Сеть судьбы офицера Игоря Ергашова гл. 15-16

         15. Капитан Ергашов не теряет надежду
                разоблачить    Стаса Сумского       

   Никаких проблесков по «золотому делу». Наблюдения за Стасом ничего не дали: никаких подозрительных контактов, он  занят по горло своей коммерцией. По наитию Игорь позвонил своим новым знакомым в далекий северный городок, поинтересовался, что нового, как поживает досточтимый Орлович и прочая, и прочая. Одна фраза местного сыскаря его заинтересовала:
- Ваш досточтимый товарищ с супругой уехали от весенней распутицы на море. Кажется, обретаются они в поселке Надежный.
  Это уже было кое-что, хоть какая-то зацепка. Вдруг за этим что-то кроется? Ергашов навел справки, и получил обстоятельные данные о бунгало Орловича и его ближнем окружении. Особо пометил тот факт, что охранник и личный телохранитель старика Орловича, некий Степан куда-то уезжал на автомашине на несколько дней. Запрос в областное УВД региона, где проживал подозреваемый в продаже золотых монет Станислав Сумской, не подтвердил никаких связей между Сумским и охранником Орловича. Однако в одном из донесений гаишников проскользнуло сообщение о водителе из Богодарской области: тот значительно превысил скорость на участке трассы, а это, как ни крути, дорожно-транспортное происшествие. Машину вёл  охранник Орловича. Игорь чувствовал, что охранник старого Орловича ездил  в соседний регион не за одним шикарным унитазом и другими покупками. Их можно было приобрести и намного ближе к дому. Однако  каждый свободный гражданин волен ездить туда, куда ему вздумается. Вот с какого же боку подобраться к этому Орловичу? Ергашов попросил коллег из управления Синереченской области точно установить, каким движимым и недвижимым имуществом владеет Станислав Сумской,  сколько у него земельных угодий и где расположены они. Ответ не заставил долго ждать. Земля у Сумского была, но дохода весомого не приносила. Жил он на купле - перепродаже сельхозпродуктов. Правда, не столь давно надумал заняться овцеводством и приобрел кошару с животными. Там он появляется редко, отдав все на откуп принятому им на работу зоотехнику. В той кошаре нога следователей из Синереченска не бывала. Не мог подозреваемый Сумской доверить золото какому-то зоотехнику, размышял Ергашов. Этот человек для хозяина наверняка случайный. И в тоже время закопать золото в окрестностях поселка негде, и любопытные пацаны, шныряющие повсюду, могут случайно выведать тайну.  В усадьбе Сумского ковырялись достаточно долго, схрон не нашли. Не мог Сумской припрятать золотишко и в тех районах, где скупал у населения сельхозпродукты. У него там не было закадычных друзей, лишь деловые партнёры. Возможно, именно в кошаре зарыты золотые монеты и драгоценности. Как раз наступала пора, когда для овец должны были привезти корм. Игорь Ергашов предложил синереченским операм предпринять все возможное, чтобы корм животным доставил свой человек.
  Многоходовая операция прошла успешно. Корм в кошару привез неразговорчивый и хмурый шофер. Разгрузив машину, попросил у зоотехника разрешения пообедать в его будочке, сославшись на то, что с утра не было маковой росинки во рту. Поставив на замызганный дощатый стол термосы с едой, он пригласил отобедать зоотехника. Тот обрадовался: не часто балует себя домашней пищей. Спец вытащил из потайного местечка бутылочку «Столичной», угостил гостя. Тот отнекиваться не стал, подумаешь стопку одну опрокинуть. Но где одна, там и две стопки. Зоотехник нашуровал печь, буржуйка весело загудела. Шофер прикемарил. Зоотехник, отдав распоряжения чабану, чтобы тот организовал охрану кошары по первому классу, довольный удалился в будку, услышав громкий лай собак, снятых с поводка. Шоферюга мирно похрапывал на одной лавке, спец устроился с ночевой на соседнюю лавку. Чуть ли не с первыми петухами шофер был на ногах. Что-то бубня, ковырялся в моторе. Безуспешно. Двигатель не заводился.
- Вот так дела! Какая незадача! – недовольно бросил он зоотехнику.- Надо же, придется еще покопаться в моторе.
  Спец–животновод проголодался и принялся готовить завтрак. Шофер вытащил из дорожной сумки здоровую палку полукопченой колбасы, шматок свиного сала, ржаной хлеб.
-Это нам на завтрак. Я еще малость повожусь, - и уткнулся в мотор.
 За едой и горячим крепким чаем мирно текла беседа.
- Как ты, специалист, можешь жить в таких условиях? -  поинтересовался шофер.- Со скуки тут и крыша поедет.
- Ничего, крыша на месте. Стас мне и работяге хорошо платит. Сделаю прививки, приведу овец в порядок и поеду домой недели на полторы отдохнуть. После буду здесь наездами.
- Видать, денежный человек этот Сумской?
- А ты чужие деньги не считай.
- Так это к слову. Не каждый берется овец разводить.
- Значит, хозяину виднее. Полагаю, хорошая шерсть снова будет в цене.
- Может, ты и прав. Как бы ни было, а это во все времена было и есть золотое руно. Как поётся в песне: золото, золото – сердце народное. Да, а, между прочим, у тебя в кошаре порядок. Все чин по чину, даже вон мётлы добротные, не абы какие.
- А то, как без них. Уборки много.
- Шеф хоть к вам сюда заглядывает, или человек равнодушный к делам в кошаре? Он даже не проследил, что я за корм везу сюда!
- И что с того. Продавца он знает хорошо. У нас бывает. Интересуется, как дела, как поживаем, в чём нужда.
- Что толку с того? Уверен, наскоком тут.
- Ну и что. Главное – внимание, главное-знает, что мы его не подведем. Заботится о нас, и со временем будет иметь немалую выгоду. Мы выращиваем тонкорунных овец. Так то.
- Вообще странно,- продолжал шофер, прихлебывая вкусный чай, - он ведь по образованию инженер, и нате вам, уперся головой в сельское хозяйство. С чего бы? Не проще ли заниматься перепродажей промышленных товаров. Ни складов для спецхранения, как вот для продовольствия, ни всяких тебе санэпидемстанций.  А овцы вообще требуют какого пригляда!
- А,- махнул рукой зоотехник, - раз овечьей кошарой обзавёлся, значит, видит в том смысл.
- Кошара, как погляжу, старая. Небось, ремонта требует?
- А то, как же,- заважничал зоотехник.- Шеф подумывает навести здесь порядок. И мне добрую пристройку слепит. Заживу тогда, с телевизором, с транзистором. И бабы будут, работы предстоит много.
  Шофер, любопытства ради, осмотрел с зоотехником кошару, заглянул в подсобку, порадовался терпимой чистоте:
- Человек твой старается,- одобрительно отозвался он, - у других кошары такие, что хоть на тракторе езди.
- Других не держим. За отарой приглядывает добрый чабан. Его сам хозяин нашел. Говорит, что ему доверяет, честный человек. А я его, малость, побаиваюсь. Глаз чернущий, острый, как бритва. К ляху его!
  Шофер уехал в город. Его с нетерпением ждали оперы. Однако ничего вразумительного от него не добились. Ергашов предложил усилить наблюдение за дачей Орловича и всех его нахлебников, а оперативникам из Синеречья не спускать глаз с Сумского. Включенные в объединенную группу Ергашова оперативники из Синеречья, «прозванивали» все связи работников кошары, стремясь выявить контакты с людьми, связанными с криминалом. Однако те жили как бы сами по себе, у них не было никаких контактов с подозрительными лицами, не говоря уже о преступном мире. Хотя массовый «вывал» золотых монет в Богодарской и Синереченской областях прекратился, тем не менее, оперы уверовали, что подозреваемый Сумской имеет запасы «желтого» металла. Но вот как зацепить предпринимателя? Он не поддавался ни на какие уловки осведомителей. Ездил по районам, закупал продукты, его помощницы «драили» их, фасовали, после чего имели приличный товарный вид. А цена на них более приемлемая, чем в других торговых точках города. На него никто не наседал, ни  рэкетиры, бравшие тогда под свою опеку торговый люд, ни разных служб уполномоченные. Очевидно, все знали, что группа грузчиков, постоянно работавшая у него, в обиду хозяина никому не даст. Трое из них были в поселке соседями Сумского, постоянно ездили с ним на работу в Синереченск и обратно. Видно и зарабатывали они в его хозяйстве неплохо. Один даже заочно учился в техникуме на бухгалтера. И опять, ни у одного работника Сумского не оказалось никаких связей с криминальным миром. Можно представить себе, как метались оперы в поисках хоть какой-то зацепки, но ее не было. Такое впечатление, что Сумской абсолютно непричастен к относительно недавнему «вывалу» золотых монет на «черный» рынок. Все материалы дела указывали будто бы на то, что заворачивал тайными делами по продаже золотых монет и драгоценностей именно он. Однако «концы» дела уходили в никуда. Обрывались, странно зависая, словно Сумской не имел к этому никакого отношения.

                16.  Следы увели в Сибирь      

   Оперы Ергашова и их осведомители не спускали глаз с усадьбы Орловича. И вот глухой ночью из ворот замка «северного магната», как звал Ергашов про себя Орловича, выскользнул черный джип. Ехавшие в салоне Орлович и его охранник Степан не предполагали, что на всем их пути передвижения за ними установят плотное наблюдение. Хотя следом за их машиной никто не ехал. На федеральной автотрассе, невзирая на глубокую ночь, то и дело проносились рядом легковые и грузовые машины. Въехав под утро в Богодарск, «объект № 1», как теперь значился в «поминальнике» Ергашова северянин Орлович, свернул на окраине в тупиковую улицу. Как назло поднавалил разный транспорт. Орлович на время потерялся из виду. Однако он никуда деться не мог, улица тупиковая. Где-то засел близко. Найдется. Нечего переживать. Все ворота в частные дома оказались на прочном запоре. След машины появился возле забора, скрывавшего из глаз посторонних новостройку. Раздвинув одну металлическую секцию забора в сторону, преследователи обнаружили кирпичный гараж идеальной кладки. Следы машины вели туда. Чтобы разобраться в замысловатых замках, пришлось вызвать специалиста из управления. Пока приехавший капитан колдовал, оперы осматривали территорию. Одна из металлических секций забора с тыльной стороны свободно отодвигалась в сторону. Лишь слегка примятая трава немо свидетельствовала о том, что тут прошла нога человека. Проскользнувший в щель оперативник сокрушенно развел руками: на листьях подорожника он увидел крошки мелко истолченного злого табака. Вызывать кинолога с собакой не имело смысла. К тому же в каких-то тридцати метрах тянулось одно из ответвлений асфальтированной дороги, от которой разбегались в разные стороны развилки. Лица оперов буквально позеленели. Еще бы, тут маячил очередной «висяк». Опросы гаишников не внесли никакой ясности. Они несли свою вахту далеко от места «события». Никакой определенности не внесли в абсурдную ситуацию и донесения оперов из Синереченска: Сумской крутится по своим предпринимательским делам, ни Орловича, ни людей из его окружения никто и нигде в их области не видел. Соответствующие объективки на подозреваемых в «золотом деле» появились повсеместно, был объявлен всероссийский розыск. Орлович и его охранник Степан превратились в своеобразных невидимок.
Их нигде не обнаружили, а меж тем в одном крупном сибирском промышленном центре всплыли золотые червонцы, отчеканенные в 19 веке. Такого разгона Ергашов никогда прежде не получал: все его прежние заслуги померкли с грандиозной выволочкой областного милицейского начальства. Не сказать, чтобы он висел на волоске, однако при каждом удобном случае чины «сверху» выставляли его почти недоумком. Каково ему было это слышать?! На его душе было порой невыносимо тягостно. Если бы сейчас ему позвонил питерский друг его отца и предложил перейти в его команду из «конторы глубокого бурения», он бы, не мешкая, сделал такой шаг. Однако ни он, ни друг Степняков не давали о себе знать. Игорь упал духом. Он не сделал никакого опрометчивого шага только благодаря жене, стойко перенесшей служебные неурядицы Игоря.
- Все наладится, дорогой,- шептала она, прижимая его к своему горячему боку. – С кем не бывает. Перебьемся. Возьми отпуск, даже краткосрочный. Позвони отцу, он сейчас в Ельничном, вчера разговаривал со мной.

                *   *   *

   Однако в управлении ему отпуск не дали, ссылаясь на новые открывшиеся обстоятельства «золотого дела». Вместо Севера Ергашов отправился в Сибирь. В крупном областном центре коллеги поведали ему, как случайно вышли на рефрижератор, где гостили давние знакомые Игоря.
- Наш человек шепнул, что в области объявились незнакомые челноки -золотари, - делился с Игорем информацией сибирский опер.- Толкали царские золотые червонцы. Через линейную милицию вышли на рефрижераторщика.
- И тот сознался?
- Тот сознался, что провез за хорошую плату двух пассажиров. Один из них представительный дед, а другой помоложе. Те сказали ему, дескать, спешат к близкому родичу, везут ему дорогое лекарство, а билетов на  ближайшие поезда не было. Паспорта у них были, он не вчитывался, пролистал и всё. Фамилии гостей ему ни к чему, не запомнил. Кроме денег, ему дали  в залог какой-то ящичек из толстой фанеры, не шибко тяжелый, мол, там и лежит лекарство. По прибытии ящичек забрали и еще сунули толику денежек.
- Понятно, ребята. И что по монетам? Много их продали и кому?
- Ваши дельцы не успели у нас развернуться. Подельника старика кто-то, по всему видать, взял в заложники. Есть у нас на примете одна группировка. Сам дед залег на дно. Не идёт, гад, на мушку! По крайней мере, на хате, где они снимали комнату, его не оказалось.
- Таак,- протянул в задумчивости Ергашов,- значит, Всеволод Валентинович Орлович нырнул, вероятно, к некоему своему старому приятелю северянину. Как бы нам через паспортисток выяснить, кто в вашем городе и его окрестностях обосновался из Снежногорской области? Самый лучший горячий напиток будет за мной.
  Его коллеги оживились, заулыбались. Один из них весело молвил:
- Да уж ладно, знаем сами, какой окладец у капитана. Поможем, чего там. Сами заинтересованы раскрыть шайку. В одном уверены, раз Степан  охранник Орловича был в отсидке, его не должны замочить. Но попрессовать могут. Уверен, твой Орлович попытается выйти на группировку, чтобы вызволить подельника.
- Без сомнения,- поддержал эту идею Игорь.- Степан знает немало, днюет и ночует в берлоге Орловича.
- Небось, берлога – что тебе княжеские покои?
- Да не уступает им, дружище. Знатная усадьба на берегу моря. Пошли работать каждый по своим каналам. Встречаемся здесь же, через день.
  Конспиративная квартира опустела. Меж тем, Орлович без труда нашел в городе старого своего кореша Смутного, который, набрав давным–давно северный стаж, перебрался сюда. И теперь в память о привольной северной жизни Смутный решил тряхнуть стариной, поддался уговорам и наматывал на спидометре «Жигуленка» километры к морю. Недолго Смутный с женой радовались морю и общению с закадычным северным другом. Едва минули первый после приезда в приморский поселок вечер, утро и полдень, как Орлович принес свои искренние извинения, мол,  покидает со своей супругой дорогих гостей, поскольку тяжело болен брат жены и они срочно выезжают в Подмосковье. Однако оставляет их на попечение своей домоправительницы. 
  Через полтора часа после этого сообщения Орлович с женой и шофером - бойким малым простыли с глаз на новёхоньком импортном джипе. Пожив в неге и покое у моря три дня, парочка гостей из Сибири уехала восвояси. И тут в усадьбу нагрянули оперативники с собаками и хитроумной аппаратурой. Группу Ергашова ждал полный облом. Перерыв все закоулки пустого владения, сыскари остались ни с чем. Их повсюду встречал дружный неистовый лай свирепых псов, да полная неосведомлённость в хозяйских делах домоправительницы. Не будем передавать трогательные излияния начальствующего состава областного управления МВД в адрес капитана Ергашова. Скажем только, что его продвижение по служебной лестнице основательно застопорилось, а с погон едва не смыло волной генеральского негодования одну из звездочек. Спасли его от неминуемого, что называется, раздолбона высокопоставленные родичи жены, которая, к слову, вот - вот должна была одарить любимого супруга ребёнком. Словом, когда Игорь Ергашов покидал кабинет генерала, спина его милицейского кителя была пропитана солёнейшим потом.

                (продолжение  следует)