Глава - Довершение

     Кот печатает – «Это невозможно завершить. Она умерла, не прочтя. Невозможно!»
     Голос свыше – «Возможно»
     Кот – «Ты слышишь меня? Акира?»
     Голос свыше – «Я благословляю Тебя на великое свершение. Слушай мелодию шагов. Ты  можешь. Ты сможешь. Ты уже смог»
     Кот – «Получится?»
     Голос свыше – «Ты не в лотерею играешь. Удастся. Выше Твоих надежд. Вспомни непоколебимую веру.
     Кот – «Я помню. Я верю. Я Люблю»
     Голос свыше – «Чувствуй»
     Кот – «Я чувствую. Чувствую!»  - печатает быстрее.
     Кот – «Как мне плохо. Чёрт. Черт. Черт. Навести меня (стукает кулаком по столу) Мать вашу, ВАШУ МАТЬ!!!»
     Мать стучится – «Помочь?»
     Кот – «Да. Сдохни поскорее; оставьте меня, все, ПОДОХНИТЕ, лижите асфальт. А-А-А» - сбрасывает всё со стола.
     Кот дописал – «Можно я покажу кое-что»
     «Конечно» - женщина пробирается сквозь разрез в комнату: листы облегали плоскости – убористый почерк рождал Жизнь. Карты мифов оклеили стену обратной проекцией; тексты на английском, немецком и французском, - нотные листы и рисунки, - всё разложено по пяти полуметровым стопкам. Когда Он успел, ужаснулась женщина... Пока Она осматривалась, Кот скрепил листы скрепкой и вручил матери двухсотстраничное произведение.
     Она читает... – «Тебе не кажется, что это можно отправить на много номинаций?»
     Кот – «Думаешь?»
     Мать – «В Твоём возрасте – да»
     Кот – «Помоги выбрать»
     Мать – «Отправь всё по множеству адресов. В неразнообразии Тебя не обвинят; скрепи мысль обёрткой чувства и изобрети калейдоскоп. Ты знал – налоги на жизнь повысили вдвой: теперь жить следует втрое меньше – если не купишь пакет ночных биоритмов со скидкой»
     Кот – «Мне ни к чему новости – теперь. Да» - Он возмужал – «Я пронесу это в Историю»
     «Молодец» - улыбнулась мать – «Я скоро уй...»
     Кот – «Не договаривай»
     Мать – «Я скоро уйду»
     Кот – «Зачем сказала?!»
     Мать – «Ты должен знать. Знай, я не буду Твоей душой-покровителем»
     Кот – «Не нужно. Зачем ты говоришь это?»
     Мать – «А Ты сильнее меня»
     Кот – «Что???»
     Мать – «Тысяча случайностей слились в день Твоего рождения: снег...тысяча рек отдали лучезарие Озеру Небесных Лотосов. Тебе»
     Кот – «Я – Озеро Жизни?»
     Мать – «Взгляни на свои руки. Чувствуешь? Моим долгом было подарить перо»
     Кот – «Золотое Перо из Греции»
     Мать – «Именно. Я ждал Твоих первых набросков. Ты достоин»
     Кот – «Что? Коронация Золотого Пера тени Маркиза де Сада?»
     Мать – «Ты мил по-прежнему» - ого милость – «Котёнок воплотит всё задуманное»
     Кот – «Даже...»
     Мать – «Тс-с-с. Никто не должен знать. Помни затею случившейся»
     Кот – «Моя сила, мам...»
     Мать – «Я чувсствую Твою жнергию. Ты необыкновенный, знай, верь и помни»
     Кот – «Моя задача – писать Красоту»
     Мать – «Твои слова Красотой под стать Твоей душе. Знал бы Ты, насколько я верю... Когда я уйду, помни одно...»
     Кот – «Следуй Зову Своего Сердца, - я учту»
     Мать – «У меня найдутся драпировки... Твой отец был художником: на первых порах не было денег и мы пеленали Тебя драпировками»
     Кот – «Надеюсь, чистыми. Можно попросить?»
     Мать – «Конечно»
     Кот – «Мне нужно доредактировать книгу. Оставляй еду у двери – стул  я поставлю, - и не беспокой до звонка в дверь»
     Мать размышляет, осматривает комнату и фразы рукописи – «Да»
     Кот – «Не желаешь, не можешь остаться – знай: я запечатлел тебя, - и теперь душа твоя насытится тенью строк, что веду Вечным Пером по жилам нотных листов»
     Мать – «Ты преобразился – очень, - Ты не боялся – в отличии... Ты пошёл своей волей и стал собой»
     Кот – «А мне повезло с матерью»
     Женщина ушла, полотно залаталось в несколько стежков и удивительное случилось: Он добыл под кроватью ростовое зеркало.
     Юноша приставляет зеркало к стене, уставляет наискосок. Падает на левое колено и подносит правый кулак к сердцу – «Я принимаю рыцарский титул лингвистического композитора, Пера и Вечности. Я облачаюсь в мантию Времени, рясу пера  и плащ Вечности. Я переиначиваюсь. Отныне, я горд жить – впредь зная цели»
     Искорки усыпают зеркало тысячей трещинок и, словно лианы, пускают отростки – серебро оплетает Кота режущими нитями: Он вдыхает – нити втягивают Его в зеркало. Материя расщепляется закулисным треском. Крупинки парят в фантасмагории времени.
     Глаза сомкнуты, познание облачает в голос. Крупинки сходятся на Нём в зеркальную корочку. Серебро томилось в волокнах и – вспыхнуло, - Егь и нас, уносит волной ушедшего – где ненастоящее – лишь ждущее...
     Предполагаемый день – конец Ноября. Он – совсем не Он – держится за руки с каштаново-русой девушкой, сомкнув глаза. «У меня для Тебя кое-что есть» - прошептала Она и попросила выпустить золотистые запястья. Он рассматривает потолок – казалось, Буонаротти снабдил дворец освещаемой потолочными окнами мозаикой тысячи гравюр.
     Она несла зеркало выше Её самой – «Смотри» - установила и выдохнула тысячелетнее напряжение – «Вникай», - Он всмотрелся в общее отражение – «Тебя нет» - изрёк забвенно; Она заплакала – «Тебе говорить не нужно. И не спрашивай. Когда узнаешь, на что готов и способен, - произнеси клятву и образись. Прошу, ищи в Вечном...», - «Откуда знать мне клятву?», - «Ты узнаешь из головы, она поведёт в верном направлении – тогда и действуй. Ты найдёшь зеркало в нужный миг, - и тогда, верь в себя. Помни меня и верь в себя... Прошу, Верь», - бракованная кассета нужное время, так и данность спешит безвозвратно. Мы видим покойное тело девушки и – на секунду – плачем вслед Ей.
      Языки пламени оласкивают хлад тающего тела... Мы вернулись в Его комнату, с Ним: Он роняет слёзы и бросается к бумаге и карандашу – и едва не разрывается в дорогу. Пустота разбилась в пустые бутылки. Ветер шептал – «Я-С-То-Бой».
     Он плачет и ведёт строку. Он пишет историю на тысячу страниц. Пишет и пишет.
     Через месяц, Ему поплохело: хладные руки едва выводили буквы. Он пал. Стук дверь через час – бессмысленный.
     Страницы возносятся над Ним. По велению беглых рук Маэстро по органной политре, возник луч: Высшее существо воссоединяется с Ним. Перкуссия: Он открывает глаза – улыбка подчёркивает ликование, - и стремится чуточку выше: Он ведёт - последние – слово за словом.
     Скрипка межевала долгие ноты. Всё звучит, звучит: фон волшебства рождает искрящиеся сгустки возрождающей энергии. Послание настигло – в праведный момент – нотой изумления.
     Он одолел порог себя – на пути истинного спасения, возвышения поодаль иных огней... Он спешит в кроткости запечатлеть вечное, оставив и пищу и сон, - Он направляется в главное путешествие неоднозначности,  где счёт времени никогда не ущербен и определим собственноручно... Он видит цель и знает путь, Он рад усердию – обращаясь иногда к глотку тропического чая; теперь, всё верно.
     Неудачные пассажи прошлого оставили на совесть сгоревшей партитуре: Он счастлив, Он сыт... «У-ля-я-я» - Запел голодный до Любви голос...
     Образы взаимозамывалиись, история оживала – мир овил существование к возвышению утончённой частицы настоящего. События сменяются, рассказчик выменивает ночь у дня, - и всё ясно, всё Ему видно.
     Он заметил: мота металлофона обежала комнату. Часики заходили: река лучезария разбила устье: каллейдоскопический водоворот зеркальных искр отталкивался от стен и осыпался драконьей пылью – стоило чихнуть, исчезнешь. Он не испугался – нить иллюзорно незнакомой истории вела к развязке.
     «Возможно, пыль смягчит эффект» - Опасался Он – «Миры пересекаются»
*
     Он падал в сон на парашюте мыслей: о недостающих книгах, любимом человеке и всём ушедшем...
     Он проснулся от прикосновения неблизко хладного. Фолианты пред Ним – Он едва понимал, куда завели ноги: завеса сна с неохотой отпускала детское сознание, - Он едва проснулся. Меж двуэтажными домами, книжная полка.
     Он не понимал, заходя в каждый дом – и я не пойму; единственный ботинок – на правой ноге, Он пробирался сквозь туман, древесные двери и замочные скважины, - мрак вездесущий. Он испугался и поприветствовал седую женщину – «Простите, простите, я спутал, я ещё сонный» - помахал головой и пробовал понять – тщетно – кто Он, куда зашёл – и для чего – «Скажите, далеко мне добираться...»
     «Через лес» - женщина осмотрела Его – «Ничто не страшно, раз случайно. Мне привычно готовить гостю. Успокойся», - рис с мясом услаждал воздух, - «Мне ни холодно, ни жарко, ни хорошо – ни плохо. Я сплю?» - Он потянулся к полуночному обеду, вооружился палочками и вкусил первый кусочек...
     Он бродяжничал двадцать один день, плыл в неведении. Прошёл двадцать один кадр, чтоб просветить жизнь после двадцать третьего.
     Дома, фонарь сыпет стёкла – будто невидимка откусывает. Последний откусился: огонь восстал, цвета крашеного стекла. Фонарь печатлел душу: синий пучок вздымал томные языки красного света, комната приняла очертания клеты разбитых стёкол: тени прутового каркаса расползались по стенам... Свет искал приспешника.
     Сознанный путь начался. Он представился новым именем. Тепло вело Его. Он выглядел иначе, с иной – едва тайной – явственностью. Он переобразился, будто персона ума Линча... Позволим отдохнуть внутреннему ребёнку в ином измерении.