Природа в Слове о полку Игореве. Древнерусская лит

               
                ВВЕДЕНИЕ

«Слово о полку Игореве» - величайший памятник древнерусской литературы эпохи феодальной раздробленности. Все его пространство пронизано идеей единения, призывом к прекращению княжеских междоусобиц. Но автор здесь выступает не столько как  политик, сколько как выразитель народного голоса.
«Как единое целое выступает для автора и вся русская природа. Ветер, солнце, грозовые тучи, в которых трепещут синие молнии, вечерние зори и утренние восходы...» - отмечает Д.С.Лихачев (статья о «Слове о полку Игореве» в  издании «Великое наследие» за 1979г., с 197)
Не смотря на стремление отдельных русских княжеств к автономии,  народ не чувствовал различия между собой, не отгораживался территориально: он был един, и единство это скреплялось не только постоянными торговыми отношениями, но и общей картиной мира, общими суевериями и укладом.
Русский человек XII  столетия, два века назад принявший христианство, еще не отказался до конца от язычества. Специфика такого смешения двух религий нашла отражение и в «Слове...», где мы встречаем и упоминания языческих Богов, и крепкую  веру в силы природы. И природа здесь — не фон, не сцена для битвы, она — по-существу — главный герой «Слова...». Для чего же безымянный автор отводит ей такое большое значение? По нашему мнению, это нужно было с целью произведения быть услышанным, понятым и принятым близко к сердцу. Поднимая на поверхность глубинные, «генетические» народные установки, обращаясь к коллективному бессознательному, автор, таким образом, пытается проникнуть в самую душу современного ему русского общества.
Целью данной работы является выявить, каким образом природа в «Слове о полку Игореве» стала главным героем, существовали ли для этого литературные предпосылки и в какой степени автор явился новатором.

                ГЛАВА 1.
                Языческие Боги в «Слове...». Типы отношений с природой.

Академик Д. С. Лихачев  подчеркивает, что в «Слове…» «нет пейзажа самого по себе», типичного для литературы нового времени. «Природа в „Слове“ введена в события. Она участвует в них, то замедляя, то ускоряя их ход»1 .
Дело в том, что человек тогда еще не отделял себя от природы. Любое природное явление могло вызвать страх, удивление, молго казаться предзнаменованием. Именно поэтому человек старался прислушиваться, приглядываться к природе.
А профессор Н. К. Гудзий справедливо отмечает , что в «Слове...» «больше, чем в любом другом русском памятнике присутствуют элементы языческой мифологии»2. В тексте мы находим имена старых языческих богов – Велеса, Даждь-Бога, Стрибога, Хорса; появляются мифические Див, Обида с «лебедиными крылы», Карна и Жля. Боян назван внуком Велеса, ветры – Стрибожьими внуками, русский народ – Даждь-Божьим внуком. Автор таким образом напоминает читателю о исконной неделимости русского народа, говорит о том, что «дети природы» должны жить в согласии друг с другом. А это возможно лишь тогда, когда князья объединятся за братским столом. Поэтому необыкновенно органично выглядит то, что причитания Ярославны обращены к стихиям – ветру, солнцу и Днепру, их заклинает она не быть суровыми к её милому: «Възлелъй, господине, мою ладу къ мнъ, абыхъ не слала к нему слез на море рано» — просит она Днепр. 
Гениальный композиционный ход: плач Ярославны стоит не после пленения Игоря, что было бы естественно, а гораздо позже, перед самым его бегством – благодаря этому плач становится магическим заклинанием, вызвавшим самое бегство Игоря. И уже «Игореви князю богъ путь кажетъ изъ земли Половецкой на землю Рускую»; снова природа покровительствует князю – «врани не граахуть, галици помлъкоша, сорокы не троскоташа», чтобы слышал Игорь погоню; дятлы ему «тектомъ путь къ ръцъ кажутъ», Донец приветствует и «теплыми мъглами укрывает». При этом, мы понимаем, что автор слова — явно христианин и находим постоянные подтвеждения этому в тексте такими словами, как «аминь».
Учитывая специфику такого двоемирия на Руси, можно говорить и об особых, устоявшихся в то время, отношениях с природой, которые можно классифицировать лишь исходя из анализа древнерусских литературных источников. Мы выявили  пять моделей таких отношений и  считаем нужным рассмотреть их на примерах, потому как они сыграли существенную роль и в «Слове...».
Вот отрывок из Ипатьевской летописи под 1265 год:  «Явися звезда на востоце хвостатая, образом страшным, испущающе от себе луче великы, си же звезда наречаеться власатая; от видения же сея звезды страх обья вся человекы и ужасть; хитреци же смотревше, тако рекоша: „Оже мятежь велик будеть в земли“; но бог спасе своею волею, и не бысть ничтоже» . Здесь идет речь о страшном предсказании мятежа, войны. В явлениях природы, как было уже сказано выше,  народ Древней Руси старался отыскать знаки и символы, которые могли бы предсказать им дальнейший ход их судьбы, истории. Данный отрывок как раз и являет нам первую, «мистическую», суеверную модель  отношений с природой.
В Лаврентьевской летописи под 1024 год находим вот такой отрывок:
«И бысть сеча силна, яко посветяше молонья, блещащеться оружье, и бе гроза велика и сеча силна и страшна». Здесь картина битвы соединяется с картиной грозы. Образ грозы — вообще характерный образ многих памятников древнерусской литертуры. Это — образ-символ, неизменно означающий сражение и сопутствующий ему. «Быть грому великому!» - восклицает в лирических отступлениях автор «Слова...».  И мы понимаем, что имеем дело с параллелизмом, литературным пиемом, который автор «Слова...» вычленил из народного сознания. Паралельный перенос явлений природы по сходству с действиями человека являет еще одну характерную модель отношений.
Кроме того, встречаем в «Слове...»  перекличку с еще одним суеверием на тему природы, а именно — возмездие природы народу «за грехи». Демонстрирует  ее  отрывок из первой Новгородской летописи под 1161 год:
«Томь же лете стоя все лето ведромь и пригоре все жито, а на осень уби всю ярь мороз. Еще же, за грехы наша, не то зло оставися, нъ пакы на зиму ста вся зима тепломь и дьжгемь, и гром бысть; и купляхом кадку малую по 7 кун. О, велика скърбь бяше в людьх и нужа» (выделено мной, М.С.) .
     В той же Новгородской летописи, но уже за 1157 год:  «На то же осень зело страшъно бысть: гром и мълния, град же яко яблъков боле, месяця ноября в 7 день, в час 5 нощи»  -  человек удивляется явлениям природы. Для него они — загадка и чудо, а все, что является неразгаданным, вселяет первобытный страх. Удивление — 4 тип отношений с природой жителя Древней Руси.
Во всех четырех отрывках описываются явления природы в их динамике, а не статике, описываются действия природы, а не рисуются ее неподвижные картины; в них выражено авторское отношение в виде очень сильной лирической их окрашенности; явления природы в них имеют прямое отношение к людям.  Но древнерусская литературна знает и пятый тип отношений, а именно — раскрытие символического значения того или иного явления природы. Данный тип весьма редко встречается в летописи, он больше характерен для церковно-учительного жанра. Типично для этого раскрытия символизма в природе знаменитое изображение весны в «Слове на Фомину неделю» Кирилла Туровского. Кирилл описывает весну и каждую деталь сопровождает разъяснением ее символического смысла:
«Ныне небеса просветишася, темных облак яко вретища съвьлекъша, и светлымь въздухом слава господню исповедають. Не си глаголю видимая небеса, нъ разумныя... Днесь весна красуеться оживляющи земное естьство, и бурьнии ветри тихо повевающе плоды гобьзують, и земля семена питающи зеленую траву ражаеть. Весна убо красная есть вера Христова... бурнии ветри — грехотворнии домыслы... земля же естьства нашего, аки семя слово божие приемши и страхом его болящи присно, дух спасения ражаеть»*3
Все типы отношений человека с природой, приведенные нами  выше, встречаются в «Слове» в разнообразных и усложненных видах.  Автор вычленяет из них характерное и обыгрывает поэтически.  Солнечное затмение, которое видит Игорь со своим войском только по выходе в поход, воспринимается дружиной как дурной знак,  предзнаменование поражения. На это Игорю указывает все: «реки мутно текут», «пыль поля покрывает», «черные тучи с моря идут», беспокойно ведут себя звери и птицы.
Такие символы сплошь разбросаны почти во всех памятниках древнерусской литературы. Вспомнить даже «Сказание о Мамаевом побоище»,где Дмитрий Волынец, гадая о русской победе, слышит ночью как «гуси и лебеди крылми плещуще» 4 . Необходимо отметить большую схожесть, на наш взгляд «Сказания...» и «Слова...», что говорит об устойчивости этих образов в народном мироощущении и в древнерусской литературе в целом.


                ГЛАВА 2.
                Природа «Слова...» в символах.

По нашему мнению, в «Слове...» соединены как бы две реальности, две  природы: одна — «с высоты птичьего полета» - как справедливо выразился Д.С.Лихачев, другая же — представляет собой природу ирреальную, которая ощущается в духовно-чувственном восприятии. Первая природа демонстрирует нам масштаб просторов родины. Эта природа ощущается нами территориально, как и в описаниях владений Владимира Мономаха в «Слове о погибели Русской земли», в  «Похвалении Роману Мстиславичу Галицкому»(Ипатьевская летопись). Вторая природа выражается, во-первых, в мире символов «Слова...», во-вторых, как мы смеем предполагать, и создает тот самый «эффект присутствия», давно отмеченный исследователями в «Слове...». 
Эти символы, опять же, тесно связаны с остатками язычества в уже христианской Руси. Здесь любопытно вспомнить Веселовского, который отмечал, что «с приходом христианства яркие эпитеты сменяются на полутона» (опять же – чем ярче, эмоциональней произведение, тем больше у него шансов произвести сильное впечатление, на что и упирает автор «Слова...»).
«Символическая образность «Слова» своими корнями уходит в восприятие человеком той эпохи загадочного мира живой природы, мира вещей, устоявшихся обрядов, в выражении и отражении этой загадочности в заговорах и заклинаниях, в попытке увидеть таинственный смысл бессвязных намеков в сновидениях. Во всем этом в значительной мере видны укоренившиеся следы архаических языческих взглядов и представлений, которыми живет и автор «Слова»» - пишет  Н.И.Прокофьев 5 . В этой связи нам показалось необходимым подробнее рассмотреть некоторые символические обозначения, связанные с явлениями природы. Но, чтобы не зайти в них далеко, мы будем опираться именно на тот набор символов, который встречается непосредственно в «Слове...».
В первую очередь обращает на себя внимание противопоставление света и тьмы, солнечной символики, обозначающей мир и всяческую помощь природных сил, и символики битвы, войны, представленной грозой, громом, кровью и зловещими птицами.
Известно, что солнце как символ широко бытовало в древнерусской литературе и искусстве. Солнечная символика, как было сказано выше, имеет место там, где  описывается все доброе, великое, идеальное. Солнце испокон веков было символом жизни, оно давало тепло, под ним мирные люди сеяли хлеб. Слово Святослава - «золотое», то есть, слово мудрого и сильного князя. Все молодые Ольговичи, отправляясь в поход, «золотым шеломом посвечивают», «в  злат стремень» вскакивают. И это не только прямое указание на их дорогое убранство, но и на то, что они, по своей природе призваны защитить Русь от разорения, что все они «добрые». Игорь и Всеволод прямо названы автором «солнцами».
В самом начале похода солнечная символика необходима автору, чтобы осудить Игоря таинственным предупреждением — показом солнечного затмения. Известно, что солнечное затмение действительно в начале мая 1185 г. было, однако, по летописи, Игорь увидел его не в том месте. Автор умышленно переставил время солнечного затмения. Далее все продвижение Игоря в пределах половецкой степи и ход решающего сражения сопровождаются целым комплексом символов с таинственным и зловещим смыслом. Гроза своим стоном, птицы, звери, мифический Див и другие зловещие силы предвещают недоброе. Но перед изображением решающего сражения автор также воспользовался солнечной символикой: «Чръныя тучи съ моря идуть, хотять прикрыти 4 солнца, а в нихъ трепещуть синии млънии». Это сильная и зрительно яркая символическая картина, говорящая, что расплата неминуема и она уже настигает князей. Наконец, на третий день после тяжелого поражения в «Слове» говорится: «два солнца померкоста, оба багряная стлъпа погасоста и съ нима молодая месяца». Символический смысл ясен: старшие князья Игорь и Всеволод и молодые князья Владимир и Святослав перестали излучать солнечное благо, их княжеская судьба погасла. В этом символе обозначена и скорбь и осуждение.
Когда же Игорь освободился из плена и на Руси установился мир, когда стали «страны ради, гради весели», автор заключает «трудную повесть» образом солнечной символики, но уже жизнеутверждающей и оптимистичной: «Солнце светится на небесе, Игорь князь в Русской земле».
Из вышенаписанного можно проследить,  что природная символика тьмы резко противопоставлена солнечной. Но в «Слове...», так как это повесть воинская, война представлена в более широком спектре красок.  Сюда можно отнести и «приеклоненные... к земле» деревья, и «кровавые реки», и  различных птиц-вестников беды: в основном, это черные вороны, кречеты, плач кукушки,вой волка. «Дремлетъ въ полъ Ольгово хороброе гнъздо. Далече залетъло!» — говорит автор, когда войско отдыхает перед решающей битвой. «Гзакъ бъжитъ сърым вълком»; половчанин поганый – «чръный ворон». Ярославна «зегзицею рано кычеть», а Игорь спасается из плена «горнастаемъ», «белымъ гоголемъ», «бусымъ влъкомъ» и «соколомъ».


                ГЛАВА 3.
                Животные в «Слове...». Очеловечивание. Гипербола.

Следует обратить внимание и на то, что животные в «Слове о полку Игореве» являются выразителями и темных, и светлых сил.  Профессор А.С.Демин в работе «Изображение животных в «Слове о полку Игореве» говорит о том, что «Мировосприятие автора «Слова» — более многопредметное и явственно «степное»». Животные и птицы, населяющие эту степь, степь в которой идет кровавая битва, являются «очеловеченными» - как справедливо выразился Д.С.Лихачев.  Но как и для чего происходит это очеловечивание?
С целью анализа, мы решили классифицировать всю природу «Слова» сначала на две большие группы - «одушевленные» и «неодушевленные», а затем из  разряда одушевленных выделили еще два - «звери» и «птицы».  При этом было выявлено, что характеристики животных не только повторяются, но и наделяются «постоянными» эпитетами. Однако,если говорить о птицах, то каждый вид осмысливается автором художественно, то есть, название каждой птицы несет свою смысловую нагрузку.
К образам-символам «темного», «страшного», печальных предзнаменований,  относятся, прежде всего, вороны. Они всегда «грают» - громко и зловеще каркают, они «черные». «Поганый половчанин» уподобляется «черному ворону». Напротив, «светлые» образы — это кукушка, которая «плачет», уподобляясь русской женщине, плачущей по своему мужу. Ярославна «кукушкой» плачет на крепостной стене; соловьи, чайки, галки, дятлы, черляди, орлы и соколы — тоже являются в «Слове» светлыми образами, выразителями крепкого духа, мира, красоты.
Животные чаще всего упоминаются во множественном числе.  Как справедливо замечает А.С.Демин, «активную сцепляющую роль» играет волк. Автор слова часто употребляет, например, такие  выражения, как: «скачет лютым зверем и волком». От себя добавим, что волк, чаще всего, выступает как выразитель «негативного» смысла. К «светлым» символам относятся все остальные животные.  Они наделяются автором человеческими чувствами, способностью отличать добро и зло. « Это слияние автора и природы усиливает значительность и драматизм происходящего. Чувства автора, находящие отклик в природе, как бы оказываются удесятиренными в силе» - пишет Д.С.Лихачев. 
Но «удесятиряет» автор свои чувства не только косвенно, проводя мысль о неразрывности народного сознания и природы, но и явно. Картины бегства испуганных животных, их крика, многоголосья  используются автором для гиперболизации описываемого им несчастья.
Очеловечиванию в «Слове...» подвергаются и неодушевленные элементы природы: реки, деревья, травы, тучи, солнце, земля. Центральным образом, разумеется, является в «Слове...» земля. Это и почва, которую пашут и в которую сеют во время мирного труда (примечательна в «Слове» картина, описывающая работу пахаря); и «Родина» - за которую каждый из дружины Игоря готов «сложить голову»; земля — это и поле сражения. В «Слове...» к ней «клонятся» деревья, «свергаются» с коней мертвые воины, она гудит,  дрожит и стучит. Земля прежде всего очеловечена, она собирает в себе весь образ природы. Даже сохранилась поговорка, отражающая суть народного сознания - «родная земля помогает». Об этом говорит и  частое упоминание в русских сказках о том, что у богатырей было принято носить с собой в поход горсть родной земли.
Отдельное место занимает и образ реки.  Удивительно точное определение дает автор «Слова...» состоянию рек во время схватки Ольговичей с половцами. «Реки мутно текут». Здесь соединяется и реальное явление, когда от множества лошадиных копыт, прошедших в брод по реке, со дна поднимается песок и замутняет воду; однако реальное в контексте «Слова...» приобретает смысл предзнаменования. Древние верили, что по течению воды в реке можно определить судьбу человека. Если вода мутная — быть беде.
Автор играет и на значениях «тучи — облака». Тучи — неприменно знак опасности, поражения и смерти. Они «темные», «черные». Зори - «кровавые». Низкие тучи с туманом — это уже «мъгла».  Красочный и точный образ победы, мира, создает картина сокола, летящего «под облакы».
   Таким образом, природа в «Слове о полку Игореве» выступает перед нами как центральный герой. Автору удалось блестяще поэтически осмыслить характерную для его времени картину мира, в которой жил русский человек. Это и внушительный пласт суеверий, переживших язычество и глубоко укоренившихся в христианском мире, и  устоявшиеся в литературе того времени выражения. Однако вклад неизвестного автора в древнерусскую и  позднюю литеруру неоспорим. Природа родной земли выступила в его произведении яркой, мудрой, человечной. Она во всем и все в ней.
Только так можно было выразить народный голос, взывающий власть к прекращению братоубийственной войны, к наведению порядка и мира.



СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1.Д.С.Лихачев. Великое наследие. Классические произведения Древней Руси. «Слово о полку Игореве», М., 1979г., стр. 224.
2.Н..К.Гудзий, Литература «Слова о полку Игореве» за последнее  двадцатилетие (1894—1913), «ЖМНП», 1914, № 2. , с.142
3.И. П. Еремин. Литературное наследие Кирилла Туровского. — ТОДРЛ, т. XIII, М. — Л., 1957, стр. 416.
4.Повести о Куликовской битве. Издание подготовили М. Н. Тихомиров, Б. Ф. Ржига, Л. А. Дмитриев. М., 1959, стр. 64.
5.Прокофьев Н.И. «Слово о полку Игореве»: космические мотивы, земная природа и человек. В книге: «Слово о полку Игореве». (Под ред. Л.А. Черниченко). Москва, 1997., с. 25