Дело особой государственной важности

Сегодня я был на допросе у следователя по ОСОБО ВАЖНЫМ делам.
Вчера мне под дверь подбросили повестку к этому следователю. Я был в деревне. Соседи позвонили и сообщили о серьёзнейшем документе государственной важности, торчавшем из щели между дверью и притолокой. Основное содержание этой бумаги с гербом РФ – угрозы (что со мной будет, если я не приду).
Я, понятно, не пришёл, так как находился в 3 часах езды от города. Однако позвонил следователю. Мы договорились, что он меня допросит на другой день. Он уверил меня, что мне ничего не грозит: уголовное дело не против меня, а я – свидетель.
В назначенное время я был у здания бывшего профессионального училища имени Репникова в центре Петрозаводска, где теперь располагается следственный комитет. Чтобы было понятно, что это за место: адрес СК – Куйбышева 7. Адрес Законодательного собрания Республики Карелия – Куйбышева 5. Рядом, в двух шагах – прогулочная часть Петрозаводской набережной. Рядом, примерно в 150 м., мэрия. В доме напротив – Куйбышева 14 – жил когда-то самый знаменитый карельский писатель, чьи произведения переведены на множество языков, - Александр Линевский. Словом, это самое сердце карельской столицы.
Итак, я вошёл и на проходной сказал, кто мне нужен. Охранник вызвал следователя ПО ОСОБО ВАЖНЫМ ДЕЛАМ, пригласившего меня на допрос. Это оказался молодой человек, на вид лет 28 – 30-ти. Выглядел он так, будто вышел со своей кухни встретить старого приятеля, заглянувшего к нему на чай. Волосы разлохмачены. Небритый. Рубашка пузырём.
Мы прошли с ним на третий этаж бывшего училища, которое очень мало изменилось с советских времён. Зашли в бывший спортзал. Молодой человек открыл дверь то ли комнаты тренеров, то ли бывшей раздевалки. Оказывается, это и есть кабинет, где расследуют особо важные для российского государства дела.
Внутри – небольшая, страшно запущенная комнатка с обвалившейся во многих местах штукатуркой, облупившейся краской. Окно, которое, как видно, вставили лет 50 назад и тогда же покрасили, разумеется, с немытыми стёклами. Какая-то допотопная лампа, грязный, захватанный обогреватель на полу. Пыль. Везде: на столе, на стульях – толстые пачки бумаг.
Всё это выглядит как какой-то давно заброшенный склад.
Я сел на стул. Мой собеседник поместился напротив.
Рядом со мной прямо на столе лежало большое зелёное яблоко: видимо, единственный перекус следователя по особо важным делам.
Мне, конечно, было интересно, свидетелем какого именно особо важного преступления я являюсь. Хотя я живу на Земле уже 54 года, но не могу припомнить ни одного преступления, которое бы готовилось или осуществлялось прямо у меня на глазах.
Оказалось, что из Москвы пришло поручение меня допросить – в связи с моим знакомством со страшным государственным преступником Алексеем Пичугиным. Кто это такой, я не буду объяснять: см. мой текст «Мой друг Алексей Пичугин».
Я начал отвечать на вопросы следователя, предварительно предупредившего меня о серьёзнейшей ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу ложных показаний.
Сначала битый час он выяснял, где я родился, где учился, где работал, где жил, какие книги написал, какие журналы издавал.
Потом начались вопросы, собственно, об Алексее Пичугине. Их оказалось 3 (три).
Известно ли мне что-либо о преступлениях Алексея Пичугина?
Я объяснил, что Алексей Владимирович никаких преступлений никогда не совершал, а, наоборот, - в отношении него совершено преступление: сфальсифицировано уголовное дело. Попросил записать, что считаю Алексея Пичугина абсолютно честным человеком – и т.д., и т.п. Он это всё добросовестно записал.
Второй вопрос: Знаком ли я с Алексеем Пичугиным и, если да, в чём состоит знакомство?
Я объяснил, что лично с ним не знаком, никогда его не видел. Однако в 2008 г., когда А.В. оказался в колонии для пожизненно осуждённых ФКУ ИК-6 г. Соль-Илецк (неофициальное название «Чёрный дельфин»), я написал ему письмо, чтобы поддержать его, так как был уверен в его невиновности. Он мне ответил, и у нас завязалась переписка.
Все мои письма ему посланы были в колонию, а его – из колонии. Там все письма перлюстрируются: их просматривал цензор колонии.
Больше никакого общения, кроме этих писем, никаких контактов и никаких отношений с А.В. у меня не было и нет.
Третий вопрос. А о чём мы переписывались?
Я объяснил, что А.В. мне рассказывал о своём внуке, своей маме и других хороших людях и интересных событиях. А я ему, со своей стороны, - о своих учениках, своём псе Гоше и т.п.
В завершение допроса я сообщил, что надеюсь когда-нибудь встретиться со страшным государственным преступником Алексеем Пичугиным, которого я считаю своим другом.
Это он тоже старательно записал.
После чего следователь минут 10 оформлял черновик, распечатал и дал мне прочесть. Текст занял 4 страницы. Потом он распечатал чистовик – и дал мне подписать. Сразу было видно, что это чрезвычайно важный документ государственного значения: подписи нужно было ставить сразу по нескольку штук на каждой странице – после каждого абзаца!
Потом он снял копии с моего паспорта и трудовой книжки, для чего пришлось спуститься на 2-й этаж, где есть ксерокс. Он стоит прямо в коридоре, в углу.
На этом допрос по делу особой государственной важности закончился.
 *   *   *
Алексея Владимировича, очень хорошего, доброго и честного человека, держат в тюрьме, в нечеловеческих условиях – уже 13 лет.
Сейчас его привезли в Москву, и, как сообщает сайт «Дело Пичугина», он в СИЗО «Лефортово» ОТСЫПАЕТСЯ.
То есть в «Чёрном дельфине» не только всячески мучают заключённых разными способами, но даже и спать им не дают.
Вот это – закатать на пожизненное очень хорошего человека, не дать ему жить по-человечески, мучить – дело ОСОБОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ.
И самое интересное: иногда приходит в голову, что сейчас, спустя 13 лет, это уже даже не месть. Да, посадили А.В., чтобы отомстить: он ведь отказался дать показания против Ходорковского.
Но сейчас его продолжают держать в заключении, не выпускают – просто чтобы у многочисленных ОСОБО ВАЖНЫХ должностных лиц был повод проводить допросы, следствия, писать кучи бумаг – доказывая свою нужность для государства.
Вот, мы Великое Государство охраняем. От его главного врага – Алексея Пичугина.
Значит, мы полезные. Плати нам, Государство, зря-плату.
            *   *   *

     После допроса я зашёл домой, достал из морозилки пакет с куриными головками и пошёл кормить Щенку. Щенка (как я её называю) – это небольшая песочного цвета собачка, родившаяся в этом году. У нас тут рядом есть древняя бревенчатая изба, чёрная от времени. Во дворе живут 3 собаки: все сучки. И вот от одной из них этой зимой родилась Щенка. Она ничья, и никому не нужна. Живёт она под крыльцом.
Сначала её никто не кормил: она была страшно тощая и совсем дикая. А потом я стал её кормить. Сейчас она выглядит уже гораздо лучше, хотя кормлю я её, хоть и на убой (она сразу съедает до 10 куриных головок), но только один раз в день. И меня она уже не боится: радостно прыгает и даётся погладить.
Так вот, пока я кормил Щенку, подумал, что это дело НЕСРАВНЕННО БОЛЬШЕЙ ВАЖНОСТИ, чем ЛЮБОЕ ДЕЛО ОСОБОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ – в представлении российских государевых людей. И хорошее, конечно, дело. Российское же государство считает важными, в основном, преступления и подлости.
Такое у него представление о том, что ОСОБО ВАЖНО.
  *   *   *
Недавно, кстати, довелось мне также побывать в Верховном суде Республики Карелия. Это сравнительно новое здание на ул. Кирова, огромное и роскошное. Вбухали в него миллионы в валюте. Там широченные лестницы, мрамор и всё такое.
Так вот, сотрудница суда записывает тех, кто пришёл. Делает она это так: стоит на последней ступеньке лестницы, положив папку НА ПЕРИЛА. А посетители выстроились в очередь на нижних ступеньках.
А суд работает уже не первый год -  в этом здании. Но купить ей столик, поставить стул – не удосужились. Хотя места там – хоть в футбол играй.
Потому что это неважно. Российское же государство занято исключительно ОСОБО ВАЖНЫМИ делами – и на мелочи не разменивается.
  *  *  *
Впрочем, я не думаю, что мы все так уж сильно отличаемся от нашего родного государства. Ни в чём не повинного человека мучают на наших глазах - а мы не протестуем против этого, не добиваемся его освобождения. Мы занимаемся своими домашними делами. Нам кажется, что это важнее. Ну, так мы - такие же, как наше государство.
Собственно, что такое "государство"? Это социальная машина, цели которой, суть которой задаются создавшими её людьми. Машина ведь не отдаёт себе отчёта в своих действиях - на то она машина. Ответственность лежит на нас, тех, кто создал её, обслуживает, покорно подчиняется ей.
Подлое, преступное государство создают подлецы и преступники. Государство - это мы.