Сон

Сколько раз пробовала выбросить это из своей головы! И вроде бы уже успокоилась, и жизнь потекла своим чередом -  прошел не один год, и даже не пять лет.… Но одна мысль не давала мне покоя – ад или рай?
…Сквозь сон Юлька услышала шмяканье капель в раковину. «Нужно уже наконец-то вызвать сантехника – промелькнула мысль, и тут же исчезла. Совсем другое, словно шило, кольнуло в мозг – сегодня только второй день рабочей недели. Вот кто придумал работать летом, при тридцатиградусной жаре? В душном кабинете, где ремонт делался в прошлом столетии, а о кондиционерах не могло быть и речи?
А если  вот так, например. Никто бы не работал. Была бы вечная фиеста  все три летних месяца. Приходишь в магазин – а там специальные роботы-сканеры, и большие автоматы-короба для денег. Красота! Но это все явно ни в этой жизни. Сейчас  нужно было вставать, умываться, приводить себя в порядок, пить на ходу утренний кофе и отправляться на работу. И так – каждый будний день. Вечный День Сурка.
Все процедуры были проделаны, и началась долгая, утомительная дорога. Сначала маршрутка, потом автобус, потом метро, потом немного пешком, и она на месте.
В кабинете стоял тяжёлый душный  вторник…… Коллеги по очереди здоровались, Юлька же кивала в ответ и думала только о том, как бы пораньше сегодня улизнуть с работы.
Она не была ни умницей, ни красавицей. Обычная стандартная девушка со стандартным ростом и  параметрами.  Чем бы она могла действительно гордиться, так это шикарной копной волос, которые достались ей по наследству от прабабушки, и тонкими, аристократичными чертами лица. Но аристократией  тут и не пахло. Куда там! Сигареты смолились одна за другой, в баре дома всегда было спиртное, да и хлёсткое словцо не раз срывалось с губ. Если бы не любовь к винтажным украшениям, её легко можно было принять за  молодого человека, этакого модника с бритыми висками и нелепым пучком волос на голове.
Ещё одна причина, по которой сегодня хотелось уйти пораньше – это Он. Вот честно – эти навязчивые разговоры, двоякие взгляды, сальные усмешки… Толстый старый хрен! Юлька была свободна -  от чувств, от ухаживаний, от звонков бойфрендов, от  родителей, от выгула  несуществующей собаки – от всего. И вроде бы – он сам ухаживает (во всяком случае, делает попытки), и эти постоянные знаки внимания со  стороны. А ей – параллельно! « Если у меня и не было никого, -  просчитав в уме месяцы, подумала Юлька, -  то уж Это  - явно не подходящий вариант!».
Вспоминались прошлые отношения. И сразу вопрос в лоб – куда уходят светлые чувства после нескольких месяцев знакомства? Почему, как только один переезжает к другому, то сразу начинается эгоизм, понукание, подчинение, замахивание? Получается так, что и чувств не было? Была искра, какая-то страсть и…всё?
«Я тебе даю деньги – ты оставляешь меня  в покое!».  «У нас отдельная жизнь, мы просто уже привыкли жить вместе». «Не нужно следить за мной и обсуждать моих друзей, не нужно ставить мне преграды в моих начинаниях и ограничивать мою свободу» - вот это были постоянные фразы. А Юльке просто хотелось быть рядом. Всегда. Нужным человеком. Который выслушает, поможет, с которым можно обсудить день, фильм, футбол, да что угодно! «Глупая, наивная дура» – корила себя девушка.
С годами она становилась твёрже характером, черствее даже. Медленно, но верно исчезали из её жизни эти ми-ми-ми и уси- пуси, надутые губы уточкой и фразы – «Я от тебя ухожу!».
Но в один прекрасный момент она всё же решилась и ушла. Собрала вещи, позвонила подруге и уехала. Ни смотря на то, что тогда ещё любила этого человека, была очень к нему привязана и вообще очень тепло к нем у относилась. Просто в раз решила поменять в своей жизни самое основное – личную жизнь.
В Жизни Юльки было достаточно мужчин, начиная с самого первого, который был в два раза старше её. Они были разные. Красивые и не очень, внимательные и самовлюблённые, творческие личности и военные, спортсмены и технари, толстосумы и обычные работяги.
 Девочка! Ведь тебе же всего тридцать! Откуда столько?
А всё потому, что была у Юльки страшная тайна, свой скелет в шкафу.
 В прошлой жизни девушка работала в эскорте. Да. Вот так. Оставшись без родителей, она стала жить одна. Родственников нет. Двадцать лет за спиной. Вроде бы все дороги открыты. Только вот куда? И это не то, что вы подумали. Это не «Бери от жизни всё».
 Это провинция, это уже не девяностые. Это когда есть пара друзей, готовых терпеть твоё общество максимум месяц, а дальше, дальше только два пути – либо ты – либо тебя. Но так, как ты – если стучишься в одни двери – а тебе – «Девушка, мы не берём без опыта работы» -  идёшь получать этот самый опыт – а тебе – «У вас нет стажа, вы вообще куда?».
 Замкнутый круг. А тут Он – молодой, красивый, словно картинка из журнала. И вроде относится хорошо, и при деньгах. Мечта! Закрутилось, и пошло по накатанной. Но деньги имеют свойство заканчиваться и начинаются бытовые траблы – «Куда ты столько тратишь, а нельзя ли покупать сахар в том магазине, он там на два рубля дешевле, а кофе вообще исключить – он вреден?».
Вот именно эта мразь, когда деньги закончились, предложил ей позвонить по объявлению, где «требовались девушки приятной внешности без опыта работы». Не сам пошёл вагоны разгружать, а послал её, почти вчерашнюю школьницу в эту клоаку. Но тогда Юлька даже не думала, что администратор сауны и девочка из эскорта – это одно и то же.
Приехав на адрес, Юльку встретила милая лолитка с Чупа-чупсом во рту и, улыбаясь, проводила в затемнённую комнату.
 Там, на кровати под балдахином возлежала уже немолодая мадам, нервно покуривая из длинного мундштука. «Так-так, совсем малышка. То, что надо. Жаль, ни письки, ни сиськи, но это дело наживное». И сама же загоготала над своей фразой. «Опыт работы есть»?- спросила она Юльку, стряхивая пепел в банку из - под консервы, где уже образовался ёжик из бычков. «Где, в бане?» – оторопела Юлька. «Сама ты баня. Не баня, а сауна. И запомни – у нас высокий сервис обслуживания, и нам нужны чистые девки. Болела чем? Ну, там гонорея, сифилис?» – опять шмат пепла полетел в консервы.
 «Да вы что! У меня и отношений то не было длинных ни с кем» - пискнула Юлька. «А оно и не надо» – перебила её мадам. «В общем, так. Костя!» -  тело приподнялось на кровати, и пружины матраца заныли на все голоса. «Костян! Ты где там? Давай - ка на ближайший заказ выставляй эту.  Как тебя зовут-то?» -  обратилась она к Юльке. «Юля -  казала девушка. «Не, Юля – слишком просто, не канает. Будешь у нас Стелла. А! Точно. Смотри как!» – мадам  тяжело поднялась с кровати и пошла в сторону выхода из комнаты. «Костян! Тебя сколько ждать- то можно? Говорю, Стеллку нашу на следующий повезёшь. Да смотри, деньги вперёд бери, не как в прошлый раз. Иначе из твоих же и вычту. Водилу я могу хоть какого найти, их тьма. А девок сейчас – раз на раз. Они у меня прежде всего должны хлеб получать.
Где б ещё взять кого? Поступили что ли нынче все?» – задумчиво пропела мадам. «Да, меня Тата зовут, - бросила она в спину Юльке. Ты не боись, я сама так начинала, знаю всю эту школу жизни».
Юльку тут же переодели в наряд девочки-подростка – юбочка в складку, коротенький топ, высокие сапоги и чулки в сетку. «Боже, куда это я попала? Почему униформа такая странная? Я что, попала в бордель?» - догадка осенила внезапно и стала расплываться лужей страха по всем внутренностям. Мерзко, противно, липко. « Лишь бы не долго. И не больно» - пронеслось в голове.
Всё произошло быстро, как она и втайне желала. Но не сам процесс, а встреча. Машина – выбор – забрали – привезли на квартиру. Юлька зашла, оглядываясь по сторонам, ожидая, что сейчас выскочит и набросится на неё толпа разъярённых мужиков и начнётся безумная оргия. То, что она увидела дальше, поставило её в ступор. Навстречу девушке вышел сухонький старичок – боровичок лет семидесяти, с белой, как лунь головой, щербатым ртом и слезящимися глазами. «Ты, девонька, проходи» – прошамкал дедуля, -  присаживайся. Сейчас будем чай пить. Новенькая? Я вашего брата знаю не понаслышке. Сам по молодости девок щупал. Вот и забрал тебя от этой мерзости. Вижу что ты другая совсем. Можешь мне ничего не рассказывать, что подбило тебя на это. Историй я таких могу сам понаписать сколько хочешь. Главное, запомни мои слова – лёгкие деньги так просто никому не даются. Они знаешь тебе, как аукнуться потом! ЗАВЯЗЫВАЙ С ЭТИМ ДЕЛОМ. Не слушай никого. А если работы нет – так я тебя пристроить могу. Сиделкой к бабуле моей. Она у меня в Плёскино сейчас, совсем плохая стала. Вот и вывез за город. А кому охота сейчас из молодых за нами, стариками, дерьмо убирать? Дети- то родные и то отворачиваются... Много не обещаю, но жить будешь там. Куда если в город или с подружками встретиться – говори. Соглашайся. Не нужна тебе эта грязь. Или тебе золотые горы пообещали? Это, милая, такое болото, в него как попадёшь, так и засосёт по самые уши. И не выберешься. А деньги? Деньги мусор. Они за труды человеку даются. Администратор сауны? – он засмеялся, качая головой из стороны в сторону. Да тебя драть будут как сидорову козу каждый день. Все, кому не лень. И не плетьми. Заметь».
Он говорил и говорил, а Юлька вжалась в дверной косяк и стояла, нервно сглатывая.
 Прошёл час. Приехал Костян. Опять машина – забрали – машина – квартира. И только взгляд старика Юлька запомнила на всю оставшуюся жизнь.
И ведь сунул он ей  телефон на клочке бумаги, ведь можно было позвонить….  «А Женя? Мне его бросить?» – думала девушка. Зоркий Костян тут же увидел бумажку, вырвал из рук и дал понять, что связи на лево, обходя контору, караются штрафом. И деньги сверх таксы нельзя брать. А берешь – делишься с водилой, т.е. с ним.
«А ведь легкие деньги. Действительно» – думала девушка, -   никаких контактов за ночь, только чаи, немного алкоголя и разговоры за «жисть». Чем не заработок?».
В кармане шуршала заветная бумажка, на которую можно было купить продуктов и покормить Женю.
Девочка моя! Лучше бы ты его бросила ещё тогда! Ведь он даже не поинтересовался – что за работа, возьмут или нет, какие условия. Будто бы знал заранее. Только спросил – «Деньги есть?»- и протянул руку.
 Так и пошло. Контора сменялась одна за другой, денег всё равно не хватало, лицо осунулось, постоянные клиенты вереницей проносились перед глазами….
Так пролетело три года. Они уже переехали в центр, когда Женя в это время уехал на заработки в другой город, успев проработать токарем и откромсать себе фалангу пальца на правой руке. Вот не работалось ему на таких мизерных зарплатах, сразу хотелось, чтобы небеса разверзлись и деньги посыпались сверху, только мешки подставляй. К ней он не вернулся, а она уже и не хотела, узнав, какой он на самом деле.
Очередная мамка, ухоженная блондинка Марина, которую неделю пыталась ей объяснить, что если девочка попала в блудняк, если её никто насильно не тащил, паспорт не забирал, а она сама пришла и сказала, что хочет и будет работать, а тут вдруг решила соскочить, и оставить её, Марину, без прибыли -  такая девочка платит откат. Она каждый день писала разную сумму, и каждый раз она становилась всё нереальнее. «Но где я столько найду?» – лепетала Юлька, она же Стелла, она же Вика, она же Госпожа Монпансье, она же Училка. «А ты напрягись. У тебя же вроде пруха сейчас. Всего каких-то полгода упорной работы – и ты свободна как ветер. Ну, или сама подумай. Ты девочка умная. Давай, решай. А мне ещё нашу Анастейшу на капельницу везти – опять вчера со своими постоянниками дорвалась – когда-нибудь все оставшиеся мозги пропьёт и кони двинет. Чао!»
Юлька не могла спать, есть, не могла не думать об этом. И она знала, к чему клонит Марина. В её родном городке осталась однушка от родителей мамы. Юлька туда ездила периодически, протирала пыль, оставалась там на несколько дней, наслаждаясь тишиной и покоем, слушала пение птиц, вдыхала этот  нафталиновый запах прошлого и возвращалась обратно, в кутерьму мегаполиса. Это была её отдушина, её маленький мир, её настоящий Город Детства. И Марина намекала на то, чтобы продать квартирку, а деньги отдать ей как откат.
 Юлька взвешивала все за и против. Либо вечно работать на таких вот марин, ибо такую сумму ей самой никогда не заработать, даже если не будет выходных, даже если будут леваки. Либо продать свою маленькую родину и стать свободной.
А вчера девушке приснился сон. Тот самый дедуля. И так отчётливо. Она видела каждую морщинку на его лице, каждый лучик. Глаза улыбались, смотрели без укора, а наоборот, будто бы манили за собой, привечали. Он произнёс только одно слово – «Нет».
Юлька проснулась в липком поту. «Сколько лет прошло. И почему именно сейчас? Может с ним случилось чего? Да мне- то, какое дело! Он мне кто? Отец родной?»- она пыталась себя успокоить. Но мысль о сне никак не выходила из головы.
 Собираясь на улицу, девушка решила одеться теплее, и полезла на антресоли, куда были убраны вещи на осень. «Это не то, это опять не  то, и снова не то», - весь скарб скидывался на пол в общую кучу. «А вот это то, что нужно» -   она вытащила на свет чуть помятую кожаную куртку, всю в клёпках и замочках. «Немного безвкусно, но пойдёт. Мне же не на работу» – ухмыльнулась она.
 По привычке проверив карманы, вдруг там есть что-то интересное, она достала клочок бумаги. Что это? Телефон чей-то. И надпись – Илья Петрович. Ба! Да это ж дедуля! Точно! Позвонить? Юлька чувствовала, что она виновата перед Ильёй Петровичем. Ведь он предупреждал. А она сделала всё наоборот – будто оглашённая, встала на путь лёгкой наживы и с каждым годом относилась к этому как к хобби. Коллекционируют же марки, значки, открытки. А она вот тоже – у неё элитная коллекция. Мужской пол. Запах. Поведение. Привычки.
«Завтра позвоню. А сейчас на воздух» - решила девушка.
Сон забылся, но очередная сцена с Мариной напомнила его.
 Юлька набирала номер. Поздний час, руки не слушались, уже хотелось спать после суточного марафона. На том конце провода ответили мгновенно, будто сидели рядом с телефоном и молились мысленно – позвони мне, позвони!
Девушка не ожидала такой реакции, и от неожиданности, стала, заикаясь рассказывать, кто она и почему звонит. «Я  ждал этот звонок – сказал задумчиво Илья Петрович. Очень долго. Всегда. Каждый вечер. Приезжай. Записывай адрес. Не по телефону такие вещи говорят. Жду.» И повесил трубку.
«А вдруг он извращенец? Вдруг он одержимый педофил? Закроет меня и будет голодом морить. А потом своими ручонками лапать. Потными. Фу, как же мерзко! Ха! Педофил! Да тебе уже давно не пятнадцать! Да и мужики были постарше и пострашнее. И ничего, выжила. И субботили, и окурки прижигали. И оружием угрожали, и собаками пугали. Жива же! Ну, да. Сама с собой наедине разговариваю вслух, психика ни к чёрту. Что есть, то есть. А у кого она здоровая сейчас?» - мысли девушки накатывались как снежный ком.
Наскоро одевшись, Юлька выскочила из дома, не забыв проверить ещё раз, где находится дом Ильи Петровича. Ехать было недолго, дом стоял в спальном районе, окружённый деревьями и аккуратненькими аллеями.
 Очень тяжело давались последние шаги к двери. Будто она предала кого- то. А ещё страшнее становилось от того, что этот, кого предали – она сама. Позвонив в дверь, девушка отпрянула назад на пару шагов, помня реакцию на телефонный звонок. Но шаги возле двери раздались через несколько минут. На пороге возник Илья Петрович.
- А вы нисколько не изменились – пролепетала Юлька.
-Да ты заходи, заходи, не стесняйся. Ты же наверное сейчас вообще ничего не стесняешься…
Старичок продолжал плести свое кружево-речь, при этом одновременно ставя чайник, доставая вазочку с печеньем и сладостями.
«Ты, наверное, думаешь, что я больной? – улыбнулся в усы Илья Петрович, -  Да уж, понимаю. Какой-то старый пень, который в деды годится, помнил тебя все эти годы, решил заявить о себе, спустя столько лет. А вот слушай-ка».
 «В далёком девяносто восьмом моей Анечке было пятнадцать лет. Поздний ребёнок, единственный. Долгожданный и безумно любимый. Не уберёг я мою кровиночку» - видно было, что слова даются ему с трудом.
«Однажды вечером она возвращалась поздно домой от подружки. Они были как сёстры, и я не предал значения, что нужно встретить ребёнка» - Илья Петрович остановился, перевёл дыхание и продолжил.
 « Пропала Анечка. Как сгинула. И искали её, и связи я свои тогдашние поднял все. Всю округу перекопали, сантиметр за сантиметром.  Готов был даже душу дьяволу продать, лишь бы нашлась моя доченька.  Но никаких следов.  Ни тела, ни её самой в живых я так и не увидел. Может, убили её, может в такой как ты, конторе сгнила» - он опять остановился, будто вспоминал что-то.
«Цветочек мой. Анечка» -  глаза деда заволокло пеленой, и он горько заплакал. Как ребёнок. Отчаянно. Навзрыд.
Юлька сидела молча, не шевелясь. «Тамара- то моя, как случилось всё – почти сразу и слегла. Так и не встала больше. Вот схоронил в прошлом году. А самого видимо Бог для тебя берёг. Похожа ты на неё очень. Те же глаза грустные, большие. Ручки тоненькие, как веточки. Даже волосы её. Я как увидел тебя тогда – обомлел. Вот и решил  помочь тебе, вытащить из этой ямы мерзкой. Не дело это, приличной барышне скакать по койкам да развратничать. Как денежки - то, милая, легко достаются?» - вопрос повис в воздухе...
 Юлька только вздохнула глубоко. А потом возьми и расскажи ему всё, как на духу, начиная с самого детства. Как росла, как в школу ходила, как была гадким утёнком,  про свою первую любовь, про горький опыт первых отношений, про то, что одна уже давно, родителей нет, про Женьку, неумеху непутёвого, про конторы паскудские. Про то, как уйти хочет оттуда, завязать со всей этой грязью, а не получается.
 Наревелись оба, обнялись. «Помоги мне, дедушка!» - одними губами произнесла Юлька.
 Илья Петрович задумался. А потом, вспомнив военную выправку прошлого, почти в приказном порядке велел оставаться у него – «Места нам с тобой с головой хватит, -   телефон не брать, а лучше вообще номер сменить, на старой квартире не показываться, в контору ни ногой. А за маминым домиком мы Юрика отправим посмотреть. Он тебя и на работу устроит. План такой».
Так и стали они жить – неожиданно  обретённая новая внучка Юлька, она же Стелла, она же Вика, она же Госпожа Монпансье, она же Училка, и Илья Петрович, который заменил девушке и родителей, и деда, и наставника.
Найди ты, девчуля, бумажку ту пораньше, или порезче скажи Коляну, что это моё и руки прочь, а ещё лучше – не  ведись на разговоры Женьки-вора, может быть, и не было этого горького опыта, печати калёной, клейма бесстыдного, безразличия к мужскому полу. Ничего бы, может быть, и не было. А вернись ты в свой городок – может и осталась бы там, и замуж бы вышла, и семья бы уже была.
Конечно, нет уже давно Ильи Петровича, и Юлька давно работает  на государственном предприятии города N.
Но словно ожог от крапивы, прошлое напоминает о себе колючими снами, где белоголовый старичок, улыбаясь, говорит только одно слово – «Нет».