Глава 31. Дорожные песни

Проехав некоторое время в молчании, женщинам стало скучно.

- Мама! – Нелли сунула голову под тент. – Давай хоть песню споём, что ли. Ведь Сол…. То есть магистр Торментир обещал, что нас никто не слышит.

- А ты подыграешь? – лукаво спросила Эйлин.

- А то! Любой каприз! – залихватски взмахнув смычком, ответила Нелл.

- Ну-ну! – и Эйлин затянула блатную песню:

- Гоп-стоп!
Мы подошли из-за угла.
Гоп-стоп!
Ты много на себя взяла!
Теперь раскаиваться поздно,
Ты посмотри на звёзды,
Посмотри на это небо
Взглядом, блин, тверёзым,
Посмотри на это море –
Ты видишь это всё в последний раз!

Нелли хорошо знала эту песню и, посмеиваясь, в какой-то ресторанной манере наигрывала мотив. Мелис вытаращил глаза. У Торментира от удивления открылся рот. Лидброт внимательно вслушивался в слова песни. Мохнатые лошадки резво рысили по пыльной дороге. Нелли была невероятно довольна произведённым эффектом.

- Что это? – изумлению Мелиса не было предела. – Госпожа Эйлин, что вы пели?

- А что? – смеясь, ответила та. – Песня как песня. Ну, бандитская, правда.

- Как вы, приличная и серьёзная женщина, можете петь такое? – Торментир начал приходить в себя.

- А я не приличная и не серьёзная, я люблю пошутить, посмеяться и спеть прикольную песню, - Эйлин хохотала. Нелл, заливаясь, вторила ей на облучке.

- Ужас, - проворчал маг.

- Простите, Солус. Я всё время вас шокирую. Но, может, вам спеть приличествующую мне грустную песню о любви?

- О, давай, мама! – Нелли не терпелось сыграть что-нибудь, словно не она водила смычком, а смычок управлял ею. – Давай ещё!

Эйлин кивнула, и они с Нелли запели:

- Память уже не жалит,
Мысли не бьют по рукам,
Я тебя провожаю
К другим берегам….
Летний дождь, летний дождь
Начался сегодня рано,
Летний дождь, летний дождь
Моей души омоет раны.
Мы погрустим с ним вдвоём
У слепого окна…

Протяжно печалилась скрипка о несвоевременной любви, и все ощутили эту светлую грусть. Эйлин, допевая припев, вдруг почуяла неладное. Торментир побледнел и изменился в лице:

- Довольно! Прошу вас, перестаньте! – хриплым шёпотом произнес он и закрыл лицо руками.

Песня мгновенно смолкла. Даже у Нелли не хватило нахальства протестовать и продолжать. Торментир, не говоря больше ни слова, выпрыгнул из фургона и пошёл рядом с ним широким шагом. Эйлин, словно ища поддержки, взглянула на Лидброта.

- Ничего, Эйлин, со временем это у него пройдёт. По крайней мере, я надеюсь.

- Да что с ним? Неужели я его опять обидела?

- Нет, конечно, нет. Его обидела сама жизнь….

- По-моему, здесь, на Сариссе, каждый из нас начал новую жизнь, - резко сказала Эйлин.

- Вы совершенно правы, и всё же над каждым из нас витают тени его прошлого. У Солуса эти тени очень мрачны.

- Как бы для него эти тени не стали реальнее окружающих людей, - хмуро ответила Эйлин.

- Не беспокойтесь. Вы – прямая и открытая натура, и вы думаете, что все вокруг должны быть такими. Может, под вашим влиянием – а оно велико – что-нибудь изменится.

- Изменится?

Лидброт лукаво улыбнулся:

- В ваших силах сделать многое, дорогая Эйлин. Только не торопите события…

- Ладно, ладно, - Эйлин поспешила закончить разговор, который, как ей показалось, принял совсем не нужный для неё оборот.

- Солус! – высунулась она наружу. – Не жарьтесь на солнце в чёрной одежде! Полезайте обратно!

Мелис чуть придержал лошадей, и Торментир неожиданно легко запрыгнул в фургон.

- Вы в порядке? – тихо спросила у него Эйлин.

Он молча кивнул.

- Простите, я не хотела вас расстраивать. Больше не буду так петь.

- Нет, Эйлин, ничего. Вы хорошо пели. Просто песня, - он на мгновение запнулся, и в его мыслях Эйлин уловила отзвук невыразимой тоски по давно умершей женщине. – Песня очень грустная.

Настроение у Эйлин очень испортилось. Что послужило тому причиной – она не хотела в этом признаваться даже самой себе.

- Ну конечно, тени прошлого, - пробормотала она себе под нос.

И до наступления сумерек под тентом было тихо. Только Нелли с Мелисом пересмеивались, время от времени подгоняя лошадок.