Оскар

В глазах своей тёщи Полины я всегда был во всём виноват. Я виноват перед своей дочкой, её внучкой, Светочкой – совсем не провожу с ней времени; виноват перед своей женой, её дочкой, Любой – мало зарабатываю, в результате чего Любочка должна пахать как вол, и не может наслаждаться жизнью.
Я виноват перед своим тестем: не играю с ним в шашки и не опрокидываю по маленькой. Вообще, моя тёща Полина не переносила, когда её муж, Модест Иванович, даже просто так глядел на спиртное, не то, что притрагивался к нему или отправлять в рот. Но тот факт, что я никогда с ним не пил ни по какому поводу и никогда даже не предлагал, рождали в ней отрицательные эмоции.
Жили мы все в большом американском городе. Тесть и тёща снимали льготную квартиру в приличном жилом комплексе для пенсионеров. Комплекс находился в десяти минутах езды от нашего дома. Поэтому родители жены считали своим долгом проводить у нас все дни с утра до вечера, активно влияя на наши внутрисемейные дела. Жена убеждала меня, что они нам чрезвычайно помогают. Просто ужасно, что я этого не вижу и не ценю их титанических усилий. А потому я плохой человек и очень, очень виноват перед её родителями.
Дальше – больше. Я был виноват перед соседями по улице, потому что ругался с ними, когда их гости блокировали наши подъездные пути. Почему? Потому, что как вежливый, интеллигентный человек я мог бы не обращать внимания на такие пустяки, как принято в этой стране. Гости к соседям приезжают в основном только на выходные и в праздники. Они лишь чуть-чуть загораживают мне или моей жене въезд и выезд из гаража. И потом это же не каждый день. Неприятно, если бы это случалось в будний день, когда человек спешит на работу. Зачем нужно устраивать тарарам, портить себе и людям настроение, да ещё в праздники?
Я был виноват перед нашим псом Чарли, потому что не любил с ним гулять. Вся семья говорила, что мол, ну вот, сделали доброе дело, взяли животное из приюта. Зачем? Чтобы мучить невниманием и никак не развивать? Я им отвечал, что адаптировали Чарли против моей воли. Это была идея тёщи и жены. Было бы в высшей степени справедливо, если бы дамы взяли на себя главные заботы о нём. Более того, обожателей нашей дворняжки целых пять человек против меня одного. Почему же все считают, что только я должен его выгуливать? А они: не важно, что мы его не выгуливаем, зато мы считаем его настоящим членом семьи, а ты просто автоматически выполняешь какие-то свои обязанности по отношению к несчастному животному, ты ни разу даже его не погладил, не поиграл с ним. 
Это правда. Теперь я чувствовал свою вину перед Чарли не только потому, что не жаждал с ним прогуливаться два раза в день, собирая его какашки в полиэтиленовый мешочек. Ужас! Я действительно никогда не баловал эту скотину. Однажды на прогулке я попытался объяснить псу почему я к нему холоден.  Это потому, Чарли, что я больше люблю кошек, а не собак. Я feline man, и все твои обожатели об этом знают.  Чарли слушал, переминаясь с ноги на ногу и вертя головой. Потом кивнул,гавкнул, выдав что-то наподобие «Yes, sir!» Он,конечно, понял меня, чужого, безразличного к нему человека, но ему хотелось мчаться дальше, дальше, тыкаясь чёрным носом под каждый куст.
После этого разговора с Чарли я решил себя немного побаловать, пусть я буду трижды проклят тёщей и женой! Я взял дочку Светочку, и вместе мы пошли в приют и купил мне (нам?) молодого длинношерстного кота неизвестной, скорее поместной породы. Кот был желтоглазый, рыжий, имел два симметричных белых пятна: одно на мордочке, другое на кончике великолепного пушистого хвоста. Может на кошачью выставку он с таким окрасом не прошёл бы, но нам со Светочкой всё в нём страшно понравилось. В приюте коту в холку вшили микрочип, чтобы его можно было идентифицировать если потеряется.   У кота уже была кличка Оскар.
Несмотря на удивительную привлекательность и хороший характер, его появление в семье вызвало почти скандал. Женщины сокрушались: теперь ребёнок перестанет нормально учиться, будет с утра до вечера играть с котом. У неё будут «кошачьи» мозги. В туалете не будет переводиться ужасный запах кошачьей мочи. Нужно будет потратить тучу денег на его еду, на его игрушки, на его grooming, на ветеринара, на подстрижку когтей – иначе он в пух и прах издерёт наши бесценные диваны (ау, где эта дорогая мебель?). Нельзя будет нормально выйти из дома и войти назад – кот выскочит на улицу, и поминай как звали.
Но в конце концов все отрицательные эмоции утонули в великолепной шубе Оскара и разбились о его гордый невозмутимый вид.
Конечно, тёща и жена не очень любили его, подчёркнуто концентрируясь на Чарли. Тесть, Модест Иванович, был равнодушен, хотя иногда мог даже почесать его за ухом и сказать ему пару тёплых слов. Я и Светочка его просто обожали. Наконец в этих стенах появилось существо, перед которым я не испытывал никакой вины. Причём я любил его, а оно любило меня.  Нужно отдать должное Оскару, несмотря на разное отношение к нему в семье, он относился с большой симпатией и ласкался ко всем без разбора, включая туповатого Чарли. Конечно, из всей семьи он выделял меня. Когда я работал дома на компьютере он приходил ко мне и ложился на тёплый монитор, свесив лапу на экран. Я удивлялся тому, как он может спокойно возлежать на плоском, толщиной в три inch мониторе. Но он не собирался мне объяснять. Я убирал его лапу с экрана, а он опять её свешивал, следя за моей реакцией.   
Оскар упражнялся со мной на treadmill. Он становился на ленту и шёл за мной шагом, как ни в чём ни бывало, а когда я ускорял ленту для пробежки, он тоже трусил за мной. Когда вся семья смотрела телевизор, он примащивался ко мне, переворачивался на спину и призывал чесать ему живот. Кажется, он единственный ждал и встречал меня с работы и провожал на неё. Не бескорыстно, наверно. Я кормил его всегда в это время – перед работой и придя с неё. Только я,больше никто. Но я гнал от себя мысль, что Оскар проявляет свою расположенность ко мне не просто так. Люба, жена, кажется даже начала ревновать меня к коту: «Зачем тебе жена, зачем тебе ребёнок, мои родители – у тебя есть Оскар!». Ну,а что делать, если я перед всеми вроде как по уши в говне, и один только Оскар бескорыстно предан мне. Так ли уж бескорыстно? Если бы ты (то есть я) так относился ко всем, как к  своему коту, никто бы тебя ни в чём не винил.
Однажды Оскар сбежал. Люба сообщила мне это по телефону, когда я был на работе. Ей позвонила мама Поля, а она позвонила мне. Я отметил, что в голосе жены не было злорадства, что уже хорошо. Я ушёл до окончания рабочего дня и бросился на происки. Тёща варила обед, тесть что-то строгал в гараже. Светочка была в школе. Никто не мог мне объяснить, как получилось, что Оскар выскочил на улицу. Скорее всего он проскользнул через дверь из дома в гараж, а там гаражная дверь была всё время открыта. Я конечно ещё раз указал Любиным родителям, что Оскар такой же член семьи, как Чарли, и что от них требуется совсем немного внимания, чтобы наша семья впредь никогда никого не теряла. Тёща Полина молчала, поджав губы. А тесть заявил, что Оскар в моё отсуствие забивается на полку с постельным бельём, так что его днём с огнём не сыщешь, и дрыхнет там до моего прихода. Может его стоит сначала в доме поискать?
Я конечно первым делом обратился к нашему псу Чарли. Ищи, говорю, дурак своего друга. На что тёща раздражённо отвечает, что Чарли далеко не дурак. Это Оскар дурак, сбегает из дома, в котором его пригрели, в котором все к нему супердобры. Сбегает на улицу, где его могут сожрать койоты. Теперь все должны становиться на уши и бегать его искать. Так кто же дурак? Кот — это истинно глупое животное, которое никого и ничего не ценит. Мне ненароком показалось, что эта филиппика частично адресована мне, а может даже полностью.
Но как бы то ни было в доме Оскара не оказалось и я, взяв Чарли на поводок, бросился на улицу его искать. Предварительно, как в хорошем детективе дав Чарли понюхать лежанку кота. Тесть и тёща смеялись надо мной – собак специально тренируют находить вещи и живых существ по запаху. Чарли даже толком не понимает, что я от него хочу.
Вот так, чтобы присоединится ко мне, растянуться живой цепочкой и найти Оскара на счёт раз-два-три, эти бездушные люди учат меня жить. Неужели действительно я им что-то бесконечно должен, что они палец о палец не хотят для меня ударить. Тем более, что именно по их вине Оскар выскочил из дому.
Мы с Чарли нашли Оскара через полчаса. Он сидел под кустом вереска на чём-то переднем дворе как будто поджидая нас.
И снова у меня был какой-то нескончаемый медовый месяц с этим удивительным животным, которое ело из моих рук, жило моей жизнью, беззаветно любило меня.
Оскар сбегал ещё два раза. И всякий раз находился, хотя однажды он исчез под вечер и его не было целых двое суток. Мы теперь уже со Светочкой расклеили на фонарных столбах фотографии Оскара, потом втроём, включая Чарли, облазили весь наш спальный район, обошли близлежащий парк – ничего. Возвращаясь домой мы случайно увидели опять же под кустом вереска на чём-то дворе перед домом великолепный пушистый рыжий хвост с белой отметиной на конце. Не могло быть сомнения, что это хвост Оскара.
Я в ту ночь почти не спал. Теперь уже я был виноват перед Оскаром, потому что начал искать его не сразу, в надежде на то, что он далеко не уйдёт и быстро отыщется, как всегда. Я надеялся на микрочип у него под кожей хотя понятия не имел как он работает. Ну вот, теперь я имею то, что имею.
Нагруженный этой невыносимой виной перед людьми и животными, я даже помер. На моих похоронах мой ближайший друг и сослуживец Миша держал траурную речь. Как ни странно, я был виноват и пред ним тоже – занял двадцать долларов (мне не хватало на новый картридж, чтобы напечатать объявления о пропаже Оскара) и умер, не успев отдать.  Можно себе представить эту идиотскую ситуацию, в которую попал мой друг. Не будешь же у гроба усопшего просить у безутешной вдовы вернуть двадцать долларов назад. А в завещании я этот долг не упомянул. Я вообще отлетел на небеса без всякого завещания. Конечно, по заключению патологоанатома я умер не от вины перед всем миром, а от асфиксии, подавившись куриным хрящиком. Хотя не исключено, что моя смерть могла стать следствием проклятий людей и животных, перед которыми я был в чём-то виноват. Хорошо, что животные не умеют проклинать, потому что, если бы на меня свалились ещё и их проклятия, не было бы у меня такой лёгкой смерти от удушения. Было бы что-то невообразимое – крыша бы дома упала на голову, молнией бы убило или в болоте утонул.
Да, я был виноват перед другом Мишей из-за этой паршивой двадцатки.  Я понимал раздражение своей жены и дочери – ушёл и ничего не оставил. Тёща и тесть скорее всего были с ними солидарны. И вот, с этим грузом вины я отлетел на небо. И как говорит популярный телеведущий Владимир Познер, когда вы предстанете перед Богом, что вы ему скажете?
- Господи, - скажу я ему, – где мой Оскар?

© Alex Tsank
San Diego,
8/7/2016