Два одиночества

    Не стало на Свете красавицы-деревни Малиновки утопавшей когда-то в садах с яблонями и ягодными кустами. Сначала больницу оптимизировали, потом - школу. Последние магазины позакрывали.
 
    Народ начал бежать из села ,как во время войны. В бывшей деревне  остались только Егор и его соседи. У Егора два женатых сына уехали в город, а перед отъездом нарубили ему дров на целую зиму.

    Звали с собой, да Егор не согласился.

       - Останусь здесь с могилкой своей ненаглядной Полинушки.

   Жена Егора Полина умерла два года назад от неизвестной болезни, так и не дождавшись врачебной помощи. Обещали дети этим летом навестить старика, да что-то долго не едут,  а уже осень на дворе.

    В высоких сорняках бывшего пшеничного поля что-то зашуршало. Это огромный пёс Евсей охотился за сусликами. Вдруг какая-то тревога толкнула его в грудь. Он поднялся на задние лапы и у своей лачуги увидел грузовик, гружёный нехитрым скарбом его семьи. Евсей бросился бежать, продираясь сквозь сорняки. Добежав до дороги, он увидел, что грузовик уже тронулся и набирает скорость.

     - Догнать!! Догнать!... - стучало сердце собаки.

    И он побежал, что было сил. Бежал долго, пока не свалился на дороге, высунув сухой, как наждак, язык. Пока отдышался, грузовик уже скрылся, и он, встав, и опустив голову, поплёлся обратно.
 
 
    У бывшего пшеничного поля, заросшего сорняками, стоял высокий статный старик   и смотрел в сторону дороги. Ждал. Обещали дети этим летом навестить старика, да что-то долго не едут , а уже осень на дворе.К нему подошёл Евсей и  прижался пыльным косматым боком к его штанам. Ему-то родня ничего не оставила. Погрузили весь скарб на машину, забыв позвать Евсея, и уехали. Поэтому он зимой жил у Егора.  Питались они оставленными  Егору на зиму консервами, или копчёной колбасой.

     - Не едут, ну и шут с ними, - сказал он, - пойдём, поужинаем, да выпьем с горя. У меня ещё три бутылки водки сохранились.

    Они вошли в избу и сели за деревянный стол напротив друг друга. Егор достал бутылку водки, два стакана и налил по полстакана обоим друзьям. Евсей от водки отказался, но консервы и колбасу уплетал с удовольствием.

     - Ну, ты, трезвенник, как хочешь, а я выпью за нашу одинокую жизнь.

    В углу избы горкой была навалена картошка и два вилка капусты. Егор на своём огороде даже небольшой участок просом засеял - кур кормить. Он разводил кур, а особей, переставших нести яйца, резал и варил суп. Вот тогда – то они с Евсеем лакомились. И жизнь им казалась не такой уж мрачной.

    На другое утро каждый отправился по своим делам: Егор, воюя со снежными сугробами, шёл к небольшой рощице. Он ломал отжившие почерневшие деревца и волок их домой. Дрова, запасённые сыновьями два года назад, давно кончились, и добытое топливо расходовалось только на костры, где Егор пёк картошку, коптил кур и сусликов, которых принёс с бывшего поля Евсей. Печь не топили, поэтому в доме Егор ходил в тулупе, а Евсей - в густой рыже-белой шубе.

    Он ещё осенью охотился на сусликов, которых на когда-то необозримом пшеничном поле было великое множество. В первую осень заброшенного поля они питались упавшими колосками и редко выходили из нор. Но на вторую осень - рыскали по полю, надеясь найти хотя бы зёрнышко. Вот тут-то ловил их Евсей.  ежедневно относил Егору, который обрабатывал их тушки и коптил. Под крышей уже висел довольно солидный мешочек с сусликами.

    Рождественские морозы дали себя знать. В закрытой и укреплённой коноплёй избе  ещё можно было дышать, но во дворе  горло и лёгкие словно обжигало.

    Чтобы куры не погибли, Егор внёс их в избу, поместив  под печкой.  Пришлось сжечь одну из скамеек. Пользуясь этим Егор сварил щи с курицей, а на второе были разогретые суслики. Хлебом служили сухари, сушённые ещё бывшей в живых Полиной. Егор брызгал на них водой. Они разбухали, и есть было можно.

       - Эти сухарики ещё руками моей Полинушки были сушены, будто знала, что они нас Евсеюшкой спасать будут, - бормотал он.

    Они  с удовольствием хлебали горячие щи, от которых шёл пар. Давно они горячего не хлебали. Наевшись, они немного согрелись, но холод продолжал наступать. Да ещё буран поднялся, выдувая из избы последнее тепло.  Холод и ветер, как хозяева ходили по избе.

    Пришлось ломать  хибару хозяев Евсея. Но она была настолько ветхая, что трухи было больше, чем дерева. Хотя на две недели её хватило. Даже печку через день топили и ели горячее варево Егора.

     - Что-то мне сегодня нездоровится, - произнёс Егор, не вставая со скамьи. - Евсе-ей!—крикнул он.

 Пёс моментально прибежал  и сразу понял, что Егору плохо. Он начал зубами и когтями обнажать ему грудь.

     - Ты лучше открой верхний ящик у тумбочки. Там таблетки в бумажке лежат. Принеси мне одну.

    Евсей повиновался, но таблетку из жёсткого целлофана достать не смог и принёс хозяину всю упаковку. Затем, сев верхом на Егора, он начал интенсивно лизать его обнажённую грудь своим длинным шершавым языком. Лизал долго, пока не покраснела кожа. Было больно, но Егор терпел, потому что боль от сердца начала отступать. Когда из ярко-красной кожи начали выступать капельки крови, Евсей перестал лизать, а прикрыл грудь хозяина широкой тряпицей и накрыл тулупом.Егор хотел вытереть грудь от собачьей слюны, но тот зарычал, и больной оставил эту затею, полагая, что в слюне собаки есть лечебные вещества. Грудь Егора горела как в огне, но боль отступила, и он почувствовал прилив сил. Хотел встать со скамьи, но сидевший рядом Евсей зарычал, показывая клыки.

     - Да, с тобой, брат, не шутят, - сказал Егор, - придётся лежать, пока встать не разрешишь. Хотя у меня вся хворь прошла. Вылечил ты меня. Спасибо, Евсеюшка.

 Услышав ласковые нотки в голосе хозяина, пёс положил свою огромную голову поверх тулупа, а Егор, высвободив руку, гладил его по «атласному» меху. 
    В другой раз, наклонившись залатать дыру в стене, откуда выпала пакля, Егор не смог встать из-за прострелившей его спину боли.

     - Евсе-ей! Крикнул он, одной рукой обнажая спину. Пёс прибежал, чувствуя боль в голосе хозяина. Он обнюхал его спину, определив границы тела, вызывающие боль, и начал лизать. Процедура повторилась как при лечении боли в сердце. Когда на ярко-красной коже появились мельчайшие капельки крови, и боль отступила. Евсей перестал лизать, а зубами подтянул к больному месту тулуп. Егор понял и закутался в него. Потом лёг на скамью и поспал два часа глубоким целительным сном.
 
     Так они и жили третью зиму. Вдвоём им не было так тоскливо, тем более, что они научились понимать друг друга без помощи языка.
   
    Но как-то раз налетел такой буран при жутком морозе, что моментально выстудил избу.
   
     - Ну что, Евсей! Ляжем вместе под тулупом, авось уцелеем, сказал Егор.
     И они, крепко закрыв все окна и дверь тряпьём, что нашлось у обоих. легли не единственную скамью, укрывшись тулупом.
   
    +++
   
    А что же сыновья Егора?  Они поселились в областном городе, из экономии сняв квартиру на две их семьи. Устроились на работу. Их трудовые качества заметили, и они постепенно поднимались по лестнице благополучия жизни. Старший Никита добился кресла чиновника. Быстро заработал около миллиона, построил коттедж, купил иномарку, и их семья зажила красивой элитной жизнью. Особенно приятно было летними вечерами жарить шашлыки и пировать на просторной открытой веранде.

 К ним присоединялась семья младшего брата Алексея, который, занявшись торговым бизнесом, быстро нажил миллион долларов и построил себе коттедж рядом с братом.
    Бесконечные развлечения, тур. поездки съедали время. И вот уже наступила зима с жестокими рождественскими морозами.
 
    Как-то раз в выходной день, Илья сидел, вернее, утопал в мягком кресле и читал газету. Случайно ему попался заголовок небольшой статейки «Забытые старики». Илья даже уронил газету … «Отец! Мы у него три года не были, а обещали приехать летом после первой зимы».  У него задрожали колени и не смогли поднять его с кресла.
    - А если это вскроется?! - бормотал он. - Конец моей карьере, да и Лёшкиной тоже. Он зазвонил в бывший под рукой колокол. Затем по мобильнику - своему брату , чтобы он бросал всё и немедленно был у него. В его кабинет мигом влетела жена, а за ней кухарка и домработница.  Через несколько минут взвизгнули тормоза Алёшкиной иномарки, и они с женой не снимая зимней одежды, ввалились в кабинет Ильи. Он отослал слуг и начал говорить о ситуации.

     - Мы забыли про отца!! - начал он. - Не были у него три года, а обещали приехать в первое же лето! Вряд ли он жив в том медвежьем углу. Если это предастся огласке, а репортёры об этом позаботятся, наши с тобой карьеры, брат, пропали.  Сегодня же вызываю вездеход, соберите какой либо снеди, оденьтесь теплее: на улице – 42 градуса и поехали. Позднее напишу отчёт о посещении деревень в аномально морозные дни.

    Илья вызвал вездеход с преданным шофёром. Загрузили кузов снедью и пуховыми одеялами в комплекте с подушками. И отправились вместе с обеими жёнами. Дорогой их вездеход бросало из стороны в сторону, окна залепил снег и было очень холодно.
    Наконец они упёрлись в ворота родного дома. Их встревожила открытая настежь входная дверь, вероятно, буран «добросовестно»  здесь поработал. В избе было так же холодно, как на улице. На скамейке возле печки лежало тело, накрытое тулупом. Сняв тулуп, сыновья и снохи увидели мёртвого промёрзшего насквозь Егора, а рядом, тесно прижавшись к нему, тоже под тулупом лежал Евсей. Его промёрзшие лапы и голова  покоились на груди и животе хозяина.

     - Хотел своим телом обогреть нашего деда, да не получилось, - со слезами на глазах сказала Наташа - жена Алексея. Жена Ильи тихо плакала. Братья стояли, как в ступоре.

    Илья очнулся первым. Он приказал шофёру очистить багажник, и поместить туда трупы отца вместе с собакой. Затем наедине пригрозил ему, что если тот обмолвится с кем-то хоть одним словом, то его жизни придёт конец.

    Чтобы не было огласки, решили собрать покойных дома. В сарае слышался стук топоров это шофера мастерили гробы Егору и его преданному Евсею.
     - Справку о смерти я достал, - сказал Илья. Когда с Егора сняли его многолетнюю одежду, то обнаружили следы Евсеева лечения.

    Их похоронили рядом на заброшенном кладбище. 
     На памятнике один из шоферов тайно нацарапал: «здесь покоятся последние аборигены деревни Малиновки.
    
   
   
    5/8 2016г..