что-то высматривая в нём. Потом он достал из своего технического портфеля кисточку, небольшой коробок и, включив освещение в салоне, стал орудовать внутри автомобиля кисточкой.
Один молодой мужчина делал записи на бумаге, используя папку в качестве подставки под неё. 


Было уже темно, но горел уличный фонарь на столбе, стоявшем недалеко, и этого освещения хватало для того чтобы делать записи. Его всё время окликал по имени Дима более старший по возрасту мужчина.  Он давал указания этому Диме, отрывая его от разговора с совсем молодым парнем. В свою очередь этот молодой парень, когда Дима на некоторое время оставлял его, рассказывал, стоявшим недалеко от него интересующимся гражданам, то что сообщал молодому милиционеру в штатском. Он говорил о двух выстрелах, которые были еле слышны, о том, когда и где он услышал их, и о том, что, подойдя к этому месту, обнаружил мужчину всего в крови, которому, если судить по порезам на рубашке и на пиджаке, наносили удары ножом, а может ещё и подстрелили, но тот, самое главное был жив. Именно он сообщил о потерпевшем в милицию и в скорую. Эту информацию со своими комментариями тут же подхватывала разноликая толпа, дополняла её фактами неизвестного происхождения.  Был еще один мужчина постарше, который также что-то писал, а рядом с ним стояла женщина и девушка.

Гаяне, обходя толпу, разбившуюся на группы, внутри которых, шел обмен информацией и версиями о случившимся, приносила добытые сведения своей бабушке и матери. Те же, переглядываясь между собой, негромко и сдержанно переговаривались.
К толпе подошла пожилая пара. Дама в возрасте, опасаясь упустить, что-то важное обратилась ко всем с вопросом: «Что случилось?».  Но никто не откликнулся.  Она повторила вопрос, но на этот раз, задавая его, прямо своему спутнику. Тот удивленно поднял плечи, мол, а я откуда могу знать, с тобой ведь пришел.  Дама опять как удочку закинула тот же вопрос присутствующей публике, но ответ и на этот раз не выловила.

То ли из уважения к старшим, а может из сочувствия Гаяне приблизилась к пожилой женщине и, часто употребляя слово вот, стала рассказывать о происшествии, показывая пальцем то в одну, то в другую сторону: вот там и там вот; что прибавляло реализма её повествованию. Еле поспевая попутно дышать от волнения и воодушевления, она рассказывала о произошедшем преступлении, целостную картину которого ей приходилось выстраивать самостоятельно. Гаяне дополняла своё развернутое сообщение фактами, которые зарождались в её воображении.  Она сама удивлялась, тому, как много ей известно обо всём этом.  Осознав, что от себя добавляет немного лишнего, она, тем не менее, уже не могла остановиться. С её слов получался довольно крутой боевик: с бандитами, которых было много, с погоней со стрельбой, с драками с ножами.

Дама с интересом впитывала рассказ о жутких страстях и леденящих душу ярких фактах страшного преступления. Она, абсолютно доверчиво внимала этому источнику информации, несмотря на то, что им была маленькая девочка, которая часто сбивалась, что-то вспоминала или обдумывала. Женщина от сопереживания так сильно качала головой, что это слегка трусило всё её тело.  Её спутник, блестя очками, тихонько посмеивался в свою бородку над детской наивностью и страстной доверчивостью своей не молодой мадам.

Подъехал автомобиль скорой помощи. Медработники подошли к лежавшему мужчине. После непродолжительного осмотра и совещания пострадавшего положили на носилки и перенесли в медицинский фургон. Со старшим бригады скорой помощи недолго разговаривал сотрудник милиции в штатском, который окликал молодого милиционера. Неотложка завелась и быстро умчалась.

В тёмный кубоватый автомобиль, стоявший ближе всех машин к месту происшествия, на водительское место, протерев сиденье и руль платком, сел тот мужчина, который командовал Димой и разговаривал со старшим бригады скорой помощи. Он опять подозвал своего подчинённого по имени Дима и что-то говорил ему.  После разговора этот Дима направился к милицейской «Газели». Но пожилая дама, которая с таким интересом общалась с Гаяне, подозвала его:
- Господин милиционер, прошу вас, на минуточку. Это очень важно.
Господин милиционер подошел и, торопливо, спросил:
- Да, слушаю.
- Вот эта девочка она – свидетель. Ей есть, что сообщить следствию.
- Ты действительно свидетель? – Спросил он Гаяне.
Девочка, недоуменно посмотрела на свою пожилую собеседницу: она вообще-то не говорила этой женщине такое, что она видела вот это преступление. Ну она там рассказывала, что слышала от других, как могло быть. Но получалось так, что если она ответит: нет, то будет выглядеть вруньей перед этой женщиной. Гаяне неуверенно и с большим нежеланием махнула головой, отвечая на вопрос положительно.

- Дима, Скориков. – Громко крикнул его начальник из кубоватого автомобиля. – Давай в дежурку и дуй в больницу.
- Так у меня ещё дежурство, еще вызовов, не отработанных полно.
- Я направлю кого-нибудь в эту больницу, тебя сменят и додежуришь. Давай быстро, вдруг он в себя придёт.
Молодой милиционер обратился к Гаяне:
- Так, ты одна или с родителями?
- Вон они. – Показала она пальцем на мать и бабушку.
- Пойдём к ним.

Милиционер и Гаяне подошли к женщинам. Дима, не теряя времени, стал настаивать, на том, чтобы девочка со своей матерью поехала с ним в больницу, там он быстро опросит девочку и потом подвезет их до дома. Камилла, растерявшись, смотрела на свою мать, надеясь на совет или помощь от неё. Сотрудник милиции торопил. Бабушка Ольга, дав наставление, чтобы она внимательно смотрела за Гаяне, объявила, что они с Чингизом сами дойдут до дома.
Кавалер пожилой дамы, проявившей сознательность, не одобрил её поступок:
- Мать, да какая она свидетель, она весь этот триллер сама придумала, это же ребёнок.
- Вольдымар, твой, так сказать разумный пессимизм доходит до цинизма. В милиции разберутся, в конце концов. Но стоять безучастно в стороне, когда такое творится, я не могу, не имею права. В такой ситуации каждый, абсолютно каждый должен сделать всё от него зависящее, только так можно добиться какого-то подобия порядка. А принцип: «моя хата с краю» и делайте что хотите, а меня это не касается это не что иное как страусиная идеология безразличия и безответственности.  И так до чего у нас всё дошло. Никогда, никогда я с этим не соглашусь, вы меня хоть на куски режьте.

Вольдымар пожалел, что затронул эту тему. Теперь наверняка она ещё не раз будет напоминать о его безразличии к гражданскому долгу, ну и о своей чистой совести и своём добром, отзывчивом на всякую беду сердце, из-за чего собственно её здоровье такое надорванное. Вздохнув, пожилой кавалер повел свою спутницу до дому до хаты.
Дима стал торопить мать и дочь, чтобы они по быстрее садились в милицейскую «Газель». Он открыл дверь в пассажирский салон автомобиля, а сам сел рядом с водителем, который был в милицейской форме. Это был тот самый милиционер, который отгонял посторонних людей, чтобы они не мешали остальным сотрудникам делать свою работу. 

Мать с дочкой зашли в салон автомобиля и сели на свободные сиденья. В автомобиле горел свет и в нём находились еще четыре человека: мужчина, снимавший на свой фотоаппарат со вспышкой, мужчина, который что-то писал на улице, и женщина с девушкой, стоявшие с ним.
- Ну что поехали, а то Валёк щас по всем ушам своей сиреной пройдётся? – Сказал водителю молодой милиционер.
- Куда поехали: я еще не закончил, щас немного осталось. – Ответил сотрудник милиции в штатском, заполнявший какой-то документ.
- Ну быстрее, Михалыч.

- Вот и всё. – Объявил он об окончании своей письменной работы. – Пожалуйста, понятые, читайте, если нет замечаний и ходатайств расписывайтесь, там, где галочки и всё, больше не задерживаю, остальные участники осмотра потом распишутся.

Женщина и девушка ознакомились с составленным документом, положительно ответили на вопрос: правильно ли всё описано; поставили свои подписи и вышли из автомобиля.

Как только дверь автомобиля закрылась, он тронулся.
- Михалыч, кобура с потерпевшего и разрешение на ствол у тебя? - Спросил парень по имени Дима из салона водителя.
- Да, всё у меня и кошелёк и телефон, а ключи от машины у Плагина. – Ответил Михалыч.
- Ну да.