Глава 16. Восьмидесятые золотые

 
          Это было десятилетие учителей-новаторов. Виктор Фёдорович Шаталов, Шалва Александрович Амонашвили, Софья Николаевна Лысенкова, Евгений Николаевич Ильин, Игорь Петрович Иванов,  супруги Никитины. Список большой. Фамилии современному читателю ничего не говорят. Кто сегодня знает, что  «Учительскую газету» в восьмидесятые возглавлял Владимир Федорович Матвеев? Постоянную рубрику в газете вел Симон Львович Соловейчик, журналист-педагог, один из создателей и пропагандист педагогики сотрудничества?


          В кабинет Аркадия Львовича после уроков заглянул Андрей Дмитриевич.
- Это правда, что Вы приняли участие в конкурсе «Авторская школа»?
- Не только принял. Из «Учительской газеты» пришел ответ за подписью Матвеева. Из двухсот проектов, представленных на конкурс, сорок одобрены конкурсной комиссией, в том числе и мой.


- Что же за проект Вы удумали? Нечто оригинальное, если попали в список удачников.
- Идея возникла от общения с такими неподдающимися обучению как Лебедев и Хозеус. Отличные парни, сообразительные, в умственно отсталые никак не вписываются, а учиться не хотят. Вот я и подумал, а что если для таких детей, их только по нашему району на целую школу наберется, открыть школу «для тех, кто не хочет учиться»?
- Как это?


- Надо поставить таких детей в иные, чем обычная школа, условия.
- Это что же? Школа-интернат закрытого типа. Так у нас в городе есть такая. А для злостных правонарушителей детская колония.


- Школа будет такой же как все наши общеобразовательные, а преподавание построить несколько иначе. Не так, как мы привыкли традиционно строить уроки. В основу должна быть поставлена педагогика сотрудничества. То, что мы безуспешно пока пытаемся внедрить в общеобразовательной школе. Проект моей школы исходит из того, что весь ученический коллектив состоит из трудных детей, детей, которые не могут успешно заниматься в обычной школе.

Учителя не умеют установить нормальный контакт с такими детьми. В моей школе учителя будут изначально знать, что это трудные дети, они не хотят учиться. Поэтому первоочередная задача установить доверительные отношения. Преподавание построить на методиках педагогах-новаторов. У Шаталова по математике успевают все ученики. Для школы потребуются преподаватели, способные работать творчески, по новейшим методикам. Воспитательная работа по коммунарской методике профессора Иванова из пединститута Герцена.


- И Вы всерьез считаете, что стоит построить преподавание математики по Шаталову, и Лебедев с Хозеусом станут справными учениками?
- Не только по математике. Шаталов апробировал свои приемы преподавания с опорными конспектами на других дисциплинах. А посмотрите с каким энтузиазмом занимаются дети на уроках литературы у нашего ленинградца Ильина. У него все школьники читают, потому что на уроке они обсуждают прочитанное, вдаваясь в подробности и мелкие детали. Не просто пересказывают из учебника идею произведения, образы положительных и отрицательных героев. Они анализируют литературное произведение, им это интересно.


- А Вы сами пробовали преподавать по рекомендациям этих самых учителей-новаторов?
- А как же. Не все пока удается. В Публичке оказалась брошюрка с опорными конспектами Шаталова по истории для 4-го класса. Воспользоваться конспектами невозможно. Они выполнены для учебника, по которому занимаются школьники на Украине. У нас учебник несколько отличается. Но использовал, как образец. По нему составил опорные конспекты для своих четвероклассников. Шаталов на уроке выдает каждому ученику распечатанный конспект по теме урока. Это экономит время .

У меня такой возможности нет. Я рассказываю новый материал. Сначала даю в виде краткого общего обзора. Ученики должны представить и по возможности запомнить общую картину. Потом следует подробный рассказ. Изложение сопровождаю воспроизведением на доске плана-конспекта с опорными сигналами, как их назвал Шаталов. То есть это не конспект в виде законченных предложений, а отдельные слова, ключевые, с помощью которых легче вспомнить и воспроизвести целый абзац учебника.  Это могут быть условные рисунки, кодирующие учебный материал, потому и названы опорными сигналами. Узелки на память, их быстрее и легче запомнить, а по ним пересказать текст.

Ученики в своих тетрадях воспроизводят конспект. После чего по этому конспекту совместно всем классом воссоздаем рассказ. Этот рассказ в конце урока поручается повторить кому-нибудь из желающих на оценку. Кому не лестно получить хорошую оценку за новый материал? Остальных будут опрашивать только на следующем уроке.


- И что потом ученики будут делать с этими опорными конспектами?
- Дома должны, заглядывая в учебник, составить рассказ и запомнить конспект наизусть. То есть на следующем уроке надо конспект по памяти записать в специально предназначенную для этого тетрадь. Происходит одновременно проверка домашнего задания всех учеников. Все, справившиеся с заданием, получают оценку. Оценки выставляют назначенные по каждому ряду ученики-помощники. Это занимает немного времени и обеспечивает проверку всего класса на каждом уроке. А чтобы дети учились проговаривать выученный материал, рассказывать, два-три ученика , пользуясь конспектом дают устные ответы.


- Я обратил внимание, что при изложении нового материала вы несколько раз, в разных, как я понял, вариациях пересказываете содержание темы урока.
Совершенно верно. Шаталов в шутку назвал это «методом соленого огурца». Если огурец опустить в рассол, хочет он того или не хочет, станет соленым. Так и ученики многократно услышав об историческом событии, с последующими уточняющими подробностями уподобляется огурцу. Невольно усваивают и запоминают сказанное на уроке. Можно не читать учебник. К чему большинство учеников и прибегает. Учебник  нужен только, чтобы уточнить рассказ по конспекту.


- Вы довольны результатами?
- Пока о результатах говорить рано. Ведь организация урока, изучение нового материала, система проверки знаний всех учащихся, все это достаточно сложное, трудно поддающееся воспроизведению преподавание. У меня только имитация, частичная имитация того, что делает и чего достиг Шаталов.


- Я слушал рассказ нашего завуча, она математик. Так вот в течение недели посещала открытые уроки учительницы из Донецка, которая преподает математику по методу Шаталова. Говорит, уроки ошеломляющие. Предоставлен был класс с обычными детьми одной из наших школ. Как ловко, легко и доступно проходило усвоение и закрепление целого раздела учениками с незнакомой им учительницей. Ну, и конечно, уровень подготовки этой учительницы совсем не такой как у наших математиков.

Поурочным планом, естественно, не пользовалась. Все решаемые задачи знала наизусть. Если мы в соответствии с календарным планом даем на уроке две задачи и два-три примера и на дом задаем не больше двух задач, то учительница из Донецка успевала за урок решить с детьми до десяти задач. При этом всякий раз напоминала слова Шаталова: успех в учебе приходит при выполнении большого количества упражнений и многократного повторения.


- О Шаталове я впервые узнал из документального фильма, который нам показали на одном из семинаров в Доме политпросвещения ещё где-то в семидесятые годы. А с Амонашвили встретился во Дворце культуры Невского района. Сначала было непродолжительное вступление. На сцене два ряда парт. Пригласил желающих из зала занять места, я был в числе первых. Даже испытал чувство гордости, что не только побывал на встрече со знаменитым педагогом, но и получил наглядный урок. Если бы наши учителя начальных классов так преподавали, так умели преподавать.

Обращаются ко всему классу, работают сразу со всем классом. Амонашвили работает с каждым учеником. Во время урока он успевает каждому дать индивидуальное задание и получить ответ. И пока он общается с одним учеником, остальные работают, размышляют, решают, готовят ответ. Может быть потому наши общеобразовательные школы работают не так успешно, что учителя не обучены работать в таком темпе, общаться на уроке с каждым учеником?


- Так проще не создавать специальную школу для отстающих и неуспевающих учеников, а внедрить методики новаторов во все наши обычные школы.
- Со временем так и будет. Но пока новые методики доступны отдельным учителям-энтузиастам. Много в нашей школе найдется желающих работать вопреки  тому, чему их обучили в институте? Нужно проходить специальную подготовку на курсах в институте повышения квалификации.

В состоянии институт в короткие сроки осуществить переподготовку всех учителей города? К тому же наше бюрократическое руководство народным образованием не очень приветствует педагогику новаторов. О педагогике сотрудничества только говорят и пишут, одним словом разглагольствуют. Методисты РОНО оценивают уроки по вузовским методикам. Они сами не владеют , потому неохотно, а порой враждебно настроены к разного рода новациям в обучении и воспитании.


- Что верно, то верно. Был я не так давно на одном из семинаров в институте Герцена. Выступал профессор, доктор наук. Весь из себя такой представительный. Два часа читал нам лекцию о структуре четырех этапного урока, который длится 45 минут. А когда кто-то заикнулся о Шаталове, профессор аж поперхнулся. С возмущением поведал, что все их новации не больше как игры в популярность, славы себе ищут. «Шаталов выступал во Дворце молодежи. Зал вместительный. Так входной билет по той же цене, что на Аллу Пугачеву. Бесстыдство какое! Нашли на чем деньги зарабатывать!» И ни слова о приемах работы учителя, добившегося поразительных результатов в обычной общеобразовательной школе.


- В Академии педагогических наук к новаторам такое же отношение. Сухомлинского как зажимали. Когда дали Героя Социалистического Труда, тогда только членкорром в академию избрали. За два года до смерти. Не только добился реальных выдающихся результатов на протяжении всех лет работы директором сельской Павлышской школы, книг по методике обучения и воспитания написал больше иного академика. Потому и не ко двору пришелся. Повторилась та же история, что и с Макаренко.


- Почему так рано умер? В 51 год.
- Так у него же осколок под сердцем. Фронтовик. Добровольцем ушел на фронт. Воевал на Западном и Калининском фронте. Участвовал в Смоленском сражении, в битве под Москвой. В январе сорок второго получил тяжелое ранение. Осколок удалить не получилось. Так и жил с осколком в груди. Но такой жизни только позавидовать можно.


- Вы упомянули о встрече с Амонашвили. Что еще примечательного с Вами произошло?
- В августе прошлого года в Куйбышеве состоялся своеобразный слет учителей со всего Союза. Из «Учительской газеты» узнал. Официальное название «Урок-Панорама». Учителя, работающие по своим собственным, нестандартным методикам давали открытые уроки. По всем предметам, начиная с английского. В качестве учеников в классе сидели приехавшие поучиться учителя.


Каждый урок транслировался по телевизорам, размещенным во всех доступных местах. Всем приехавшим хватило места, чтобы наблюдать за чудо-уроками. Приехали не только приглашенные, все, кому интересно было увидеть своими глазами, как можно преподавать в наше время.


Одна учительница остановила меня в фойе, спрашивает: «Вы из Ленинграда?» - Отвечаю: «Да». - «Вы не Ильин?» - Пришлось разочаровать. - «Очень похожи», - заверила она. А мне было приятно, что нашего знаменитого земляка знают по всей стране.


- Только вот учителя литературы, как преподавали литературу по учебнику, так и продолжают. Тема, идея, лирические отступления, язык героев, типичные образы. Что мешает побывать на уроке, прочитать , как можно добиться успеха в преподавании литературы. А что стало с Вашим проектом школы?


- Прошедших конкурс пригласили на слет в Красноярск. Не близко. На проезд туда и обратно нужна приличная сумма. Обратился к заведующей РОНО, выписать аванс под будущие зарплаты. Для бухгалтерии такая сумма ничего не составляет.

          Она эдак деликатно расспросила. Я довольный заявляю, что мой проект школы прошел по конкурсу. Одобрен. Теперь приглашают участников на очередную встречу. Заведующая не стала лукавить. «Без новаторов до сих пор школа обходилась. Не зря наше советское школьное образование считают лучшим в мире. У нас все школы типовые общеобразовательные, нам новые проекты ни к чему. Хотите, поезжайте. РОНО на такие фокусы деньги отпускать не будет».

          Позже я встретился с ленинградцем, который побывал на этой встрече. Он сам меня разыскал, позвонил по телефону, назначил встречу. Оказалось, из Ленинграда нас было двое, чьи проекты одобрены комиссией «Учительской газеты».

          Но встреча в Красноярске преследовала другие цели. Приглашенные оказались в роли экспертов авторских школ: «школа диалога культур», предложенная философом Библером, «школа развивающего обучения» Давыдова, «школа самоопределения» Тубельского и еще несколько оригинальных проектов. Коллега остался доволен поездкой. А я пришел к выводу, что со времен Наркомпроса в народном образовании мало что изменилось.

          Поэтому, когда заведующая организовала для учителей района семинар «Творчество в работе учителя», ей в глаза сказали: «О каком творчестве может идти речь, если преподавание учителя регламентировано программой предмета, учебным планом, от которых учитель не может позволить шаг влево, шаг вправо. Мало того инспектора-методисты требуют соблюдения этапов узаконенного четырех этапного урока в установленной последовательности. Никто не смеет даже местами поменять эти пресловутые этапы. Например, начать урок с объяснения новой темы, после чего перейти к закреплению, а в конце урока проверить выполнение домашнего задания».

        Но были подготовлены доклады покладистых учителей, ораторы убеждали, что работа учителя всегда носит творческий характер, в этом ее особенность. Тем, кто работает творчески, регламентация только помогает добиться высоких результатов.


- Всё это досадно, скорее грустно. Знаем, как можно, но продолжаем плодить неуспевающих, второгодников, ругать учителей за нерадивость, нежелание работать, как следует.

- Конечно, переучить заново всех учителей - задача непосильная. Но многие моменты, основные принципы можно освоить и внедрить без переподготовки. Непосредственно в учительских коллективах. Учебу можно организовать в школе. В каждой школе есть учителя, способные самостоятельно освоить методику новаторов и научить остальных.


- Как Вы себе это представляете? Вы уверены, что нашу Шорохову можно заставить выполнять предписания педагогики сотрудничества?
- Начать с простого. Взять хотя бы заповеди Амонашвили. Их всего три:
1) Верить в ребенка. В них огромные, беспредельные силы и возможности.
2) Вера в самого себя. Надо аттестовать самому себя, самого себя.
3) Верить в силу воспитания. Природа, гены. Не они мешают, мешают моя ограниченность, мое неумение.


- И как Вы обяжете Шорохову поверить в беспредельные возможности Лебедева и Хозеуса?
- От таких учителей школа должна просто избавляться.
- Как? Трудовой кодекс. Обращение в суд. И работник будет восстановлен, а директор вдобавок схлопочет выговор. Это в лучшем случае.


- Надо учителей принимать на работу по конкурсной системе, как поступают с преподавателями вузов.
- Какие конкурсы? Даже в Ленинграде сплошь и рядом не хватает учителей по тем или иным предметам. К примеру, тех же географов. Да и учителя русского языка и математики  постоянно в дефиците. А что делать в малых городах? А сельские школы? Вы же знаете, по переписи 70-го года сельское население сравнялось с городским. Половина страны проживает и учится в селах. В развитых странах давным-давно городское население превышает сельское. А в Голландии фермеры составляют 6 процентов от всего населения и при этом не только сытно кормят город, ещё и на экспорт идет сельхозпродукция.


- Эти факты указывают, что нам есть чему учиться у запада, что ой как много надо сделать, чтобы вывести экономику на должный уровень. При этом воспитание человека остается для школы, для учителей первейшей задачей. То, что оказалось под силу энтузиастам-новаторам должно стать нормой для всех учителей, для всей системы образования. А то что же получается? Газета опубликовала открытое письмо редактору профессора Н.Никандрова.


- Кто такой? Чем знаменит?
- Сотрудник Академии педагогических наук. Работал в школе, заведовал кафедрой, был деканом факультета в нашем институте Герцена. 25 лет на педагогическом поприще, прежде чем попал на работу в Академию. В письме обвиняет редакцию «Учительской газеты» в якобы организованной компании на науку и ученых в защиту учителей-новаторов. Заодно и Соловейчику досталось. Мол, Симон Львович — талантливый публицист, но думаю, что его статьи последнего времени, напечатанные в газете, не идут на пользу народного образования, не помогают перестройке  школы и педагогики. Беря на себя роль непогрешимого судьи, он способствует созданию культа личности новаторов.

Учителя-новаторы — богатство нашей школы. В то же время каждый опыт есть проявление диалектики общего, особенного и единичного. В нем может быть и то, что достойно общего внимания, и то, что годится не для всех учителей, и то, что напрямую связано с особенностями конкретного учителя и может быть использовано только им. Помочь разобраться в этой сложной диалектике общая задача практиков, ученых и средств массовой информации. Соловейчик в целой серии статей имел возможность многомиллионную аудиторию познакомить с коммунарской методикой Иванова.

А в итоге свел к многословным нападкам против безымянных деятелей и руководителей традиционной педагогики. Имена не названы, но обвинения в разгроме движения. Но тогда этих рутинеров надо назвать и четко сказать, в чем их вина. Односторонняя и искаженная критика Академии педагогических наук не может принести пользы, а только вред. Читателей хотят убедить, что педагогическая наука бесплодна, находится в плену устаревших традиций, злонамеренного неприятия всего прогрессивного.

После таких выступлений «Учительской газеты»  нельзя ждать уважения к науке со стороны учителей, воспитывать студентов педвузов. Вы можете и должны поправить положение с освещением проблем педагогической науки. Газета в целом значительно изменилась к лучшему, подняла свой авторитет у читателей. Надо, чтобы этот авторитет использовался на доброе дело, а не на зло, что свидетельствует о недостаточно продуманной редакционной политики.


- Как проступила редакция?
- Напечатала письмо и поместила «Ответ редакции». Ответ впечатляющий. Цитируются письма в газету: «Узнав о Шаталове, Амонашвили, Лысенковой, не могу работать по-старому».

          В то же время Лысенкова не попала на Всесоюзный съезд учителей. Амонашвили смог продолжать работать после вмешательства ЦК Грузии.
          Авторы писем с обвинениями редакции одновременно пишут жалобы-обращения в ЦК КПСС. Жалобу на Софью Николаевну Лысенкову подписали 23 начальника РУНО и заведующих РОНО.

          Редакция обращается к читателям: общество задает вопрос: «Почему десятилетиями вынуждены были, преодолевая запреты и угрозы расправы, работать учителя-новаторы, открывающие  секреты победного учения для всех?» Нет семинаров новаторов, нет книг, которых ждет учительство. Письмо сотрудника академии ещё одна попытка оградить руководство Академии педнаук от критики, выступить против новых идей под флагом заботы о новаторстве.

Мы преследуем одну цель — оказать помощь школе, учителю, общественному сознанию, показать перспективу обновления в системе народного образования, добиться воплощения их в жизнь.

          Прочитав письмо и ответ редакции, я не удержался и в страстном порыве решил поддержать главного редактора, ему адресовано письмо.
- И что Вы сделали?
- Написал «Ответ читателя т. Н.Никандрову».
- Послали в газету? Рассчитывали, что опубликуют?
- Показал жене. Она прочитала письмо Никандрова, ответ редакции и написанное мной. Сказала, что ответа редакции достаточно, мои возражения профессору из Академии излишни. Если не терпится поддержать редакцию, достаточно короткого обращения в несколько предложений. Письмо будет учтено и присовокуплено к письмам остальных читателей, отстаивающих позицию «Учительской газеты».
- Послушались жену?
- Посчитал, что она права. Но много позже, перечитывая свой ответ, ответ рядового учителя высокопоставленному доктору педагогических наук, понял, что письмо в редакцию надо было послать. Его бы публиковать не стали. Но написано хорошо, убедительно. Всё чётко и аргументировано.*
-Вы полагаете, что газете удастся защитить педагогику новаторов от всесильных академиков?
-Время покажет.


* Приложение

Ответ читателя т. Н.Никандрову

          Уважаемый т. Н.Никандров!
          Мой ответ складывался сразу по ходу чтения Вашего письма. Знакомство с ответом редакции лишь укрепило намерение подать читательский голос за газету.
          Вы обвиняете газету в попытке «создать у читателя отрицательную установку». Здесь явная недооценка читателя. При чтении подобных утверждений становится неловко за Вас.
          Как человека науки с регалиями доктора и профессора, Вас привлекла статья «В поисках истины»(от 25 декабря). Привлекла не своим содержанием, поиск истины Вас мало интересовал. Вы занялись скрупулезным выписыванием не понравившихся словосочетаний и фразеологических оборотов. Вы заявили: «Такой словарь и такой тон пресса уже использовала когда-то по отношению к ученым, занимавшимся, например, генетикой и кибернетикой...»  Не сомневаясь в Вашей учености, должен заметить, что сведениями пользуетесь неверными. Положение с генетикой и отношение к кибернетике в конце 40-х — начале 50-х годов определялось не прессой, а учеными, занимавшими в то время командные высоты в науке, убежденными в своей научной непогрешимости, которые так же, как и Вы, именовали себя диалектиками. И на этом основании утверждали: кто не согласен с нами, тот против диалектического материализма. Именно такая логика пронизывает все Ваши рассуждения. Ссылка на диалектику общего, особенного и единичного научно не состоятельна. Жаль, что Вы этого не понимаете. Ваша беспомощность в обращении с философской терминологией свидетельствует о том, что для Вас диалектика сводится к утверждениям типа: с одной стороны, с другой стороны; в передовом опыте может быть что-то достойно общего внимания, а может и не быть. И вот с высоты столь изумительного владения диалектикой Вы «диалектически» расправляетесь с Симоном Львовичем Соловейчиком, у которого, по Вашим словам, получается совсем иное. Вам бы спасибо сказать Соловейчику, но Вы в своем ученом рвении заняты подсчетом: сколько строк, слов, печатных знаков употребил публицист, чтобы открыть многомиллионной армии учителей имя Иванова. И вот уже готов перерасчет: Вы бы из такого количества печатных знаков смогли брошюру написать с изложением методики Игоря Петровича Иванова.
          Так напишите! Мы будем только признательны Вам. Напишите, а АПН пусть издаст эту самую брошюру 3-х-миллионным тиражом. Ведь Вы причисляете себя к ученым. К тому же 15 лет работали в одном институте с Ивановым.
          Другие заботы Вас одолевают. Вы в страхе за педагогическую науку, которой приносят вред Соловейчик со всей редакцией «Учительской газеты». Выпейте стакан холодной воды и успокойтесь. Поверьте мне — читателю газеты, что уважения педагогическая наука утратить не может. На то она и наука. Не бывает бесплодной науки, в том числе и педагогической. Бесплодными могут оказаться работники науки. И таковых= при некотором стечении обстоятельств можно немало насчитать на научной ниве.
          Много ли Вы можете насчитать учителей, читавших Ваши научные труды? Как велико число Ваших последователей? У Шаталова десятки тысяч. Но АПН недавно, как Вы об этом любезно сообщаете, зачислила Вас в штат, а не Шаталова. Так что отношение читателя к АПН и некоторой части ученых, обустроившихся в педагогической науке, создает не «Учительская газета», а занимаемая руководством АПН и примкнувшим к нему ученым позиция.
          Вы знакомите читателя со своим послужным списком. Но, как человеку ученому, Вам должно быть известно, что это сообщение не может служить аргументом в споре, который Вы затеяли с газетой и ее читателями.
          В своем ученом самомнении Вы полагаете, что Ваше письмо составлено безупречно, что все цитаты отражают дух публикаций газеты. Ваша беда в том, что выводы, к которым Вы пришли, неверны.
          Вы считаете, что Ваше письмо — своего рода тест. Верно. И в ближайшее время газета сможет сообщить число читателей, не разделяющих Ваших опасений относительно «недостаточно продуманной редакционной политики». Мало того, даже Ваши единомышленники понимают, что Вы совершили подвиг Герострата.
          Никакие аргументы не могут оправдать занимаемую Вами позицию. Поэтому лучшее, что можете сделать, не прибегая к громогласному публичному покаянию, пересмотреть и изменить свое отношение к педагогической науке, сказав вслед за Аристотелем: «Платон мне друг, но истина дороже». Тогда мы все Вас поймём, оценим и сумеем воздать должное.

26.04.1987


                http://www.proza.ru/2016/09/27/1078