Глава 3. Письмо пятое. Дневник Свидригайлова
;;Сегодня встретился со школьником - он представился Ваней Незвановым. На самом деле, работать дворником - скучно, зато есть очень много времени на обдумывание, не обязательно разговаривать с людьми и так далее; например, в первый же день моей работы - не то что я сочинил, а как бы сами сочинились - строчки:
;;Он, наверное, дворник
;;Он в рабочее время
;;Подметает
;;клешами асфальт
;;И его можно бы было
;;Обозвать дворянином
;;Он на всё
;;Отвечает:
;;"Alright"
;;Впрочем, и речь совсем о другом.
;;Ваня Незванов, шестиклассник двенадцати лет, подошел ко мне с утра, видимо, по пути в школу, и заговорил:
;;-Почему вы работаете дворником?
;;И не было в нем детской придури, глупости и прочего; примечательно и то, что рот его был закрыт; не знаю, как это связано, но у глупых людей - чаще у детей - бывает открыт рот чуть ли не все время, точно мысль рикошетит о стенки черепа и вылетает через это отверстие - на свободу.
;; Я не отвечал школьнику, подметал улицу.
;;-Наверно, не от хорошей жизни занялись этим?- продолжил он. А я что? Пришлось отвечать.
;;-Так творчеством проще заниматься,- сказал,- и руки и голова свободно действуют.- и к чему я ляпнул это?
;;-Ну если голова у вас работает,- с напускной важностью сказал ребенок,- неужели не можете работу хорошую найти? Евреи, вон, одесские говорят: "Раз ты такой умный, чего ты такой бедный?" И вы что?
;;-На другой работе - хорошей, как ты сказал,- голова не работает...
;;-Что же работает, если не голова?- перебил он.
;;А я продолжил.
;;-...а если работает голова, то в ту сторону, что лишь бы не уволили тебя и вышвырнули другого.
;;-Хорошо,- отступился мальчик,- вы хоть приносите пользу. Что - другие такие же мыслители? Сидит какой-нибудь тунеядец, пишет и пишет - а от исписанной бумаги что толку?
;; Тут меня как дернуло, будто в сознание пришел, понял, наконец, что делаю; с ребенком спорить!
;;-А как тебя, мальчик зовут? Не Коля? Коля Красоткин?
;;-Меня Ваня Незванов зовут.- ответил он нехотя.
;;-Ты в школу не опаздываешь?
;;-Взрослые всегда прогоняют меня, когда не находят что ответить,- сказал он и, отойдя шагов пять и обернувшись, добавил:
;;-До свидания!
;;Я махнул ему рукой.
;;Такие бывают дети.
;;
***
;;Не спорю: работа дворником уныла и однообразна; так если пусто в голове, нуль или даже ниже нуля, будет ли разница, что интересно мне или скучно? Во всяком случае меня не могли обвинить в безделье, платят деньги; а возвращаться в какие-либо кружки или поэтические организации - к черту!
;;И как завыли слезливо:
;;"С голодухи помрем!"
;;Он оставался спокойным как слон;
;;Сказал: "Не верь, ништяки лежат за каждым углом,
;;Так что нам с тобой стрематься - облом"
;;
***
;;Рядом с домом, где мне выделили комнатку, стоит аэропорт; самолеты мне ничуть не мешают, а иной раз можно выйти на крышу родной девятиэтажки (или забраться на соседние дома, что повыше) и смотреть на садящиеся и взлетающие самолеты, как они близко пролетают, что можно разглядеть детали фюзеляжа, вплоть до надписей. Пролетали бы еще чуть ближе, или я жил на меньшем отдалении, думаю, можно было бы и увидеть лица в оконных кружочках - забыл, как их там?- и улыбнуться пассажирам, пилотам.
;; А иногда, когда я сижу на крыше, или лежу опять-таки в кушетке, или подметаю, просто гуляю,- иногда вспоминаю годы, что жил у старухи. И жил как - точно с завязанным ртом; правда, и не обходилось совсем без разговоров: по праздникам, бывало, она поздравляла меня, и только тогда слышал ее голос, такой мерзкий и почти мужской:
;;-Христос воскресе,- говорила она как будто специально голос портила где-то подальше, чтоб я не слышал и не видел. Я ей обычно не отвечал или говорил что-то невнятное, на что она потом отвечала:
;;-Вот люди пошли: Христа не знают.- и бубнит так пару часов, больше скорее для разминки языка. Потом, правда, затихает до следующих праздников.
;; Забавнее же всего было на восьмое марта; признаюсь, это меня веселило, то есть ее требование поздравлений в этот день, хотя она и не женщина, а бесполое существо уже. Бабка точно имела где-то календарь - но где? по крайней мере я числа точного не знал уже спустя неделю моего пребывания там, а она в праздники все-таки активировалась; хотя, может и от балды так делала, в обычные понедельники, пятницы, воскресенья. А какая разница?
;; В один день даже и я начал разговор; это случилось, когда мое недоумение наконец переросло отвращение и я решил задать вопрос:
;;-Скажи мне, старуха, тебе вообще нормально так жить? Устраивает хибара эта?- я тогда лежал на печи - прямо как в сказках про дурачка - и повернут был к стенке, так что повернулся к комнате лицом и сперва взглядом искал бабку: она сидела тут же, за столом, и занималась вышиванием или еще чем. От вопроса она едва не испугалась, посмотрела на меня, будто хотела убедиться, что не ослышалась.
;;-Я не хочу ничего менять.- скрипучим и низким голосом ответила она.
;;-Да как же: не хочешь? Ты смотри - столько возможностей! А ты - заживо ты себя хоронишь, ведьма, вот что! Ни жизни, ни даже существования, а пребывание, как в лимбе каком-то!- у меня на самом деле было много времени, чтобы состроить и отшлифовать эту мою претензию,- Я уйду от тебя, и не будет даже человека другого рядом. А ты - так же будешь сидеть?
;;-Да.
;;-Да...ты...да...да вот...- я не ожидал такого ответа,- Помирай здесь! Ты, может быть, последний раз с человеком говоришь сегодня: уйду - точка. Ты сиди, сиди на развалинах, карга; тошнит уже! Весь дом этот, досочка каждая, каждое бревно - тош-нит! Привезли к черту на...
;;-Тебя тут никто не держит.- она говорила спокойно, но видно было: с трудом.
;;Я замолчал, не найдя что сказать, и отвернулся обратно к стенке.
;;Через какое-то время - помню, очень долгое,- я ушел.
;;Потом еще долго было мне стыдно за этот позорный эпизод, как я жаловался по-детски и - всё, не вспоминать больше!
;;
***
;;Что же насчет мальчишки, Незванова?
;;-Здравствуйте - еще раз,- в тот же день я встретил его снова; он возвращался со школы домой.
;;-Хочешь снова со мной спорить?- спросил я.
;;-Нет,-отозвался он, садясь на заборчик рядом,- хотел спросить: как вас зовут? Неловко, что вы мое имя знаете, а я ваше нет.
;;-Зови меня Родя.
;;-Нет, уж лучше буду на "вы".
;;-Ладно. И чего ты пришел ко мне, если не спорить?
;;-А мне захотелось поговорить. Как будто наравне.- это "как будто" звучало особенно сильно из уст ребенка, даже не подростка.
;;-Неужели в школе не наговорился?
;;-Э, да там и люди другие,- с пренебрежением сказал он,- вот учителя со мной и общаются как с младенцем. А с другими детьми неинтересно: говорят о чем-то своем - о чем?- я не знаю; вот и поддержать беседу не могу.- прибавил он с грустью.
;;-Разве я к тебе не отношусь как к ребенку?
;;-Относитесь. Но давайте, прежде чем вы во мне до конца разочаруетесь, поговорим свободно, как два друга?
;;-Хорошо. О чем ты хочешь поговорить?- и я даже отложил метлу.
;;-А вот зашел разговор как-то о раке, ну, об опухолях...
;;-Ого; даже так!
;;-...и один говорит, ну, этот, Синицын, что дядя его, или дед - я не помню - узнал, что болен раком.
;;-И вылечился?
;;-Вы постойте,- спешил он,- к врачам на операции он не ходил, вообще не лечился, в общем.
;;-Так он умер?
;;-Ждите!- строго сказал Ваня,- всему время есть.
;;И продолжил:
;;-Ну у него шея опухла, что даже шарфом не закрыть - и исчезла опухоль!
;;-Не может такого быть.- сказал я, впрочем, вяло.
;;-И я ему говорю: не бывает. А потом я взял в библиотеке книгу медицинскую, листаю - и впрямь: написано, что опухоль может сама пройти.
;;-Ведь один на миллион, наверно, такой случай.
;;-Да Синицын врет постоянно - как дышит - и все говорит: правда. А мне еще и ужинать пора. До свидания!- сказал он на прощание.
;; Я же, вспоминая его, всегда почему-то называл Ваню Колей; и тут же следом лезло - Красоткин. Так он выделялся среди других школьников.
;;
***
;;И - чудо же - как свободно я себя чувствую! Дни стали светлее, будто бы и солнце ярче; а что в избе дни, что в тюрьме: один похож на другой как два корейских брата-близнеца.
;; Встаю с печи, иду умываться, потом ем, лежу на печи, встаю с печи... разве так можно вообще??
;; Но не сказать, что свобода равна по смыслу комфорту. Хоть я и влился в общество, но не стал с ним однородным, и все равно чувствую дикий дискомфорт - именно дикий: будто уличного кота приютили, и теперь он с трудом осваивается в новой обстановке.
;; Давно я не писал Лизе...
;;Письмо пятое.
;;1980г. Декабрь
;;Я тебе не писал какое-то время, а перед этим - что? завалил несколькими письмами сразу. Скоро новый год, и я надеюсь, что письмо придет раньше постпраздничного похмелья, надеюсь, ты прочтешь это письмо и ответишь. Ты ведь читаешь письма? Что до нас, то есть до меня и Алисы: нам хорошо. Я чувствую огонь внутри себя, но не такой уже, как было осенью: не костер, а догорающие угли, может; но это ли главное? Я не знаю. Мы проводим дни вместе, клянемся друг другу в любви, в преданности и - и в чем мы еще не успели поклясться! а сближения с ней я не чувствую. Поля магнитов доходят до определенной точки - и сливаются; или отталкиваются. Мы отталкиваемся, а потом сходимся ближе - и вот так по кругу. Это очень банальное сравнение: чувств и магнетизма; даже непростительное для поэта, хоть и бывшего. У меня нет больше отторжения к ней, какое было когда-то, ну, при разрушении романтического образа; я свыкся с этим; а ведь иногда лучше просто смотреть, не заговаривать...
;; Не чувствую я к Алисе и той радости, что бушевала в первую нашу встречу, отчего я зажегся, от радости то есть, и пишу, пишу, пишу стихи бесперебойно, выполняю, перевыполняю; не выйти ли мне в самиздат? И все-таки я написал ей стих, прикладываю его тут же:
;;И ты идешь по городу
;;И за тобой летят бабочки
;;И где ступают твои лодочки
;;Там распускаются цветы
;;
***
;;Не нужна рифма! Нужна сила! Что толку, Лиза, если стих слабый и рахитный, анемик чертов - а есть красота? Пусть он будет бычьей кондиции, пусть доносит - не красотой, так силой: доходчивей будет.
;; Впрочем, по отношению к моему четверостишию про цветы это заявление выглядит смешно. Дописывать я не буду, ведь уже не горю так к Алисе, и будет это выглядеть ужасно комично для грубого поэта, к тому же с остывшим после страсти разумом, который и сам-то лучше всяких приборов находит, что всё это выглядит глупо, как любовная записка пятиклассника; да и фальшиво это. А что тот стих? Чего же я его высылаю тебе, раз он глупый? А так только, чтобы ты как можно меньше закутков моей хитросвёрнутой жизни пропустила; считай, как детская фотография.
;; Я чувствую, что Алиса относится ко мне с нежностью, с лаской, в конце концов с доверием - а кто будет доверять пациенту дурдома?- и пытаюсь дать ей то же самое, а выходит всегда какая-то грубость, будто толстыми пальцами-сосисками пытаюсь чинить часовой механизм. Выход, конечно, тут один - оставить и больше не возвращаться, чтоб еще не доломать. Но я не хочу; как бы это ни было эгоистично, мерзко, да что уж там - я последний подонок - но я хочу быть рядом с ней все равно. Пусть не страсть - но ведь ее благосклонность, что подобрала (именно подобрала с улицы) безработного - ныне дворника - тьфу!- подобрала и обласкала, а я и на вид как проказой одолённый, еще и занялся тянуть за собой, в какую-то яму отвержения без дна, да я же убью ее! Не погублю физически, так нравственно; она такая добрая, считай, большая редкость сейчас - все так и хотят быть злыми, заодно цепляют и других... Боже!! и я такой.... Мне нужно меняться, срывать ороговевшую кожу - черт, да как пафосно, не для меня,- становиться лучше, добрее, нежнее, чувственнее! Она ведь поднимает меня сама, я чувствую подъем такой, что лезут и лезут в голову мысли - но всё плохие. Это только первый этап лечения; я надеюсь, больной не сможет заразить врача. Ведь не сможет? Не сможет??
;;А ты сказала:
;;"Надо быть лучше"
;;И душою, стало быть, чище
;;И мыслями надо быть краше
;;И полюбила меня без остатку
;;И я тебя полюбил без остатку
;;И мы стали добрее и лучше
;;И мы стали светлее и чище
;;И в окно поглядели украдкой
;;А за окнами гадкие люди
;;И от этого на улице гадко...
;;
***
;;Лиза, неужто началось все по-новой? Мысли не то что приходят - нагнетаются - в голове, что не за поперечный стих меня посадили, а за больной рассудок? Я переписываю каждое письмо несколько раз, каждую страницу моего дневника (я отправлю его тебе по первой просьбе, только бы ты ответила) - и каждый раз я перечу себе, перечитываю, пишу в третий, в четвертый раз, все мнение меняется, и от этого есть риски мне слукавить где-то, налгать - а я хочу быть искренним.
;; Упомяну вскользь об одном школьнике, которого я встречаю утром и вечером, как он идет в школу и назад домой с гуляний - так за эти короткие разговоры, вроде по каким-то темам, но затронутым так невзначай и коротко, что будто и не говорили - за эти блиц-беседы он показал себя умнее даже и многих взрослых; впрочем, сказывается и то, что в долгом разговоре есть и время для разочарования в собеседнике.
;; Пора мне заканчивать. Жду сообщений, Лиза, жду как пророка.
;;С наступающим новым годом.
;;Свидригайлов.
;;P.S
;;Прикладываю тут еще строчки:
;;Вымети сор с неба
;;Смотри, уже нет места
;;Звездочке моей маленькой
;;Крохотной моей звездочке
;;Что не оставит меня
;;
***
;;Свидригайлов и Алиса
;;До нового года оставалось совсем чуть-чуть, и по этому поводу давали премии на работе. Мы с Алисой сидели на улице возле магазинов, а девушки, проходящие мимо, заглядывали нам за спину - полюбоваться собой в зеркальных витринах. Алиса сидела прижавшись ко мне и держала мою руку, холодную, будто мертвую, и, видимо, пыталась вернуть в нее тепло. Она смотрела куда-то в невидимую точку, водила большими глазами в стороны, оглядывала всё кругом, а потом снова стопорилась на точке, и так покусывала губу, так слегка ерзала пальцами в моей ледяной ловушке, в общем, так нежны были ее движения, даже самые малейшие и пустяцкие, что я затосковал от этого, от этой несправедливости, что такое тонкое и добрейшее существо - рядом со мной! вместе с ужасным, ужасным, ужасным человеком! И я заговорил.
;;-Знаешь, Алиса...
;;-М?- мы долго молчали, и любое слово было неожиданным. Она повернула ко мне голову и смотрела прямо мне в глаза. Я не выдержал и отвернулся.
;;-Была страсть у нас в начале,- сказал я,- теперь ее, конечно, нет.
;;-Всегда в начале страсть.- сказала Алиса.
;;-Раз нет страсти, ну, дикого желания просто быть и быть вместе...
;;-...а от этого перегорают.- продолжила, скорее даже исправила она.
;;-И это тоже. Стало быть, если пройдена эта любовная горячка,- она улыбнулась на этом слове,- то есть всё-таки любовь между нами?
;;-Конечно. И я люблю тебя, Родя.- она сказала это и опустила голову мне на плечо. Я отстранил ее от себя и продолжил:
;;-Но как это? Ведь...ведь смотри на меня, какой я падший, мне ведь не место с таким прекрасным человеком, как ты! Я чувствую, что ты просто сгинешь со мной, я ведь в тартарары лечу - и чего за меня держаться?
;;-Ты всё надумываешь,- и Алиса снова положила голову мне на плечо,- я тебя никогда не оставлю, и не сгину никуда; если ты хочешь, так я тебя сама вытащу, и мы станем добрее, лучше...ведь ты веришь в это?
;;-Я боюсь, что ты потеряешь со мной свое счастье, а ведь за тебя я переживаю, как ни за кого не переживал! И твое счастье для меня важнее собственного. Ты можешь обратиться со мной как угодно - и это меня не прибьет так, как если ты прозеваешь свою жизнь с каким-то отшибленным дворником, пропустишь мимо и добрых, и умных, и красивых.
;;-Но я счастлива с тобой,- возразила она,- это будет всегда, Родя, и ты не виноват в том, что всю жизнь до этого тебя окружала всякая дрянь, и выхода ты не имел, кроме смерти или огрубения. Это пройдет, я тебя исправлю. У нас на эти уроки целая вечность.
;; И Алиса еще сильнее прижалась ко мне, приподняла и склонила голову мне на плечо еще нежнее, будто весь мир для нее состоял из верхнего пояса конечностей - моего.
;;-Ничто не бывает более временного и... краткосрочного, чем вечность. Вечность меняется каждые десять лет... или сто лет.
;; Но Алиса молчала.
Свидетельство о публикации №216080901477